Действительно, если Пуантенская партия постепенно начинает готовить почву для устранения с престола никчемного Нумедидеса, то почему бы не поучаствовать в грядущем веселье? Жаль, конечно, покидать Гвайнарда и компанию, но седмиц через пять-шесть надо будет собраться и выехать на Закат - вдруг получится ухватить и свой кусок сладкого пирога?
Ехать ранней осенью смысла нет никакого - попадешь в распутицу, придется подождать до середины второй осенней луны, когда почву схватит первый мороз… Через Пограничье, полуночные перевалы Немедийских гор, Темру, Гандерланд…
"Дурак! - обругал себя Конан. - Какая Темра? Откуда здесь Гандерланд? А Хайбория кажется блеклой точечкой на звездном небе! Не за будь, тебя занесло к демонам на куличики, и выхода отсюда нет никакого! Огромная, богатая, красивая и опасная тюрьма, доверху набитая чудовищами и нечистой силой! И ведь подкоп не сделаешь, и решетки не перепилишь!
- О чем ты договорился с Турудисом? - спросил Конан, желая отогнать дурные мысли. - Неужели демон согласился переговорить с крылатыми летунами?
- Его условия ты уже слышал, - сказал Гвай. - Персональный склеп, охрана и все такое. Выполнят - он сходит к летунам. Вот, кстати, Турудис потребовал, чтобы ему устроили встречу с таном. Ничего, Арнульф переживет. Я думаю, что со временем дело уладится - Турудис откровенно скучает в бездействии, а мы предложили ему несколько поразвлечься. Сам понимаешь, каково это - столетиями сидеть в стене и дожидаться, пока не заявятся осквернители гробниц. Демон владеет магией, значит сможет общаться с летунами. Если они его примут и согласятся с нашими доводами… Глядишь, конфликт двух разумных рас окажется разрешен с помощью нечистого духа из Черной Бездны. Если сейчас вернемся домой, через полгода обязательно наведаюсь на Аурус, узнать, есть ли изменения к лучшему.
- Посмотри, скалы закончились. Теперь куда ехать?
Цепь каменных нагромождений кирпично-красного цвета оборвалась, открывая обзор. Впереди простиралась бесконечная травянистая равнина, а слева, на полуночном закате темнела пушистая лесная полоса. На взгляд Конана до опушки оставалось около полутора лиг.
- Приметы сходятся, - кивнул Гвай. - Турудис сказал, будто отыскать этого полубога будет довольно просто, не промахнемся. Насколько я понял демона, Мархорт изначально принадлежит Кертару - как солнечный свет, воздух или деревья. Он не порождение этого мира, а его часть.
- Ты что-то говорил про ловушки? - настороженно сказал варвар. - Едем шагом, со всей осторожностью - очень не хочется сверзиться в яму с кольями на дне!
Чащоба встретила путников полнейшей тишиной - лишь изредка в дебрях щелкали сухие веточки. Подлесок состоял из кустарников и огромного количества ярких цветов, которые Гвай запретил трогать - вдруг ядовитые? Тропинок не наблюдалось вовсе, будто в лесу не ходили даже животные, обычно протаптывавшие дорожки в сторону водопоя или берлоги.
Больше всего людям не понравился воздух - густой, без единого движения, затхлый. Заберитесь в подвал давно заброшенного дома и почувствуете то же самое. Запах плесени, сырости, подгнивающих листьев; очень слабо пахнет еще чем-то мерзким, напоминающем о разлагающихся трупах или испорченной пище. Лес выглядел мертвым.
- Приятное местечко, - поежился Конан. - По моему разумению, боги обязаны выбирать для своей обители нечто более возвышенное и удобное. И чтоб нектаром пахло!
Охотники блуждали по лесу не менее колокола, старательно обходя черные болотины и поваленные стволы. Пусто! Никаких признаков жилья или святилища - только серая пыльная паутина, тягучая мерзкая слизь, свисавшая с трухлявых подгнивающих веток, на некоторых деревьях замечались желтые шарообразные плоды, видом сходные с дыней. От любопытства Конан сорвал одну такую дыньку, принюхался и едва не сплюнул - пахло тухлятиной. Разозлившись, варвар запустил плод в ствол близлежащего дерева…
- Рехнулся?! - это был первый возглас Гвая, который разобрал слегка оглохший варвар. Оказалось, что Конан валялся на прелой влажной траве, сартак беспокойно гарцевал шагах в тридцати поодаль, а на правом бедре киммерийца зияла небольшая, но весьма болезненная рана, из которой торчало что-то темное и твердое.
Желтый плод, ударившись о твердую кору дерева с грохотом взорвался, разбросав едкое сероватое облако пыли и десятки звездочек-семян, которые могли поранить не хуже любого шурикена. К счастью, пострадал только Конан, а у гваевского коня оказалась перерезана упряжь. Окажись всадники поближе, могло и убить.
Гвай двумя пальцами извлек из ноги киммерийца жесткое, как железо, треугольное семечко, отбросил подальше и кое-как перетянул рану, Конан сквернословил сквозь зубы - больно, кровь течет, а зловоние усилилось до полной невозможности. Словно в выгребной яме сидишь!
Пока Гвайнард возился с повязкой, раздирая на ленты запасную нижнюю рубаху, добытую из дорожного мешка, Конан озирался по сторонам, ожидая очередных пакостных сюрпризов. Он и прежде слыхал о растениях-хищниках, в Дарфаре их множество, но такие растения охотятся только на мух или совсем крохотных птичек. Зачем же природа Ауруса создала плоды, больше похожие на взрывающиеся горшки с зингарским огнем, где в смесь земляной смолы, угольной пыли и некоторых других горючих составляющих обязательно добавляют железные обрезки - чтобы раненых было больше?
Желтых плодов на поляне наблюдалось великое множество. Упади они все одновременно, о Ночной Страже на Аурусе никто больше никогда не услышит - охотников изрешетит тысячами осколков. С другой стороны прогалины возвышается огромный завал бурелома - десятки поваленных и гниющих деревьев. Больше ничего привлекающего внимания - древний, умирающий лес.
- Встать можешь? - Гвай поднял Конана за руку. Варвар морщился, но терпел.
- Мы не заблудились? - угрюмо спросил киммериец, попутно размышляя о том, не было ли в поранившем его зернышке какой-нибудь заразы. - На мой скромный взгляд, в таком лесу не то, что бог, самый грязный демон не поселится! Надул нас Турудис, вот что я скажу. И солнце садится.
- Поездим еще немного, а когда начнется закат, поскачем обратно в крепость, - решил Гвай. - Конан, погляди, куда это твой Гнедой собрался?
Сартак вовсе не по-лошадиному пропищал неразборчивую тираду, смысл которой от охотников ускользнул, вломился в напоминавшие шиповник колючие кусты и сгинул в дебрях, обходя гору бурелома. На яростные оклики хозяина Гнедой отзываться не желал.
Припомнив несколько особо ярких словечек из утренней речи тана Арнульфа, киммериец пошел вслед за упрямой скотиной. Колючки вытягивали из дивных плащей нити, царапали голые предплечья, путались в длинных волосах, но киммериец твердо решил выяснить, что привлекло его зубастого приятеля.
Когда вся компания, отплевываясь от паутины и выдирая из шевелюр острые веточки выбралась на очередную прогалину, Конан и Гвай мигом зажали ладонями носы и рты. Здесь не просто смердело - воздух обратился в липкую, омерзительно пахнущую субстанцию, названия которой подобрать было невозможно. Наверное, даже потомственный золотарь свалился бы без чувств, окажись рядом с… Рядом с чем?
Замеченный прежде непроходимый завал древесных стволов и лесного мусора наверняка являлся задней частью этой жутковатой пирамиды. Конан за словом в карман не полез, и немедля поименовал это "всемирным неприличным местом". А как еще прикажете назвать огромную, в пять человеческих ростов и сорока шагов в охвате гору, сложенную из грязи и отбросов?
Гнилое дерево, грязь всех возможных оттенков, заросли лишайников и пушистая плесень… Увидев столь невероятное количество разноцветных и отвратительных с виду грибов, любая ведьма упала бы в обморок от восторга. Сюда же добавляем многолетние слои птичьего гуано, несколько совершенно разложившихся трупов самых разных животных, от зеленых ящеров до каких-то непонятных существ, смахивавших на ежиков-переростков. Кое-где коричневеют голые кости и черепа. Но самое гнусное в том, что весь этот омерзительный конгломерат движется. Почерневшие от гнилости лианы змеино извиваются, сжимаются, корневища погибших деревьев сжимаются, ровно пальцы на уродливых ладонях, поскрипывая шевелятся безлиственные ветки, а голые черепа ящеров щелкают мертвыми зубами.
А еще эта куча дышала - вбирала в себя воздух сквозь черную расселину у самой земли и гулко выдыхала невероятнейшую вонь, от которой людям становилось дурно. Даже Конан, всегда гордившийся своим железным желудком не выдержал. Уяснив, что впредь удерживать в себе поглощенную недавно пищу он не в состоянии, варвар оперся о скользкое бревно бурелома и шумно вернул природе остатки завтрака. Стало немного полегче.
- Если это - божество, - прохрипел киммериец, вытирая губы, - то я сам святой Эпимитриус. Хорошенькие у Турудиса шуточки!
Гвай тоже позеленел, но держался, продолжая осматривать громоздящееся перед ним непотребство. Непотребство вздыхало, колыхалось, выпускало из щелей струйки зеленоватого газа и вяло ворочалось. Оживилось оно сразу после выходки Конана - обиделось, что ли?
Охотники быстро отступили на несколько шагов назад, когда в глубинах черно-коричневого смрадного бурелома зажглись три зеленые точки. Две у самого основания, третья повыше, в центре. Глаза?
Точно, глаза. Зеленая радужка с золотистыми прожилками, черный ромбовидный зрачок. Каждое око не меньше арбуза размером.
- Эрхум соот Мархорт квалло? - гулко, как из бочки, осведомилось чудо, но людям удалось разобрать лишь одно слово: "Мархорт". Значит, демон Синей Грозы не обманул - фантастическое божество никуда не исчезло со временем, прошедшем от эпохи гибели Первородных.
- Э-э… Приветствуем тебя, вечный и могущественный, - пытаясь сдержать улыбку, выродил Гвай. И впрямь, подобная речь выглядела несколько смешно. То же самое, что молиться куче дерьма, чем, по большому счету, благоуханный Мархорт и являлся.
Внутри бурелома что-то озадаченно поскрежетало и похлюпало. Мархорт не понимал, что ему говорят, но три зеленых глаза разгорелись заинтересованностью. Конан, припомнив недавний опыт с Турудисом, преодолел брезгливость и снова прикоснулся к самому чистому бревну завала - по ладони тотчас скользнули зеленые искорки. Мархорт изучил киммерийца столь же быстро, как и демон Синей Грозы.
- У-у-ффф… - выдохнула зловонная пасть, снова вызывая неприятные спазмы в желудке. - Давно я не видел гостей… Вы кто? Посланцы Гертасара?
- Мы не знакомы с уважаемым Гертасаром, - наивозможно почтительно ответил Гвай. - О великий, у нас затруднения, и нам сказали, что только ты можешь нам помочь.
- Я помогаю всем просящим, - новое облако густого смрада. - И прошу взамен лишь небольшого подношения…
Пока Гвай беседовал с этой кучей отбросов, Конан, которого всерьез мутило от непредставимой вони, отошел подальше, нашел камушек почище и уселся. В могущество мусорного бога он не верил. Забавно, конечно, узнать, что на краю вселенной встречаются такие чудеса, но если не хочешь блевать по три раза за квадранс, лучше от подобных божеств держаться подальше. Чем он сможет помочь? В лучшем случае - посоветует дожидаться открытия порталов.
- Скучаешь? - к варвару подошел Гвай. Рожа хитрая-хитрая. По лицу видно, что задумал или учинил какую-то особенно веселую пакость. Шнурки на штанах зачем-то завязывает. - Все, мы договорились. Мархорт может создавать очень кратковременные порталы между мирами, и он согласен отправить нас домой.
- Интересно, откуда он знает, где наш дом?
- Сказал, что для него это не важно. Важно, чтобы мы сами знали! Иди, делай ему подношение. Я, как видишь, уже…
- Подношение? - у киммерийца глаза на лоб полезли. - Ты что имеешь в виду?
- Именно то, о чем ты подумал. Мархорта надо… кхм… удобрить. Не смотри на меня так, разве не знаешь, как и чем садовники удобряют растения? Конан, я не знал, что ты настолько стеснительный! Честное слово, я не буду смотреть. Это зрелище не доставит мне никакого удовольствия. Давай-давай, время не ждет.
- А если я сейчас не хочу?
- Домой вернуться хочешь? То-то же! Вперед, от тебя не убудет!
- Я чувствую себя постояльцем дома для умалишенных, - вздохнул варвар. - Расскажи мне кто про богов, принимающих такие необычные жертвы, поднял бы на смех!
Когда требы были принесены, Конан и Гвай поднялись в седла и подъехали как можно ближе к завалу грязи и бурелома. Зеленые глаза Мархорта светились вполне благосклонно.
- Начинаем? - скрипнул гниющий бог. Получив в ответ молчаливые кивки, Мархорт громко и раскатисто протрубил:
- Чтоб вы провалились туда, откуда взялись!
И они провалились. В буквальном смысле.
Глава седьмая
в которой охотники возвращаются в Бритунию несколько необычным способом.
Несчастные постояльцы комнат таверны "Золотое Солнце" долго не могли заснуть праведным сном. Недобросовестные соседи, обосновавшиеся в самых лучших комнатах второго этажа, полночи громко хохотали, сдвигали мебель, частенько бегали вниз за очередной порцией вина или холодным окорочком, хлопали дверьми и вообще, вели себя так, будто оно одни на всем белом свете.
Жаловаться, однако, никто из обеспокоенных гостей постоялого двора не спешил - в компанию поздних весельчаков входил никто иной, как сам коронный прецептор города Чарнина, достойнейший месьор Лентул из Гератии, глава королевской стражи и поверенный самого великого герцога! Чем прельстил высокую персону затрапезный кабак никто не знал, да оно и к лучшему - незачем простому обывателю совать нос в дела великих! Только один вопрос терзал бессонных обывателей - отчего господин прецептор решил весело провести вечер в подозрительном обществе мужланов, более походящих на наемников из Нордхейма, чем на добропорядочных обывателей?
Случись скромному купчишке, остановившемуся в "Золотом Солнце" на ночевку во время проезда в Пайрогию по делам продажи шерсти, заглянуть в щелку и подробно рассмотреть месьоров полуночников - быть бы шуму до небес! Нет-нет, сидевшие за столом люди были вполне обычными. Первый, совсем молодой русоволосый парнишка с яркими зелеными глазами щиплет струны лютни, двое других - постарше, пересмеиваются и пьют вино, высокая строгая девица асирского вида сдерживает улыбку, что плохо ей удается. Благообразный старик в расшитом бархатном колете, наверняка и есть почтеннейший прецептор Чарнины Лентул. Ничего особенного, если не обращать никакого внимания на существо в черной хламиде, с царственным видом восседающее на кресле у дальней стены. Купчику хватило бы одного взгляда, чтобы понять - господа изволят пьянствовать с вампиром - нечистью, нежитью и небытью! Караул!
Однако, никто не осмелился бы бросить даже единственный взгляд в освещенную свечами большую комнату - у дверей возвышались двое грозных ликторов господина прецептора с нашивками сервентов на рукавах. А в Бритунии сервентское звание приравнивается к аквилонскому десятнику! Великие и достойные персоны должны быть тщательно охраняемы от постороннего глаза!
- Ай-ай-ай, - качая головой сокрушался Лентул. - Не один только Арнульф совершил ошибку, позабыв о двенадцатилетнем зодиакальном круге! Наступает момент, когда созвездия и небесные Сферы выстраиваются в особую линию, ненадолго нарушая равновесие, от которого зависит действие порталов! Боги, у меня же готово два каравана для отправки на Аурус! И приближается срок выплат купцам, у которых мы закупали товары. Придется выплачивать неустойку. Разорение!
- Зато зимой Врата будут открыты в полтора раза дольше, - напомнил Гвай. - Успеете! Меня терзает один вопрос: каким образом вы устроите настолько крупное переселение? Тысячи людей, скот, повозки с барахлом… И как вы набрали желающих?
- Это оказалось сделать проще, чем может показаться, - усмехнулся Лентул. Мысль захватить ничейный Аурус пришла в голову одновременно мне и тану Арнульфу - мы старые приятели. А когда тана подловила королевская секретная служба за попытку продать немедийцам тайные бумаги королевского двора, ему пришлось немедля собирать вещички и улепетывать за Грань. Вы не смотрите, что Арнульф толстяк и обжора - человек он деятельный. Сразу построил крепость, учредил законы, фактически создал на основе разрозненных семейств первых переселенцев маленькое государство. А поскольку тан оказался человеком честолюбивым, немедленно возникла мысль - отыскать в странах Заката как можно больше недовольных и переправить их на счастливый Аурус. Нечисть, опасности - это побоку. Для многих опасности Ауруса покажутся смешными неудобствами после королевских галер или рудников - не забудьте, многие земли Бритунии и Пограничья заселялись именно беглыми каторжниками и людьми, которые в силу неких причин были вынуждены покинуть родину.
- И ты согласился помогать Арнульфу? - уточнил Конан.
- Не привык отказывать старым друзьям, - просто сказал прецептор. - У меня связи, возможности… Владея дознавательной, сыскной и таможенной управами целой провинции на протяжении многих лет, можно многому научиться. Оттуда - золото, туда - инструменты, ткацкие станки, людей. Торговая цепочка построена идеально, подкопаться невозможно. И, опять же, ничего противозаконного - указы короля Эльдарана не разрешают, но и не запрещают ходить через Врата Миров и вывозить оттуда ценности. Последние два-три года десятки моих доверенных ищут недовольных властями людей, обедневших многодетных кметов, чей маленький надел не в состоянии прокормить большую семью… Слова подтверждаются золотом и рассказами о прекрасной жизни за Вратами. Естественно, мы заставляем давать письменную клятву о неразглашении тайны. Пройдет Самхайнн, и по дорогам Бритунии и Немедии помчатся гонцы, обязанные донести до заинтересованных людей единственное слово: "Собирайтесь"! А что будет дальше, вы и сами представляете.
- По-моему, это немного жестоко, - сказала Асгерд. - Отправлять людей в безвестность, заставив бросить дом, могилы предков…
- Там их прекрасно встретят! - парировал Лентул. - Новые отстроенные дома, каждому выдадут заранее закупленные инструменты, от плугов до мечей, научат оберегать себя от нечисти и чудовищ. Впрочем, после рассказа наших героических Ночных Стражей, о нечистой силе теперь можно не беспокоиться.
- Хм, вы посвятили нас в один из самых невероятных заговоров, о каких я только слышал, - подал голос Рэльгонн. - Но давайте все-таки узнаем у месьоров Гвайнарда и Конана, каким образом они вернулись в Хайборию? Той ночью я успел проскочить через Врата за несколько мгновений до их закрытия. Итак мы все внимание! Гвай, отчего ты покраснел?
- Ладно, слушайте, - вздохнул бравый предводитель отряда. - Помните, я рассказал о демоне Синей Грозы? Это он нас надоумил…
Существуют смутные легенды об отце всех богов, великом божестве, которому однажды стало скучно обитать в промозглом холоде Тьмы Внешней. Там было темно, холодно и неуютно, а посему Великий бог решил устроить себе развлечение, создав плоть, а через нее и жизнь.