У коротышки сверкнула радостная мысль: "Значит, мы перенеслись только в пространстве, но не во времени! Если настоятель знает мастера Юн-Гвана, значит, здесь тот же год, что и у нас!"
- Вместе с Юн-Гваном мы жили в монастыре неподалеку от столицы Поднебесной,- мечтательно сказал Ясухиро.- Потом я перебрался сюда, в Паган, а моего друга выслали из страны за непреднамеренное убийство. Языку людей степи и пустыни я обучился в том же монастыре, у нас было несколько братьев из Турана и Иранистана, уверовавших в Даруму и принявших обет послушания… Я не спрашивал прежде, но сейчас очень хотел бы узнать, как вы, жители далеких закатных стран, нашли дорогу к землям Пагана? Должно быть, долгое путешествие?
- Мы и не искали,- вмешался Конан.- Это Мораддин во всем виноват! А ты расскажи господину Ясухиро, до чего доводят хорошие манеры!
Потомок гномов снова пустился в обстоятельный рассказ о приключении в дивном горном храме. Настоятель внимал сосредоточенно, не перебивал, а когда Мораддин закончил, монах стал вдруг расспрашивать о мастере Юн-Гване, словно история про синий алтарь Бога Времени его совершенно не заинтересовала. Собеседники пустились в непонятные варвару воспоминания, перевели разговор на боевые искусства, и киммериец заскучал. Решив, что ничего интересного он не услышит, Конан поднялся на ноги и отправился гулять по монастырю.
Первым делом северянин решил заглянуть в самый большой храм, посвященный, как объяснил за обедом Ясухиро, Нефритовому Императору. Войдя под своды удивительно просторного каменного здания, Конан обнаружил, что стены храма расписаны сценками из жизни верховного бога Пагана, зачастую довольно предосудительными; перед статуей лежащего Императора горит множество свечей и натертые благовониями лучины расточают сладковатый дымок. Сам Нефритовый Император напомнил Конану недавно упомянутого Дагота, разве что рога не было. Цельная статуя из зеленоватого нефрита шагов в пятнадцать длиной внушала умиротворение и спокойствие. Бог лежал на правом боку, подперев ладонью голову, глаза познавшего покой небожителя были закрыты, а левая рука сжимала цветок лотоса. За статуей висел огромный круглый медный гонг, в нем тускло отражались огоньки свечей.
- Какой хороший бог,- проворчал варвар.- Все время спит! Это тебе не Сет и не Эрлик с Ариманом…
- Да,- послышался за его спиной женский голос - Нефритовый Император спит, но в его снах - наша жизнь.
Киммериец обернулся. В двух шагах от него стояла Томэо, держала двумя пальцами ароматическую палочку. Девушка шагнула к статуе бога, поставила подношение на скромный бронзовый алтарь, прошептала несколько слов и сказала недоумевающему варвару:
- Это в память о Кисо. Император учует сладкий дым и передаст Кисо, живущему в его дворце, привет от меня.
- Странный бог,- дернул плечом Конан.- Ему ничего не надо. Полагаю, и просить его тоже бессмысленно. Кажется, Нефритовому Императору на все плевать.
- Неправда.- Томэо замотала головой и, взяв Конана за руку, подвела к стене храма. Вдоль нее стояли десятки маленьких ведер, по всей видимости, серебряных. Показав на сосуды, Томэо пояснила: - Если у тебя есть монеты, положи по одной в каждую жертвенницу. Когда дойдешь до последней, загадай желание. Бог тебя услышит и выполнит его. Здесь тридцать три сосуда. Когда бросаешь деньги, раздается звон. Три десятка и еще три удара разбудят Нефритового Императора, и он, чтобы его больше не беспокоили, сделает все, о чем ни попросишь. Он добрый…
- Годится.- Конан взялся за кошель с деньгами.- Если твой бог способен вернуть нас с Мораддином обратно, я согласен разориться на тридцать три империала. А если обманет?
- Ты плохо думаешь о владыке Пагана,- нахмурилась Томэо.- Ты не веришь в его милость? Учти, Император не станет помогать неверующему.
- Да ну?! - скривился киммериец и пошел к выходу.- В царстве Нергала я видел такие милости! Пойдем лучше на солнышко, а то в храме холодина, точь-в-точь как на асгардских снежных полях.
Некоторое время Конан и Томэо молча бродили возле посвященных богам построек. Наконец варвар не выдержал и спросил:
- Скажи, ты очень любила своего жениха?
- Как я могла его не любить? - удивилась девушка.- Он был предназначен мне с самого рождения. А разве у тебя в твоей стране нет женщины, которая рождена специально для тебя?
- Кром миловал,- усмехнулся варвар и пригладил ладонью волосы.- У нас в Киммерии по-другому. Будущую жену или будущего супруга можно только завоевать. Силой настоящей, любви или… Ну, настоящей силой. Понятно?
- Значит, у вас женщины дерутся ради мужчин и наоборот? - У Томэо округлились глаза.- Никакого Предназначения? Дикари!
- Великие боги,- простонал Конан.- Я уже почти тридцать лет слышу, как меня обзывают дикарем и варваром во всех странах мира! Хотя… Быть варваром гораздо лучше, чем разжиревшим аквилонским или туранским вельможей. Столько интересного случилось, столько разных земель повидал, с какими только людьми не встречался… Разве может граф из Тарантии или визирь из Аграпура пережить то, что досталось мне?
- А Аграпур и Тарантия - это где? - заинтересовалась Томэо.- Далеко за Кхитаем?
Конан повел долгий рассказ о странах, лежащих на берегах Великого Западного Моря, о полуденных королевствах и царстве Илдиза возле моря Вилайет. Девушка зачарованно слушала. По представлениям Томэо, мир ограничивался горами, отделявшими Паган от далекого Кхитая, а известие, что в неизмеримой дали на закате живут неизвестные племена людей со светлой кожей, явилось для дочери благородной семьи Тайса сюрпризом. Попутно Конан выспрашивал Томэо о жизни в Пагане, требовал, чтобы она вспомнила, о чем еще говорится в летописи, где упомянуты "пронзающие время".
Разговор прервал молодой посланец настоятеля Ясухиро. Монах прибежал с просьбой старца немедленно прийти в общий дом братьев Дарумы. По-видимому, у учителя Ясухиро были очень важные новости для Томэо.
Быстрым шагом варвар, девушка и сопровождавший их брат, чей оранжевый наряд с непривычки резал глаз киммерийцу, вернулись к дому. На пороге их встретили настоятель и озабоченный Мораддин. Мышь, едва слышно попискивавшая, выглядывала из-за ворота его рубахи.
- Томэо,- тотчас обратился к красавице Ясухиро,- только что приезжал гонец из Западной Столицы. Император Готоба и нэйу-буджан Сутари из семьи Барата объявили шейрам.
- Шейрам? - поднял брови киммериец.- А что такое шейрам?
- Приказ владык Империи, запрещающий любому человеку покидать поселок или город в течение одной луны,- объяснил Ясухиро.- Ездить по стране может только стража или посланцы владык. Объявлен розыск заговорщиков, а особенно Томэо из семьи Тайса, незаконно захватившей символы власти императора. И вместе с Томэо ищут двоих чужестранцев, напавших на отряд стражи. Ты попала в неприятную историю, сестра моя…
"И не одна она,- мрачно подумал Конан.- Мы с Мораддином тоже влипли по самые уши… Но откуда власти узнали про нас? Или кто-то из подлых убийц жениха нашей приятельницы остался жив?"
Глава четвертая
Прошло три дня. После нежданного визита гонца императора Готобы, заскочившего в монастырь Дарумы с указом паганского владыки, время замедлило свой ход. По крайней мере, для Конана.
Разуверясь в способности Нефритового Императора вернуть его вместе с Мораддином в Туран (и это даже после уплаты Спящему Божеству тридцати трех империалов Илдиза!), варвар места себе не находил. Ясухиро, лично говоривший с посланцем Готобы у врат обители, разъяснил: шейрам объявлен потому, что злокозненные заговорщики из дома Тайса покусились не только на жизнь императора и нэйу-буджана Сутари, но и на сокровища семьи повелителя государства Паган. Однако умалчивалось о том, что драгоценные вещи похищены…
Хотя называть меч, яшму и зеркало, увезенные Томэо и ее погибшим женихом из Западной Столицы, всего лишь ценным имуществом семьи Барата было глупо - в Пагане мог править любой клан, но три реликвии, оставленные еще легендарным Нефритовым Императором для своих потомков, всегда переходили от одного владыки к другому, из какой бы семьи ни происходил предшественник или наследник. Меч, яшма и зеркало в серебряной оправе принадлежали не семье императора, а всему Патану. Единственно истинным наследником великого бога Зрящего Сны признавался лишь тот, кто владел волшебными атрибутами власти.
Томэо была права, утверждая, что сейчас законной повелительницей страны является именно она. Как и предполагал варвар, чудесные вещи лежали в седельных сумах бывшей невесты Кисо, императора, правившего всего четыре дня. Томэо показала знаки власти старому Ясухиро, а так как девушка была из семьи, ранее правившей Патаном, настоятель немедленно признал гостью монастыря владычицей маленькой империи и объявил всем братьям, что имя Томэо ныне должно звучать во всех молитвах верховному богу, как имя новой императрицы…
Беда заключалась в том, что Томэо, с точки зрения подданных Паганской короны, несомненно, была владычицей страны, но не располагала верной армией или могущественной семьей, и ей не подчинялась государственная стража. Томэо могла сколько угодно называть себя императрицей, но реальные бразды власти в Патане держал дряхлый Готоба, а вернее, его родственник и верный слуга Сутари. Оба они сейчас находились в отбитой у мятежников Западной Столице. И очень хотели вернуть символы владычества обратно, желательно вместе с головой невесты Кисо из дома Мориту.
Три восхода, миновавшие после визита гонца Сутари, разносившего вести о победе законных правителей над бунтовщиками, тяжело дались Конану, Мораддину и их царственной подружке. Вечером второго дня в монастырь нагрянул отряд стражи, настолько неожиданно, что Ясухиро едва успел спрятать свою любимицу Томэо и ее друзей в потайной комнате позади покоев братии. Десятник, командовавший патрулем, разумеется, проявлял уважение к главе обители, ибо знал: любой конфликт с монахами Дарумы чреват крупными неприятностями. Благочестивые служители бога, дающего безоружному силы противостоять злодеям с мечами, могли, не особо утруждаясь, перебить отряд полностью или бросить стражников в таинственные подземелья храмов, о которых ходили самые невероятные слухи.
Командир спросил у Ясухиро, не видел ли он женщину, носящую имя Томэо Йосинаки Тайса, и сопровождавших ее иноземцев крайне подозрительного вида. Сразу подтвердились опасения Конана: Мораддин в схватке с убийцами Кисо на лесной прогалине у тракта, ведущего к главному городу Империи, пощадил одного из них - не убил, а всего лишь оглушил. Придя в себя, стражник все рассказал отряду, посланному Сутари на помощь душегубам.
- Дубина! - заорал на Мораддина варвар, выслушав рассказ настоятеля. Заглянувший в Цзи Дарума патруль к тому времени уехал оповещать окрестные деревни.- Что за дурацкая привычка - щадить врагов?! Именно из-за тебя они теперь ищут не только Томэо, но и нас! Сколько можно вдалбливать в твою тупую гномью голову - каждый, кто с оружием встал на нашем пути, должен умереть! Посмотри, что получилось, любитель белых мышей! Едва мы очутились в совершенно чужой стране, тут же ввязались в историю почище султанапурской!
Ругался Конан по-турански, а посему, кроме Мораддина и Ясухиро, его никто не понимал. Может быть, оно было и к лучшему. Мораддин краснел, бледнел, грыз ногти, однако помалкивал, дожидаясь, пока Конан отведет душу. Сын гнома, перенявший понятия чести у народа своего отца и кхитайских мастеров боевых искусств, остался при своем убеждении: нельзя убивать противника, если он слабее тебя и ты можешь победить без кровопролития. Отступать от старых принципов Мораддин не собирался. И плевать, что наговорит безмозглый варвар…
- Я полагаю,- невозмутимо начал он, едва Конан выдохся и перестал кричать,- мы уже ничего не в силах исправить…
- Конечно! - рявкнул киммериец.- Теперь по всему этому захудалому королевству идет охота на двоих болванов, оставляющих после себя следы в виде живых врагов! Ты во всем виноват! Что теперь делать? Бежать в Кхитай? А любой стражник знает, что нужно ловить длинного, черноволосого, белокожего человека из полуночной страны и бородатого недомерка, прекрасно владеющего мечом!
- В Пагане растет одна травка,- подал голос Ясухиро, с интересом внимавший перепалке двух иноземных приятелей. - Она красит волосы в рыжий цвет… Тебя можно перекрасить.
- Великий Кром и все боги! - взревел Конан.- Почтенный настоятель, ты хочешь сделать меня рыжим, как провонявший сыром асгардец? Да лучше броситься на собственный меч!
Пока киммериец крыл на все корки гнусных рыжих асгардцев, Мораддин соображал, что делать дальше. Безусловно, для варвара перемещение за тысячи лиг от знакомого Турана не прошло даром - Конан, и без того вспыльчивый, стал просто невыносим. А когда они случайно вмешались в интересы могущественных кланов этой маленькой страны и приняли сторону разбитых бунтовщиков, Конан совсем вышел из себя. Трудно, конечно, смириться с тем, что тебя постоянно преследуют неудачи, но разве стоит из-за подобной ерунды так вопить?
Мораддин снова дал киммерийцу накричаться и, взяв его за запястье, промолвил:
- Друг мой варвар, все будет хорошо. Выберемся мы отсюда…
- Как же! - рыкнул Конан.- Куда? В Кхитай? Инициативу неожиданно перехватил Ясухиро. Пожилой настоятель понял, что дело близится к драке и что Конана с Мораддином необходимо успокоить. Старик предложил такой выход:
- Уважаемые, не нужно ссориться. Вы и Томэо можете жить в доме Цзи Дарума сколько захотите. Надеюсь, именно здесь вас никто не станет искать. А когда бдительность нынешних властителей Патана притупится, вы уедете на закат, в Кхитай. Оттуда доберетесь до Турана…
- Через год, по меньшей мере,- устало вздохнул Конан.- Больше всего жалко наших лошадей, они остались в храме Пронзающих Время и подохнут от бескормицы.
- Наконец-то он подумал о ком-то, кроме себя,- ядовито проворчал Мораддин и повернулся к настоятелю Ясухиро: - Мы благодарим тебя за гостеприимство, почтенный. Но что будет, если стража императора узнает, где мы скрываемся? Насколько я понимаю, вашему Сутари нужны не мы с Конаном и даже не Томэо, а символы власти?
- Верно,- кивнул Ясухиро.- Самое забавное в том, что Томэо, дочь Асаки Тайса, сегодня единственная настоящая владычица Патана. Императрица без империи…
- Здорово,- язвительно хмыкнул варвар.- А если я заберу эти дурацкие безделушки и объявлю их своими, значит, не кто иной, как Конан из Киммерии, станет новым императором вашей страны?
Ясухиро осуждающе воззрился на Конана и ответил, старательно выговаривая туранские слова:
- Наследником Нефритового Императора может называться только человек, происходящий из семей Тайса, Мориту или Барата. Насколько я знаю, ты, чужестранец, не связан родством ни с одним из этих кланов.
- Ну-у…- осклабился Конан.- Все еще впереди. Томэо очень хороша собой…
- Идите отдыхать,- решительно махнул рукой Ясухиро.- Если произойдет что-нибудь неожиданное, я вас извещу. Почтенный Конан и ты, Мораддин, ученик Юн-Гвана, я вас больше не задерживаю.
Варвар и его друг вышли из комнаты настоятеля, оставив Ясухиро наедине с несколькими присутствовавшими при разговоре помощниками, и выбрались во двор обители. Погода, как и все последние дни, стояла прекрасная, полуденная жара сменилась предзакатной прохладой, а со стороны гор налетал свежий ветер, свободно проникая через ограду обители Дарумы.
- Зря ты так с Ясухиро,- упрекнул Мораддин.- Томэо старику как родная дочь. В странах восхода не понимают варварских шуточек…
- Брось! - Конан тихо рассмеялся.- Ты сейчас куда пойдешь?
- В сад монастыря, погуляю,- ответил Мораддин.- А что?
- Да так…- Варвар улыбнулся еще шире и указал взглядом на дом братьев, где Ясухиро поместил гостей.- Иди, гуляй. А меня ждет Томэо - хочет услышать новый рассказ о чудесах Аквилонии и странах, покрытых вечными снегами.
- Ну-ну. Только постарайтесь вести свои… беседы потише. Братья, посвятив себя Нефритовому Императору и Даруме, дали обет целомудрия.
Мораддин повернулся на каблуках и быстро пошел к дальней стене обители, где монахи заботливо взрастили на каменистой почве садик.
* * *
- Говоришь, в твоей стране люди не принимают Предназначения? - Томэо тяжело дышала Конану в грудь, прижатая к ней сильными руками. Мозолистые ладони варвара, обычно грубые, сейчас будто превратились в две нежные губки; они скользили от лопаток к ягодицам, захватывая край груди и верхнюю часть бедра.- Мое Предназначение не исполнилось, потому Томэо Тайса свободна…
- Я люблю свободных женщин,- шепнул Конан, чьи руки вдруг позволили себе больше, чем паганская красавица.
Пальцы киммерийца незаметно развязали пояс ее кафтана, отбросили полу вишневого одеяния, проникли к прохладной коже, а девушка, плохо осознавая, что делает, осторожно расстегивала пояс варвара, путаясь в ременных дырочках. Спустя миг проклепанный ремень с висящим на нем простеньким кинжалом в темных ножнах бесшумно упал на плетеную циновку, и тонкая ладонь Томэо, оттянув мягкий ремешок кожаных штанов северянина, прокралась к тому, что туранские поэты именуют "долиной любви", и осторожно коснулась чего-то, знакомого лишь по рассказам замужних подруг и обучавших ее искусству наслаждения нянюшек.
Мгновенно вспыхнувший внутренний огонь ожег все тело Конана, сосредоточившись ниже живота, и тотчас одежды непризнанной владычицы Пагана, почти невидимые в полумраке, с легким шуршанием сползли с ее плеч, а сама Томэо с едва слышным вздохом опустилась на устланное шелковыми покрывалами ложе, ощущая, как возле ее лона все растет сила, способная, казалось, растворить в себе не только тело старшей дочери Асаки Тайса, но и ее душу. Нежные пальцы гостя из далекой закатной страны двигались где-то внизу, освобождая путь для потаенного достоинства воина меж бедрами Томэо, наконец, она почувствовала невероятную, невиданную доселе сладость, проникающую в глубь тела, и все ее существо охватили то накатывающие, то отступающие волны тепла и блаженства. Губы киммерийца ласкали ее лицо, длинные красивые пальцы Томэо с легким шорохом сползали по спине Конана к гладким узлам мышц за поясницей, слышалось тяжелое дыхание и нарождающиеся в глубине легких стоны…
-… Тебе понравился мужчина по имени Конан? - ласково спросил киммериец. Голова Томэо лежала на его груди, темные прямые волосы красавицы закрывали его бугристые мышцы, пологими горками выраставшие на животе, а правая рука Томэо гладила впадину у бедра,- раньше говорили, я совсем неплох в любовных делах…
- Это был лучший миг моей жизни,- тихим зачарованным голосом призналась Томэо.- Хочешь стать моим мужем?
- Огорчу тебя, дорогая,- с несколько притворным сожалением ответил киммериец.- Я не собираюсь жениться еще лет десять. Однако быть твоим другом я согласен целиком и полностью. А ты?
- Конечно,- промурлыкала Томэо.- В Пагане мужчине и женщине можно жить вместе, даже не получив благословения Нефритового Императора и Омитасу…- Девушка наклонила голову и коснулась губами маленького темного соска на груди Конана.- Можно, я попрошу тебя сделать это снова?..