– Это правда? – Фролова пристально смотрела на майора Ершова.
– Я видел объект в воздухе, вовремя полета и боя. Ни с чем подобным раньше не сталкивался. Маневренности объекта может позавидовать любой современный истребитель. Не говоря уже об огневой мощи. В мире нет ему аналогов. Напрашивается только один вывод.
– Но это невозможно! – воскликнула Фролова, чувствуя, что на самом деле, в свете последних событий все возможно. Даже встреча с инопланетным летательным аппаратом в воздушном пространстве своей Родины. Но сдаться так быстро, она не могла.
Ершов это прекрасно понимал, и не торопил ее, давая время осмыслить и свыкнуться с жестокой реальностью, в которой они очутились. По его мнению, если на то пошло, попасть в плен к боевикам было бы не намного лучше. Наоборот – хуже. Особенно для Фроловой. Пусть не забывает – она женщина. Так что пусть радуется, что здесь никого нет: "Пока нет", – мысленно поправил он себя. Все могло измениться, и не в лучшую сторону, в любую минуту.
Ершов молчал. Его молчание было для Фроловой самым веским доказательством его правоты.
– Надо что-то делать, – твердо сказала она, – Надо сообщить в Управление. Они даже не знают…
– Знают, – прервал ее Ершов, – Еще вовремя воздушного боя, я сообщил на аэродром о неизвестном объекте. Впрочем, за самим боем мои товарищи следили в реальном времени с помощью видеокамер установленных в кабине истребителя. Другое дело, что связь прерывалась, и я не уверен, что они поняли, с кем мы столкнулись в воздухе. Думаю, у них сложилось искаженное и ошибочное представление. Скорее всего, решат, что нас сбил беспилотный, экспериментальный военный самолет враждебной нам страны. Не буду уточнять, какой именно. Сейчас это не имеет значения.
– Но вас же должны искать? Правильно? – спросила Фролова.
– Должны. Даже ищут уже. Знать бы только где именно, – согласился с ней майор Ершов.
– В смысле, если мы на Земле, то найдут, а если нет, то нет. Вы это хотите сказать? – настаивала Фролова.
– Можно и так сказать, – Ершову очень не хотелось ее огорчать, но и обманывать он тоже не хотел. Местность, где они находились, была странной. И странность ее заключалась не только в абсолютной пустоте. За все время пока они здесь находились, он не заметил ни одной птицы. Да что там птицы, ни одной мухи, или комара. На Земле, в любой пустыне хоть что-то есть из живности или растительности. Пусть самая скудная, но есть. А здесь абсолютно ничего. Кирпичного цвета почва под ногами, камни, песок, мелкий гравий и больше ничего.
– Бред! Не верю! – решительно воскликнула майор Фролова, – Ваш истребитель в рабочем состоянии? Если да, попытайтесь поднять его в воздух, и оттуда определить, где мы находимся. Это вы сможете сделать? – она пристально смотрела в глаза Ершову.
Вот этого Ершову как раз совсем не хотелось делать. Хотя он с самого начала думал о такой возможности. Но если он в воздухе не сможет определить координаты истребителя, тогда рухнет последняя, пусть даже иллюзорная надежда, что он ошибается, и что они действительно находятся на Земле. Пусть даже в самой отдаленной, малоизученной, и безжизненной пустыне.
Сержант Левченко, чтобы хоть чем-то занять себя в то время когда начальство решало их дальнейшую судьбу, внимательно изучал местность вдали в свой полевой бинокль. Сначала ничего интересного в объективы его линз не попадало. Унылая пустыня, в которой от тоски хотелось застрелиться. Но потом рука сержанта дрогнула, тело его напряглось, он нервно облизал языком свои губы. Хотел, уже было крикнуть остальным, но решил все сначала проверить. Да нет, он не ошибался. На расстоянии приблизительно полутора километров к югу от того места, где они находились, виднелся какой-то предмет. Определить, что именно это было, сержант никак не мог. Может старые, разобранные "Жигули" копейка, а может трактор или брошенная сеялка. Но определенно там что-то находилось.
– Товарищ майор, – взволновано и осторожно проговорил он, – А ну гляньте. Похоже, там что-то есть. Никак не могу понять что именно, – он протянул свой бинокль Ершову, – Похоже, рухлядь какая-то… – сержант Левченко осторожный от природы, не торопился с собственными выводами. С него было достаточно и того, что он первым что-то заметил. В душе он был доволен.
Ершов внимательно всматривался в указанном направлении. Сержант не ошибся. В сумеречном свете, действительно находился какой-то, явно созданный руками человека предмет. На сердце у Ершова сразу стало легче, а с плеч, словно гора свалилась. Слава тебе господи – они на Земле! А он уже на воображал себе бог знает что.
– А что я говорил! – весело воскликнул сержант Калина, и многозначительно посмотрел на майора Ершова. Мол, видите, товарищ майор зря вы только пугали нас своим НЛО. Они дома. У себя на Родине.
– Чего ж мы стоим? – в голосе Фроловой звучало нетерпение, – Пойдем и посмотрим, что там, – она сделал шаг вперед.
– Ершов кивнул сержантам, и с биноклем Левченко молча пошел к находке сержанта.
Маленькая группа людей потянулась следом. По дороге все гадали, что же такое обнаружил сержант Левченко.
* * *
Сержант Калина озадаченно почесал затылок, сплюнул, медленно обошел находку:
– Ну и где ты видел здесь "Жигули"? – с иронией спросил он, обращаясь к Левченко, – На "Жигули" это совсем не похоже. Нет, совсем не похоже, – он решительно замотал головой, еще раз сплюнул себе под ноги и, забросив автомат на плечо, недоуменно посмотрел на майора Ершова, – А вы, что скажете, товарищ майор? Левченко сто пудов ошибся. Какие это к черту "Жигули"?
Ершов, не отвечая, всматривался в разбросанные вокруг находки предметы. И чем больше он всматривался, тем мрачнее становилось его лицо. К нему снова, словно призраки из кошмарного сновидения, медленно, но неизбежно начали возвращаться самые дурные предчувствия. Видно, поспешил он порадоваться, поверив, что они на Земле. Глядя на странные, неизвестного ему предназначения предметы, да и на сам объект, он снова начал сомневаться, что они дома. На Земле.
Вместо него ответил сержанту Калине Левченко:
– Сам вижу, что не похоже, – согласился он, разглядывая странный предмет, – А ты чего радуешься? Ну, ошибся. С кем не бывает. Как будто ты знаешь, что это такое. Если ты такой умный, то скажи, что это? Чего молчишь? – настаивал Левченко.
Сержант Калина пнул полуботинком какую-то обгорелую железку. Она со звоном отлетела в сторону.
– Что ты ко мне прицепился. Откуда мне знать, что это, – добродушно проговорил он. – Может холодильник старый, или агрегат какой-то заводской, а может… перерабатывающая установка. Да разве мало чего валяется вокруг. Вон у нас возле дачи свалка, так там, – сержант Калина присвистнул, покачал головой, – Столько всего свезли, что иногда смотришь на какую-то вещь, и никак не поймешь что это и для чего она предназначена. И вообще, – он ухмыльнулся, – Кто из нас фермер? Я или ты?
– При чем здесь это? – спокойно поинтересовался Левченко, – Ну я фермер, и что? Вернее, мой батя.
– Ничего, чего ты сразу заводишься, – примирительно проговорил Калина, и хлопнул Левченко по плечу.
– Не надоело еще? – остановил их майор Ершов, – Продолжайте осмотр местности. Может, еще что-то найдем полезное.
Для майора Ершова, как и для остальных, неожиданная находка сержанта Левченко действительно выглядела странной. Всем сразу стало ясно, что это не "Жигули" копейка, не трактор и не сеялка. Объект ни на что знакомое бойцам не был похож. Кроме того, корпус его был разрезан пополам, в некоторых местах оплавлен. У объекта имелась так же спутниковая антенна, – обгоревшая и почерневшая, словно побывала в костре.
– Загадок меньше не становиться. Только прибавляется, – медленно проговорил он, словно обращаясь к самому себе, – Ничего не понимаю, – честно признался он, поворачиваясь к майору Фроловой, – А вы?
– Надо все хорошенько осмотреть, – ответила она, – Должно быть какое-то логическое объяснение, – Меня, если честно, тоже смущает спутниковая антенна. Уж очень она смахивает на антенны космических станций.
– Вы правы, – согласился майор Ершов, – Продолжим осмотр. Ничего другого нам не остается.
– Во-во! – оживился сержант Калина, – И я о том. Спутник это. С неба свалился! Наверное, уже ищут, – он посмотрел на небо, словно ожидая увидеть там вертолет спасателей, – Нам лучше никуда не уходить. Здесь ждать когда они нас найдут вместе со спутником. Верно, товарищ майор?
– Верно, сержант. Верно. Но обыскать здесь все хорошенько нам не помешает. Ели это, как ты говоришь, действительно спутник…
– Это не я… – прервал его сержант Калина, – Она… то есть, товарищ майор, – и он указал глазами на Фролову, – Блин, – не удержался он, – Запутаешься тут с вами… с майорами.
Марина Фролова не сдержала улыбки. Сержант Калина вызвал у нее сначала негативное впечатление о себе, но чем дольше длилось их знакомство, тем симпатичней он начинал ей казаться.
– Рабочая гипотеза, сержант. Не более, – официальным тоном проговорила она.
– А… рабочая, – понимающе протянулся сержант Калина, – Ну, тогда я пошел.
– Куда? – спросил Ершов.
Сержант Калина пожал плечами:
– Осматривать местность. Сами же сказали.
– Давай, – разрешил Ершов.
Они нашли еще несколько фрагментов разрезанного на части объекта. Не нашли только последний. Тот, на котором была надпись: "Incredible NASA". Возможно, тогда многое бы для них прояснились. Они бы поняли, что сержант Левченко действительно нашел космическую станцию. Но не на Земле, как они полагали, а… на Марсе! Да, да, вы не ослышались. На четвертой планете нашей Солнечной системы. Нашли американскую исследовательскую космическую станцию, уничтоженную таинственными существами крэглами.
Горькую правду об этом им еще предстояло узнать. Но не сейчас.
Глава восьмая
Странные, непонятные сны. А может, вовсе не сны? Может, видения? Видения, от которых замирает сердце, и кровь стынет в жилах? Или может быть, ужасные воспоминания о действительно произошедших событиях?
Лейтенант спецназа ФСБ Вадим Зернов открыл глаза, посмотрел прямо перед собой. Белый потолок, мягкий, белый свет, лившийся казалось прямо ему в мозг. Но глазам не было больно. Наоборот, приятно. Хотелось смотреть еще больше. Впитывать, вбирать в себя свет точно губка. Он не знал, где он находится. Не помнил, что с ним произошло. Не знал, что происходит в данный момент. Да и честно сказать, ему было абсолютно безразлично. Он неподвижно лежал, и наслаждался белым светом. Ему было хорошо. Очень хорошо. Спокойно и хорошо. Как никогда еще не было в его короткой жизни.
Над ним склонились две головы в прозрачных шлемах, и белых защитных скафандрах.
"О, космонавты! – вяло подумал Вадим, – Откуда они здесь? И, кстати, где я? – впервые, мысленно поинтересовался он. Слабая попытка повернуть голову, ни к чему не привела. Голова не двигалась, – Странно, может, шею сломал? – продолжал размышлять Вадим, – А разве люди живут со сломанной шеей? Наверное, живут. Современная медицина сейчас делает чудеса. Надо бы спросить, что со мной и где я. Хотя, чего спрашивать, и так понятно, что в госпитале. Интересно, а как меня зовут? Миша, да нет, вроде не Миша. Саша? Кирилл? Вроде, похоже, но не то… Неужели амнезия? А, помню – Вадим Зернов. Да, Зернов… Значит, я, Зернов. Ясно, – мысленно протянул Вадим Зернов, – Зернов… Зернов, смешная фамилия" – мысли лейтенанта вяло текли в его голове. О произошедших с ним событиях в ботаническом саду, он совершенно не помнил. Словно ничего и не было.
Над Зерновым склонились не космонавты, как он сначала подумал, а научные эксперты, скорее даже научные светила секретной лаборатории ФСБ. Именно к ним попал лейтенант Зернов после странных событий в ботаническом саду. Ни с чем подобным в своей практике ученые еще не сталкивались. Зернова как привезли врезанным в кусок асфальта, так он и лежал на исследовательском столе, словно кусок плиты. Он словно сросся с ним. Даже на рентгеновском снимке, невозможно было определить, где заканчивается его тело, и начинается мертвая материя. Кусок асфальта словно был продолжением лейтенанта.
Сначала, в первые минуты после поступления в операционную, штатные хирурги управления, пытались отделить раненого Зернова от асфальта. Но у них ничего не получилось. В это невозможно было поверить, но когда врачи, вооружившись инструментами, начали откалывать кусочки асфальта, то из трещин сразу начала сочиться кровь, а приборы, к которым был подключен пострадавший лейтенант, немедленно показывали, что он хоть и был без сознания, но испытывает сильную боль от их действий. Обескураженные, хирурги прекратили свои попытки, и вызвали профессоров. А пока тех не было, взяли образцы странной крови на анализ. Результаты анализов, повергли экспертов лаборатории еще в больший шок. Если это и была кровь, по крайней мере, внешне сочившаяся из трещин в асфальте жидкость имела красный цвет, – то совсем не человеческая. Чья? Ответить на этот вопрос никто из них не брался.
Если бы Зернов был мертв, все было бы намного проще. Его давно бы уже разобрали на органы, и изучали под несколькими микроскопами одновременно. Но вопреки всем ожиданиям, и законам природы, лейтенант был жив. У него только немного поднялась температура, но, в общем-то, держалась в пределах нормы. Внешне он казался без сознания, хотя аппарат жизнеобеспечения, к которому подключили Зернова, показывал, что он попросту спит. Ученым не оставалась ничего другого, как ждать когда он проснется или придет в себя.
Ждать им пришлось ровно один час и две минуты. В целях безопасности в лаборатории одновременно находились всего два человека. Профессор Виноградов Иван Олегович, и его ассистент, надежда отечественной науки младший научный сотрудник Малышев Геннадий Александрович.
– Очнулся, – взволнованным голосом, первым заметил пробуждение лейтенанта Зернова помощник профессора.
– Вы правы, коллега. Странно, – профессор Виноградов считал, что если их пациент и придет в себя, то уж никак не сегодня, и возможно даже не завтра. А где-то недельки через две, а то и все три. Если пациент вообще, придет в сознание. По мнению профессора Виноградова, пациент получил травмы не совместимые с жизнью. Находиться в глубокой комме, и ждать, что он выйдет из нее, не приходилось.
– Что ж вы хотите, коллега. Молодой организм. Безграничные ресурсы, – проговорил профессор Виноградов, склонившись над неподвижно лежавшим Зерновым, – М-да, впервые в своей практике сталкиваюсь с таким случаем. Даже не представляю себе как его лечить. А главное чем, – честно признался профессор. На лице его было написано удивление и недоумение.
– Согласен, – его помощник посветил фонариком Зернову в глаза.
– Реакции никакой, – сказал он, продолжая светить, – Левый зрачок немного расширился. Правый не реагирует совсем. Сильное сотрясение мозга, вот вам и результат.
Зернов, не мигая, смотрел прямо на яркий луч фонарика. Свет ему совершенно не мешал. Даже наоборот, яркий свет Вадиму был приятен. Хотелось смотреть и смотреть. Но потом свет ему надоел.
"Чего ты мне светишь? – хотел сказать он, но не сумел даже языком пошевелить, – Что это со мной? Заболел? Может, вирус подцепил какой-то? Неужели куриный? Но где? Когда?"
Наверное, в выражении лица его что-то изменилось, потому что ассистент профессора, выключил фонарик.
– Наверное, хочет что-то сказать, – проговорил он, внимательно изучая лицо Зернова, – Как ваше имя? – спросил он, – Вы помните, что с вами произошло?
"Зернов я. А вы кто такие?" – мысленно ответил Вадим Зернов, но в слух не сумел проговорить ни слова.
– Может, не понимает? – с сомнением проговорил ассистент, поворачиваясь к профессору.
Профессор Виноградов, вдруг с силой схватил своего ассистента за локоть, грубо оттащил от стола:
– Смотрите! Смотрите! – громко зашипел он, энергично кивая на стол, на котором лежал Зернов, – Уже началось. Нам пора уходить, – не дожидаясь ответа ассистента, профессор Виноградов потащил его к выходу из лаборатории. Еще при входе в лабораторию они получили четкий приказ, как только начнутся какие-то изменения с пациентом, немедленно покинуть помещение.
Они как раз успели вовремя убраться из лаборатории. С лейтенантом Зерновым действительно начали происходить странные трансформации.
Кусок асфальт, в который, казалось, вросло тело Зернова, ожил, начал медленно утолщаться, скрывая все больше в своей толще тело лейтенанта. Сам Вадим Зернов, похоже, ничего не ощущал. Он продолжал неподвижно лежать на столе и, не мигая, смотрел прямо перед собой в потолок. Он ни о чем не думал. Ничего не хотел. Он понимал одно. С ним что-то происходит, и он должен терпеливо дождаться когда это "что-то" закончиться.
Не прошло и нескольких минут, как оживший асфальт буквально поглотил Вадима вместе с головой. На столе, перед потрясенными учеными, лежала темная, вздувающаяся масса непонятного вещества. Зрелище было неприятным и жутким. Потом вещество в том месте, где находилась голова Зернова, просветлело, и можно было увидеть лицо Вадима. Спокойное и безмятежное. Затем светлое, полупрозрачное пятно померкло, затянулось, исчезло совсем.