- Ну, все. Теперь нам крышка. А я-то думал, будет интересно, - с неподдельной тоской бормотал Лиессин. - Говорили мне матушка с отцом - сиди дома, порти девок, так ведь нет… Надо было слушаться родителей, носа не высовывать за порог… Пора сматываться, мой принц, геройство хорошо до определенных пределов…
- Как?! Куда? - воскликнул Коннахар. На самом деле путей отступления виделось достаточно, но ни одним из них воспользоваться они бы не смогли. Припустить вдоль стены, плавными извивами простирающейся в обе стороны, до следующей башни? Самое малое две сотни шагов по открытому месту - стрела догонит. В толще башни, нависшей над их головами, имелись узкие бойницы над балконом и несколько дверей, ведущих со стены внутрь. Но, увы, бойницы располагались чересчур высоко, под самой плоской смотровой площадкой, а створки Льоу проверил в первую очередь, едва выдалась передышка. Все они оказались заперты изнутри.
- А, пр-роклятье… За мной!
С этими словами Льоу, а следом за ним и Коннахар выскочили из убежища, лицом к лицу столкнувшись с троицей противников, под прикрытием щитов только что спрыгнувших на площадку. Отпрыск Бриана Майлдафа немедля позабыл о благоразумном намерении искать спасения. Издав воинственный клич, он схватился с первым из троих, оставив двух других на долю приятеля.
По ближайшему Конни в упор разрядил арбалет, вогнав стрелу в глазницу шлема. На второго, отбросив бесполезный самострел, замахнулся трофейной секирой. Топорище, стянутое стальными кольцами, неловко провернулось в руке, тяжесть оружия вкупе с силой молодецкого замаха отбросила юношу в сторону, и дверг без труда отвел удар.
Дальнейшие события запомнились Конни чередой странных рваных впечатлений и отвратительным вкусом каменной пыли, смешанной с кровью, на губах.
Вот он скорчился в тени под основанием разбитой гигантской катапульты, а мимо грохочут сапоги бегущих по стене двергов. Каким-то чудом он жив и даже не ранен, и вместо секиры рядом валяется чужой, непривычно изогнутый ятаган синей узорчатой стали. В боку пульсирует боль - тот удар древком, сбивший его с ног, был хорош - но сам враг куда-то пропал. Побрезговал добивать поверженного мальчишку, а может, валяется неподалеку с дротиком в ребрах.
Вот Льоу карабкается по приставной лесенкна балкон, задерживается на самом верху, и в его пальцах искрами взблескивают метательные ножи - один, другой, третий… Неточно пущенный короткий топорик осыпает его горячей гранитной крошкой. Темриец орет что-то оскорбительное, неслышное за грохотом боя, и ничком валится на балкончик, пинком сбрасывая лестницу вниз.
У Эвье и Ротана кончились припасы к их скорострельному чудищу, и смертоносный дождь иссякает. Оставшись без оружия, они укрываются за перилами балкона, пытаются вжаться в гранит, в отчаянии закрывая головы руками, а со штурмовых лестниц на стену течет и течет закованный в броню поток. Несколько окованных железом переносных таранов бьют в толстые створки дверей, ведущих внутрь башни, дверги, раскачивающие их, утробно ухают при каждом ударе. Вот одна из створок не выдерживает, и в открывшийся темный проем немедленно вваливается торжествующе орущая толпа.
Очередной спешащий мимо дверг, царапнув взглядом по сжавшемуся в комок принцу, вдруг замедляет бег и присматривается повнимательней. Шлем он потерял, и Коннахар, подняв глаза, видит над собой маленькие яростные глазки под низким лбом и злорадную желтозубую усмешку, блеснувшую в густой пегой бороде. Секира с рокочущими бубенцами на обушке взлетает в воздух…
… Обитателю подземелий не удалось завершить размашистого движения. Промеж ключиц у него внезапно выросла стрела - длинная, тонкая, крашеная в сизый цвет, с желто-алым, оперением. Подгорный воитель всхрапнул и повалился ничком, намертво придавив Коннахару ноги. Рядом на бегу рухнул его собрат, срезанный столь же метким выстрелом. За первым залпом последовал второй, потом еще и еще - победные кличи нападающих сменились воплями боли и ужаса. По всей стене то один, то другой карлик падал на залитые кровью плиты, сипя пробитым горлом, хватаясь за простреленную руку или пытаясь выдернуть стрелу из прошитого насквозь бедра. Смертоносные гостинцы летели, однако, не с порушенного балкончика, послужившего укрытием Ротану, Эвье, Лиессину и Майлдафу, да и ничуть не походили на толстые, уродливые арбалетные болты.
Долгожданная помощь пришла с иной стороны.
Крепость, наконец, прислала своим гибнущим защитникам подкрепление.
* * *
На верхнем ярусе башни, на смотровой галерее, появились два десятка стройных фигур в просторных темно-фиолетовых одеяниях. Взгляду Коннахара они предстали четкими черными силуэтами на фоне безмятежного синего неба, и каждый сжимал в руках длинный мощный лук с двойным изгибом. Лиц, скрытых под капюшонами, снизу было не разглядеть, зато неведомые стрелки со своей удобной позиции все происходящее на стене видели как на ладони, а их умению обращаться с оружием позавидовали бы прославленные ветераны аквилонской гвардии. Опомнившиеся дверги схватились за арбалеты. Однако сделать ответный выстрел успевали немногие - воины на башне опустошали колчаны куда быстрее. Большинство двергских арбалетчиков полегло прежде, чем успело как следует прицелиться.
Оставшиеся в живых ринулись внутрь башни или пытались укрыться за желто-синими щитами, а с лестниц валили новые на смену погибшим. Что-то огромное ревело и лязгало за стеной, сотрясая основание башни.
На какой-то миг чаши весов в почти удавшемся штурме уравнялись, не предоставляя решающего преимущества ни одной из сторон. И тут на расстоянии ладони от носа лежащего ничком в своем укрытии Ротана упала веревка, змеей скользнувшая с одной из бойниц.
Камешек, перетянувший весы на сторону осажденных, возник на зубцах верхнего яруса, рявкнул что-то стрелкам и кубарем скатился по веревке на стену, усеянную лежащими вперемешку трупами защитников крепости и нападающих.
Нового пришельца Коннахар разглядел во всех подробностях, даже из того весьма неудобного положения, в коем находился. При иных обстоятельствах увиденное, пожалуй, повергло бы его в ужас. Такой твари ни Коннахару, ни его спутникам видеть прежде не доводилось. Нечто похожее описывалось в историях, повествующих о смертельно опасных демонах, стерегущих заброшенные храмы в дебрях Черных Королевств…
Коренастый и невероятно длиннорукий незнакомец двигался с быстротой и легкостью атакующего барса. На широком, землистом и грубо слепленном лице под низким лбом яростно горели оранжевые, с вертикальным кошачьим зрачком глаза. Облачением существу служили вороненая кольчуга, перехваченная наискосок полосой широкой изумрудной ткани, легкий кожаный шлем с зеленым же плюмажем на макушке, короткие кожаные штаны, сапоги и стальные наручни. Мощное тело в местах, открытых для обозрения, покрывала жесткая седая шерсть. Тварь сжимала короткое, в пару локтей длиной, древко, завершавшееся на обоих концах длинными, слегка изогнутыми лезвиями. Заточенные до небывалой остроты края клинков, похожих на узкие ятаганы, полыхали тусклой синевой. У их оснований топорщились шипы и болтались пучки кудлатых волос, стянутых алыми нитями. В руках диковинного воина, стоило ему отпустить веревку, оружие немедленно закрутилось жужжащим, мерцающим, смертоносным кругом.
Еще с дюжину канатов, разворачиваясь, упало с края башни. По ним заскользили вниз прочие собратья странного воителя.
Тварей в одинаковых кольчугах, с вызывающе торчащими зелеными перьями на шлемах, насчитывалось около двух десятков. Различались они разве что по окрасу шерсти - кто-то светлее, кто-то темнее, один вовсе соловый, навроде лошади породы саглави. Необычных двулезвийных копий явившиеся существа не носили, обходясь тесаками, сдвоенными цепами и жутковатыми булавами. Едва коснувшись каменных плит площадки, создания немедля кидались в общую свалку, превратившуюся в жуткое побоище, где каждый сражался со всеми и все - с каждым; однако вскоре стало очевидно, что обороняющиеся побеждают, не неся притом ощутимых потерь.
Попытка двергов сбиться в некое подобие хирда и раздавить проворных врагов по одному быстро провалилась, вдобавок пепельные стрелы вновь принялись язвить карликов в приоткрывающиеся щели доспехов. Вскоре пал последний из захватчиков - кто вовремя не бежал, остался лежать с пропоротым брюхом, раздробленной головой или стрелой в глазнице - а новые силы подходить не торопились, и лишь неясные крики и звон металла, доносящийся из темного нутра башни, напоминали о том, что там все еще продолжается бой.
Даже теперь положение защитников крепости виделось не слишком благоприятным - на стороне двергов оставалось подавляющее превосходство в численности, из-за стены могло подоспеть почти любое подкрепление. Но тут произошло непонятное. Металлически лязгнув, открылись стальные челюсти захватных крюков, и одна за другой все пять штурмовых лестниц освободили брешь. Одно из звероподобных существ прыжком забросило себя на стенной зубец, проревело вниз короткую фразу, сопроводив ее выразительным непристойным жестом, и скатилось обратно под одобрительные выкрики с галереи и рыканье сотоварищей.
Тварь приметной темно-рыжей масти вынырнула из лишившегося створок дверного проема башни и, махнув длинной лапой, окликнула носителя зеленой ленты. Вопль извещал о выигранной схватке во внутренних помещениях, потому что следом наружу повалили остальные звероподобные воины. Нескольких двергов выволокли на стену еще живыми и упирающимся изо всех сил - и без лишних церемоний столкнули в пролом, на копья их же соплеменников.
* * *
Серая зверюга (Коннахар счел ее, вернее, его, предводителем отряда диковинных созданий, обличьем смахивающих на крупных дарфарских обезьян, а повадками - на воинов Дикой Сотни королевской гвардии Тарантийского замка) расхаживала по площадке, сильно горбясь и ворча себе под нос. Порой, обнаружив, что какое-либо из двергских тел все еще пытается шевелиться, существо задерживалось на мгновение - взмах двулезвийного копья приносил раненому быстрое избавление от дальнейших страданий. Воин подбирался все ближе к разбитой катапульте, и вид его окровавленного оружия вызывал у Конни неприятное нытье под ложечкой.
"Позвать на помощь? Или лучше промолчать? - старания принца выбраться из-под неподъемной туши убитого дверга закончились ничем. - Кто знает, что взбредет в голову этим тварям… А, все едино! Не лежать же тут пластом до скончания века!"
- Аргх! Вот ты где! - массивная башка резко повернулась, уловив судорожные трепыхания придавленного человека. Голосина у зверообразного создания оказалась под стать внешности - словно рашпилем провели по сильно заржавленному куску железа, но слова звучали достаточно разборчиво и внятно. Тварь заковыляла по направлению к наследнику аквилонского престола, ловко пробираясь между обломками. - Харр! Что я вижу? Кажется, тут что-то живое! Эй, парень, вылезай из-под своей бородатой подружки - видишь, она тебя больше не хочет!
Покрытые шерстью воины встретили возглас своего командира дружным хохотом. Какого демона, подумал Коннахар, коему в этот миг было вовсе не до шуток. Тоже мне, весельчак сыскался!
- С радостью уступлю ее тебе! Вы с ней поладите! - огрызнулся он, пытаясь хотя бы усесться. Твари заржали еще громче, а пуще всех, как ни странно, веселился воин с зеленой перевязью. Добравшись через завалы мертвых тел до принца, он протянул тому мускулистую руку - или, что правильнее, лапу - и легко, как морковку из земли, выдернул из-под мертвого дверга, восклицая:
- Ба! Да этот любитель дохлых грязекопов знает Наречие! Забавный парень! Пожалуй, я не убью его - пусть веселит наших баб на постирушках! Ладно, шутки в сторону - эй, олухи, славьте героя! Четверть терции он почти в одиночку удерживал стену, пока мы неслись сюда сломя голову! Зачем нас вообще звали, аргх? Ребята сами прекрасно справлялись!
- Четверть терции?! - обескураженно переспросил Коннахар. Что такое "терция", принц не знал и спрашивать не решился, но подозревал, что речь идет о крайне малом промежутке времени. Как же так, ведь он был твердо убежден, что провел на стене под стрелами по меньшей мере колокол?.. - Всего навсего?!
- А сколько? Седмицу? - оглушительно захохотал серый воин, ободряюще треснув юношу промеж лопаток. - Когда занят делом, время течет быстро!
- Но я думал…
- Э, да он думал! Никогда больше так не делай, - наставительно посоветовала зверюга, скаля длинные клыки цвета старого дерева в подобии широчайшей ухмылки. - Очень вредное занятие! Один мой дружок тоже вот много думал - наверно, хотел сделаться сиидха, аргх! Ну, и чем все закончилось? Между ушами завелись червяки, башка вспухла, и сам он стал очень скучный и совсем холодный. Перед тем его, правда, копьем насквозь пропороли, ну да это не в счет - с кем не бывает!
Истинность познавательной истории удостоверили многочисленные кивки и смешки. С разных сторон на Коннахара с насмешливым любопытством уставилось пять или шесть пар блестящих глаз с узкими кошачьими зрачками.
- Думать мы, может, и не способные, зато соображать умеем, - заключило существо уже более деловым тоном. - Дружки твои где? Ну, которые палили из "Змеиной пасти" - как у вас только силенок достало ее взвести?
- Т-там, - заикнулся Конни, указывая на покривившийся балкон. Над ограждением опасливо высунулись головы - сперва одна, затем к ней прибавились еще две.
- Снять! Волоките их сюда! - рявкнул предводитель и вновь обернулся к принцу: - Никто не ожидал от камнеедов такого проворства - едва объявились, немедля всадили по нижнему бастиону. Да как точно попали, мерзавцы! Все, кто тут стоял, сразу полегли… - бугристая физиономия с вывороченными черными ноздрями на миг скривилась. - Хорошо еще, что это только их передовой отряд - силу пробуют, харр… Вы как уцелели? В подвале отсиделись? Чего молчишь? Как звать, откуда родом, какого клана? Почему шляешься по стенам в бабьих тряпках и безоружным?
Под градом быстрых вопросов отпрыск аквилонской фамилии окончательно растерялся.
Митра Милосердный, угодили из огня да в полымя. Как поступить, что сказать? Назваться полным титулом, объяснить про магический портал и попросить помощи в возвращении домой?..
Внутренний голос подсказывал: упомяни он Аквилонию или Тарантию, местные обитатели глянут с недоумением и заявят: "Такие названия нам неведомы". Рассказу же про сумасбродного одноглазого магика и Проклятие Рабиров вовсе не поверят. Сочтут еще за демонов в человеческом обличье, да и прикончат всю компанию, чтобы не рисковать понапрасну…
- Ну? - поторопило существо, раздраженно постукивая кончиком своего причудливого оружия по камням. - Язык отсох или память отшибло?
- Меня зовут… - собрался с духом Конни, но договорить не сумел. С верхней галереи, где обосновались лучники, долетел переливчатый свист и тревожный вопль:
- Эй, Цурсог! Берегитесь!..
- Аргх?.. - озадаченно рявкнула тварь по прозванию Цурсог, стремительно оборачиваясь всем телом.
Металлический лязг за стеной достиг своего пика, что-то душераздирающе взвыло, и камень под ногами содрогнулся так, что принц едва удержался на ногах. Затем еще раз. И еще - и стало ясно, отчего дверги столь спешно покинули стену.
Над порушенным гребнем плавно и торжественно вознеслась продолговатая голова размером с небольшой баркас, сплетенная из металлических полос и сверкающая под ярким солнцем. Голова покачивалась на гибкой, длинной шее, под которой торчали по меньшей мере две пары стальных шипастых лап, намертво вцепившихся в камень, и угадывалось огромное тулово, лепившееся снаружи к стене. Подобно паре многогранных стрекозиных глаз, два выпуклых колпака из стальной сетки выпирали над чудовищной башкой, и внутри этих колпаков Конни с изумлением различил пару двергов, занятых какой-то лихорадочной возней.
Со смотровой площадки спорхнул рой стрел, не причинивших гигантской многоножке видимого вреда.
Башка мотнулась вправо-влево и распахнула "пасть" - с громким лязгом откинулась круглая крышка, выставив наружу, как язык, закопченную медную трубку с раструбом на конце. Где-то в брюхе чудища родился утробный клекот и перешел в оглушительный свист.
- Харр! Саламандра пришла! - проорал Цурсог. Схватив оторопевшего Коннахара, как котенка, поперек туловища, он швырнул принца за массивный постамент катапульты и сам прыгнул следом - как оказалось, вовремя, потому, как в следующий миг у основания башни разверзлось жерло вулкана.
Поток жидкого пламени под напором рванулся из пасти металлического чудища. Ревущий факел, ярко-оранжевый по краям и ослепительно-белый в раскаленной сердцевине, мгновенно затопил часть стены, размером десять на десять шагов, пеплом развеял трупы, оказавшиеся на его пути и обуглил до черноты те, что лежали поодаль; уперся в гранитные блоки башни, хлынул внутрь по лестницам, по которым мгновением раньше скрылись собратья Цурсога, почуяв недоброе… Изнутри башни послышались вопли сгорающих заживо - даже рев огненной стихии не мог заглушить их полностью. Коннахар, которого вдавливала в гранит мощная туша Цурсога, ощутил яростный жар на своем лице, почувствовал, как потрескивают и скручиваются волосы на голове и вдохнул отвратительный сладковатый запах горящей плоти. Балкон! Балкон, где укрывались его друзья - полыхающий вихрь бился как раз под ним, испепеляя все живое, расплавляя камень и заставляя железо течь, как воду…
- Лежать! - тяжеленная лапа пригвоздила безотчетно рванувшегося к башне аквилонского принца, впечатав его в изломанные плиты. Коннахар забарахтался, пытаясь вырваться и что-то невнятно выкрикивая. - Лежи, говорю! Если твоих приятелей успели согнать вниз, значит, им повезло… а ежели нет, то так тому и быть.
Осознав, что с Цурсогом ему не справиться, Конни затих. Клокочущая над его головой огненная буря внезапно иссякла, "саламандра" втянула смертоносный язык и грузно заворочала башкой, обозревая причиненные разрушения - в точности как поступило бы разумное существо. На самом деле осматривались, конечно, управляющие чудовищем карлики, выискивая уцелевших защитников цитадели.
Разгром на стене царил полнейший. Серый цоколь башни украсился угольно-черными разводами и огромной вмятиной с оплавленными краями. От балкона и большого арбалета на треноге не осталось даже следа, лишь несколько жалких головешек торчали из тела башни там, где прежде были толстые деревянные балки. Смотровая площадка уцелела, но вершину башни заволакивали клубы удушливого черного дыма, и было неясно, удалось стрелкам вовремя покинуть опасное место или же они погибли в огне.
- Проклятые пожиратели глины, - заорал Цурсог, в ярости ударяя по станине катапульты, - они превратили нашу победу в поражение! Огонь и железо, харр! Нечестная игра! Грязные ублюдки, вот они кто! Если саламандра развернет лестницы, бастион потерян!
- Какие лестницы? - пискнул Конни из-под руки защитника крепости.
- Те самые, которые эта железная дрянь таскает на спине! А мы даже не можем подойти к ней, харр! Пусть только они рискнут подняться на стену, я покажу им! Сгорю, но пару дюжин червяков прихвачу с собой, харр!
- Цурсог, а чем стреляла катапульта?..
- Что?!.. Аргх! Ты умный! Я поглупел от злости! Не вздумай вставать, саламандра спалит тебя! Кого я буду тогда благодарить?