- Нет его здесь, Риммади, не ищи. Портреты его младшего брата и отца есть среди меценатов, а самого эрда Никлаша нет. Теперь я точно вспомнила: он закончил ПУЧ. И Аестас собирался идти по стопам покойного отца, пока дед не отправил его сюда.
- Ага, после той истории любой бы отправил, - многозначительно хмыкает Риммади.
- А подробности? Я тоже хочу похихикать! - не выдерживает Элизара.
Молчание, а затем виноватое:
- Нет. Там история далеко не веселая.
- Наоборот.
- Угу, наоборот… В ПУЧе Аестас встречался с простолюдинкой, очень красивой и талантливой, а потом под давлением деда ее бросил. Так она сняла комнату в трактире и наложила на себя руки.
- Святые покровители! - выдыхает Элизара.
И я едва не повторяю за ней. Как же так? Фрайд бросил девушку? И она предпочла смерть жизни без него? Но почему? Зачем добровольно умирать юной перспективной магичке?
- Это еще не все, - тусклым голосом добавляет одна из блондинистых сестричек. - Следствие замяли, потому что самоубийство было не совсем самоубийством. Шептались, что девушку подтолкнули к этому шагу.
- Естественно! Бросил - и тем подтолкнул!
- Нет, Элизара, не так. Ей помогли, применив ментальное воздействие. Ее фактически заставили убить себя.
- Постой… Ты хочешь сказать, что это ее… Фрайд?
В ожидании ответа чувствую, как сердце бешено колотится в груди. Наконец одна из близняшек шепчет:
- У герцогов Монтэмов изначально дурная кровь, среди них не раз рождались великие маги, насмехающиеся над мнением общества, попирающие запреты вплоть до экспериментов над людьми. Поэтому каждый наследник, говорят, до тридцати лет подвергается тщательному контролю. Малейшее подозрение в душевном нездоровье - и ему не передают родовые артефакты.
- Какой ужас! - восклицает Элизара, и я полностью разделяю ее мнение.
Долгое время сокурсницы молчат. И я, едва не поведясь на гнетущую тишину, чудом не успеваю выйти из убежища.
К счастью, кто-то из близнецов вовремя открывает рот:
- И все же граф Аестас Фрайд - сильнейший маг и один из богатейших аристократов Кронии. Я бы с радостью стала его женой.
- И я, - вторит ее сестра. - И внешне он ничего, даже очень ничего.
При этих словах я с трудом сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Меня внешность герцогского внука смущает - черные омуты глаз выглядят по-настоящему жутко. Да с ним взглядом встречаться страшно, а брачный союз предполагает вообще поцелуи… Ужас!
- Так, хватит о Фрайде, - решительно требует Элизара. - Мы пришли, чтобы взглянуть на Никлаша Фрайда и Ларсера Каррая. Второй вот, посмотрите, какой симпатяга!
К восторгу рыжеволосой красавицы присоединяется одна из близняшек:
- Да, он тут не строгий, как на занятиях.
- А мне он больше нравится такой, как сейчас, - возражает ее сестра. - Я предпочитаю зрелых мужчин, а не желторотых юнцов.
- Глянь на его серьезный взгляд! Такое ощущение, что желторотым он никогда и не был, - сразу родился зрелым мужчиной.
- Не мели чушь, Агнешка! - хихикает Элизара.
Я сгораю от желания взглянуть на портрет Каррая в годы его обучения, но, увы, выходить нельзя - не после таких откровений о внуке владетеля земель, где находится академия, и ее первейшего покровителя.
Хм, а ведь я и не предполагала, что портрет Каррая есть в галерее почета. Я считала его просто преподавателем, пускай и очень интересным. А он, выходит, успел совершить подвиг?
- Послушайте, а почему наш искусник закончил академию на три года позже положенного срока? - вдруг удивляется рыжеволосая целительница.
- Ой, так ты не знаешь?! - Слышится громкий всплеск ладошками. - Там такая история была! Потрясающая!
- Невероятная! - радостно поддакивает вторая близняшка.
- Романтичная!
- Безумная любовь!
- Ну?! - восклицает Элизара и я мысленно - вместе с ней.
Шэйш! А что, если боевик женат?! На своей безумной любви? Почему мне не приходит эта мысль в голову? Такой удивительный мужчина - и холостяк? Подумаешь, живет в домике для одиноких искусников! Супруга может ждать его в одном из городков защищенной долины за Вышеградом, растить детей в безопасности. Или вообще в столице…
Но как же тогда бордель? Ведь я видела Каррая там! Разве изменял бы он жене?
Ой… а чего это я волнуюсь, женат мой преподаватель или нет? Какая мне разница? Правильно. Ни-ка-кой!
- И в годы учебы наш искусник ужасно нравился девушкам: блестящий маг, он с первого курса приводил свою команду по стрипу к победе, забирая кубки даже на международных чемпионатах. Но поклонниц не замечал, потому что был без ума от одной адептки старше его на два курса. Он очень красиво ухаживал за своей дамой сердца, - со смаком сообщает одна из сестер. - А она все флиртовала направо и налево, перебирала женихов.
- Ого, откуда такие подробности? - удивляется Элизара.
- Наша мама училась с ней в одной группе.
- Понятно тогда…
- Перебирала девица женихов - и промахнулась, - вставляет свои полмедяшки вторая сестра. - В год своего выпуска она выбрала не Каррая, а парня с теоретического. У них даже с нашим искусником дуэль была.
- Выиграл почему-то теоретик, - перебив, с искренним возмущением произносит первая сестра. - Каррай бросил академию и отправился в гарнизон - решил, наверное, на службе Родине исцелить разбитое сердце. Вот тогда-то он и попал в плен к орохоро. Но сумел вернуться, причем привел из степи несколько десятков невольников. Его представили к награде. Он восстановился в академии и с блеском ее закончил.
- А ту негодяйку, что разбила нашему преподавателю сердце, судьба наказала, - перехватывает нить рассказа вторая близняшка. - Эрдесса Палей поставила не на того мужчину: ее теоретик предал Кронию, выдав секреты Родины вражеской стране, там они семьей и сгинули.
Когда прозвучала мамина девичья фамилия "Палей", у меня начала кружиться голова, а горло сдавила невидимая рука. Зачем они лгут? Разве мама и Каррай были знакомы? И папа отбил ее у боевика? Что за бред?!
- Постой-постой! Предавший страну теоретик, Палей… Это вы о пропавшем семействе Бладриз говорите? - оживляется Элизара. - Не смотрите так удивленно! Да, и к нам в провинцию доходят новости. Слышали о таких! Уж точно судьба наказала - сгинула почти вся семья, только дочь и осталась, да и та, говорят, с головой не очень дружит: бросила учебу в ПУЧе и лечит нервы на минеральных водах. Сопливая слабачка, одним словом…
Я слушаю гадости о своей семье, стиснув зубы. Слушаю, вжавшись лбом в каннелюры колонны, ощутимо царапая кожу об эти шершавые желобки на ледяном мраморе. Только бы не закричать! Только бы сдержаться! Нет, сейчас промолчу, я выстою здесь тихо, хоть и очень хочется взглянуть сплетницам в глаза. Сейчас я - Близард и не имею ни малейшего отношения к опальному семейству Бладриз.
Ох, Создатель! Как мне хочется закричать, что все это неправда! Что на самом деле все не так!
"Детей он делал сам или ему кто-то помог?" - Ядовитые слова тети, за которые мама отвесила ей пощечину, весьма некстати всплывают в памяти. Мирнан… Чтобы не смущаться, я не задумывалась над тем, почему он родился уже через семь месяцев после того, как родители получили благословение в доме святой Виржии. А что, если отец - ему не отец?..
Тошнота подступает к горлу. И я шумно дышу, не боясь, что меня услышат.
К счастью, сокурсницы меняют тему беседы - обсуждают наряды к зимнему балу и какие-то незаконные бои в катакомбах, о которых все знают, но почему-то не закрывают. Затем они уходят, и я выбираюсь из-за колонны.
Отбросить эмоции не получается. И некоторое время просто таращусь на портреты юных родителей и Каррая. Нет, интуиция подсказывает, что произнесенное близняшками - мерзкая ложь. И я буду верить своим глазам, а не подслушанным сплетням.
Стоило принять подобное решение, как буря в душе стихает. Мирнан совсем не похож на Каррая. Брат - более симпатичная копия отца, и теперь я это ясно вижу. Ох, да ведь у него фамильный нос! Как я о нем забыла?! Чувство облегчения стирает неприятные впечатления, полученные за четверть часа пребывания за колонной.
Остаток экскурсии проходит безмятежно и, пожалуй, весело - наша куратор, оказывается, знает много интересных историй о достижениях великих магов. И не всегда их слава - результат тяжкого труда, часто она сваливается как снег на голову. Какие-то открытия и подвиги совершаются на спор, что-то делают назло недругам или даже под действием горячительных напитков. Уж точно: пьяный маг, колдуя, или себя угробит, или совершит прорыв в науке.
И только уже дома поздно ночью накатывает тоска. Я не могу уснуть, все думаю о том, что мама и Каррай были знакомы. Почему мне неприятна эта мысль?
Так и не разобравшись в причинах, забываюсь тревожным сном. И почему-то магисса не действует на него - впрочем, может, потому, что я снова не разрешаю быть ночью рядом, заперев ее в шкафу?
А в воскресенье меня ожидает еще одно разочарование: зима решает напомнить, чье сейчас время править. Весь день бушует метель, за снегопадом не видно ни неба, ни того, что творится на расстоянии шага.
Ни о какой прогулке и речи идти не может. И все же я расстраиваюсь, когда посыльный, похожий на недавно вылепленного снеговика, приносит конфеты от Гардена. Нет, расстраивают не сладости, а записка к ним. Эйнар, зачем-то извинившись, словно он виноват, что за окном метель, предлагает перенести встречу на солнечный день. Умом понимаю, что так правильно, но все равно почему-то обидно.
Вдобавок из головы все не идет подслушанное в галерее. И чтобы выбить эти мысли, я погружаюсь в учебу. Учу то, что проходим по обязательной программе курса, и готовлюсь к экзамену на должность целителя в команду по стрипу. "Большой справочник целителя" под редакцией эрда Юниса становится моим неизменным спутником как дома, так и в академии: боясь не успеть, я учу даже на переменах.
Время, отпущенное ректором на подготовку, пролетает незаметно.
Пятница, день экзамена, приходит вместе с замечательной погодой.
Глава 11
Руны
Пальцы дрожат, отказываясь держать карандаш. Но задание выполнить необходимо, не так уж часто на травоведении нам приходится отвечать письменно. А провалить самостоятельную работу по одному из любимых предметов будет обидно, поэтому собираю волю в кулак и расписываю целебные свойства синей метлицы, начав с ее корневища, а в конце указав наилучший период и время сбора.
Второе задание - определить испорченные травы в пакете из темной бумаги - выполняю бездумно. Мама с детских лет приучала тщательно осматривать, нюхать и порой жевать травы, из которых планирую приготовить зелье, мотивируя тем, что когда-нибудь это убережет моего пациента от проблем со здоровьем. И в последние годы, давая поручение устроить сортировку в хранилище, она уже не проверяла мою работу.
Третье задание связано со вторым: проверенные травы необходимо рассортировать по группам, из которых можно приготовить определенные лекарства, какие именно, надо вспоминать самостоятельно.
Увлекшись, забываю о пережитом утром и сносно завершаю работу, которую оценивает преподаватель в конце пары.
Благодаря тому, что лекции по этике прочитаны, уже вторую неделю в пятницу вместо пяти пар у нас четыре. При этом занятия сдвинуты по времени, чтобы не было "окна". И это, разумеется, радует.
Основы анатомии пролетают быстро: и по этому предмету ставят проверочную работу, на которую уходит треть пары.
Я сижу, словно подо мной парочка вертлявых ежей, и это замечает не только соседка по столу Диволика Лисова, но и искусница Юдиль. Бросая на меня строгие взгляды, она тем не менее не требует сидеть спокойно. И я мысленно посылаю ей слова благодарности.
Как вскоре выясняется, зря.
- Адепты! Позвольте мне поздравить вашу группу с первым серьезным профессиональным успехом, - неожиданно говорит она за несколько минут до перемены.
Я разделяю недоумение сокурсников. Когда это мы успели отличиться? Или, наоборот, провиниться, и нас сейчас изощренно оскорбляют?
Озираюсь, ища подсказки. Наверное, у меня на лице такое же непонимание, как и у всех. Только выражение растерянности и любопытства пропадает с него быстрее, чем у остальных, когда подчеркнуто восторженная искусница Юдиль открывает рот:
- Это беспрецедентный случай! Первокурсница принята в команду по стрипу "Аквилон"!
Поднявшийся шум заглушает стучащая в ушах кровь. Я словно не здесь, в другом месте, где спокойно и хорошо, где нет раздражающих факторов в виде одногруппников и преподавательницы, которая, как я теперь понимаю, на самом деле возмущена моим успехом.
- Хорошенько поздравьте Близард, она заслужила!
Вслед за колкой фразой звучит медный рог, сообщая о начале перемены, и Юдиль нас оставляет.
Напряжение, испытанное во время экзамена, возвращается накрывающим сознание валом.
- Эй, Соннэя! Ты в обморок решила грохнуться от счастья?
Следующее, что осознаю, - руки Диволики, пихающие в лицо флягу с каким-то резко пахнущим настоем.
- Пей! - требует она.
Я подчиняюсь. И рот, а затем и пищевод обжигает лава. Дыхание перехватывает.
Не настой, настойка! Притом на ядреном самогоне, не на спирту!
- Что это?! - ужасаюсь, вытирая слезы.
- Успокоительное по рецепту моего деда, - хитро улыбается соседка по парте. - Вмиг приводит в чувство нежных барышень.
- Ненавидит нежных барышень твой дед…
- Близард, ожила? - влезает в наш диалог нетерпеливая Элизара. - Может, тогда расскажешь, как получилось, что ты вошла в состав стрип-команды? Притом команды герцогского внука!
Мне хочется зажмуриться и отрицательно покачать головой. То, что произошло утром, так называемый экзамен, а на самом деле пытки, испытание на прочность рассудка и магического резерва, вспоминать не хочется.
А придется. Группа - вся, совершенно вся, никто не выходит из аудитории на перемену! - рассаживается вокруг и теперь буравит меня нетерпеливыми взглядами.
- Вогар условился с ректором, что если я смогу стать целителем стрип-команды, то получу комнату в общежитии. Утром, перед занятиями, я сдала этот экзамен.
Диволика, пискнув, внезапно начинает меня обнимать:
- Вот это да!
- Наша группа лучшая на потоке! - смеются в один голос сестрички Дианейские.
- Молодчина! - расщедривается на комплимент Адам Вернош.
- Поздравляю, - удивляет искренностью задумчивая Элизара. - Это действительно достижение. Никогда не слышала, чтобы первакам хотя бы мечтать о стрипе разрешали. Это же такая ответственность!
Не верю. Глазам и ушам своим не верю… Неужели на меня в кои-то веки не злятся?! Облегчение придает сил.
Святая Виржия, до чего же я боялась негативной реакции сокурсников! В их глазах я и так выскочка, а тут еще игра…
- А знаете, почему Юдиль взъелась на Соннэю? - хихикает всезнающая Риммади. - Наша с Агнешкой соседка по комнате рассказывала, что племянника искусницы в "Аквилон" не взяли, а он лучший на всем четвертом курсе. Соннэя, дай я тебя обниму!
- Ты наша героиня! - радуется вторая сестричка.
Пока есть время до начала практического занятия по рунологии, приходится рассказывать, как проходило испытание. Если честно, повествование получается скупым - сознание все еще как в тумане.
…Я пришла в академию рано утром, за три часа до начала занятий.
В условленном месте ждала госпожа Ирис, секретарь ректора. Она повела меня в лечебницу, в крыло для студентов. И там в большом зале началось испытание.
Вопросы задавали двое незнакомых мне целителей, не соизволивших представиться. Декан Вогар и искусник Зеймор скромно сидели в уголочке и слушали. Госпожа Ирис несолидно примостилась на подоконнике и запечатлевала ход экзамена на записывающий кристалл.
Позже я узнала, что Зеймор - главный целитель лечебницы академии, именно его слово стало решающим, когда совещались, засчитывать мне испытание или нет.
Вначале меня засыпали вопросами, сложными вперемешку с легкими. Сосредоточиваться не позволяли, приходилось отвечать мгновенно, фактически не думая. Как я и предполагала, в основном спрашивали по "травме" - вывихи и переломы, ушибы и раны, ожоги и обморожения, шок и сотрясение мозга… и прочее.
После теории настал черед практики: не успела я перевести дух, как на носилках доставили троих раненых. Это были молодые мужчины, явно не наши студенты, скорее всего боевики гарнизона. Они спали, спеленатые целительным сном, но более серьезной помощи им еще не оказали. И мне пришлось самой заниматься ими: диагностировать пищевое отравление у первого, множественные переломы и незначительное повреждение внутренних органов - у второго, физическое и магическое переутомление - у третьего.
До конца жизни буду помнить ощущение растерянности: несколько секунд, казавшихся вечностью, я не знала, к которому пациенту подойти первому.
Наблюдатели молча следили за моими действиями, делая вид, что, если я ошибусь, несчастному они не помогут. И я на некоторое время предалась панике.
Мысль о том, что провалю испытание, быстро сменилась отрезвляющим страхом за жизнь и здоровье пациентов. Это-то и помогло собраться, совладать с ворохом встрепанных чувств. И я взялась сначала за парня с переломами, затем за жертву несвежей трактирной похлебки и в конце - за изможденного. С последним пришлось повозиться - все же магическое истощение не так просто убрать.
После практики меня снова гоняли по теории, но даже под пытками не вспомню, что конкретно спрашивали…
Когда заканчиваю рассказ, Элизара насмешливо хмыкает:
- Да, Близард, негусто! - И уже серьезно: - Но все равно ты молодец. Поздравляю!
Умеет рыжая удивлять. Даже не знаю, что ей сказать на похвалу, притом искреннюю.
Что-либо говорить и не доводится - звучит медный рог, возвещая о начале рунологии.
Предпоследняя пара тянется вязкой мазью на основе смолы. И сейчас это для меня мука. А тут еще очередное истязание от искусника Тиданка - гадание на ближайшее будущее.
- Есть желающие приоткрыть завесу над своей судьбой прилюдно? - Взгляд голубых глаз преподавателя с ведического факультета медленно обводит аудиторию. - Нет? Никто не желает? Тогда попрошу подойти к моему столу… попрошу подойти…
Он смолкает, светлые глаза торжествующе блестят, и я понимаю, чья фамилия сейчас прозвучит.
- Попрошу подойти Близард! Смелее, адептка, я не кусаюсь. - Губы рунолога нехотя растягиваются в фальшивую улыбку.
Сейчас он невероятно похож на хорька, случайно наткнувшегося на гнездо с птенцами.
Сил спорить нет, вдобавок у нас с Тиданком и так плохие отношения, поэтому я подчиняюсь.
- Однако не забудьте свои руны, адептка, - останавливает он меня.
Я возвращаюсь. Мешочек с камешками тяжел, наверняка им здорово бить в лоб надоедливого преподавателя… Шэйш, какие странные мысли лезут в голову!
Тиданк указывает рукой на свой стол:
- Прошу, Близард, начните с самого простого гадания - вопрос трем рунам. Приступайте.