Пуля Квант - Бобл Алексей 12 стр.

Я огляделся. Лес, обычный смешанный лес, кусты, кочки, трава, корни кое-где у старых деревьев выпира­ют, подмывает их тут что-то во время паводков. Мха много. Совсем другой пейзаж - не тот, откуда мы по­дошли к мареву.

- Может, мы возле болот? Или реки. В общем, во­доем поблизости где-то.

- Нуда, логично. Мы тут с Никитой, пока тебя жда­ли, к тому же выводу пришли. Но никаких признаков марева больше не видно. И снега нет, вот что удиви­тельно… Как ты там говоришь? -слу. .

- Мапупа.

- Ага. А ты молодец, Костя. - Курортник почесал небритый подбородок. - Догадался, что марево нас втянуло, про волну сообразил.

Я поежился, вспомнив желтый лист, который вдруг начал чернеть. Только сейчас сообразил: ощущение бы­ло, словно помер и в загробный мир лечу.

- Теперь надо решить, что дальше делаем. - Ку­рортник глянул на часы. - Либо двигаем за этой бан­дой, либо ищем выход сами, разбираемся в происходя­щем.

- Языка хочешь взять?

- Точно. И Пригоршня хочет.

- Давай за ними двинем. Заодно и разберемся, где мы. А языка - по обстоятельствам, как сложится.

Леха поразмыслил и посмотрел на сталкера:

- Что думаешь?

- Я "за", - отозвался Никита.

- Решено. - Курортник прищурился, вглядываясь в лес, и недовольно зашептал: - Пацан этот, да еще и марево! Радио не работает… Впустить - впустили, но куда? И выпустят ли? Одно радует: это точно Зона. Южная Зона, где есть сталкеры, а значит, можно вы­браться. - Он приподнялся.

Меня накрыло дежа-вю. Где-то я уже слышал похо­жую фразу о том, что нас куда-то впустили, но выпус­тят ли… Я силился вспомнить, когда и где, при каких обстоятельствах это говорил Курортник, но не мог.

- Двигаемся в следующем порядке: Лабус первый, я следом, Пригоршня замыкающий. Дистанция три ме­тра. Никита?

- Я.

- Отдай болты и гайки Лабусу. Электронные уст­ройства не включать.

- Держи. - Пригоршня протянул мне пакет.

- Лабус, направление: север, северо-восток, возь­мем восточней от этой братии.

Кивнув, я выпрямился.

- Под ноги всем смотреть, чтобы на растяжку не нарваться.

Пригоршня как-то вяло поднялся, буркнул: "Угу".

- Никита, чего ты мнешься? - спросил Леха.

- Да это… странно как-то. - Сталкер замолчал, уставившись в небо.

Я задрал голову.

- Чего странного?

Чудной этот сталкер, витает в облаках, тут дело се­рьезное, а он со странностями своими. Я на всякий слу­чай еще раз глянул вверх, потом осмотрелся - тихо кругом.

- Ну чего? - Курортник дернул Никиту за рукав. Не меняя позы, тот произнес:

- Выброса нет, - и замолчал, почесывая подбо­родок.

- И?.. - Меня его манера начала раздражать. - Нет - и хорошо.

- Я в Зоне почти восемь суток. А выброса нет.

Я нахмурился. Что-то не сходится. Не пойму, где именно. Смущает меня какой-то момент… Леха, взглянув на часы, скомандовал:

- Двинули, потом обмозгуем.

Я закинул на спину рюкзак, высыпал на ладонь не­сколько болтов из мешочка и убрал его в боковой кар­ман. Оглянулся - все готовы. У Пригоршни глаза рас­терянно бегают. Вот будет пауза, тряхну я его, только предварительно с Курортником наедине потолкую, а по­том устрою Пригоршне допрос с пристрастием. Темнит сталкер, недоговаривает что-то.

Вскоре мы пересекли цепочку следов, оставшихся от свободовцев. Они явно не таясь шагали, не ждут в этом месте никакой опасности. Куда же нас забросило? И что это за марево такое, в конце концов? Получается, не­кто смог из него выйти. Утащил Кирилла и вернулся обратно. Проход, стало быть, есть в обе стороны. Кто-то шастает, используя марево, туда-сюда у самого Пе­риметра, под носом у ОК, а разведке и невдомек.

Я остановился, заметив небольшой овражек впере­ди. Вдоль склонов кусты, если продираться - нашумим. Возможно, овраг переходит дальше в широкую балку и выводит к водоему, а может, и нет.

На входе в распадок, невысоко над землей, крутились иголки и листья - воронка.

Я примерился, размахнулся и швырнул болт в анома­лию. Железку тут же втянуло и закрутило, она скольз­нула вверх по невидимой вертикальной оси, а потом ано­малия выплюнула ее к противоположному склону. Но ту­да болт не долетел: вращаясь, подскочил и метнулся обратно, попав в другую аномалию. Охренеть! Это что за пинг-понг такой? В овраге, выходит, какие-то анома­лии-синхроны? Вот уж причуда Зоны. Две воронки вы­строили векторы силы так, что их поле перекрыло весь распадок. Путь туда закрыт.

Я обернулся.

Курортник покивал, потом показал направление на одиннадцать часов.

Что ж, придется пока идти по следам сталкерской ро­ты, а когда появится возможность - свернем к оврагу, переберемся на другой склон. Так мы сохраним безопас­ную дистанцию, и в случае, если обнаружим себя и нач­нется огневой контакт, будет куда отойти.

Я еще раз бросил взгляд на овраг - болт летал меж­ду воронками. Интересно, сколько он так будет скакать?

До следующего выброса? Пока не разрядит аномалии полностью или не изменится вектор приложения силы?.. Да и бог с ним.

Я напряженно глядел вперед. Сталкеры идут доста­точно быстро, километров пять в час. Торопятся. Так мо­жем и отстать. Местность незнакомая, аномалии вон странные…

След на земле читался легко. Вот бычок дымящий­ся валяется - плевать, похоже, командованию этого отряда на скрытность передвижения. Точно торопятся. Хотя сталкеры никогда дисциплиной не славились. Ну разве что "Долг" - в этой группировке много отстав­ных военных. Между собой мы их называем ассениза­торами Зоны. Командование иногда привлекает дол-говцев для выполнения разных задач. А меня в их стра­тегии смущает то, что они передвигаются по Зоне относительно небольшими отрядами - и при этом мечтают уничтожить всех мутантов внутри Периметра. Но мутантов здесь слишком много. Одних только псев­дособак в южных частях Зоны несколько тысяч. Неко­торых убивает выброс, часть гибнет под заградитель­ным огнем крупнокалиберных пулеметов и миномет­ных батарей с блокпостов, но остальные плодятся и плодятся. Причем это только псевдособаки, есть же еще псевдогиганты, псевдоплоть - я хмыкнул, слиш­ком много ПСЕВДО, - контролеры, тушканы, снор-ки, зомби, слепые псы, бюреры… А в глубине Зоны кто обитает? Я собственными глазами видел два "чер­ных одеяла". Одно из них во время рейда убило пуле­метчика нашей группы Карла: обернулось вокруг него и отпустило - Карл стал похож на гипсовую фигуру, потом раскрошился, как сухарь, рассыпался на куски.

Группу спас Курортник, выстрелив по "одеялу" зажи­гательными. Пули разорвали необычного мутанта на лоскуты, но потом тварь снова собралась в одно це­лое, хорошо хоть преследовать больше не стала. Где там у нее мозги? И вообще было не понятно, живая она или нет… Или вот химеры - их вообще, говорят, не видел никто.

Мы продвигались вдоль оврага, низкая поросль за­слоняла склон. Очень ровная, высотой везде одинако­вая - но ведь не искусственное же это насаждение, от­куда ему здесь взяться? Тогда что? Растение-мутант… Надо держаться от этих кустов подальше, а то как вспомню рассказы Курортника о деревьях-кукловодах, так муторно становится.

Как я и предполагал, овраг увеличивался, восточный склон становился все круче. Если превратится в балку, преодолеть его будет сложно.

Впереди треснула ветка, потом еще одна, послышал­ся звук ударов топора - дерево рубят. Переправу го­товят? Или…

Я остановился у кряжистого дуба и дал команду: "Ложись". Курортник подполз ближе, жестом показал: "Наблюдай прямо", а сам двинулся на десять часов. Его место занял Пригоршня, я приказал смотреть за Лехой, вынул бинокль. Подстроив фокус, стал разглядывать лес. На тропе появилась фигура в КЗС, за ней вторая. Сталкеры возвращались. Курортник успел отползти ме­тров на двадцать, затаился под молодым ельником и то­же смотрел в бинокль.

Парочка с "калашами", в разгрузках, на груди бол­таются маски респираторов. Один обычного телосложе­ния, неприметный, второй как жердь: худой, высокий,

КЗС ему мал - в обтяжку, рукава сползают с запяс­тий вверх, сталкер их постоянно одергивает, перекла­дывая оружие с руки на руку.

Они свернули с тропы и направились прямо к Ку­рортнику. Должно быть, этих двоих отрядили в наблю­дательный пост на время стоянки.

Я замер. Потом дернул Пригоршню, он обернулся и пожал плечами. Ну да, что он может сделать… Если рыпнемся сейчас, сразу обнаружим себя. Сюда при­мчится рота архаровцев, а сражаться с такими превос­ходящими силами…

Леха оторвался от бинокля, показал нам два расто­пыренных пальца. Я в ответ просигналил латинской "V" - Леха кивнул, начал стягивать рюкзак.

Пригоршня напрягся. Я снова глянул в бинокль - на тропе пока никто не появился.

Сталкеры не спеша двигались между деревьями, те­перь первый не закрывал второго. До нас стали доно­ситься отдельные фразы, я расслышал что-то про "Мо­нолит".

Никита подобрался, выставил вперед оружие, це­лясь.

Отложив бинокль, я взялся за пулемет. Постучал по плечу Пригоршню, он обернулся, и я показал: твой ле­вый, мой правый. Никита кивнул. Мы одновременно по­смотрели на Леху. Он убрал штурмовую винтовку за спину, ощупал правый рукав, где у него пенал с трех­гранной пикой. Оглянулся, скрестил руки у шеи и сжал кулаки, затем показал указательный палец. Это значи­ло: одного он прикончит, второго берем.

Мы с Пригоршней кивнули.

Первый сталкер произнес:

- Вот здесь, в ельничке, - и указал автоматом на место, где затаился Курортник.

- Давай скорей, пока Умник не прознал. А то сгно­ит потом, сука… - Высокий явно нервничал, постоян­но крутил головой, то и дело одергивал рукава.

- Да не ссы, Худой, - отозвался первый. - Чего ты шкалишься, я по-быстрому, - и, перевесив АКМ на шею, стал развязывать тесьму штанов. Расстегнув пряж­ку солдатского ремня, он вошел в ельник. Над приземи­стыми елками теперь торчала только его голова. - Ху­дой, а Худой, а правда, что контролеры все гомосеки? - Сталкер заржал, как придурок.

Теперь Леха видит голую задницу молодца из "Сво­боды". Зона притягивает отребье. Периметр наглухо не закроешь, вот и лезут сюда блатные да судимые. Всту­пают в кланы, сколачивают группки, устанавливают но­вый порядок. Джентльмены удачи.

Я сосредоточился на Худом. Он взял на изготовку ору­жие, чуть присел и крадучись двинулся в обход ельника. Сделал несколько шагов и замер. Потянул носом воздух.

- А почему они гомосеки?.. - продолжал из ель­ника первый. - А…

- Бурый, заткнись, - нервно перебил Худой.

Он сделал еще пару шагов - до Курортника оста­лось не больше метра. Вытянув руку, Леха мог бы схва­тить сталкера за щиколотку.

Курортник подобрался, опираясь на ладони и носки.

Я поймал в прицел Худого, палец лег на спусковой крючок.

Башка Бурого исчезла - он присел в ельнике. Худой шагнул вперед, хрустнула ветка, и Курортник прыгнул.

Глава 11
ЗЕЛЕНКА

Правильно все-таки, что Леха командирскую долж­ность занимает. Жаль, не сделал офицерскую карь­еру; жаль, после нашего похода на ЧАЭС не получил группу.

Ситуацию он просчитал верно. Я бы мог и не сооб­разить.

Леха сбоку ударил локтем в нос Худому, тот дернул­ся и упал навзничь. А командир уже исчез в ельнике. Мы с Пригоршней вскочили и побежали. Над елками появилась голова Курортника, он шепнул:

- Пригоршня, помоги. Лабус, пакуй этого Худого.

Никита нырнул в ельник, а я достал из кармана уз­кую полоску пластика. Склонился над Худым, содрал капюшон с его головы, выудил оттуда шапку, заткнул ему рот - черт, Леха сталкеру нос сломал, кровь за­ливала подбородок. Я перевернул бесчувственное те­ло, подцепил носком автоматный ремень, скинул с пле­ча. Вот почему Худой рефлекторно не выстрелил - указательный палец лежал на скобе. Насмотрятся фильмов, идиоты, и Рембо из себя начинают корчить. Палец в такой ситуации необходимо держать на спус­ковом крючке, но сталкер строил из себя крутого, а Курортник все видел снизу, Худой к нему правым бо­ком двигался. И валить Леха его не стал, потому что Бурого наверняка сложней допросить было бы, повад­ки у него, как у бывшего заключенного. Правильно Леха рассчитал.

Сложив костлявые кисти пленного крестом у него за спиной, я вдел их в подготовленную петлю из пластика и резко затянул свободный конец, вжикнув "крокоди­лом" замка. Теперь не вырвется.

- Вот мразь блатная, - над елками показалась го­лова Пригоршни, - обгадиться успел.

- Тихо, Никита, - велел появившийся следом Ку­рортник, - давай его в овраг. Лабус, подай мой рюкзак.

Я выполнил команду. Курортник за пару секунд на­цепил поклажу на спину.

После они с Пригоршней вытащили из ельника труп со спущенными штанами. Голова убитого болталась, по бледной шее стекала струйка крови из маленькой ды­рочки. Курортник пробил пикой кадык и, похоже, раз­дробил шейные позвонки - мгновенная смерть.

Где-то впереди продолжали стучать топоры и повиз­гивала двуручная пила. Раздался громкий треск, донес­ся возглас: "Поберегись!" Подпиленное дерево упало, треща сучьями, и глухо ударилось о землю.

- Лабус, за нами.

Мужики потащили мертвого сталкера к кустам на кромке оврага. Я сдвинул пулемет за спину, дернул за шиворот пленного - тяжелый, зараза, даром что Ху­дой, - перевернул. Сталкер замычал, глаза открылись, взгляд мутный. Я взвалил его на плечи, на всякий слу­чай осмотрелся кругом - ничего не забыли? - и бы­стро пошел к оврагу.

- Стой, Пригоршня. Не надо близко, не нравятся мне эти кусты, - произнес Курортник.

Леха и Никита остановились в паре шагов от живой изгороди. Раскачали тело и на счет три забросили его в овраг. Оно глухо стукнулось о склон и с шуршанием по­катилось вниз. Следом Пригоршня зашвырнул автомат Бурого.

- На исходную, - скомандовал Курортник. - Пригоршня, наблюдение.

Мы вернулись к дубу, я бросил Худого в углубление между подмытыми толстыми корнями. Глянул вперед - Никита в пяти шагах под сосной глядит в Лехин би­нокль. Я сдвинулся чуть влево, чтобы видеть пленного и одновременно за тропой наблюдать. Поставил "Ми-ними" на сошки. Ориентируясь по звуку, взял под при­цел сектор, где сталкеры валили лес. Ближе к тропе за­метил воронку - и как не вляпались? Аномалия про­являла себя слабо, вращала в воздухе одинокий бурый листик…

Худой окончательно пришел в себя и что-то мычал. Леха выщелкнул трехгранную пику из пенала, скло­нился к нему и зашептал:

- Сейчас я выну у тебя кляп. Если начнешь орать, всажу эту штуку тебе в пасть! - Он показал сталке­ру пику, Худой скосил глаза, разглядывая ее, и энер­гично закивал. - Отвечаешь шепотом на вопросы. Понял? - Леха вытащил кляп. - Куда направляе­тесь?

- В… к… к Янтарю.

- Что вам там нужно?

- "М-м-монолит".

Я нахмурился. При чем тут Монолит?

- Кто командир?

- Умник.

- Сколько вас идет?

- Н-не знаю. Много, человек с-сто.

Я присвистнул про себя. Курортник продолжал быс­тро спрашивать:

- Сколько отрядов, откуда идете?

- С Милитари в обход Диких территорий. Не знаю сколько.

- Вы первый отряд? -Да.

Леха выдернул из кобуры пистолет, сунул ствол Ху­дому в рот, глянул на меня. Я понял. Пробежал несколь­ко шагов к тропе и залег под сосной. Достал бинокль. Эх, пройтись бы назад метров триста, осмотреться, раз­ведать все основательно.

Издалека снова долетел возглас: "Поберегись!" - и еще одно дерево упало на землю с громким треском.

Курортник подождал, пока я устроюсь на новом ме­сте, потом вынул ствол пистолета изо рта пленного и продолжил:

- Какой интервал между движением отрядов?

- Час.

- Почему остановились? Переправа?

- Да, мы через балку должны пройти по мосту, но он потек от Зеленки. Сами же знаете, только здесь пе­рейти можно.

- Да, - покивал Курортник.

Врал он. А я про себя порадовался: удачно вышло. На­пуганный сталкер предупредил про мост, теперь мы туда не сунемся. Интересно, что за мост и что за "зеленка" такая? Жалко, приборы не включишь, сразу засветимся.

- Что вам нужно у Янтаря?

- Монолитовцы.

- Откуда они там?

Сталкер замялся, Леха стукнул его по лбу рукояткой пистолета.

- Да следопыты двоих случайно засекли на подхо­дах к Янтарю! - чуть не закричал сталкер.

- Тихо! Шепотом отвечай! Что за операция?

- Умник сказал, что мы эти… образцы вооружения захватим, а если повезет, так и живыми кого-то из сек­тантов возьмем.

- Когда должны выйти в точку рандеву?

- Завтра к полудню.

С ветки вспорхнула птица, прощебетала и затерялась в кронах. Я поднес к лицу бинокль, осмотрел окрестно­сти, обернулся.

Леха засовывал в рот Худому кляп. Закончив, вытер измазанную в крови перчатку о КЗС пленного, сел ря­дом и задумался. Неожиданно хлопнул себя по лбу:

- Я понял, где мы!

И тут Худой вскочил, да так ловко, что я растерялся. Он бросился прочь. Леха мог сбить его подсечкой, но почему-то не сделал этого. Худой, сгорбившись, бежал к тропе. Голова низко опущена, мычит что-то. Пригор­шня перекатился на спину, вскинул "Грозу", но выстре­лить не успел - беглец влетел в воронку. Его крутану­ло, мелькнуло искаженное лицо. Леха отпрянул за де­рево. Мычание оборвалось, хрустнули кости, длинное тело скрючилось и, отлетев в сторону, взорвалось изну­три. Я нырнул за сосну, пригнулся.

- Пригоршня, Лабус, ко мне!

Пятясь, я вернулся к дубу. Скосил глаза на разрядив­шуюся аномалию - фарш на земле, лоскуты ткани, ра­зорванный ботинок… Леха намеренно позволил погиб­нуть сталкеру. Я покачал головой. Он прав, конечно, но смерть жуткая. Командир после похода на ЧАЭС и смерти той девчонки сильно изменился, сухой стал, не шутит, в себя ушел. Я видел, как он прячет мысли и да­вит переживания. Мы тогда группу потеряли, мужиков из соседнего отряда положили ни за что… И Леха успел привязаться к Ане, она шла с нами до ЧАЭС, помога­ла. Он пытался остановить ее, задержать, но не смог. И теперь казнит себя, зачерствел. Понимаю; мир серым становится, когда… Я сморщился и приказал себе боль­ше не думать об этом.

- Жуть, - сказал подошедший Пригоршня. - Вроде он гранату проглотил и она у него в желудке рва­нула.

- Зеленка - речка такая. Дальше, в овраге, нача­ло берет, - заговорил Курортник. - Или она - сплошная аномалия, или в ней какая-то аномальная субстанция живет, не знаю. Так ее сталкеры обозвали. Сама по себе она - тьфу, ручеек, но перейти через нее можно только по старому железнодорожному мосту, по которому раньше узкоколейка проходила.

Пригоршня кивнул. И я вспомнил - точно, мы один раз использовали маршрут, пролегавший через этот мост, когда вели ученых с Янтаря к Свалке, с последу­ющим заходом на Кордон. Тогда еще войсковая опера­ция проводилась, ОК зачищало Свалку, вот ученые и напросились побродить, поживиться продуктами анома­лий.

- Этот, - Леха махнул рукой на останки Худого, - сам виноват. Пригоршня, выкинь его автомат в овраг и валим на запад. Потом поговорим.

Никита выполнил команду, я его подстраховал. Спу­стя несколько секунд мы поспешили вслед за Курорт­ником.

Леха двигался чересчур резво, лишь изредка огляды­вался. Нагнав его, я спросил:

- Куда торопимся? Влетим в аномалию.

Он ответил:

- Нет, здесь вряд ли. Здесь все это добро аномаль­ное речка к себе тянет. Помнишь воронки-синхроны?