Пуля Квант - Бобл Алексей 13 стр.

- Да уж помню.

- Это Зеленка затыкает дыры, где к ней подобрать­ся можно… Место такое особенное, только через мост.

Стук топоров и шум пил, оставшиеся за спиной, по­степенно стихали.

- Так если только через мост этот… - вклинился Пригоршня. Он сопел, жарко в летной куртке стало. - Если их там ждут, там же засаду поставить можно, тог­да никто никуда не пройдет…

- Правильно мыслишь, Никита, - бодро прогово­рил Леха. - Сейчас всё и увидим… А теперь тихо. При­сели.

Лес заметно поредел. Курортник выбрал удобное ме­сто для остановки - в яме. Наверно, когда-то здесь бы­ла землянка, построенная еще во времена Второй ми­ровой. Покатые склоны поросли мхом, толстый слой хвои на дне мягко пружинил. Об искусственном проис­хождении ямы свидетельствовали четыре металлических уголка, торчавшие из земли по периметру. Видимо, же­лезки некогда служили подпорками для наката. Крыша давно сгнила, ведь сколько лет прошло. Я поковырял склон носком. Легко отвалил кусок мха, обнажился пе­сок, а когда шаркнул ногой еще раз, показалось трух­лявое бревно - надавил, и гнилушка рассыпалась. Ощутив ногой какой-то твердый предмет, я нагнулся и нащупал ржавый металл. Запустив в рыхлый песок пальцы, выдрал старую буро-рыжую фашистскую кас­ку. Перевернул ее, вытряхнул песок. Вместе со слип­шимися комками на землю выпал железный квадратик.

Я поднял его, потер пальцами шершавую поверхность, подул - пряжка, на аверсе две молнии - руны "со­улу". Зондер-команда - эсэсовец. С обратной сторо­ны гравировка: Напз Ит…г. Ганс, значит, фамилию не различить. Зачем ты приходил на эту землю? Я брезг­ливо выбросил бляху.

- Лабус, раскопки потом. Наблюдайте, а я схемку набросаю.

Курортник расчистил от мха и иголок квадрат метр на метр и стал энергично чертить рукояткой ножа на песке.

Я улегся на один из склонов, выставив пулемет на сошки. Леха вскоре окликнул нас с Пригоршней.

- Смотрите. Мы приблизительно здесь, - он ткнул кончиком ножа в крестик на схеме. Ниточка реки, мост и границы лесных массивов. На северо-запад от моста начинается пустошь, обрамленная грядой холмов. Леха потрогал повязку на плече - кровит рана, зашить бы, а времени нет… - Сто процентов, что на ближнем к мосту холме Умник выставил пост. Я бы так сделал. Его можно попробовать снять. Худой сказал, что мост "по­тек". Скорей всего аномальная речка на мостик влия­ет, и ходить через него толпой страшновато, вдруг об­валится. Но, - он ткнул в условное обозначение мос­та, - если его временно укрепить, то, наверно, сможет пройти достаточное количество народа. А засада… Вот ты ответь, Пригоршня, кому нужно ставить засаду в этом районе?

Никита, помявшись, сказал:

- Ну не знаю. Может, вам, военсталам.

- Нет.

- Ну еще кому-нить, кто за хабаром охотится. Стал­керы-то здесь ходят…

- И как, по-твоему, будут мародеры бомбить роту "Свободы"?

Пригоршня почесал затылок и пожал плечами.

- Правильно, - усмехнулся Леха, - себе дороже.

- А это что? - Я сполз со склона и указал на зна­чок строения возле стрелки "север - юг".

- Это заимка Лесника. Старый хрыч охотой на му­тантов промышляет. Я знаком с ним. Проводник он хоро­ший, южную Зону лучше нас с вами вместе взятых знает.

- А я ничего о нем не слышал, - удивился При­горшня.

- Я слышал, он в восточном Могильнике бывал, - вспомнил я. - Заимку его не трогают по неписаному закону. Ни "Свобода", ни "Долг", ни командование ту­да не суются. Таких людей берегут.

Пригоршня хмыкнул, но ничего не сказал.

- Двигаем к этому холму. - Курортник показал второй от моста. - Ждем, пока "Свобода" форсирует речку. - Он поднялся, убрал нож. Пошаркал ногой, стерев схему на песке, и взглянул на часы. - Произой­дет это, по моим расчетам, минут через тридцать. Ког­да второй отряд подтянется. Они переходят, ждем око­ло получаса, если все тихо, идем следом. За ночь мы их обгоним, они наверняка лагерь будут разбивать, и к ут­ру выйдем на Янтарь.

- А дальше? - спросил Пригоршня. - Янтарь же молчит двое суток.

- А дальше… Дальше по обстановке. - Курортник вылез из ямы.

- Погоди! - окликнул Пригоршня.

- Чего? - недовольно буркнул Леха сверху.

- Пост мы сняли, который должен встречать вто­рой отряд. Умник такое событие из вида не упустит.

- Точно, - согласился я, и сам удивился, что вы­ступил в этой ситуации на стороне Пригоршни.

Курортник нахмурился, перехватил штурмовую вин­товку.

- "Свобода" явно идет по графику. Умник, как ко­мандир, для себя зафиксирует факт исчезновения двух своих людей. Да только нужно еще установить, что их намеренно ликвидировали. Один блатной, бывший зек, у него все пальцы в наколках, второй его прихвостень, случайно угодил в воронку. Блатной дезертировал - "Свобода" дисциплиной никогда не славилась. А ис­кать, проводить расследование, кто это будет делать?

* * *

Курортник шел уверенно, не опасаясь аномалий. Лес как лес, кругом березы, осины, сосны и ели. Под по­дошвами пружинят мох и хвоя. От землянки пошли по бывшей линии траншей, больше напоминавшей пологое русло пересохшего ручья. Скорей всего траншеи были второй линией эшелонированной обороны эсэсовской дивизии вдоль реки. Остатки первой должны сохранить­ся у берега. Сколько же здесь народу полегло в битве за Украину, когда в сорок первом Красная Армия от­ступала с боями на восток, а в сорок четвертом гнала фашистов на запад. Здесь, наверное, пальцем ткни - в любом месте найдешь боеприпасы, снаряжение, еще какие-нибудь свидетельства времен Великой Отечест­венной…

По мере приближения к реке встроенный в мои часы датчик радиации показывал умеренные изменения фона. Может, у самой Зеленки фон будет высоким, но не на­столько, чтобы нанести какой-то существенный вред ор­ганизму при переходе по мосту. Сталкеры же ходят.

"Свобода" шумела на всю округу - стук топоров иногда сливался в прерывистую дробь, в коротких пе­рерывах между тюканьем звенели пилы.

Деревья поредели, пошли кусты, пожухлый камыш стелился ковром. Аж в носу защекотало. Курортник сбавил темп. Впереди высились плотные заросли кус­тарника, по верхней границе ветвей виднелась голая ма­кушка холма. Чуть правей - редкие деревья, кроны за­слоняли нас от возможных наблюдателей с вершины у моста. Мы двинули в обход кустарника к ложбине меж­ду возвышенностями.

Остановились. Курортник повел стволом, присел, на­пряженно глядя вперед. Словно пес, почуявший что-то. Лег на землю. Я последовал его примеру. За спиной громко сопел Пригоршня, я смерил его взглядом поверх плеча, и он замер на четвереньках.

Курортник жестом приказал оставаться на месте и пополз вдоль кустарника. Достиг края, прислушался. Что его так насторожило?

Из-за куста показались две фигуры в черном, вполо­борота к нам. Монолитовцы! Сектанты тихо, как кош­ки, крались друг за другом по направлению к реке. Сла­женные быстрые движения, у каждого на голове шлем-маска, верхняя половина тела в композитной броне, на спине массивный ранец.

В траве раздался шорох, из стеблей осоки вынырну­ла сплюснутая, как брелок от сигнализации автомобиля, башка гадюки. Я застыл. Гадюка уставилась на ме­ня, немигающий взгляд глаз-бусинок гипнотизировал. С детства боюсь ползучих тварей до омерзения - мень­ше Киплинга надо было читать. Змея выпростала тон­кий язык, башка качнулась в сторону Пригоршни… Сталкер, не раздумывая, схватил скользкое тело. Змея успела раззявить пасть, показав трубчатые ядовитые зу­бы, - и Никита рубанул ножом. Капли крови угодили мне на лицо, я дернулся. Обезглавленное тело конвуль­сивно свернулось в спираль, обмотав руку сталкера по локоть. Пригоршня застыл с раскрытым ртом - глаза зажмурены, крылья носа гуляют, как меха кузнечного горна. Он смачно чихнул.

Оба сектанта обернулись на звук. Курортник вско­чил, швырнул бинокль в ближнего, но тот отпрянул, и бинокль угодил в голову второго. Леха ударом ноги под­бил спусковую скобу АКМ, направленного ему в грудь, и ствол с навинченным ПБС ушел вверх. Из приемни­ка "калаша" вывалился магазин. Леха схватился за тол­стую трубку глушителя, дернул на себя, уводя ствол вправо, и нажал подошвой на затворную раму, как на педаль газа. Из патронника вылетел последний патрон. Держась за ПБС, Курортник сделал круговое движение рукой - автоматный ремень увлек монолитовца впе­ред. Леха отступил влево, развернув сектанта спиной к себе.

И тут второй начал стрелять. Глухие хлопки слились с ударами топоров, глушитель на стволе гасил звук. Ку­рортник заслонился первым сектантом, как щитом. Пу­ли били мрнолитовцу в грудь, он дергался, и Леха дер­гался вместе с ним, при этом пытаясь вырвать из кобу­ры "файв-севен".

Второй сектант одиночными выстрелами дырявил фигуру напарника. Так и не успев выдрать пистолет из кобуры, Леха споткнулся и упал на спину. Это позволи­ло нам с Никитой открыть огонь.

Сектант попытался отскочить обратно за кусты, но до них было слишком далеко - он упал, нашпигован­ный нашими пулями.

Я кинулся к Лехе, сдернул с него мертвого моноли­товца.

- Твою мать! - Курортник показал Пригоршне ку­лак. - Шумишь как динозавр!

На холме, к подножию которого мы почти вышли, за­работал крупнокалиберный пулемет. Судя по звуку - "Корд". Ему начал вторить другой, откуда-то издалека, с противоположного берега. Разбираться времени не было. Со стороны моста послышались крики и ответ­ные выстрелы. Просвистело несколько шальных пуль.

Мы присели.

- В лес! - крикнул Курортник и побежал, низко пригибаясь.

Глава 12
ПОХОД

Лабус, вперед. Включи детектор, - скомандо­вал Курортник. Планшет я успел активировать и без приказа и те­перь возглавил группу.

- Возьми левей… Глубже в лес, на юг… Над ухом вжикнуло. Впереди с одинокой березки упа­ли срезанные пулями ветки.

Откуда стреляют?

- Ложись! - крикнул за спиной Леха. - На де­вять часов!..

Я распластался на земле. Вовремя - над головой просвистели пули. Перекатившись под сгнившую осину, я повернулся в сторону противника. Корявый хиленький березовый ствол валяется на земле - хоть какое-то ук­рытие. Стреляли из сосняка, который закрывал холм рядом с мостом. Выстрелов нападавших я не слышал - монолитовцы опять глушители используют. Береза дер­нулась несколько раз, одна пуля прошила ее насквозь. Черт! Я уткнулся лицом в траву.

- Назад! За кусты! - скомандовал Курортник. Там ведь змеи… Но впереди сектанты, они опасней. Раздался крик Пригоршни:

- Лабус, скорей!

Я стал отползать, на ходу оглянулся - сталкер был уже под кустом, встал на колено и дал длинную оче­редь.

От сосен в нашу сторону бежали два монолитовца. Еще две пары по сторонам от них быстро шагали, стре­ляя. У всех автоматы с глушителями.

- Мапупа! - вырвалось у меня.

Шесть сектантов быстро сокращали дистанцию, гра­мотно прикрывая друг друга. Сейчас прижмут к берегу, сбросят в реку.

Застрекотала винтовка Курортника. И тут же При­горшня выстрелил из подствольника. Один сектант спо­ткнулся, упал, остальные двигались дальше, четверо па­лили в мою сторону. Я услышал:

- Пригоршня, вперед!

Грохнул взрыв - упал навзничь еще один черный.

Внутри заклокотала звериная злоба к этим "чер­ным", я вскочил и вдавил спусковой крючок.

- Заряжаю! - донеслось сквозь шум стрельбы. Я стрелял, быстро шагая навстречу сектантам.

- Держать строй! - прокричал Леха.

Продолжая сокращать дистанцию, я выпустил в сек­тантов всю ленту в один заход, завалив таки еще одно­го. У Лехи опустел магазин, мы одновременно выхвати­ли пистолеты и выстрелами почти в упор опрокинули четвертого, который не успел перезарядиться. Никита засадил гранату из подствольника в пятого сектанта.

- Граната! - Леха прыгнул ко мне, сшиб с ног и упал рядом.

Грохнул взрыв, вскрикнул от боли Пригоршня.

- Ну сука! - Курортник встал на колени. Хлопнули один за другим запалы, Леха швырнул две гранаты в сторону шестого монолитовца и упал головой к взрыву, закрывшись локтями. Я приоткрыл рот. Гро­мыхнуло. Курортник вскочил, пробежав несколько ша­гов, расстрелял остаток магазина в раненого сектанта.

Перезарядив пулемет, я поспешил к Пригоршне, ко­торый медленно поднимался, ошалело мотая головой. Видно, слегка контузило взрывом.

- В лес! Лабус первый!

Мы снова бежали в противоположную сторону от моста. Пару раз чуть не напоролись на ржавые воло­сы - повисшие на низком кустарнике, они сливались с коричнево-серым фоном. В первом случае помог де­тектор, во втором я сам разглядел голубоватые всполо­хи аномалии на ветках растений.

Вбежали в старый ельник. Из земли торчали толстые крепкие корни, приходилось смотреть под ноги и одно­ временно на детектор. Темп снизился. Прибор преду­предительно пискнул - я заметил на земле радужную пленку - лифт! Перепрыгнул. За спиной пленку пере­махнул Курортник, выкрикнув: "Осторожно!" Я огля­нулся - Никита, споткнувшись о корень, рухнул на ра­дужные разводы. Этим он включил аномалию на скло­не небольшой ямки, и его швырнуло по низкой траектории, припечатало о крепкий ствол ели. Никита свалился поддерево и стал подниматься, будто пьяный, растерянно озираясь, пытаясь ухватиться за шершавый ствол. Оступился, вновь упал, взмахнув руками. Звез­дануло его конкретно. Мы подхватили сталкера и про­волокли метров тридцать, пока он не заворчал, чтобы отпустили, сам пойдет.

Курортник скомандовал остановку и уселся на зем­лю, тяжело дыша, держась за раненое плечо. Пригор­шня лег на живот, раскинув руки - рюкзак съехал на затылок. Я сел под сосной, привалился к стволу, при­крыл глаза. Сердце тяжело бухало в груди. Вытерев ли­цо, увидел на ладони кровь. Откуда? А, это же змеи­ная… Снял с пояса флягу, полил на ладонь, плеснул в лицо и утерся рукавом.

Стрельба у моста продолжалась, но уже не так плот­но. "Корд" иногда выдавал длинную очередь и смолкал надолго. В ответ огрызались АКМ. Почти одновремен­но бухнули два взрыва ручных гранат.

А потом все стихло.

У монолитовцев на автоматах глушители. Значит, ес­ли раненых добивать станут, мы не услышим - сектан­ты пленных не берут. А прав оказался Никита насчет засады. Да только кто ж знал, что "Монолит" сюда при­прется. Что вообще происходит?

Когда убирал флягу, я заметил, что куртка на плече порвана. Просунул палец в дыру - черт, пулей черка­нуло. Глянул под мышку - еще дыра. Господь уберег. Я мысленно перекрестился.

- У кого какие мысли будут? - тяжело дыша, спро­сил Курортник. - Пригоршня, ты у нас накаркал заса­ду - начнем с тебя.

Никита нехотя перевернулся на бок, оперся на ло­коть. Стянул шапку, рванул ворот куртки и помассиро­вал грудь.

- Первый раз в лифт угодил. На всю жизнь запом­ню… - Сделав несколько глубоких вдохов, он продол­жил: - У меня никаких мыслей. Каша. Война какая-то началась? Не припомню, чтоб в Зоне группировки так активно воевали, внаглую.

- Лабус?

Дыхание восстановилось, сердце перестало часто биться, я поднялся, глянул в сторону переправы. По­тер щеку. Никаких мыслей: исходных данных мало, но мозг завис, как компьютер с небольшой оперативной памятью. В сознании крутилось, как Никита отрубил башку гадюке, потом схватка Курортника с монолитов­цем и шквальный пулеметный огонь - хорошо, не в нашу сторону. А потом… первый раз я строем в атаку ходил, сшибся вот так, стенка на стенку на открытой местности.

- Не знаю, - сказал я. Переглянулся с Лехой, по­казал глазами на Никиту - самое время его тряхнуть. Хоть и спас меня сталкер, но не оставляла мысль, что он очень уж лихо предсказал засаду, будто знал. А еше я припомнил наш разговор про выброс - что-то силь­но смутило меня тогда, но… Стоп! Я понял - Никита раньше говорил, что в Зоне чуть ли не вместе с нами оказался. А потом, когда нас марево засосало, он обро­нил, что восемь суток тут бродит. Вот! Интересно, Ле­ха этот момент тоже отметил?

Курортник прищурился и кивнул.

Шагнув к Никите, я навел на него пулемет:

- Не дергайся и рассказывай. Рассказывай все!

- Ты чего? - Пригоршня стал приподниматься, по­тянулся к "Грозе".

- Говори… - Курортник был уже на ногах, одна ру­ка на пистолетной рукоятке "Джи-36", висящей на гру­ди, другая на цевье. Он шагнул к сталкеру, упер срез пламегасителя ему в лоб и добавил: - Выстрелю, по­нял? В этот раз не пожалею. Говори!

Я посмотрел на Леху - и поверил. Бледное лицо, нет румянца, который возникает при возбуждении, взгляд холодный. Точно выстрелит. Его палец очень мед­ленно вдавливал спусковой крючок.

- Ладно, ладно, скажу! - произнес Никита. - Не пойму, что в Зоне творится. Я поэтому про выброс за­икнулся, а зря. Из этого понятно стало, что в Зоне рань­ше вашего оказался. Меня наняли рюкзак этот отнес­ти, с изделием…

- С ГСК? - уточнил Курортник.

- С ГСК, - вздохнул Пригоршня. - На Янтарь доставить.

- Кто? - Курортник убрал ствол, и стал виден кру­жочек красной кожи на лбу Никиты.

Леха опустил винтовку, сталкер сел.

- Да если бы я знал! Я ж в рабочем городке рас­сказал, как заказ поступил.

- Кто те двое, что вели к Янтарю?

- Не знаю, на вашего брата смахивают. Я по по­вадкам понял, точно военные.

- Оружие-то у них было? - вклинился я. - Какое?

- Да, было. Ручные пулеметы "Печенег". Рюкзаки патронами забиты, "сборки" как у вас, ну сухпаек еще… и все вроде.

Курортник сдвинул брови. Я погладил усы.

- Ну блин, не знал я, правда не знал, что в рюкза­ке! - добавил Пригоршня.

- Ладно, как они одеты были?

- Как наемники.

- А выглядели как?

Никита наморщил лоб, повращал глазами.

- Да обычные, один лобастый такой, квадратный, а другой явно боксер… - он помассировал виски, - тя­желовес, нос набок и шустрый такой, верткий. Я вроде тоже не маленький, но эти двое в плечах пошире меня.

- Клички, позывные?

Я глянул на Леху: губы плотно сжаты, глаза прищу­рены.

- Тайсон и Скала.

Я не удержался, хмыкнул. Курортник посмотрел на меня, я пожал плечами.

- И где они? До Янтаря вы не дошли.

- Не дошли, - кивнул Никита. - От Свалки по­началу так лихо отмахали несколько километров. А по­сле, не доходя до "Агропрома", встряли… - Он вытер нос. - Глупо встряли.

- Не тяни. Куда встряли?

- В засаду. Сектантам.

- Чего? - Мы с Лехой задали вопрос одновре­менно.

Курортник присел возле сталкера:

- Ты, Никита, часом, голову не простудил? Какие сектанты возле "Агропрома"?

- Сектантские! - съязвил Пригоршня. - А тут от­куда сектанты?..

Курортник вновь зыркнул на меня, и я пожал пле­чами.

- Я сам не поверил сначала, - продолжал Пригор­шня. - Но там так завертелось… Тайсон сразу погиб, ему пуля в лобешник первому прилетела. А вот Скала воевать остался. Одну "сборку" мне отдал и велел ухо­дить на Кордон, там меня типа встретят. Я впервые этих "черных" увидел… неожиданно получилось. Здоровые черти, в масках, двигаются быстро, молча. Прирожден­ные бойцы, точно говорю.

- И как ты ушел?