Зверовидный воин метнулся и исчез за станиной камнемета прежде, чем копошащиеся в сетчатых колпаках дверги заметили его прыжок, и Конни услышал стук, словно его мохнатый спаситель откинул крышку большого ящика. Голова металлической многоножки покачивалась, бдительно наблюдая за опустевшей стеной. Страшная медная трубка в пасти чудовища тоненько посвистывала, над раструбом бился маленький язычок голубого огня.
Один из двергов, управлявших диковинной осадной машиной, повернул какой-то рычаг, и на широкой плоской спине "саламандры" развернулись веревочные лестницы.
Цурсог длинным прыжком вылетел из своего укрытия. В лапах он сжимал стеклянно блестящий шар размером с крупный арбуз, оплетенный тонкой серебряной сеткой и заполненный чем-то искрящимся, розовым - совершенно не тяжелый с виду, однако уродливая физиономия Цурсога перекосилась от напряжения. Голова "саламандры" дернулась в его сторону. Послышался знакомый зловещий свист.
Воитель оказался быстрее.
- На, подавись! - гаркнул он, поднял над головой шар и с натугой метнул прямо в раззявленную "пасть".
Раздался звук, похожий на кашель великана, и морду металлического монстра охватило холодное фиолетовое пламя. Дверги, сидевшие в своих укрытиях, беззвучно завопили. Один откинул колпак и полетел вниз с высоты в тридцать локтей, второй бился в судорогах. Стальные когти "саламандры", кроша камень, соскользнули с края стены, верхняя часть гибкого туловища запрокинулась далеко назад, раскачиваясь в воздухе, точь-в-точь повторяя агонию раздавленной сороконожки. Лиловый огонь брызнул из каждого металлического сустава, пробился между пластинами панциря - и жуткое боевое творение подгорных жителей осыпалось вниз, на головы атакующих, многих раздавив и еще больше спалив своим загадочным внутренним жаром. Столб дыма и пара взлетел едва не выше крепостной стены.
- … Отходят, - жмурясь от удовольствия, пробормотал Цурсог. Изрядно поредевший двергский отряд откатился на безопасное расстояние от непокорного бастиона, оставив бездыханными на поле боя едва не треть бойцов. Изредка арбалетчики нападающих выпускали по стене наудачу несколько стрел, но те уже не причиняли вреда. - Славная победа, парень! Ахой - радуйся, я вижу твоих друзей, живых и невредимых, и почтенного айенн сиидха с ними! Клянусь Темным Творением, их, должно быть, не берет огонь! Только что это они? Решили вдруг полежать, ноги не держат? Эй, ты тоже?..
- А… в-ва… - теперь, когда самое страшное, похоже, было позади, Коннахара охватил запоздалый озноб - да такой, что колени у него подкосились, и юноша сполз по горячей, вымазанной копотью стене. - Чт-чт… что это было… живое?..
- Аргх! - Цурсог с отвращением сплюнул. - Только что был умный, стал глупый. Даже грязекопам хватит ума не связываться с живой саламандрой. Собранная, построенная - какая разница? Грязная дрянь, и порождение грязных тварей! Сколько раз увижу недомерка - столько раз убью, харр! Как, ты сказал, тебя звать?
- Коннахар, - выдавил принц. - Из клана Канах.
- Я Цурсог Мохнатое Копье, - горделиво представился новый знакомец. - Клан Канах? Не помню такого. Какие цвета?.. А, неважно. Мы еще поговорим, позже. Аргх! Ты и твои друзья сражались почти как воины. Я запомню вашу отвагу.
- Спасибо, что спасли нас, - Конни сделал попытку встать, и ему это удалось, хотя и не сразу. - Всех вместе… и меня в отдельности. Я твой должник, почтенный… э-э… Цурсог.
- Вождь, беда, - подошедший воин в продранной, обгорелой кольчуге говорил тихо, склонив косматую голову. - Обжора, Длинноногий, Ругу и Шептун сгорели в колдовском огне. Следопыт и Черные Пальцы при смерти. Много раненых. Ты нужен.
- Я услышал тебя, Хазред, и я приду, - снова Коннахар заметил, как бугристое лицо странного воина передернулось короткой судорогой. - На закате мы устроим большой пир - все они были славными бойцами, нельзя, чтобы воин уходил за Грань в печали! Раненых отнесите к лекарям. Сиидха не пострадали?
- Сиидха убить непросто, - пожал плечами Хазред. - Сиидха пройдет над пропастью по шелковой нитке, поймает стрелу в воздухе и сумеет укрыться на голом камне. Но они удивлены и напуганы. Прежде им не доводилось такого видеть.
- Харр! Мне тоже. Хазред! Возьми мальчишек и странного сиидха, который с ними. Сперва к лекарям. Потом… Потом отведи в арсенал, к Мизрою, пусть приставит их к какому-нибудь занятию. Я должен потолковать с ними, но не сегодня. Все, проваливайте!
Вместо положенной обиды - как же так, вместо заслуженного признания его прогоняют со стены, отсылая в какой-то арсенал! - Коннахар испытал небывалое облегчение. Хазред, отсалютовав командиру, потащил молодого человека за собой, прочь от ставшей местом побоища башни. Шагов через полсотни что-то надоумило Кони посмотреть налево. Из груди юноши вырвался сдавленный писк, и он окаменел, не завершив шага. Провожатый зло рыкнул, но даже это не заставило наследника аквилонского престола сдвинуться с места.
Громада башни больше не загораживала крепость. Теперь Конни увидел ее почти целиком - три ряда неприступных бастионов, уступами окруживших устремленную к небесам вершину пологой горы, правильные квадраты аккуратных построек выше по склону и три потрясающе красивых серебряных шпиля в самом сердце твердыни. Башня, которую они с таким рвением обороняли и которую полагали донжоном крупной крепости, располагалась в самой нижней цепи укреплений, служа всего лишь чем-то вроде надвратного барбикена, - а вдоль стены, уходившей за склон горы, громоздились еще десятки подобных сооружений…
- Где я? - потрясенно пробормотал Коннахар, ощущая, как земля в очередной раз норовит ускользнуть из-под ног. - Где мы?
Пыльное облако на уходящей за горизонт дороге быстро приближалось.
Глава вторая
Где светом стала тьма
21-27 дни месяца Тагорн
Слухи о грядущих переговорах разгуливали по крепости уже два или три дня, окончательно подтвердившись только нынешним вечером. Одной из первых о явившихся с равнины парламентерах прознала госпожа Гельвика, имевшая знакомых в Серебряных Башнях. Новость показалась ей настолько животрепещущей, что предводительница стрелков лично явилась в тренировочный зал - известить заклятого приятеля Цурсога.
Вожак йюрч и его сородичи выслушали ее без особого восторга. Таковы уж были их природа и характер, что сражения и войны казались им куда привлекательнее мирной жизни. К тому же они свято полагали единственной достойной смертью для йюрч кончину в битве, отголоски которой прогремят сквозь века. Осада Цитадели показалась им настолько подходящим времяпровождением, что, как язвительно уверяла Гельвика, ради участия в обороне они примчались аж с другого конца света. В ответ Цурсог начинал дотошно перечислять обиды и поношения, нанесенные его народу всеми иными племенами, начиная со случившегося едва ли не на заре времен покорения Эвериандского архипелага и заканчивая недавним побоищем воинства йюрч с двергами подле какой-то горы Сембердал. Битву эту йюрч, кстати, проиграли.
Вывод из сказанного делался простой и незамысловатый: вздуть всех обидчиков, без различия на правых и виноватых! Начать, по мнению зверовидного воителя, стоило с тех мерзавцев, что топчутся Под стенами. Выведенная из себя Гельвика начинала спорить, довольный Цурсог хохотал, словесный поединок переходил в оружный… и тогда все, оказавшиеся поблизости, сбегались посмотреть, на удивительное зрелище: приземистый длиннорукий йюрч со своим двулезвийным копьем - и высокая лучница, не расстававшаяся с парой тонких стилетов, чьи изогнутые рукояти превращались в дополнительные лезвия. Завершались сражения одинаково: после изрядной беготни, азартных воплей и звона стали Цурсог провозглашал, мол, он готов сдаться прекрасной сиидха прямо здесь и сейчас. Госпожа Гельвика краснела и вылетала за двери, клянясь, что придет сюда вновь только под угрозой смерти, а йюрч долго и красочно причитал над своим разбитым сердцем.
Увидев это представление впервые, Конни едва не принял его всерьез. Потом ему растолковали, насколько он заблуждается - однако за последнюю седмицу наследник аквилонской династии выслушал такое количество всяческих разъяснений, что устало удивлялся лишь одному: как он и его приятели сохранили здравость рассудка. Наверное, помогла неугомонность молодости и память о деяниях старшего поколения, умудрявшегося встревать в передряги куда похлеще.
Нет, поправил сам себя Коннахар, на долю наших родителей столь странного испытания не выпадало. Конечно, его бесшабашный отец в молодые годы умудрился по случайности возродить к жизни алтарь, мгновенно перемещающий человека на огромные расстояния, и оказаться в пределах таинственной страны, лежащей за Кхитаем и Вендией. Однако Конан Канах вкупе с приятелем сумели уцелеть и благополучно вернуться назад. Удачно завершилось и его путешествие через Врата Мира, когда отряд охотников на чудовищ преследовал диковинную хищную тварь, менявшую облики и жившую охотой на людей. Тогда речь шла о преодолении больших пространств или визите в сферу иного мира, но никто, никто не заикался о том, чтобы четверо ни в чем не повинных молодых людей внезапно очутились в совершенно ином времени!
И нет бы колдовские двери вышвырнули их куда-нибудь поблизости, хотя бы лет сто или двести назад! Портал, сотворенный Хасти Одноглазым - коего Конни сгоряча поклялся незамедлительно и жестоко прикончить, буде удастся встретиться вновь, - проявил небывалое коварство, отправив доставшуюся ему добычу не куда-нибудь, а именно в тот самый временной отрезок, коим себе на беду интересовался наследник Трона Льва!
Теперь он находился в месте, о котором столько читал в разрозненных летописях, чудом переживших бурную историю юности и взросления Хайбории, и мог воочию полюбоваться на участников вершившихся в незапамятные времена событий. Радости от этого он не испытывал ровным счетом никакой.
Коннахар и трое его спутников угодили в ряды защитников Астахэнны, Черной Твердыни, владения легендарного и полузабытого ныне Ночного Всадника. На деле крепость по большей части оказалась серой и черепично-красной, лишь два внешних пояса стен с многочисленными равелинами и впрямь были сложены из громадных полированных блоков темно-синего, почти черного местного гранита. Говоря по справедливости, ей следовало бы присвоить имя Разноцветной - три кольца бастионов делились на семь участков, соответствующих цветам радуги и тем магическим камням, носители которых руководили обороной и оказывали колдовскую поддержку защитникам укреплений.
Участок, на котором приятелям довелось принять боевое крещение, находился под покровительством Изумруда, и потому в отличительных символах обороняющихся непременно присутствовал зеленый цвет - в перевязи Цурсога и перьях на шлемах его соотечественников, в амуниции стрелков госпожи Гельвики, в маленьких значках, выдаваемых воинам на бастионах. Один такой достался и принцу никому не известной здесь Аквилонии - щиток в форме восьмиконечной звезды, в центре которой горел зеленый камешек. Слева располагались владения Желтых, подчинявшихся носителю Топаза, справа заправлял делами хозяин Аквамарина. На нижний ряд укреплений, где разворачивались нынешние боевые действия, носители Кристаллов заглядывали редко - волшебство творилось наверху, в замке Серебряных Вершин, где обретался сам ужасный и грозный Владыка Цитадели.
На встречу с сей примечательной личностью Конни не рассчитывал, хотя его уверяли, что такое возможно: Его магичность имеет обыкновение наведываться на бастионы, а в Цитадели иногда проводится нечто вроде всеобщих собраний - для награждения отличившихся, изложения последних новостей или принятия решений, требующих одобрения или неодобрения защитников крепости. Таковых обитателей набиралось довольно много, не меньше полусотни тысяч. Треть из них была собственно воинами, занявшими первый и второй ярус укреплений, в число остальных входили исконные жители Цитадели и прилегающих окрестностей, магики, обитатели Вершины и те, кто трудился для поддержания боеспособности собравшейся армии.
В крепости соседствовали разные племена. Уже знакомые воители-йюрч; те, кого Цурсог уважительно именовал "айенн сиидха", что в переводе на здешнее общепринятое наречие означало "Старшая Кровь" или "Пришедшие Первыми", а Конни и его приятели отнесли к числу исчезнувших ныне в землях Хайбории альбов. Между собой сиидха делились на разветвленные колена и семьи, крайне ревностно сохраняя традиции и сложные фамильные имена. Ту же госпожу Гельвику на самом деле звали куда длиннее и путанее, принц сумел запомнить только часть ее прозвания. То ли дело Льоу, который, представляясь, на едином дыхании вывалил длиннющий перечень своей родни сперва со стороны матери, затем со стороны отца, отчего в скором времени был принят сиидха, если не за равного, то за отдаленного соплеменника. Единению весьма способствовало то обстоятельство, что уже на второй день темриец раздобыл себе новую арфу взамен оставшейся в Рунеле и обзавелся поклонницами среди лучниц отряда Гельвики.
Отыскались среди державших оборону и люди. К удивлению и разочарованию новоприбывших, здесь они смахивали на дальних родичей йюрч, коими шумно восторгались и отчаянно старались им подражать. Как и полагается людям на заре времен, они были отважны, но дики, грязны и неотесанны, и от них Коннахар сотоварищи, опасаясь разоблачения, решили держаться подальше. Наскоро состряпанная Лиессином и Конни байка о "сыне вождя из далекой страны", отправившемся вместе с друзьями и наставником-сиидха защищать Цитадель, зияла прорехами и не выдержала бы мало-мальского испытания.
Выслушав сбивчивое повествование, Цурсог немедля осведомился, в каком ремесле почтенный сиидха наставляет смертных детишек, не в искусстве ли гоняться за любой проходящей мимо юбкой? И знают ли отцы ребятишек о том, чем занимаются их сыновья?
- Наши отцы - великие воины. Они будут счастливы узнать, что мы служим в Цитадели Всадника, - с важным видом изрек Эвье, прежде чем Конни успел его остановить. Вожак йюрч зареготал. Он обозвал компанию "кучкой бестолковых сопляков" и поинтересовался: много ли заплатят "великие воины" за возвращение потомков, причем живых и относительно целехоньких? Принц окаменел, мысленно кляня приятеля, но Цурсог, отсмеявшись, рассудил, что происхождение мальчишек не имеет значения. Раз пришли и достойно проявили себя в первый же день осады, стало быть, оставаться вам тут до поры, когда защитники Цитадели одержат победу. В последнем йюрч не сомневались, споря по единственному поводу: сколько продлится осада, пару седмиц или больше?
Распоряжавшийся в огромном арсенале Зеленых бастионов Мизрой, под начало коего для начала определили трех подростков и молодого сиидха, также относился к племени йюрч. Он был гораздо старше и умудреннее Цурсога Мохнатое Копье, много лет провел среди сиидха, оттого обладал куда более правильной речью и любил поболтать, не отвлекаясь, впрочем, от дела. В лице Коннахара, Эвье и Льоу он обрел благодарных слушателей.
- Оно конечно, крепость забита припасами по самые крыши, голодать не будем. Однако и те трое, что суетятся внизу, за здорово живешь отсюда не уберутся, - не раз повторял он, следя, как приданные ему новые подчиненные старательно оперяют древки для стрел. - Если они не возьмут Цитадель, то взъярятся нанятые ими дверги. Грязелюб, не получивший в срок обещанной платы - это, скажу я вам, хуже огнедышащего дракона.
Сравнение с драконом прозвучало весьма красноречиво, особенно для Коннахара, случайно увидевшего воочию одно из этих удивительных созданий, в его времени считавшихся давно сгинувшими либо вымышленными. Огромный, сказочно красивый крылатый змий в бронзово-черной чешуе лениво кружил над горами, высматривая что-то в лагерях противника, пока его не обстреляли градом мелких взрывающихся шаров и не вынудили вернуться к крепости. Завидев его, Коннахар вскочил, упустив недооперенную стрелу, а Эвье Коррент жадно спросил:
- А ваши… наши драконы - они огнедышащие?
- Нет еще, - ответил йюрч с явным сожалением. - Маленькие они пока. Не доросли. Эй, третью стрелу портишь! Ну, чего рот разинул - дракона не видал?!
Зверь опустился где-то в пределах замка, а Конни обнаружил, что и впрямь стоит с разинутым ртом и таращится в небо, хотя ни у кого другого явление диковинного существа особенного удивления не вызвало. В самом деле, что здесь удивительного? Дракон как дракон.
* * *
Благодаря Мизрою и его необычной для йюрч словоохотливости Конни удалось составить некоторое представление о раскладе сил вокруг Цитадели. По утверждению Мизроя, настойчивее других ядовитое варево в котле помешивал уже известный принцу по хроникам и легендам Исенна из рода Аллериксов, именуемый иногда прозвищем Феантари. Упоминание этого имени сопровождалось у йюрч неизменными плевком и знаком от сглаза, а прочие обитатели Цитадели за глаза величали Исенну "Безумцем". Конни почему-то считал, что Исенна руководил осадой Черной Крепости единолично, а оказалось, что под стены явилось аж трое альбийских вождей со своими подданными, не считая старшин двергского воинства, а также предводителей племен, о которых Коннахару не доводилось ни слышать, ни читать.
- Это все из-за Камней, - заявил хозяин арсенала в ответ на расспросы подростков касательно причин войны. До находившихся под защитой толстых стен арсенала подчиненных Мирзоя долетал только отдаленный гул схватки да еще порой содрогалась земля и начинали мелко дребезжать развешанные по стенам металлические щиты. - Из-за Радуги, будь она неладна! Упаси меня сболтнуть и даже подумать что скверное про Его магичность… только напрасно он затеял мастерить чародейские кристаллы, а потом раздавать их направо и налево. Куда это годится? Неужто он всерьез решил, будто Исенна с остальными будут стоять и смотреть, как здесь обучают самой что ни на есть высшей магии кого ни попадя? Аллерикс, Корабельщик и Лесной Правитель сами держат по Великому Алмазу, - о чем идет речь, Коннахар не понял, но решил уточнить позже, дабы не сбивать рассказчика. - Олвин, по прозванию Мореход, из них самый разумный. Какими только посулами его сюда заманили и убедили дать корабли для перевозки - ума не приложу. Эрианн из Альвара - злыдня хитроумная, ни слова в простоте, в ратном поле его ни разу не видели, а ворожит, по слухам, лучше всего Радужного Круга, вместе взятого…
- А Исенна? - спросил Конни, в задумчивости выслушав перечень достоинств и недостатков вожаков противника. - Он каков?
- Исенна воин, и этим все сказано. Он спит и видит, как бы захватить Цитадель, переловить Круг и развесить на крепостных зубцах в назидание своим дружкам, - буркнул Мизрой! - Чего он вскорости и добьется, ежели мы будем сидеть да языками чесать впустую. Я тебе что велел делать? Поди-ка дротики в связках наново пересчитай, коли ты такой умный!..
Свой первый день в Цитадели принц Аквилонии и его спутники прожили, как во сне, твердя, что морок вот-вот развеется. Потом стало ясно, что немедленной помощи ожидать не стоит. Да и как ее оказать, эту помощь? Если Хасти, построивший портал, и сумеет как-то определить их местонахождение, вряд ли он тут же кинется им на выручку. Пересечь время наверняка не такая простая задача даже для очень могущественного волшебника…
- Будем ждать, что еще остается? - рассудил Льоу. - Бежать некуда, да и незачем, раз мы не знаем расположенных вокруг земель. Нас обязательно спасут, надо только набраться терпения и постараться выжить.