– Все просто, брат. Гляди: вот это предохранитель, а это регулятор мощности пучка: можно разогреть котлету, а можно продырявить стальной лист в два сантиметра толщиной. Это – фокусировка луча, зависит от расстояния и задачи – лучше не трогай. Ну и здесь курок, то бишь спусковой крючок. Нажал – выстрелил, еще раз нажал – еще раз выстрелил. Потом поставил на предохранитель. Логика ясна? И дурак справится.
– Понял. Классно!
– Классно-то классно, но ты там не вздумай палить во все, что двигается! Не в экспедицию на Марс собираешься. Короче, ты готов?
Соломон вздохнул. Готов ли он? По большей части да. Но не полностью.
– Надевай куртку, рюкзак за спину, – жестко скомандовал Фаронов: видимо, ему уже надоели все эти длинные и пространные напутствия. Павел беспрекословно исполнил. – Бластер на плечо! Так… Трансфер в карман, не потеряй его! Молодец. Инструкции помнишь? Отлично. Правой рукой берешь ретранслятор, да вот же ручка для переноски, угу… Ну, в добрый путь, чувак! – Не успел Соломон опомниться, как Тунгус щелкнул на устройстве каким-то тумблером, и…
И Павел оказался на месте. Дул пронизывающий ветер, шел снег, точнее сказать, мело. Правда, непогода здесь задалась недавно – на земле снега почти не было. Чертыхнувшись, Соломон огляделся. Вокруг простиралось изрезанное каменистое плато, торчали темные скалы. Справа и позади высились заснеженные горы, впереди – плавный спуск, наверное, в долину – сейчас ее из-за снежной пелены было не разглядеть. Никакой жаркой степи и солнца! Туда ли он вообще попал?! Вряд ли. Проклятье! Вдруг это какой-то сбой?! Или на полигоне настолько неустойчивый климат? Какого же он тогда размера, этот П-26?! Павел сделал один неуверенный шаг, второй… и затем оступился, потеряв равновесие на осыпи из скользких от тающего снега камней.
– Гадство!.. – раздосадованно проворчал он. – Какой еще на фиг холм с пригорком?! Здесь, блин, и оставлю!
Расчистив площадку от острых камней, Соломон осторожно поставил ретранслятор на землю, вытащил телескопический флажок и, присев на корточки, откинул предохранительную скобу кнопки запуска. Снова огляделся. Тихо, пустынно, уныло. Никаких Шаров и прочих монстров. Вообще никого, только снежинки шуршат и щекочут нос. Ну что ж, у страха глаза велики, это точно!
Он начал уже замерзать, макушку припорошило снегом. Ладно, поехали! С бешено бьющимся сердцем Павел нажал кнопку активации – послушно замигал зеленый индикатор. Система заработала! Связь между мирами налажена, и теперь можно возвращаться. Соломон вытащил из кармана трансфер и уже хотел было включить его, как вдруг сзади раздался глухой, ворчащий звук.
– Черт! – Он испуганно обернулся, сдергивая с плеча бластер. Никого… Что это было?! Может, померещилось? Да, точно, показалось…
Звук повторился, уже ближе и куда грознее. Соломон взял на прицел ближайшую гряду камней. Там явно кто-то прятался! Волки? Пещерный медведь?! А может, гигантский двухголовый монстр, питающийся одинокими путниками?! Раздался звук осыпающихся камней. Нет, эти звуки не были его воображением!
– Блин! – Не глядя на трансфер, Соломон свободной рукой включил его, а затем ударил по кнопке отправки, даже не удостоверившись, загорелся ли синий индикатор, зато в последний момент заметил гибкую тень, метнувшуюся к нему… Но сила Машины и инженерная смекалка хакеров победили: миг – и Павел уже стоял перед ухмыляющимся Фароновым в его Норе. Эксперимент удался!
– Ну вот, а ты боялся! – ухмыльнулся Тунгус. – Что, с погодкой снова не повезло?
"Пятое мая. Давно не писал, некогда было, а тут что-то проперло… Итак, отпуск проходит отлично, но половина его уже испарилась. От института отмазался, экзамены сдал досрочно и без всякой посвятовской помощи. Со Станнум все ок, налаживается. Ну, скажем так, она больше не выкобенивается и не возмущается как раньше. Может, я ее выдрессировал-таки, в смысле, воспитал? На самом деле – просто больше провожу с ней времени, и не без пользы для обоих… Хотя ладно, не буду здесь об этом.
Главное: мы теперь обитаем на полигоне. На самом деле местность – тоска смертная. Горы, ущелье, а потом саванна, холмы и какие-то древние развалины, но они далеко, на другой стороне блоба, и пока до них никак не добраться. Полигон – около тридцати пяти километров в диаметре, но зато тут все можно перестроить, буквально перекроить на свой лад: добавить реку или озеро, убрать гору, заселить его животными и птицами, сделать двойное солнце, одно из которых фиолетовое. И это потрясно! Чувствуешь себя почти богом… потенциальным. Ну кто бы отказался от таких возможностей?! Хочу потом на заднем фоне, на небе, сделать панораму огромного Сатурна с кольцами (Макс по своему обыкновению заявил, что это тупо и пошло). Правда, для этого нужно сначала взломать местную систему управления и научиться ею пользоваться… А еще хочу уничтожить ячейки. Какие? Ща расскажу.
Начиналось все реально тоскливо. После моего героического похода к этим горам сюда отправился Макс со вторым ретранслятором – он хотел расположить его на другом конце блоба, но почему-то попал прямиком к первому аппарату! Говорит, вокруг на снегу было много странных следов, очень больших. Может, пошутил, желая меня попугать, а может, и правда, не знаю, я туда только дней через пять переместился, и никакого снега уже не было. А Макс три дня упорно пытался телепортироваться в другой район полигона. Мы с утра до ночи разбирались в коде и журнале Машины и смогли-таки увеличить радиус "приземления", но лишь до полутора километров, и это оказалось пределом. Так что пока точка выхода на полигон у нас одна – в этих самых горах, поэтому-то мы и обосновались здесь, только ниже по склону, где существенно теплее, суше и… никто следов не оставляет. Отсюда вопрос: как же я в самый первый раз попал в степь с Шарами? Горы я там видел только далеко на горизонте! Подозреваем, за все это ответственны летучие железяки (кстати, больше я их тут ни разу не видел и, наверное, это к лучшему).
Дальше – больше. Мы запустили несколько дронов, и оказалось, что нам доступен не весь блоб, а только его часть, эдакий клин около девяти километров – часть горной гряды и кусочек пустой долины ниже по склону. Силовое поле перегораживает от нас все остальное, включающее и ту самую степь, и таинственные развалины вдалеке! Жаль, но туда пока никак не добраться, пробовали уже – тупо пошли и уперлись в это самое дурацкое поле, как я тогда, в первый раз. Макс говорит, что скорее всего границ на полигоне много, они нарезают блоб, как пирог, на доли – настоящая ячеистая структура. В общем, что-то нечисто с этим П-26.
В любом случае с ним нужно что-то делать – сейчас здесь безумно тихо и дико уныло: птиц нет, только суслики, кузнечики и те самые волки (ну и кто-то, подстерегавший меня тогда в ущелье). Солнце печет каждый день одинаково, каждые три дня идет дождь, мне кажется, кислотный, а высоко в горах иногда валит снег – и это всё. Ладно хоть воздух чистый, никакой городской загазованности, но он какой-то неживой, совсем без запахов. Чувствуешь себя букашкой, засунутой в стерильную стеклянную банку! Я снова спросил Макса насчет животных, а он лишь пожал плечами, выдав любимую у посвятов поговорку: "Пути Машины неисповедимы".
Нам пока доступны лишь базовые возможности полигона, но и они впечатляют: в предгорье, в глубине скалы, создали несколько комнат, электричество в которые подает генератор на быстрых квантах (согласно надписи на его боку, что бы это ни значило). У нас есть нормальные столы, стулья, компы, освещение, вода, которая течет неизвестно откуда, холодильник, микроволновка и даже душ. Компьютерную сеть подключили к кабелям, торчащим прямо из камня, они будто выросли оттуда (и по большей части так и есть), и разъемы у них самые обычные – такие вот технические чудеса! Причем все работает, "провайдер" не тупит и связь по выходным не обрывает (шутка). В принципе, сюда и обычный Интернет можно протянуть. А что? Просто использовать Машину как промежуточную станцию, то бишь роутер, и перенаправлять пакеты с данными из обычного мира прямиком сюда. Делов-то!
А вот кондиционера пока нет. Макс что-то объяснял, но я не стал вдаваться в подробности, в чем там трабла. Поэтому днем жарко, а утром и вечером – холодно; притащил из дома два пледа. И входную дверь мы не смастерили. Главная пещера, мы называем ее "холл", открывается сразу в долину, и высота над землей – метров двенадцать, поэтому первым делом Макс создал металлическую лестницу. Она возникла просто из воздуха, сам видел: настоящая, блин, лестница! Правда, гулять внизу что-то не тянет – там все равно нечего делать. В общем, условия здесь пока даже хуже, чем на его "космической станции". Ее он, кстати, не забросил, Нора до сих пор существует, и даже более – мы подключаемся к Машине именно через нее. В любом случае Макс не хочет больше сидеть у "иллюминатора", только иногда отправляется туда что-то подправить-подкрутить. Спит он тоже пока только там…
Шестое мая. Макс хочет сделать копир! Копир вещей, прототип которого показал мне в действии, "удваивая" в Метрострое банкноту. Вот только улучшить этот процесс пока не получается: слишком сложная структура у этих чертовых бумажек! Не знаю, почему Макс начал именно с них. Я ему предложил копировать золото, тем более сбыть его даже проще – через определенные посвятовские структуры вроде сталкеров и прочих несознательных товарищей. Но оказалось, что это он пробовал с самого начала, и здесь есть свои неприятные технические нюансы: это как кусок металла в микроволновку засунуть – сами знаете, что будет. Но мы все равно попробовали… В общем, скопировать "голду" с ходу не вышло – раз за разом получалась небольшая шаровая молния, от которой Макс в конце концов получил ожог, а я спалил себе комп.
Седьмое мая. Решили облагородить рабочее место, а то пещера больше смахивает на обиталище одичавшего профессора. Кое-как телепортировали пару шкафов (по частям), большой диван, аквариум, кадки с цветами, даже люстры повесили, налепили всюду плакатов с классными девчонками, всякими там человеками-пауками и ацкими монстрами – лишь бы эти каменные стены не видеть (офисный гипсокартон здесь точно выглядел бы хуже: пещера-то сама по себе стильная штука). Я предложил завести какую-нибудь живность, например, кота, но Макс отшил. Мол, это будет форменным издевательством: природа вокруг никакая, сидим мы здесь не круглосуточно, питание надо ему организовывать, температурный режим, лежку, то да се… Да и вдруг со скалы свалится? В общем, он принес откуда-то… летучую мышь! Мы назвали ее Капитан Флинт и поместили в клетку, которую подвесили под потолком. Получилось реально атмосферно! Хочу сварганить для Капитана костюмчик и украсить прутья разноцветными светодиодами.
Восьмое мая. Немного подустали. Резались полдня в стрелялки. Ух и задал же я этому Максу! Неплохо оттянулись… с целым-то ящиком пива!
Десятое мая. Скоро обратно на работу! Блин… Деньги копируются плохо, по крайней мере – рубли и доллары. Перешли на евро и фунты, но там не намного лучше – кривизна продукта видна невооруженным взглядом. Нам не поверит даже пьяная продавщица в ночном ларьке. Может, разрешения матрицы второго порядка не хватает? И нужно ввести третий слой с корректирующим коэффициентом по градиенту плотности…
Тринадцатое мая. Макс добился почти идеальной геометрии банкнот именно за счет сильного увеличения разрешающей способности Т-поля, но ко всем чертям разъехалась цветовая гамма – еврики выходят то синими, то серыми, а фунты почему-то и вовсе радужными. К тому же время копирования доходит теперь до двадцати минут на купюру, а куда это годится?!
Четырнадцатое мая. Вчера снова поругался со Станнум. Не, надо что-то с этим делать… Забацали кондиционеры в двух пещерах (типа, блин, комнатах). Самые обычные кондиционеры, не сгенерированные Машиной – а то жара и пыль вокруг реально задолбали! Из-за этого пришлось и двери ставить, вручную, так как Машиной с ходу не вышло. Камень ровняли бластером – вонища стояла знатная! В любом случае руки у нас растут немного неправильно – получилось криво, с щелями и держится все на соплях. А вы сами-то попробуйте сделать это в пещере!.. Но пока и так сойдет. Провозились целый день, кстати.
Семнадцатое мая. Цветовую гамму на купюрах немного скорректировали – было до жути работы… и все равно подделка заметна. К тому же до сих пор остается "металлическая" проблема – нам никак не внедрить в глубь бумаги защитную алюминиевую ленточку, а без нее уж точно ни фига не выйдет. Получается, нужна дополнительная постобработка, а это как-то некозырно. Да и пахнуть деньги начали почему-то кислым молоком, причем сильно… А закаты в этих местах – просто фигня! На них даже курить не интересно. Надо бы их как-нибудь переделать.
Восемнадцатое мая. Макс, честно говоря, уже замучил своими народными песнями. С неделю назад притащил колонки, усилок и теперь крутит на всю катушку "Мельницу", "Песняров" или "Цветы", а иногда каких-то совершенно неизвестных мне "Балагуров" и "Любавушку". Говорит, его русская натура просит. Мол, вот где настоящая мелодия, душа, простор и, главное, истинные слова. типа задолбала его непотребная иностранщина. Я-то не против, но слушал бы он в наушниках! Так нет же, меня приобщает-воспитывает. Разругались. Потом, конечно, помирились, но он, зараза, только тише сделал.
Двадцатое мая. Вышел на работу. Плющит от этого. Опоздал. Гордеев вопил, будто с цепи сорвался! Шустрик тоже что-то бухтел не по делу, и Рэд опять провоцировал… Жесть! Весь день ковырялись в туннеле, устали, измазались словно черти: ночью произошло обновление станции, кучу оборудования пришлось заново ставить, даже "Офелией" не дали заняться! Зато мне пришла в голову одна идея, высказал ее вечером Максу: зачем мы с нуля выдумываем технологические процессы, скажем, копирование, когда П-26 может нам предоставить готовые решения? Полигон же такие крутые вещи может! Нужно именно в этом направлении копать, а не изобретать очередной велосипед! Макс сказал, что он давно уже параллельно над этим работает, но там система взаимодействий, функций и параметров очень специфическая. Ну тогда ладно, я спокоен (это был сарказм). Я-то почем знал, что проблема решается?! Мне-то он не пишет ежедневных отчетов, жук! Все, надоело, пошел спать.
Двадцать третье мая. С купюрами до сих пор проблемы, они мне уже снятся, эти долбаные бумажки, просто замучили… Думаю, надо с ними заканчивать. Зато мы начали изготовлять золото! Потому что решили-таки проблему "микроволновки". Выходит оно, правда, фиговым: пористым, окисленным, с дикими примесями то никеля, то олова… Короче, требуются переработка, переплавка и прочие дела. А первые партии были даже слегка радиоактивными (между прочим, у золота только один стабильный изотоп), в общем, весело. Уже ночью попробовали платину (пять стабильных изотопов), а затем осмий (целых шесть стабиляков). Получилось гораздо лучше, почти товарный вид, однако общий изотопный состав – довольно странный, в природе такие комбинации нигде не сыщешь, а значит, металл будет легко отследить. Ведь я уже думаю о рынке сбыта! Но Макс сказал, чтобы я под страхом безнаркозного кастрирования не думал в это лезть – он сам разберется с покупателями.
Двадцать шестое мая. Макса не было два дня. Меня это снова дико нервировало, но он приволок целый пакет денег, не новых и не хрустящих, зато настоящих. Наш первый заработок! Отметили каким-то сверхдорогим шампанским и шоколадом, в который были вплавлены ленточки из настоящего сусального золота.
Тридцатое мая. С генерацией собственных денежных купюр пока завязали. Сварганили пару автоматических комбайнов, которые копируют с образца платину и осмий, сами переплавляют их в слитки специальной супер-пупер-плазмой, складируют на поддоне и отправляют их на тайный склад, откуда Макс уже толкает сие добро правильным людям (а может, и нелюдям). Зашибись! Конвейер, настоящее безостановочное производство.
Четвертое июня. Взорвался аппарат для осмия – ночью, когда нас здесь не было (Макс до сих пор спит в Норе, не доверяет, получается, местной природе). Жидкий металл расплескался по всей пещере, и второй аппарат, с платиной, из-за этого тоже сдох. Но хотя бы пожар не возник – хорошо, что мы их вынесли в отдельные пещеры… Предложил Максу делать алмазы. Он задумался. Осмием больше не балуемся.
Шестое июня. Макс появился с перевязанной рукой и шрамом на шее. Злой. Долго не говорил, в чем дело. Потом рявкнул, что платиновые металлы больше вообще не генерируем. Кажется, его хотели обуть нехорошие дядьки (и я так понял, что все они уже горят в аду). Я спросил, что насчет охраны – может, стоит нанять пару-тройку амбалов, но Макс только рукой махнул, мол, лучше подумать о лантаноидах типа тулия и тербия. Есть типа шибко заинтересованное лицо в министерстве машиностроения какого-то далекого мира – там правят разумные жирафоиды, и дал мне образцы для копирования. Я даже не понял, шутит он или нет, и параллельно продолжил заниматься алмазами. А выходят они мутными и хрупкими – при малейшем давлении распадаются на тонкие пластины. Наверное, надо изучать их микроструктуру, приобретать электронный микроскоп, инструменты для тестов на прочность, всякие там дифрактометры, мутномеры и прочие дела. Но для этого у меня нет ни знаний, ни умений, ни времени. Да и особого желания. Нам явно нужно расширить штат соответствующими спецами! Но как им довериться? Даже не знаю.
Седьмое июня. С чего-то мы заговорили о напавшем на меня в ущелье хищнике, когда я припер туда ретранслятор. Макс махнул рукой, мол, не забивай себе голову, и меня это сильно задело. После обеда, взяв бластер, отправился на поиски Чудища. Макс поначалу отговаривал, а потом плюнул (и со мной, зараза, не пошел). Почти полтора часа ползал по камням на том самом месте, ничего подозрительного не обнаружил. Может, и не было никого?
Восьмое июня. Макс прознал о Дневнике. Ржал. Ну и фиг с ним, с болваном (слышь, Макс, ты – болван!). Не только девчонки хранят воспоминания, в этом, мне кажется, нет ничего зазорного. Я же не пишу тут о Станнум, размазывая по монитору сопли! Кто знает, может быть, когда мы уже будем править миром… нет, мирами! – мне захочется написать мемуары (по многочисленным просьбам трудящихся Мультивселенной). Что я тогда буду силиться-вспоминать в свои девяносто пять, а то и сто двадцать? А тут – бац, и вот вам готовый материал, только диалоги вставить и описания природы. Так что, думаю, надо фиксировать все подробнее! А Макс сказал, что править мирами – это, конечно, замечательно, но лучше бы я делом занялся. Продолжаю ковырять код.