- Первый у себя? - сухим осенним ветром прошелестел Геннадий над ухом погрузившегося в свои переживания Эрика. Подпрыгнувший секретарь испуганно вылетел из уютных кресельных глубин.
- У себя, а как же… - насилу отдышавшись, вымолвил смертельно побледневший пижон и сразу же расплылся в профессиональной льстивой улыбочке. - Проходите, Геннадий Андреевич!
- Еще один бандюган, - вполголоса пустил он вымученный комментарий в наглухо закрывшуюся за Дамбаллой кабинетную дверь и с облегчением опустился в насиженное кресло. - Гад к гаду липнет, покуда сыт. Когда же сожрут они друг друга, наконец!
- Группа Амадео сегодня вечером дает благотворительный концерт в детдоме, - голос Шалкара плотными волнами низкого звука расходился по погруженному в полумрак пространству. - Ты должен изобразить всяческое им содействие. Как обычно, подтяни нашу прессу. Пусть прикормленные журналисты напишут то, что мы им скажем, - отвернувшись от занавешенного багровыми шторами окна, он пристально взглянул на стоящего перед ним Дамбаллу.
- Амадео не дурак, но артисты его - обыкновенные человеческие придурки. Запудрить им мозги - проще простого. Покажи хорошее обращение пару раз, скажи то, что они хотят услышать, сделай для них то, что им важно - и все, они тебе доверяют. А дальше можешь вести свою игру. И они поведутся за тобой без вопросов. А когда вопросы все-таки возникнут… - Шалкар откинулся в кресле и загадочно улыбнулся в кабинетный сумрак. - Будет уже поздно… Твоя задача довести их до состояния "слишком поздно". Да, и не забывай вовремя разжигать интриги внутри коллектива, ведя каждого на его собственном крючке. Делай их врагами друг другу, используя их лучшие качества. Пусть они ощущают себя жертвами обмана и несправедливости. Зависть и ревность - прекрасная пища не для создателя, но для разрушителя… Разрушая себя, они станут друзьями своим худшим побуждениям, а значит, и нам…
Подобие улыбки проступило на сухом лице Геннадия. Быстро поклонившись, он вновь впился взглядом в своего шефа.
- Мы ублажили их добросердечие, организовав несколько благотворительных вечеров, - сложив руки на груди, довольным тоном произнес Шалкар.
Молниеносный кивок Дамбаллы подхватил и рассеял среди лениво снующих теней сказанные демоном слова.
- Теперь можно и шкурку подпалить, - Шалкар потянулся, расправив плечи, и смачно ухмыльнулся. - Им даже в голову не придет, откуда ветер дует.
Треск крошащихся под ногами иссохших листьев рассыпался по кабинету, распугивая собравшиеся было у его ног тени. Остро глянув на их испуганный танец, Дамбалла снова тихо засмеялся.
- Значит, так, - подытожил Шалкар, резанув косым взглядом по чрезмерно развеселившемуся Геннадию. - Все организуешь, как всегда. А затем по плану.
- А что с Амадео? - подал голос притихший Дамбалла. - Он может знать…
- Амадео я беру на себя, - задумчиво изрек Шалкар, играясь, как с котенком, с клубком лежащих на его коленях маслянисто-черных теней. - Тем более что его время почти вышло. Время всего этого мира почти вышло… - сыто ухмыляясь, произнес он, поглаживая проступающего из клубка миниатюрного монстра.
Шелестящий смех Дамбаллы осыпался на ковер осколками неудержимого кашля.
- Что это с тобой? - с брезгливым удивлением подняв брови, вопросил Шалкар.
- Не… не… - извиваясь в мучительных конвульсиях, Дамбалла жадно глотал душный сумрачный воздух. - Неееееехрррррр… - страшный хрип пронзил наступившую зловещую тишину и оборвался судорожным вздохом. Вытирая крупные капли холодного пота, градом катящиеся с узкого лица, Геннадий, покачиваясь, еле удерживался на ногах под изучающе-неприязненным взглядом Шалкара.
- Ты что, заболел что ли? - с деланным равнодушием поинтересовался хозяин кабинета. Натужно дышавший Геннадий отрицательно помотал головой. - Ну да, ты же не можешь болеть… Или можешь… - задумчиво произнес Шалкар, внимательно изучая позеленевшего Дамбаллу. - Отвечай же! - раздосадованный недееспособностью подопечного, рявкнул он.
- Я… я не знаю, босс, - растерянно просипел Геннадий, опираясь дрожащими руками о громоздкий письменный стол. - Мне плохо… Слабость…
- И давно у тебя слабость? - подавшись вперед всем телом, поинтересовался Шалкар.
- Да вот только что…
- А, ну так это пройдет. Моя энергия давит на тебя, периодически происходит сбой системы. Легкое что ли дело - со старшим чином общаться. Вали отсюда, чего стал столбом! - вдруг гаркнул он на бессмысленно таращившегося на него Геннадия. - Иди, причини кому надо изрядное зло и быстро восстановишься!
Сверкнув внезапно огненным взглядом, Дамбалла длинным ужом выскользнул за дверь. Сноп алых искр, высыпавшихся из его взгляда, засиял в кабинетном полумраке и медленно осел на покрытый тенями ковер. И на них, ровно на том самом месте, где мгновение назад стоял Геннадий, высветился контур до сих пор невидимых и неведомых, пугающе нечеловеческих следов…
Глава 7
Пленники смерти
Невероятных размеров кровавый шар, похожий одновременно на солнце и луну, тяжело висел над бесконечным багрово-черным пространством. Чернота, наложенная непрозрачными мазками на темно-красный пейзаж, раскрывалась его добавочными перспективами. Всполохи ярко-алого цвета, то и дело пронизывающие все вокруг, высвечивали простертые вплоть до неясного горизонта песчаные дюны. Иссиня-черные молнии, ежесекундно пронзающие тело монструозной луны, отбрасывали вниз искаженные тени ее рельефа… Его ли отражением были раскинутые бесконечностью дюны или же они являлись самостоятельным образованием - кто мог бы это знать наверняка…
Белесый силуэт, очерченный тонкой полоской белого света, медленно продвигался по багровому барханному сумраку. Кровавый полумрак, агрессивно подступающий к нему со всех сторон как к инородному телу, накатывался и отодвигался, сталкиваясь с его слабо светящейся окантовкой. Казалось, эти атаки вовсе им не замечались, и человеческий силуэт продолжал неуверенно, то останавливаясь, то вновь шевелясь, продвигаться по предложенному ему пути…
- Где я? - задыхаясь в изнуряющей борьбе с песком, потерянно прошептала молодая девушка. Одетая в крохотную мини-юбку, сетчатые колготки и высоченные ботфорты, она то и дело зачем-то возвращала на живот узел розовой рубашки, постоянно съезжающий ей под грудь. Не в силах тащить вязнущие в песке ноги, она, наконец, со стоном повалилась на так и неодоленный ею бархан. Стоя на четвереньках на багровом песке, она закрыла глаза, с усилием втягивая в себя густой горячий воздух. И неожиданно для себя самой, словно разделив свое "я" между собой уставшей и собой бодрствующей, пронзительно закричала, перекатившись на спину и выставив вперед руки с длинными ярко-красными ногтями.
Багрово-алая тень, вылетевшая из-за соседней дюны, на несколько секунд зависла над раскоряченной на песке человеческой фигурой, а затем, словно передумав, бросилась обратно за бархан.
- Что это… что это… что это? - как заведенная снова и снова повторяла девушка, держа перед собой окостеневшие от ужаса руки. - Я что, в аду?
- Ну, не совсем, - мягко ответил ей приятный женский голос.
Изумление превозмогло страх, и девушка, озираясь и втягивая голову в плечи, уселась на песок.
- Кто это говорит? - заискивающе вопросила она колышащееся вокруг багровое марево.
- Я, Амелия, твой ангел-хранитель, - отчетливо, хотя и тихо, послышалось из возникшего прямо перед ее круглыми от сдерживаемого страха глазами мерцающего белого облака.
- Вы… кто?! - ошарашено переспросила девушка и подтянула к груди длинные худые ноги, тесно обтянутые запыленной ботфортной кожей.
- Анника, меня зовут Амелия, и я твой ангел-хранитель, - терпеливо, со скрытой улыбкой, повторил женский голос. - Посмотри на меня.
Подчиняясь идущей из голоса ласковой силе, Анника подняла глаза и пристально всмотрелась в сгустившийся перед ней свет. Под ее изучающим взглядом из него проступило поражающее классической античной красотой безмятежное женское лицо. Теплый ясный свет, льющийся из ее янтарных глаз, отражался в мягкой полуулыбке изящно очерченных губ. Но чем явственнее улыбался ангел, тем мрачнее становилось лицо созерцающего его человека.
- Хранитель? Значит, я умерла, - опустив голову под тяжестью постигшего ее осознания, с трудом прошептала Анника.
- Не совсем, - прикрыв смеющиеся глаза, ласково произнесла Амелия.
- Как это не совсем? Я в коме? - уставившись в багровый песок, девушка наморщила лоб, напрягая свою память.
- Не совсем, - блуждая взглядом по багровым дюнам и к чему-то прислушиваясь, отстраненно возразил ангел.
- А вы можете выражаться точнее? - отбросив ненужную сейчас вежливость, вспылила Анника. - Что со мной? И где я? И зачем…
Зловещая черно-красная тень вынырнула из-за бархана и накрыла собой половину видимого пространства вокруг. Мгновенно определив жертву, она метнулась к сидящему на песке силуэту, и кровавая неземная тьма разлилась во взоре оторопевшего человека. Жуткий грохот обрушился на вечную ночь потусторонней пустыни, и оглушенная звуковой атакой девица невольно опрокинулась навзничь, беспомощно раскинув в стороны непослушные руки и ноги. Запредельно злобный вой раскатился по барханам, рваными лоскутами черного тумана следуя за скрывшейся в них кровавой тенью.
- Нам пора идти, - отрешенно промолвила Амелия, собираясь из внушительного светящегося купола в безобидно мерцающее облако. - Иначе мы рискуем остаться здесь навсегда, - бесстрастность ее безупречного лица удивительно контрастировала с тревогой, серым туманом затаившейся в бездонном золотистом взгляде. - Я буду стараться защищать тебя от жителей полусумрака. Но, боюсь, что ото всех защитить тебя не смогу.
С несдерживаемой грустью она посмотрела на вконец перепуганную девушку. Не в силах выговорить ни слова, та поднялась с песка и, медленно переставляя ноги, двинулась за поплывшим впереди облаком света.
- Да кто они такие… Уроды… - истерично прошипела Анника, стараясь держаться поближе к мерцающему свету и нервно озираясь по сторонам.
- Тихо! - предупредительно промолвила Амелия, не сбавляя при этом хода. - Вырабатывая отрицательные энергии, ты их приманиваешь. Анника, зло невозможно насытить. Вечный голод толкает тени испытывать и накапливать негативные переживания в каждой жизненной ситуации. И неважно, чьи это переживания - их или твои…
- Какие еще энергии, какие тени? - изумленно воскликнула девушка, отчаянно сражаясь с вязким песком и собственными эмоциями.
- Энергии - это вибрации, которые порождаются душами при проживании ими любви и нежности, счастья и радости… Или же страха, гнева, ненависти, жадности, корысти, зависти… И всех других негативных чувств. А тени - это сущности, образованные из особой плотности таких энергий… Каждая душа порождает свои тени. Они - ее отражения в тонкие и материальные миры. Тени бывают разные. Их цвет обозначает степень загрязнения души. Или то, насколько несчастлива в твоем понимании твоя жизнь. Красные тени, например, приманиваются на страх. Они питаются им, и чем больше его в душе, тем они становятся сильнее. А чем больше страхов в душе, тем интенсивнее они размножаются, плодя себе подобных. И тем больше страха испытывает человек. Такой вот замкнутый круг. Души, в которых много ненависти и страха, но есть остаточный свет, пусть и в очень маленьком количестве, называются красным полусумраком. Твоя душа другая. В тебе достаточно воли к свободе выбора, а значит, и мужества. И потому тени отступают. Пока что отступают.
- А… Наверное… - интуитивно улавливая суть сказанного и вспоминая недавнее нападение, пробормотала Анника. С трудом переставляя ноги, она попыталась остановиться, но Амелия быстро летела прочь. Не желая оставаться наедине с ужасом полусумрака, Анника послушно побрела по зыбким дюнам. - Но как же быть? - задыхаясь от жаркого воздуха, спросила она. - Как разорвать этот замкнутый круг страдания?
- Воспитывать в себе привычку смотреть на все с позитивной стороны, - тут же ответила Амелия.
- Так просто? - насмешливо спросила девушка. - Насколько я знаю, это не очень-то получается у меня и у моих знакомых…
- Да, ты права, - задорно улыбнулся ангел, рассыпая белоснежные сияющие искры на багровый песок. Анника с удивлением заметила, что те песчинки, на которые упали искры, сразу же меняли цвет и начинали источать слабое белое свечение. Оно шло изнутри песчинок, впитавших коснувшееся их ангельское присутствие. Созерцая светящиеся песчинки, Анника почувствовала нарастающее в груди тепло и непроизвольно улыбнулась.
- Очень непросто научиться смотреть на события позитивно, то есть находить в них смысл и понимать, что он положительно целесообразен, - глядя сквозь подопечную и словно не замечая ее, продолжала Амелия. - Но что делать, если другого способа стать счастливой нет? Спору нет, сложно себя менять. Но, поверь мне, это вполне возможно. И под силу каждому человеку. И тебе, и всем твоим знакомым, - звонко и радостно рассмеявшись, Амелия облетела вокруг изумленно молчавшей Анники, щедро осыпая ее теплыми сверкающими искрами. - Это вопрос выбора. И тренировки.
- Допустим, - ловя руками тающие световые блики, недоверчиво пробубнила девушка. - Но что значит - смотреть на все позитивно? По-идиотски смеяться, когда кто-то умер?
- Вовсе нет! - снова рассыпалась искрами сияющего веселья Амелия. - Я повторю: это значит - стараться увидеть в каждом событии, даже очень печальном, возможность изменить себя и свою жизнь к лучшему. Стать сильнее. Мудрее. Подарить больше тепла и поддержки близкому человеку, пока он жив. С благодарностью помнить его, когда он перейдет в иной мир.
Воспользовавшись озадаченным молчанием подопечной, Амелия продолжила:
- Красно-черные тени привлекает жадность и гнев. Они питаются этими чувствами. Но аппетит им перебивают положительные качества души. В тебе много гнева, но ты щедра, и потому они не могут тебя сожрать целиком, но вполне способны серьезно покалечить. Обкусать частями, скажем так.
- Как сожрать, ведь я умерла, - передернув плечами, недоуменно возразила Анника.
- Не совсем умерла, я же говорю. В том-то все и дело.
- Хорошо, - привычно приняв понимающий вид, Анника покорно продолжила разговор. - Но кого же надо опасаться в первую очередь?
- В первую очередь надо опасаться могильно-черных теней, - глухим эхом отозвалась Амелия. - Встреча с одной их них может стать последней для тебя.
- А что же их привлекает? - зябко поежившись, спросила девушка.
- Их привлекает энергия ненависти. Ее ведь в тебе предостаточно, не так ли? И разве в тебе есть реально сильное светлое чувство? Противовес ненависти? По-моему, ненависть в тебе так сильна, что ты живешь ею… - мягко, но убежденно изрекла Амелия, зависнув вибрирующим облаком света перед лицом девушки, побледневшим от слишком стремительно нахлынувших воспоминаний. - Да. Да. Да! - безжалостно и метко вторила ее воспоминаниям Амелия. - Да, ТЫ ненавидишь от всего сердца. И ТВОЕ сердце почти обратилось в саму ненависть. Так КОГО же ТЫ ненавидишь? ТЕБЕ надо знать ответ на этот вопрос, ведь именно в нем кроется ТВОЯ возможная гибель и ТВОЙ шанс на спасение.
- ШАЛКАР… Я ненавижу ШАЛКАРА… - уставившись в багровую бесконечность пустыни невидящим взглядом, вымолвила Анника. Отсветы кровавого полусумрака заплясали в ее глазах, наливаясь алым свечением.
- Не совсем так. Ты, конечно, ненавидишь его, но не всей душой. Подспудно ты его даже уважаешь. Лично он не сделал тебе ничего плохого, не так ли? - созерцая глубины собственного сумрака, Анника молча кивнула Амелии, подступившей к самому ее лицу. - Ненависть к КОМУ же стала для ТЕБЯ олицетворением твоей ЖИЗНИ? - с особым нажимом произнеся последнее слово, Амелия вдруг вошла в глаза Анники, заполнив сияющим белым светом контуры всего ее тела.
- Давай, АННИКА, вспоминай! - донесся повелительный голос ангела из эпицентра его слияния с человеческой сутью. Сердце девушки дрогнуло и раскрылось, впуская ее сознание в глубины ее же собственной сути.
- Я вспомнила, - с угрожающей уверенностью тихо ответила девушка своему хранителю, уже вновь собравшемуся в облако белого света у нее за спиной. - Я ВСПОМНИЛА!!! - молниеносно, на крыльях клокочущей ярости развернувшись к Амелии, прокричала Анника в ее сияющую пустоту.
Принимающее молчание ангела защитной силой разливалось вокруг его подопечного.
- Я знаю, ненавистью к КОМУ я живу. Я ненавижу ГЕННАДИЯ, - кровавая пустыня вздрогнула и зашевелилась, потревоженная едва слышимым, но переполненным гнева голосом молодой девушки. Не в силах вынести собственную мощь, как подкошенная, Анника упала на колени на багровый песок. Пытаясь унять разбивающую яростную дрожь, она обхватила себя руками.
- ОН… убил… МЕНЯ! - кое-как совладав с собой, выдохнула девушка. Отрешенным взглядом принявшего свою судьбу человека она уставилась в кровавый туман, слишком близко подступивший к ее дюне.
- А вот теперь ты попала в точку, АННИКА, - серьезно глядя на девушку, подтвердила ее ответ Амелия и печально улыбнулась. - Именно поэтому ты и находишься в персональном аду - в душе своего убийцы.
- Ненавижу эти благотворительный концерты! - сорвав с головы ярко-алую чалму, Вероника с гневом отшвырнула ее в дальний угол. - Костюм дебильный! Стилиста к черту гнать надо!
С размаху плюхнувшись в велюровое сиреневое кресло, она обессилено опустила на колени белые холеные руки.
- Ну сколько можно выступать бесплатно? - гаркнула она на вошедшего в гримерную миниатюрного черноглазого парнишку.
- Но, Вера, это же последний благотворительный концерт в этом году! И очень крупный! Посмотрите, сколько звезд на нем поют, так же бесплатно, как и вы! - не растерявшись под ее напором, мило улыбнулся молодой человек и спросил: - Сок апельсиновый или яблочный?
- Последний в этом году?!! - громко завопив, красотка неожиданно ретиво выскочила из кресла и разъяренной гарпией кинулась на шустро отпрыгнувшего в сторону юношу. - Да чтоб он вообще был последний! Какая мне разница, кто там на нем воет! Меня интересую только я! Я, понял?!! - угрожающе размахивая костлявыми кулачками, она наступала на пятившегося парня. - Я не собираюсь тратить мой талант, мой дар, да, слышишь, ДАР!!! - патетически закатив глаза, она вознесла обе руки к небу, - на всяких дармоедов и уродов! На калек и убогих! На ублюдков из детдомов!!! И ты давно должен запомнить, что я пью только грейпфрутовый фреш, слышишь, ты, мелочь никчемная, грейп-фру-то-вый!!! Уволю на хрен! - вжав парнишку в угол и потрясая у него перед носом бледным кулаком с холодно сверкающим драгоценным кольцом, проорала девица.
- Да, Вера, конечно, ты права. Прости меня. Сейчас принесу свежайший сок. Сам выжму! - расплылся в равнодушной вежливой улыбке молодой человек и юркнул за дверь.
- Как же иногда приятно позлить эту стерву… А уволить меня ты никак не можешь. Тут только Амадео решает, что к чему. А тебе, Вера, вообще скоро голову оторвут! - с довольной миной сообщил он сам себе, быстрыми четкими шагами удаляясь прочь от гримерной в льющуюся издалека восхитительную музыку.