- И он, - кивнул Ярослав. - Хороший он был парень. Не скажешь, что сын большой шишки…
Тут только до меня дошло всё остальное…
- Все двадцать?!
- Да, - грустно подтвердил Ярослав. - Из всех прибывших за последний год остался только ты. Не хотелось бы тебя никуда отпускать. Честно. Мы с Борисом очень привязались к тебе, да и Машка…
- Ребята, давайте личные проблемы потом, - вмешался Андрей. - Слава, говори по существу.
- А если по существу, Олег должен доставить тела.
- Двадцать тел? - удивился я. - А как я это сделаю?
- Тела уже вынесли. Твоя палатка, вещи - все на старом месте. Одежду, вроде той, что на тебе была, мы подберем. Сегодня же выйдешь и дашь сигнальную ракету своему полковнику.
- А как я это все представлю? Шел-шел по лесу и выкопал двадцать убитых? Со свежими смертельными ранами? Как я это буду объяснять?
- Никак не будешь, - заверил меня князь. - Скажешь, наткнулся по запаху. - Я открыл рот, чтобы возразить, но Ярослав жестом заставил умолкнуть: - Для твоего мира они погибли в тот день, когда пропали. А было это несколько месяцев назад. А за это время… В общем, ни одна судебно-медицинская экспертиза не установит реальную причину смерти.
- Насильственную установит, - покачал я головой.
- И, что? Да, насильственная смерть. Кто и как их убил - никто не знает. Тела будут лежать в овраге. Снег сошел, солнце пригрело…
- Олег, - вмешался молчавший до сей поры Борис. - Я представляю, о чем ты сейчас думаешь. Дескать, избавляются от трупов. Кому нужен отработанный материал. Так?
По правде, именно так я и думал. Но вслух об этом говорить не стал.
- Думал-думал, - вздохнул Борис. - Но все не так. Погибших ребят должны похоронить родные. Предполагалось, что они вернутся домой. Попрощаются, вещи соберут. Успокоят тех, кто волнуется. Так, мол и так - заблудились. Но они сами решили остаться здесь. Знаешь, половина новичков погибает в первом же бою. Мы думали - первым будешь ты. Не обижайся. Это жизнь.
- А я, стало быть, ваши планы нарушил. Извините, дорогие товарищи, что не оправдал надежд, - разозлился я.
- Не паясничай, - строго посмотрел на меня Андрей. - Мы все через это прошли. Я после первого боя лишился руки, а лекари в те времена знали одно средство - каленое железо…
- Извини, - смутился я, разглядев черную перчатку на правой руке.
- Да я уже привык, - смягчился Андрей. - Просто в том деле, что мы делаем - ни ты, ни я не важны. Важно одно - не пропустить эту мерзость на землю.
- А я ведь до сих пор не знаю толком - что это за существа.
- А "не толком", то какая у тебя версия?
Версий у меня было несколько. Но изложил одну, самую подходящую, на мой взгляд. Возможно, речь была слегка академична.
- Могу предположить, что здесь существует некий заповедный уголок земли, сохранившийся с языческих времен. Действуют другие законы, нежели на "Большой земле". Нет автомобилей - значит, не действуют ни карбюраторы, ни дизели. Не работают сотовые телефоны и радио - значит, не проникают радиоволны. Нет огнестрельного оружия. Но существует электроэнергия. Впечатление, что здесь могут действовать только экологически чистые виды топлива. Свободно живут сказочные существа. Девушки могут превращаться в животных. Без вашего разрешения в этот уголок никто не может проникнуть. В то же время вы каким-то образом, можете проходить туда и обратно. Да, и само время течет несколько по-другому. Есть враг, с которым вы постоянно воюете. Что за враг - абсолютно непонятно. Можно предположить хоть инопланетян, хоть воинство Кащея Бессмертного.
- Что еще? - улыбнулся мне Ярослав одними глазами.
- Еще… Ваше долголетие (или бессмертие?) привело к снижению рождаемости. Хотя, судя по деревенским семьям, детей рождается много.
Ярослав с гордостью посмотрел Бориса:
- Ну как?
- Браво, Киса! Вот, что значит моя школа! - почти дословно процитировал Борис Остапа Бендера. - А вообще-то, ты прав на девяносто пять процентов. Ну добавить еще некоторые детали - и картинка будет полной. Но лучше, чтобы пока она была именно такой. Верно?
- В смысле, что мне еще отчет для полковника писать? - понял я намек.
- Думаю, одним отчетом не обойдешься. Детектор лжи, сыворотка правды, - "успокоил" меня Ярослав. - Ну и что там еще может быть? Только, пожалуйста, не делай оскорбленный вид - используют, мол, втемную. А если скажем, что да, используем - легче будет?
- Будет, - убежденно сказал я. - По крайней мере - это будет честно.
- Беда с романтиками, - невесело улыбнулся Ярослав. - Заладят, честно - нечестно. Как в детском саду. А что делать дальше, ты, наверное, уже понял?
- Дальше я должен начать вербовку новых защитников? - проявил я проницательность.
- При условии, что это позволит Унгерн, - попытался поставить меня с небес на землю князь. - Да и вообще - поверит ли полковник во всю историю?
- Думаю, с этим проблем не будет, - заверил я. - Поверит - не поверит. Даже лучше, если не поверит. Нам проще будет. Во что-то да поверит. По крайней мере кой-какие нестыковки мы с ним уже обнаружили.
Когда-то
Мы сидели за столом полковника и разбирали карты. Начальник демонстрировал распечатки, полученные со спутника и посредством аэрофотосъёмки, а я - ксерокопии, добытые из книги позапрошлого века. Налицо было явное несоответствие. Современные карты показывали наличие на этой территории леса. А те, что из XIX, столетия демонстрировали огромное болото. При всем желании, и даже при учете интенсивной мелиорации, проводившейся в 1970-е годы, болото не смогло бы превратиться в лес за сто лет. А в документах, что удалось раздобыть, говорилось, что во времена Ивана Грозного там плескалось озеро, в котором государь Всея Руси ловил окуней! Разумеется, связка "озеро-болото-лес", наличествует. Как в учебнике природоведения класса для второго. Но не с такой же скоростью!
Здесь и сейчас
- Да, перемудрили, - озадаченно высказался Борис, выслушавший мой рассказ. - Хотя, действительно, ловил Иван Васильевич окуньков-то, ловил. Правда, ни шиша не поймал…
Во мне проснулся историк-краевед:
- Это когда было? Когда царь на богомолье в Корнилиево-Комельский монастырь ездил? И царь сам рыбу ловил?
- Ну сами цари рыбу не ловят, - назидательно, словно ребенку, объяснил Борис. - Мужики с бреднем идут, а царь смотрит, забавляется. Тут те и забава, и рыба свежая… А вот рыбы тогда так и не наловили. Иван Васильич холопов приказал выпороть.
- Правильно сделал, - поддакнул Андрей.
- У царя - не клевало, а выпороли холопов? - возмутился я.
- А они, от большого ума, решили место выбрать получше - чтобы удобно было царю-батюшке, и вид красивый. И выбрали, где в озеро ручеек впадает. А ручеек-то этот из минерального источника. Рыба его на дух не переносит! Мы с Борькой этим мужикам потом задницы и лечили… Они ведь недели две сидеть не могли, - со смехом закончил старик.
- И с десяток тогда к нам пришло, - дополнил Борис рассказ про царя-изверга.
Мне оставалось только покрутить головой. Иван Грозный был в наших краях в году эдак тыща пятьсот шестьдесят каком-то… Для дедушек в полтыщи лет Андрей и Борис сохранились неплохо…
- Ну коли все решили, так мне пора, - засобирался Андрей.
- Я тоже пойду, - поднялся и Борис.
Мы остались вдвоем с Ярославом. Кажется, он хотел мне что-то сказать. Неужто про Машку? Вот об этом мне говорить не хотелось.
- Выпьем? - предложил Ярослав, и я неопределенно кивнул.
Я уже в который раз рассматривал жилище Ярослава. В отличие от моего, напоминавшего одноместный номер в гостинице, его покои были не в пример больше и богаче. На стене, покрытой тяжелым ковром (назвал бы персидским, но не знаю, в чем отличие персидского ковра от узбекского или туркменского), висело оружие: полный рыцарский доспех, щиты, из-под которых картинно выглядывали лезвия мечей и рукояти протазанов. У окна - письменный стол, увенчанный компьютером со всеми наворотами - принтером, сканером. Рядом с жидкокристаллическим экраном лежал осиновый колышек…
Все свободное пространство занято книжными полками. Какой-то системы там не было. Монографии по истории и медицине соседствовали с трудами экзистенциалистов, Ломоносов (оды!) - со справочниками по растениям, а трактаты по дзен-буддизму - с каталогами оружия и альбомами импрессионистов.
Один из шкафов забит фолиантами в кожаных переплетах, от XVII до XIX веков. Немало было и иностранных книг. Причем около сотни напечатаны готическим шрифтом. Если учесть, что немецким (равно как и другими европейскими языками) я не владел, то уж готический шрифт представлялся сплошной криптограммой. Ну если Гете и Шиллера я хотя бы читал на русском языке, то кто такие Вильдинхейм, Кестле и Рильке - даже не слышал…
Кроме кабинета, где я бывал неоднократно, и спальни, куда заглядывал, в покоях оказалась еще одна комната, дверь в которую была замаскирована книжным шкафом. Что там еще находилось, я мог только догадываться. Сейчас бы не удивился, обнаружься там машина времени или выход в другую Галактику. Но Ярослав принес оттуда бутылку водки, закуску и кофейник…
Выпили не чокаясь. Закусили. Налили по второй. И только после этого начался разговор, тяготивший нас обоих.
- Машка - девка взрослая. Честно скажу - ухажеров у племянницы всегда хватало. Ну об этом сама расскажет, если захочет. Не помню только, чтобы сама она в кого-то влюблялась. А в тебя втрескалась еще в лесу.
- Когда и успела?
- Когда ты ее старым сухарем потчевал. И в бою себя как герой вел. Ну а дальше - не трудно было предугадать.
- Герой… На плече у девчонки рыдал… - скривился я.
- Самокритичен, однако, - с удовлетворением сказал Ярослав, подтягивая поближе тарелку с бутербродами. Выбрав именно тот, который я хотел взять, наставительно произнес: - Ты рыдал не от страха, а от чувств. Кто в первом бою не рыдал? Либо псих, либо садист. Вряд ли ты ее сильно удивил. Наоборот! Да и девчонка эта, насмотрелась такого, что тебе и не снилось.
Тут до меня стало доходить: если Ярославу под девяносто, то вряд ли его сестра намного младше…
- Хочешь сказать, что Маша меня старше будет? - не выдержал я.
- Ей столько лет, насколько она выглядит, - отрезал Ярослав и сурово посмотрел на меня: - Пластические операции у нас не делают. Проблема-то в другом. Елена, сестрица моя, оборотничество приобрела. А Машка уже родилась такой. С рождения оборотень, а они, урожденные, детей иметь не могут. Если у вас с ней что-то серьезное будет, то имей это в виду. И не думай, что я это тайком говорю. Машка меня попросила.
Ярослав вздохнул свободней и начал разливать по третьей. А я опешил. Стало быть, рыжая имеет на меня виды…
- А Маша знает, что я женат? Что у меня дочь растет? - потянулся я за рюмкой, пытаясь подавить смущение.
- Знает. Она согласна, чтобы твоя жена переселилась сюда. Если жена рядом - то ты как священная корова… Но пока ты здесь, а жена там, ты у нас считаешься холостым. Вроде дочка у тебя почти взрослая? Пусть школу с институтом заканчивает, а уже потом - сюда. Машка ее в белку превращаться научит…
Я чуть не стал заикой…
- А-а-а - в з-зайца, нельзя? - с трудом выговорил.
- Можно. Только в белку выгоднее. Если бегаешь в звериной шкуре, то и проблемы соответствующие. Белка-то по деревьям скачет. Там и хищников меньше, да и обзор лучше.
"Кажется, пора собираться домой", - подумал я и стал подниматься. Правда, в бутылке еще что-то оставалось. Ну и хрен с ним! Лучше уж пойду собирать вещички. Хотя какие там у меня вещички? То, что накопилось здесь, - подарки Ярослава, Бориса и оружие и других, брать с собой не будешь.
Глава шестая
ОБРАТНЫЙ ПЕРЕХОД
Я не помнил, как меня протащили в Застеколье, но теперь волновался. И напрасно - переход прошел просто. Никаких полупрозрачных вуалей, радужного свечения, мерцающих мембран, всасывающих героя. Мы просто вышли из крепости, прошли шагов десять и… оказались на поляне. Борис сунул мне в руки заряженную ракетницу и показал направление, куда отнесли тела. Потом помахал и… исчез. Растворился. А я пошел смотреть… Нужно было точно знать, куда вести спасателей.
Вышел я из ранней осени и пришел в позднюю зиму или очень раннюю весну?
Лучше бы не ходил… Хорошо, что пережитое уже слегка закалило характер. Иначе бы заработал двухнедельную истерику. Все-таки вытаивающие из-под снега трупы выглядят страшно. Вернее - остатки трехмесячной давности. Отвернувшись, я выпустил в небо ракету.
Палатка была там, куда я ее поставил первоначально, но стояла она надежнее, нежели у меня… Запас продуктов был порядком прорежен, чтобы не было лишних вопросов, но заветная фляжка (личный НЗ!) оказалась на месте.
По моим подсчетам, за мной должны явиться на следующий день. Если не спешить, то литра водки должно хватить, чтобы поддерживать легкое опьянение в течение суток, потому что находиться неподалеку от мертвецов на трезвую голову не рекомендую. А ведь еще придется время от времени проверять, чтобы не забрались какие-нибудь падальщики…
Рядом с фляжкой обнаружился блок сигарет, и я с удивлением отметил, что все это время не курил и даже не вспомнил о сигаретах.
В мешке были не только суповые пакеты, но банки с консервами, галеты, шоколад. Хватит, чтобы изобразить нехитрую закуску.
Но напиться не удалось. Водка оказалась противной и в горло лезла с трудом. Замучился, пока протолкнул в себя половину кружки… Долгожданная сигарета после первой затяжки вызвала приступ кашля, как у астматика. А в довершение я услышал рокот вертолета.
Вертолет еще только-только коснулся земли, а из него высыпалось человек пять в камуфляжах. Четверо с автоматами. Тот, что был без оного, подошел ко мне.
- Здравия желаю, господин полковник, - почтительно поприветствовал я.
Унгерн оглядел меня оценивающим взглядом. Кажется, пересчитал количество рук-ног и прочих конечностей. И только убедившись, что второй головы у меня нет, поприветствовал:
- Здравствуйте, господин Робинзон. Допекло? Или важные новости?
Я слегка выдержал паузу. Потом сказал:
- Я обнаружил и первую, и вторую группы. Все здесь…
Унгерн понял все сразу. Грустно посмотрел на маленький вертолет. Отошел в сторону, чтобы не мешал шум винтов, а потом долго говорил по мобильнику. Когда закончил переговоры, подошел ко мне:
- Сейчас подъедет милиция, тьфу ты, полиция. Формально, розыскное дело по пропаже групп находится в местном райотделе. Потом, разумеется, мы его заберем. Пойдемте, - кивнул он своим парням.
Когда подошли, одному из парней стало плохо. Схватился руками за горло и отскочил за кусты…
- М-да… - протянул полковник. Не иначе решал - увольнять парня или нет. Снял кепи и широко перекрестился.
Стаканов не было. Алюминиевую кружку пришлось отдать полковнику, как старшему по возрасту и по званию. С парнями поделился пустыми банками. Автоматчики, старательно скрывавшие шоковое состояние, возражать не стали. Когда я разливал, Унгерн кивнул в сторону подчиненных:
- По чуть-чуть…
Я тоже кивнул - самим мало.
Выпили молча. Еще раз перекрестившись, полковник погнал своих людей - кого к трассе, встречать полицию, кого - к телам. Мне он задачу не "нарезал", и потому я поставил на костер котелок со снегом и вопросительно посмотрел на начальника. Тот кивнул…
- Полиция сюда прибудет часа через два, не раньше. Есть время поговорить. Потом уже не будет… Олег Васильевич, как вы их нашли?
- Нашел по запаху и сообщил вам, - изложил я подготовленную в Цитадели версию.
- И это все?
- Официально, да. А если я вам изложу то, как было на самом деле, то вы мне не поверите. Хотите?
- Попробуйте.
И я рассказал полковнику о своих злоключениях в лесу, знакомстве с защитниками Цитадели, своем обучении и, наконец, о сражении. Кое о чем, разумеется, умолчал. Рассказ уместился в двадцать минут…
Полковник слушал не перебивая. Даже сам заварил чай, чтобы не отвлекать меня от рассказа. А когда я закончил, сказал:
- Самое смешное, что я вам почти верю.
- Даже так? - удивился я.
- Место, где вы нашли тела… Я запомнил его с прошлого раза. Этот овражек был абсолютно пустой. Есть записи. Это первое. Второе: я не судмедэксперт, но опыт большой. Могу сказать, что уровень разложения у всех одинаковый. То есть погибли в одно время. А пропали группы с интервалом в месяц. В-третьих, смерть от холодного оружия разного типа будет установлена. И, в-четвертых, вот.
С этими словами полковник протянул мне обломок стрелы. Да, не доглядели…
- Значит, просто списать на загадочных убийц не удастся? - невесело спросил я. - "Глухарь" попытаются расследовать? И больше всех будут "трясти" меня, как обнаружившего тела?
- Конечно. А как бы вы хотели? Из вас же еще и стрелочника попытаются сделать. Готовьтесь, что будут в убийствах обвинять. Если расскажете эту историю, примут за психа. Ну коли опубликуют, так читатели будут тыкать носом в заимствования. Эдакий заповедник славянской нечисти с заставой богатырскою, которая чужую нечисть не пускает. А прекрасной царевны не было, которая в лягушку превращается? Вишь, глазенки-то блудливые… Ладно, с этим пусть ваша жена разбирается.
Я только растерянно улыбнулся: "Вот ведь, гад гэбэшный! Прямо-таки в точку попал…"
- Готовьтесь, будут нас с вами трясти, - спокойно изрек полковник, наливая себе и мне. - И местные, и московские. Помните, что один из пропавших - ну, из погибших, сын влиятельного лица. И этому рассказу не поверят. А раз я вас направил - то будут трясти и меня. Полковник для этих людей - не шишка. Думаю, что вы уже все поняли. Посему давайте-ка еще по чуть-чуть…
"Трясти" меня начали сразу. Когда местные сыскари вкупе со "скорой" вывезли тела, нагрянуло начальство. Вся поляна была полна звездами и животами. Некоторые (в том смысле, что не звезды и животы, а их обладатели) начинали орать. Грозили такими карами, что выполни они хоть половину, мы с Унгерном пожалели бы, что родились на свет.
А потом прилетела московская "шишка". По телевизору она (то есть конечно же он) выглядел привлекательнее. Ну правильно - имиджмейкеры, гримеры, правильная постановка света… При появлении высокого лица, все генералы съежились.
- Значит, Никита погиб, - негромко произнес сановник. - А вы, стало быть, тот человек, который был отряжен в поиск? Олег Васильевич Кустов, если не ошибаюсь?
- Ну не то, что бы отряжен, - заюлил я. - Скорее, пытался найти. Примите мое соболезнование, - и, неумело протянул правую руку, пытаясь приобнять его левой.
И тут случилось неожиданное. Сановник схватил мою руку и… заплакал. Сейчас передо мною было не значительное лицо государства, а безутешный отец, потерявший ребенка. Я обнял его за плечи и прижал к себе. Надо было видеть лица охраны и генералов… По логике, меня уже должны были отшвырнуть в сторону и уронить мордой в грязь. Но у хранителей тела смелости на это не хватало. Не на меня, разумеется, а из-за нештатного поведения начальника.
- Я все расскажу. Только не для всех, - начал я.
Но он уже взял себя в руки: