Перебраться на "ту строну" труда не составило, потому что, как только я зашагал вдоль старинной кладки, почти сразу же наткнулся на широкую брешь, образовавшуюся, судя по всему, тоже очень давно. Аккуратно прошмыгнув через нее, я оказался за стеной.
К моему разочарованию "внутри" почти ничем не отличалось от "снаружи" - меня окружали такие же поросшие люминесцентной зеленью деревья и кусты. Но как только я отошел на несколько шагов от ветхой кладки, мои непривыкшие к атакующему со всех сторон свету глаза узрели еще кое-что необычное: силуэт замысловатой конструкции.
Отодвинув в стороны назойливые ветки, я протиснулся дальше и вышел к огромному постаменту. Теперь моему взору открылось нечто невообразимое: склонившееся под тяжестью времени грандиозное архитектурное сооружение, невесть как удержавшееся на поросшем мхом основании. Древний памятник неизвестной цивилизации представлял собой громадный куб, причем располагался он, подчиняясь каким-то неведомым законам природы, на ребре. Казалось, будто он весит в воздухе или опирается одним боком на невидимую стену.
Я долго ходил вокруг, пытаясь отыскать какую-нибудь хитрость, держащую исполинский монолит на столь сомнительной опоре. Но… Увы! Похоже, архитектор, сколотивший сие произведение искусства, оказался настоящим мастером, либо структура памятника скрывала в себе все еще ненайденный мною потайной механизм, возможно, даже основанный на магии. Хотя причем здесь магия? Мир это другой, стало быть, и живет он по иным законам, мною еще не понятым.
Ведь не все же необычное в мире должно содержать в себе магическую основу.
Минуло еще немного времени, и мною медленно, но верно стала овладевать томительная усталость. Непривыкшие к столь дальним походам ноги наполнились тяжестью, разболелось совсем недавно зажившее бедро. Причем настолько сильно, что даже довольно-таки неслабое заклинание Снятие боли, на досуге вмученное в меня наставником, лишь немного ослабило страдания. И я решил отдохнуть, но не с помощью медитации, что хоть и очищала тело от пут усталости, но все же делало это не до конца, а осуществить это самым простым и доступным каждому человеку способом - сном.
Взобравшись на край древнего постамента и подложив под голову свернутый в импровизированную подушку плащ, я аккуратно прилег. Теперь грандиозный монумент загадочной цивилизации возвышался прямо надо мной. Казалось, что он в любой момент может рухнуть, похоронив под грудой обломков потревожившего его основание незваного гостя. Но что-то мне подсказывало, что этого не произойдет. Памятник древней культуры простоял многие годы, значит, продержится и еще несколько часов.
Вытянув ноги, я лежал и глядел в черноту неба сквозь зеленые заросли веток. Избитое физической усталостью тело и утомленный тревогой разум, словно сговорившись, стали потихоньку сдаваться. Приятная сонливость медленно обволакивала сознание, не давая ему возможности вновь проявить панических чувств. Последнее, что взбрело мне в голову перед полным погружением в сон, так это мысль о том, что здесь, в этом странном мире, необычно тепло даже ночью. С этой маленькой думой я и уснул.
Из омута сна меня выловил монотонный звук, заставив сознание вновь вернуться к суровой реальности. Широко зевнув и продрав заплывшие глаза, я приподнялся на локтях и огляделся. Зелень вокруг меня больше не светилась, да и небо давно уже утратило былую черноту. Похоже, проспал я до самого утра.
Странный звук, удивительно похожий на невнятное бормотание, едва слышно доносился откуда-то снизу. Аккуратно спустившись с постамента и убедившись в том, что вчерашняя усталость ушла, я снова осмотрелся, пытаясь нащупать взглядом хоть что-нибудь, способное издавать подобный шум. Ничего так и не отыскав, я решил обойти основание монумента по периметру. Но как только я заглянул за угол, моему взору предстала странная картина: опустив голову и приложив ладони к лицу, на коленях стоял человек (или удивительно похожее на него существо) и что-то бормотал - во всяком случае, звук исходил именно от него.
На мгновение я оцепенел. Неужели мне наконец-то удалось повстречать более-менее разумного обитателя этого мира?
Рот непроизвольно открывался и закрывался, но, пораженный столь внезапной встречей, я не мог вымолвить и слова.
Как мне с ним вступить в контакт? На каком языке заговорить? Впрочем, выбор не так уж велик - либо русский, вероятность владения которым у иномирянина стремится к нулю, либо межмировой. Еще могу пролепетать что-нибудь на немецком, но это вряд ли принесет результат.
Пока я стоял и размышлял, иномирянин, будто почувствовав мое молчаливое присутствие, внезапно повернулся. Бормотание вмиг прекратилось. Теперь я видел его лицо отчетливо. Бледное и чуть вытянутое, с тонкими чертами. Немного печальное и явно чем-то озабоченное. И какое-то оно необычное - иномирянин явно не принадлежал ни к одной из существующих на Земле этнических групп. И похоже на то, что мой новый гость вовсе не "он", а "она"… Да, это женщина, без сомнений, ибо как только она приподнялась с колен и полностью повернулась ко мне, на ее груди я узрел два явно выдающихся холмика, обтянутых светло-коричневой тканью.
Выглядела иномирянка лет на тридцать пять. Лицо чуть помятое, словно его обладательница только встала с постели и еще не успела умыться. Темные волосы коротко острижены, прическа, мягко говоря, оставляет желать лучшего - странно, и как такое могла допустить женщина? Телосложение немного полноватое, но только самую малость. А рост: сантиметров сто семьдесят. Что касается одежды - уж не знаю как в этом мире, но на Земле в наше время представительницы прекрасного пола подобное носят очень редко. В общем, надето на ней нечто вроде туники с удлиненным подолом, перевязано сие одеяние черным ремнем с поблескивающими на свету кругляшками пуговиц. На ногах - невысокие черные ботинки, но, судя по виду, сшиты они явно не для женской ноги - грубые и тупоносые.
Незнакомка глядела на меня с явным интересом, на ее лице переливалась самая разнообразная гамма эмоций. Сначала недоумение, потом явное недоверие, сопровождаемое чуть нахмурившимися бровями, и затем легкий восторг, плавно перетекающий в откровенную радость. Вопреки всеобщему мнению, гласящему, что повстречав незнакомца в лесу ничего хорошего от него, как правило, ждать не стоит, на лице иномирянки не отобразилось и толики испуга.
- Парламано к'хун! - чуть растянулись уголки губ женщины, глаза радушно засияли Странно, с чего это она так радуется моему появлению?
- Здравствуйте! - промямлил я, не в силах придумать ничего более вразумительного.
- Куэрло м'хил туэр? - Брови незнакомки нахмурились.
- Не понимаю я тебя… - озадаченно протянул я, стараясь вспомнить фразу, означающую на межмировом языке дружелюбное приветствие.
- Амутино! - жалобно пробормотала иномирянка, с явным сожалением глядя на меня.
- Кайтанелли! - поприветствовал я незнакомку на межпространственном.
- Дуайтэ, - помотала головой она, давая понять, что совершенно меня не понимает.
Межпространственным она не владеет. Впрочем, язык этот распространен исключительно среди братии стражей и магов, а она к ней явно не принадлежит. Как же быть?
- Гилдэт гар'х ширти. - Женщина улыбнулась и шагнула ко мне, ее жестковатая рука аккуратно сжала мою ладонь.
- Постойте, дамочка, - запротестовал я.
- Дуайтэ варано, гио дэро канн дэт'х, - снова улыбнувшись, помотала головой незнакомка. Ее рука при этом чуть потянула меня к себе.
Похоже, она хочет, чтобы я пошел за ней. Что ж, попробую. В любом случае, другого выхода у меня нет.
Иномирянка вела меня по лесу, держа за руку, как ребенка. Временами она оборачивалась, что-то говорила на своем непонятном языке и снова устремляла взор в глубину леса. Я шел молча. Поначалу пытался с ней заговорить, хотел хотя бы узнать ее имя и представиться самому, но ответом было лишь отрицательное мотание головой и таинственное "Дуайтэ".
Минут через двадцать мы вышли на обширную поляну, густо покрытую сочной зеленью. Вдалеке виднелось нечто вроде небольшого селения - маленькие домики с округлыми крышами плотно прижимались друг к другу подобно сбившимся в группу пухлым грибам.
Я облегченно вздохнул - незнакомка поступила правильно. Видимо, осознав, что войти в полноценный контакт с незваным гостем она не может, женщина решила отвести меня к более опытному человеку. Наверное, совсем скоро я предстану перед старостой деревни или еще кем-нибудь более весомым.
Но к моему удивлению повела она меня не в селение, а в другую сторону - чуть левее от деревни. Через некоторое время я узрел в отдалении одинокую бревенчатую хижину, скромно притуленную к краю леса.
Строеньице это, как и сбившиеся в кучку деревенские дома неподалеку, тоже являло собой нечто странное. Вроде и похоже на обычное жилище старых времен, тем не менее, было в нем что-то чуждое. Видимо, каркас здания был построен по иному принципу, а не так, как принято на Земле - бревна сложены таким образом, что дом издали напоминает огромный гриб.
И вот мы подошли к жилищу, поднялись на небольшое крылечко. Женщина отворила узкую дверь и дружелюбно указала мне на открывшийся проход, - мол, заходи, не стесняйся.
- Э, нет! - чуть растянул губы в улыбке я. - Женщины вперед….
- Дуайтэ, - помотала головой незнакомка. - Гио дэро!
- Ну, ладно, будь по-твоему, - вздохнул я и, напоследок окинув взглядом окружающее пространство, чуть пригнулся и шагнул в темный зев дверного проема.
Я оказался в сенях, заставленных разнообразными вещами, о предназначении которых стоило только догадываться. Впрочем, некоторые из них удивительно напоминали предметы сельскохозяйственного инвентаря - вон в углу нечто вроде тяпки лежит, грабли аккуратно приставлены к стенке, возле невысокой скамейки расположился небольшой плуг.
- Гио дэро, - пролепетала снова иномирянка. Пока я озирался, она успела прошмыгнуть мимо меня и теперь стояла возле следующей двери, ведущей, видимо, в недра жилища.
- Да иду я, иду, - ответил я, перешагивая через порог.
Теперь я стоял в тесной, но достаточно уютной комнате - сразу видно, что здесь приложила руку женщина. Все аккуратно и к месту. Небольшой камин с дугообразной топкой расположился посередине стены, недалеко от него стояла деревянная кровать, застланная чем-то вроде стеганого покрывала. К круглому оконцу приставлен широкий округлый стол, сколоченный из прочного на вид дерева, и высокий, тщательно освобожденный от коры пенек - судя по всему, банальная замена стула. В целом можно сделать вывод, что оказался я в архаичном и весьма комфортном жилище, приправленным иномирной самобытностью.
Женщина подошла ко мне вплотную и, ткнув пальцем себе в грудь, вымолвила:
- Кави.
Похоже, она наконец-то представилась. В ответ я тоже приложил палец к груди и по слогам выговорил:
- Ан-дрей.
- Дуайтэ, - замотала головой она и, легонько толкнув меня ладонью в грудь, произнесла: - Фирбет.
И что это означает? Я же ей назвал свое имя.
Я повторил процедуру приветствия, выговорив свое имя еще отчетливее.
- Дуайтэ, - снова не согласилась иномирянка, в голосе промелькнули едва заметные нотки недовольства. - Яги дан Фирбет.
- Да нет же, Андрей меня зовут, Ан-дрей! - настаивал на своем я.
- Яги дан Фирбет. - В глазах женщины блеснуло возмущение. Она явно требовала, чтобы я называл себя Фирбетом.
- Ладно, пусть я буду для тебя Фирбетом, - махнул рукой я.
- Яги дан Фирбет, - снова повторила иномирянка.
- Да, Фирбет, Фирбет, черт с тобой! - кивнул я.
Кави удовлетворенно улыбнулась и тут же принялась увлеченно что-то рассказывать. Я, естественно, ничего понять не мог. Пару раз пытался перебить ее, но женщину ничто не могло остановить. Непонятные слова так и лились из ее уст.
Я слушал. Долго слушал. Некоторые слова в ее речи повторялись неоднократно - видимо, это были предлоги или местоимения. А иногда Кави указывала на предметы и объекты: стол, камин, кровать, окно, пол, потолок; периодически тыкала пальцем себе в грудь, и порой даже указывала на меня. И я заметил, что кое-что из ее туманного рассказа начало проясняться. Да и по интонации можно было с легкостью понять, что женщина определенно жаловалась на что-то или на кого-то.
И вот затянувшееся повествование наконец закончилось. Губы Кави расплылись в теплой улыбке, и она довольным голосом изрекла кульминационную фразу, о значении которой я быстро догадался. Несомненно, она вымолвила что-то сродни: "Теперь все изменится к лучшему" или "Отныне дела пойдут хорошо". И почему-то мне показалось, что это положительное изменение в ее жизни загадочным образом связано с моим появлением. Невольно сложилось ощущение, что она ждала меня. Ведь даже тогда, у подножия древнего памятника, иномирянка, встретив меня, не особо удивилась.
Как бы то ни было, мне сейчас не до этого. Нужно искать Якова Всеволодовича. Но с чего начинать поиски, если на местном языке я не могу связать и двух слов? Стало быть, необходимо овладеть местной речью хотя бы на начальном уровне. А это ведь непростая задача. Для изучения нового языка потребуется не один день.
Посему, я решил прибегнуть к наиболее простому способу. В последующие тридцать минут я путем убогого языка жестов упорно пытался вынудить из моей новой знакомой хоть какую-нибудь информацию, прямо или косвенно касающуюся моего наставника. Но на все вопросы женщина отвечала мрачным "Дуайтэ", явно давая понять, что ничего не уразумевает.
Окончательно выбившись из сил, я махнул на все рукой и, чертыхнувшись, обессилено рухнул на табурет-пенек. Иномирянка присела рядом на корточки, ее рука нежно провела по моим волосам, а полный сострадания взгляд ласково прошелся по моему измученному лицу.
- Т'ха ги, конари вэ, - тихо изрекла она с такой интонацией, будто говорила нечто вроде: "Милый мой, как мне тебя жаль!". Видимо, Кави тоже понимала, что между нами стоит непробиваемая крепость языкового барьера.
- Мне нужно овладеть твоим языком. Ты сможешь меня ему обучить?
- Гиро, - ответила она, явно не понимая, о чем я спрашиваю.
- Может, попытать счастья в том селении? - спросил я сам у себя. Встал, мой взгляд снова устремился на женщину. - А ну-ка пойдем со мной. Отведешь меня в ту деревню. - Я указал на дверь.
- Яги горэ орт'х, Фирбет? - спросила Кави чуть взволнованно.
- Не знаю, что ты там говоришь, но я собираюсь в ту деревню. - Я шагнул к выходу. Женщина, что-то невнятно бормоча, последовала за мной.
Оказавшись снова на улице, я взглянул в отдаленные силуэты диковинных домов. Повернулся к своей новой знакомой, хлопнул себя по груди и указал на селение.
- Дуайтэ, - замотала головой она, в глазах блеснуло беспокойство. Вмиг оказавшись рядом со мной, Кави взяла мою руку, дернула к себе, определенно желая, чтобы я следовал за ней.
- Нет, я пойду в деревню. Возможно, там удастся наладить контакт, - воспротивился я, указывая пальцем на обветшалые крыши иномирных хижин.
- Дуайтэ! - снова запротестовала женщина.
И тут из ее рта снова полился поток непонятных слов. Иномирянка импульсивно жестикулировала, видимо, пытаясь объяснить, что в той деревне происходит что-то неладное. Она корчила такие гримасы, что мне и вправду становилось жутко.
- Стало быть, мне нужно остаться у тебя.
Не знаю, поняла меня женщина или нет, но после моих слов на ее лице сразу же засияла радужная улыбка, и она, чуть прильнув ко мне, прошептала:
- Гиро.
И в этом чужом мире у меня появился дом. Нет, скорее, не дом, а временное пристанище, ведь оставаться здесь на всю оставшуюся жизнь я не собирался.
Кави вела себя довольно-таки забавно. Она постоянно отиралась возле меня, безустанно приговаривая: "Т'ха ги, Фирбет!", что впоследствии я перевел, как "Милый мой, Фирбет". Я же постигал тонкости нового языка, ежедневно выучивая по десятку слов. Видимо, тот эликсир, что я выпил накануне, по-прежнему действовал, потому что новый язык мне давался без особого труда. К концу первой недели моего пребывания здесь мы с Кави уже могли общаться друг с другом, а в завершении второй седмицы мне мало-помалу стали открываться некоторые тайны этого дикого мира.
Оказалось, что в том селении, куда Кави упорно не желала меня пускать, по словам иномирянки живут "неверные Кубу люди", что они очень жестоки и алчны и не ведают добра. На вопрос, что же такое Куб (это я потом перевел ломающееся на языке слово, как "куб", изначально оно звучало по-другому) женщина долго изучала меня пристальным взглядом недоверчивого следователя и, видимо, смирившись с моим незнанием столь простой вещи, неохотно объяснила, что Куб - это творец всего сущего. Проще говоря, бог. Я сразу же вспомнил тот грандиозный монумент в лесу, где позволил себе прикорнуть на часок-другой и где повстречал Кави. И, естественно, я спросил у женщины, не является ли то древнее сооружение воплощением ее Куба, но иномирянка снова обвела меня подозрительным взглядом и отвечать отказалась.
А в остальном все шло гладко. Кави охотно помогала мне в изучении ее языка, многое объясняла, но кое-что, как и сведения о своей религии, утаивала. Впрочем, о ее жизни у меня сложилось яркое представление. Она носила ярлык изгнанницы (правда, за что с ней так поступили, она, опять же, умолчала) и вела уединенный образ жизни, занимаясь сельским хозяйством.
Параллельно я пытался связаться с учителем. Часами медитировал, упорно старался открыть ментальный канал, что должен был настроить меня на мысли наставника. Но все было тщетно. Яков Всеволодович по неведомым причинам на контакт не шел. Но я не отчаивался. Возможность того, что его в этом мире нет, я не допускал даже в мыслях. Просто нужно еще немного времени.
ГЛАВА 7
С того дня, как я оказался на Дарне, минуло чуть больше месяца. Тридцать шесть дней, если быть точным. И как бы это печально не прозвучало, но я за это время ни на шаг не приблизился к разгадке исчезновения наставника. Зато гипотез навоображал, хоть диссертацию пиши. Некоторые из них казались дикими и даже глупыми, как то: попадание учителя в плен к аборигенам; неудачное проникновение и последующее разоблачение Якова Всеволодовича в шайке местных мастеров магии; затянувшаяся схватка с сильным противником, что послужило причиной тяжелого ранения и заставило наставника залечь у какого-нибудь знакомого чародея, дабы подлечиться. Время от времени в голову заползала паническая мысль о возможной гибели учителя, заставляя тело содрогаться, а кожу - покрываться стаями противных мурашек. Но я ее сразу же отбрасывал, как и те тоскливые думы о том, что я могу остаться в этом измерении до конца своих дней.
- Доброе утро, Фирбет! Время вставать и готовиться к приему пищи, - поприветствовала меня Кави на своем родном языке. Интересный факт: женщина упорно отказывалась называть меня моим истинным именем, растолковав это тем, что прозвище "Фирбет" подходит мне больше. Да и вообще, я заметил, что она всячески пытается помыкать мною, что порой выводит из себя.
- Да, сейчас, - вздохнул я, потягиваясь. Впрочем, проснулся я уже давненько, но продолжал лежать в постели с закрытыми глазами, размышляя о своей горемычной участи.