- То, что вы натравливаете меня на бессмертного, уже само по себе достаточно скверно, - сказал я. - У бессмертных долгая память, по не зависящим от них причинам. Но бессмертный со своим собственным батальоном японских имперских головорезов - слуга покорный!
- Но, мистер Чан, - это ваш патриотический долг: вы должны сделать это для своей родины!
- Расскажите это морским пехотинцам, - сказал я. - Если у вас такие строгие понятия о патриотизме и родине, то прежде всего не следовало проигрывать амулет.
Хан Шан высокомерно вскинул голову:
- Ваш дедушка по материнской линии без промедления взялся бы за эту задачу.
Я намеренно задвинул обратно манжеты, открыв волосатые запястья. Упомянутый дедушка - взбалмошный эгоманьяк с большой палкой и на моей шкале привязанностей стоит не выше остальной семейки, о которой вы уже проинформированы.
- Прелестно, - сказал я. - Вот к нему и обращайтесь, если угодно.
- Но… где мне его искать?
Я пожал плечами и выпустил струйку дыма.
- Боюсь, что не знаю. Мы как-то выпустили друг друга из виду.
И это, рад сообщить, было истинной правдой.
Слезы вновь покатились по лицу Хо.
- Пожалуйста, мистер Чан! Вы должны помочь мне! Если я в ближайшее время не верну мечи, остальные бессмертные это обнаружат!
- И тогда вам не позавидуешь, да?
Он зарыдал громче, не забывая прихлебывать мао-тай.
- Если бы я не был столь суров к By Меню во время того суда!
- Ах вот как? В самом деле?
Слезы начали капать на халат.
- Да! - стонал он. - Я настаивал на самом суровом наказании за предательство.
Теперь я начал понимать, почему он так стремился переменить тему, когда речь зашла о судьбе By Меня.
- И как же все-таки вы наказали этого бессмертного? - спросил я. - Его же нельзя убить.
- Нет, - он залпом осушил бокал. - Но его можно приковать цепью на четыреста лет в Аду, Где Ваши Внутренности Едят Собаки и Дикие Свиньи.
- Действительно, звучит жутковато, - сказал я. - Но насколько я понимаю, старый By Мень в любом случае скоро выйдет из заключения. - Я улыбнулся гостю. - Возможно, он как раз успеет к суду над вами.
Хан Шан начал подвывать.
- Неужели вы не вернете мечи, мистер Чан? Не знаю, что мне делать - я ведь не воин и не вор!
- Я тоже, - сказал я. - Да будет вам известно, - я помахал рукой. - Действительно, в годы своевольной юности я брался выполнять различные поручения определенных выдающихся личностей. Но потом я бросил это занятие, открыл ночной клуб "Джонни Бродвей", и дела мои пошли очень успешно. Не сомневаюсь, что такой честный человек, как ты, способен оценить мое преображение.
Он зарычал на меня.
- Я прокляну тебя! - крикнул он. - Я бессмертный! Я могу превратить твою жизнь в кошмар!
Я вновь вытянул манжеты. Сейчас он был у меня в руках.
- Ну что ж, давай. - Я тоже перешел на "ты". - Если сделаешь это, я буду знать, кто это подстроил. Пара словечек в нужное божественное ушко, и будет Рай для Собак и Диких Свиней.
Его начало трясти. Он отхлебнул мао-тай прямо из бутылки.
- Я дам тебе денег! - сказал он.
- Разве ты не все проиграл?
- Я проиграл все, что имел при себе. Но я ведь бессмертный, и шатаюсь по свету уже давно - я знаю, где спрятаны сокровища.
Я сделал вид, что пристально разглядываю ногти, при этом мысленно оценивая состояние своих финансов. Хотя дела в клубе шли неплохо, некоторые нововведения никогда не помешают. К примеру, оркестр, состоящий из настоящих джазовых музыкантов, скажем, импортированных с Бэйсин-стрит. Кордебалет в блестящих нарядах. Возможно, талантливый специалист по коктейлям, вывезенный из Штатов, - с тех пор, как там ввели сухой закон, найти хорошего бармена не проблема.
И если я сумею вытрясти достаточно из этого обалдуя, то, возможно, я даже смогу заняться тем, о чем мог только мечтать, - стать театральным импресарио. Каждый год ездить в Нью-Йорк и Лондон, смотреть новые шоу и решать, какие из них привезти к нам на Восток.
- Сокровища? - сказал я. - Какие-нибудь горшки со старыми монетами, зарытые бережливыми крестьянами.
- Нет! Настоящие сокровища! Серебряные слитки! Старинная бронза и фарфор! Золото! Камни!
- Приготовь всего побольше, - сказал я. - Если я возьмусь за это дело, то потребую плату вперед.
- Зачем? Я могу заплатить тебе, когда ты все сделаешь, когда украдешь…
- Я не собираюсь красть мечи, - сказал я и, прежде чем у старого монаха начала дрожать челюсть, добавил: - Это было бы крайне неразумно, учитывая, что объект окружен батальоном копов. Я собираюсь добыть амулет тем же самым способом, каким его добыл Теруо, - отыграю его. А для этого мне нужна ставка.
Он смотрел на меня с надеждой.
- Так вы возьметесь за это, мистер Чан?
Я притворно нахмурился.
- Возможно, - сказал я, - но тебе следует позаботиться о том, чтобы мне захотелось это сделать.
Не буду утомлять вас перечислением подробностей нашего соглашения, скажу лишь, что когда я выпроваживал Хан Шана из клуба, я широко улыбался, а он озадаченно хмурился. Ему действительно следовало бы больше заботиться о своем фонтане, не вдаваясь в денежные дела. Финансовая сметка, как говорится, не относится к числу его достоинств.
Моя улыбка, однако, сползла с лица в тот момент, когда я повернулся и вошел обратно в клуб, при этом даже "Убежим из дому, детка" в интерпретации Бетси Вонг не улучшили моего настроения. Я было присоединился к оркестру и даже пробежался пальцами по клавишам в надежде на то, что "Техасский жалобный блюз" развеет мою озабоченность, но этого не случилось. Мне оставалось только сесть за стойку, заказать еще одного "кузнечика" и крепко задуматься.
"Кузнечик" - это не тот напиток, что способствует выработке планов; однако я всегда придерживался мнения, что при достаточной сосредоточенности и внимании к деталям подобные препятствия легко преодолимы.
После закрытия клуба я забрал выручку и велел подогнать мою "Испано-Суизу" к выходу на Локхарт-Роуд. Бетси Вонг выжидательно смотрела на меня, очевидно, надеясь на совместную ночь, но ее блюзы настроили меня на деловой лад, и я просто поцеловал ее на прощание, прыгнул в "Испано" и растворился в ночи.
Я всегда с осторожностью подъезжаю по ночам к банку. Общая стачка докеров была в разгаре по всему китайскому побережью, и людей безжалостно выбрасывали за ворота. Некоторые из них доходили до такой степени отчаяния, что легко решались на грабеж. Но в ту ночь подозрительных личностей возле банка не было, поэтому я спокойно сдал выручку и укатил домой.
Квартира мне досталась по дешевке, потому что она населена привидениями. Большинство людей, как я заметил, боятся призраков, но для того, кто, подобно мне, вдоволь пообщался с бессмертными и моим чокнутым дедушкой, сборище привидений - раздражающий фактор, не более того. Когда я вошел, призраки сидели за угловым столом и играли в ма-джонгг. Видок у них был тот еще - все в шрамах и татуировках. Смерть застала их за игорным столом, когда они обыгрывали знакомого, зашедшего на огонек. К несчастью шулеров, их гость успел первым извлечь автоматический браунинг.
Если приглядеться повнимательнее, на стене можно было заметить заплатки в штукатурке - замазанные следы от пуль.
В тот вечер я не был расположен к общению с грубыми мертвецами, поэтому я просто подошел к столу и начал плеваться в них. Призраки возмущенно смотрели на меня в течение нескольких зловещих минут, а затем растаяли в воздухе вместе со своими фишками.
Большинство китайцев придерживаются того мнения, что человеческая слюна ядовита для призраков. Возможно, это и верно, но я больше склонен верить в то, что призраки исчезают по другой причине: их раздражает тот факт, что они не могут плюнуть в ответ.
Я плеснул себе коньяка, сел в кресло и продолжил свои раздумья. Бессмертные вновь вторгались в мою жизнь, подобно грозовым облакам на чистом весеннем небосклоне, и это было несправедливо. Я обеспечил себе приятное существование вдали от них, и мне не нравилось, когда меня силком тащили в прошлое. Я чувствовал себя, как сказал поэт, "лабухом в поисках радуги".
Впрочем, ладно. Речь шла о твердой валюте.
Судьба, решил я, хотя бы предоставляет мне некую компенсацию.
После того как Хан Шан снабдил меня обещанными ресурсами, я пересек на пароходе залив, а далее нанял такси до Укрепленного города в Коулуне. Укрепленный город - часть Коулуна, которая из-за каких-то формальностей до сих пор принадлежит Китаю, а не английской короне. Поскольку китайское правительство не обращает на это местечко никакого внимания, а англичане не могут туда войти, Укрепленный город стал притоном преступников, политических экстремистов и беженцев. Даже в лучшие времена там крайне опасно, а сейчас были далеко не лучшие времена, поскольку забастовка докеров подпитывала население города отчаявшимися людьми. Дошло до того, что я не смог заставить таксиста провезти меня за полуразрушенные ворота.
Пришлось расплатиться с ним и отправиться дальше пешком, постукивая тростью о землю при каждом шаге. Мои карманы были набиты звенящей мелочью, которую я захватил в качестве определенной мзды несчастным обитателям этого жалкого места, но ограбления я не боялся. Я знал, что удача, временно сопутствовавшая мне, не допустит досадных инцидентов.
Так и случилось. Карманник, направившийся было в мою сторону, зацепился ботинком о какую-то невидимую трещину в мостовой и упал со всего размаху, разбив нос о камень. Громила, выскочивший из темного переулка, вонзил топор в череп своего напарника, который попытался наброситься на меня из-за бочки. Банда мрачных подростков в красных тюрбанах, развязно направившаяся ко мне с недвусмысленным намерением взять с меня немалую пошлину за проход через их территорию, внезапно оказалась объектом пристального внимания со стороны выбежавшей из переулка другой мрачной банды подростков в желтых тюрбанах; блеск их ножей и топориков был столь же ярок, как кровожадные огоньки в глазах.
Как бы то ни было, я продолжал идти, целый и невредимый, покуривая сигарету и наслаждаясь видом окрестностей.
Я знал, что так и будет, ибо я направлялся к самому везучему человеку в мире.
Его звали Пинь, хотя больше он был известен под именем Великий Мудрец Китайского города (так иногда называли Укрепленный город). Поскольку я собирался дать Пиню денег, то было понятно, что его удача, или джосс, как ее здесь величали, не даст меня в обиду, пока я иду к его жилищу.
Меня больше волновало то, что может случиться со мной после этого визита. Как только я вручу Великому Мудрецу его долю, он уже не будет больше нуждаться во мне, и выбраться из Укрепленного города будет посложнее, чем попасть в него.
Дом Пиня представлял из себя причудливое сооружение, трехэтажную конструкцию, сложенную из камня, кирпича и частично отделанную металлом. Покосившиеся башенки, балкончики и окна нелепой формы были довольно произвольно разбросаны по его поверхности, словно бородавки на спине у жабы. Архитектура дома была навеяна эксцентричными теориями Пиня о геомании, или фен шуй, - он соорудил дом так, чтобы привлекать удачу и отталкивать зло. И это действовало, судя по всему, довольно успешно.
Я часто задумывался, почему Пинь выбрал местом жительства именно Укрепленный город, и мне неоднократно приходило в голову, что, возможно, он остановился на этом месте именно потому, что больше нигде в мире ему не позволили бы построить такой нелепый дом.
Большинство предсказателей судьбы, конечно, мошенники - после того как меня с треском вышибли из шанхайской Золотой Национальной Оперной компании, я некоторое время путешествовал с таким типом, - однако крайне редко, ну, может, один раз на десять тысяч, удается встретить провидца, который никогда не ошибается в отношении денег. Таким был Пинь.
Он принял меня в комнате, по форме напоминающей вытянутый шестиугольник, одна из благоприятных форм, согласно теории фен шуй. По углам комнаты были расставлены предметы, выкрашенные в белый, красный, желтый, зеленый, синий и черный цвета, что соответствовало Шести Истинным Словам буддизма. На плитках пола виднелась триграмма Па К'уа. Еле различимые знаки помечали Путь Девяти Звезд и движение спиц Колеса Восьми Дверей. Растения в горшках, сделанных из разнообразных материалов, были расставлены в определенном строгом порядке, здесь и там виднелись зеркала, отражающие друг друга под причудливыми углами, с потолка на шнурках свисали грубо обработанные куски кварца…
Если бы вы не знали, что этот парень - истинный мудрец, вы бы непременно решили, что у него не все дома.
- Приветствую, мистер Пинь, - сказал я, осторожно продвигаясь по комнате. - Похоже, мне не помешала бы толика удачи.
- Как удачно, что вы пришли сюда, а не в какое-нибудь другое место, - сказал мудрец. - Пожалуйста, садитесь и выпейте чаю.
И тут же вошел слуга с чаем и закусками - Пинь был столь удачлив, видите ли, что успел отдать приказания слугам прежде, чем я пришел.
Пинь выглядел примерно так, как и должен выглядеть мудрец - у него были кустистые седые брови, свисавшие до скул, жиденькая седая бородка и довольно лукавый блеск в глазах. Я так и не вычислил, был ли он бессмертным - обычно я это сразу определяю, но резиденция Пиня было настолько заряжена мощными вибрациями, что я не мог сказать с уверенностью, какие из них исходили от него, а какие - от обстановки. Конечно, он жил здесь чрезвычайно давно, но причиной этому могла послужить его необыкновенная удачливость, благодаря которой Смерть забывала его адрес, либо по ошибке ловила в силки другую птичку, а может, ее просто-напросто по дороге избивали и обворовывали гангстеры, которыми кишел Укрепленный город.
- Боюсь, что это весьма щекотливое дело, - сказал я.
- В таком случае, мистер Чан, лучше начать с самого начала и продолжать непосредственно до самого конца. - Если вам еще не приходилось сталкиваться с мудрецами, то знайте, что именно так они обычно и разговаривают.
Итак, я описал ему скорбящее божество согласия, его проигрыш мистических мечей некоему японскому полицейскому богу, а также мое решение вернуть их обратно. Я старался подчеркнуть патриотическую подоплеку моего предприятия наряду с теми жертвами, которые мне предстояло принести во имя родины, - все это в надежде, разумеется, на определенное поощрение с его стороны.
- Ваша любовь к родине - это прекрасно, - сказал Пинь, улыбаясь. - Превосходный пример сиао. Человек, подобный мне, может только отступить в восхищении. Уверен, что вы будете щедро вознаграждены в следующей жизни.
Вот и все поощрение. Пинь раскурил трубку, а я - сигарету, пока он собирался с мыслями.
- Ваш джосс требует большой мобильности, - сказал он, - поскольку вы не знаете точно, где можно натолкнуться на этого заморского бессмертного. - Он выпустил колечко дыма, которое тут же превратилось в триграмму Ген, означающую знание. - Правильно, - сказал он, - полагаю, мне известно, что вам нужно.
Он вытащил лист бумаги и маленькую кисточку для каллиграфии, развел немного чернил, куда отсыпал из кармана в своем широком рукаве щепотку порошка с металлическим блеском, а затем, пробормотав короткое неслышное заклинание, стал быстро покрывать бумагу иероглифами, диаграммами и странными мелкими рисунками. Затем он извлек линейку и ножницы, вырезал из середины листа маленький квадратик, а остальное смял. Квадратик он подтолкнул ко мне.
- Если у вас найдется восемьсот двадцать два американских доллара плюс один серебряный десятицентовик, я буду вам признателен.
Просьба была столь же эксцентрична, как и архитектурный вкус хозяина. По каким-то причинам, и близко не лежавшим рядом со здравым смыслом, самой распространенной валютой в Китае в то время были мексиканские доллары, но у меня не было даже их.
- Боюсь, что у меня есть только старые китайские монеты, - сказал я. - Серебряные лодочки.
- Полагаю, мне не следовало надеяться на то, мое везение зайдет настолько далеко. - Он почесал свои жиденькие усы концом кисточки. - Хан Шан выкопал старинный клад, не так ли? Это скверно - американские доллары будут приносить удачу в ближайшие час или два. Боюсь, что если вы не в состоянии заплатить американскими, мне придется назначить цену повыше.
Я взглянул на маленький бумажный квадратик в форме заурядного амулета.
- Но разве заклинание не было начертано на большом листе? Разве вы не выбросили большую его часть?
- Большое подразумевает маленькое, а маленькое подразумевает большое, - сказал он. Кажется, я уже говорил, что мудрецы разговаривают именно так.
- А как этот амулет действует?
- Носите его там, где он не сможет намокнуть, - ответил он. - В портсигаре, например. Когда вам понадобится джосс, лизните амулет, а затем приложите к своей коже так, чтобы на ней отпечатались чернила. После этого вам будет сопутствовать ошеломительный успех.
- Превосходно, - сказал я.
- Но длиться это будет недолго. В определенный последующий момент ваш джосс станет плохим, и вам придется перевести невезение на кого-либо другого, повторив весь процесс.
- То есть мне надо будет лизнуть амулет и наклеить его на другого человека?
- Совершенно верно. Или пережить несчастье самому.
- Но зачем вообще мне плохой джосс?
Пинь выпустил колечко дыма, которое превратилось во вращающуюся мандалу.
- Вот как он действует, - сказал он. - На каждый ян приходится маленький инь.
- Но как я узнаю, когда переменится мой джосс?
- Этого нельзя сказать заранее, - сказал Пинь. - Все зависит от того, сколько удачи будет взято из амулета в ходе его использования. Если с самого начала вам не потребуется много удачи, амулет будет действовать долго. Если же вы предъявите высокие требования к имеющейся у вас удаче, она будет израсходована быстро - скажем, в течение одного дня.
- Имеются ли другие недостатки?
Он немного подумал.
- Амулет содержит очень хорошую удачу, но он не может защитить вас от того, что я бы назвал вселенским плохим джоссом.
- Например?
- Скажем, амулет не сможет предотвратить землетрясение в районе, где вы будете находиться, хотя сможет отвести от вас падающую балку, если землетрясение все же произойдет. Он также не предотвратит нечто вроде войны, если ей суждено разразиться, хотя и не даст пулям пролетать в непосредственной близости от вас.
- Если только удача не переменится, в каковом случае я превращусь в магнит для свинца.
Он кивнул.
- Вы воспользовались иглой и тут же увидели кровь, - процитировал он.
- Мне бы не хотелось, чтобы вы упоминали кровь, - сказал я.
- Серебро, - сказал он, - будет красноречивее меня.