- Нет! Вы мерзавец и убийца! Можете взорвать его! Уничтожить! Можете убить меня, но принудить сдать корабль - никогда! Слышите: никогда!!
- Глупо, адмирал, - с этими словами я включил свой коммуникатор, настроенный на волну "псов" и произнес условный код. - Ату их, псы! Ату!
Пока они оба смотрели на меня, как на сумасшедшего, я бросил взгляд, поверх них, на информационное поле объемного экрана, разбитое на полтора десятка видеоокон, на которых продолжал идти показ внутренних помещений челнока. Я не знал, откуда появятся "псы", так же как не знал, схватит ли камера слежения момент их появления, но мне повезло, не успела появиться картинка с очередной коридорной развилкой, как в потолке открылся люк.
"Началось! - сердце на какую-то долю секунды замерло, чтобы потом застучать быстро и часто. Я бросил взгляд на пленников.
- Хватит таращиться на меня, господа. Лучше смотрите на экраны. Наслаждайтесь спектаклем, благо, что билеты у вас в первом ряду.
В моем голосе видно было нечто такое, что заставило обеих, почти одновременно, резко развернуться, как раз, чтобы успеть увидеть первую пролившуюся кровь в начавшейся схватке за линкор. Первыми жертвами стали два солдата абордажной команды, вывернувшие из-за угла. Миг растерянности стал для них смертельным. Командир без замаха метнул нож, затем, почти одновременно второй. Первый клинок вонзился в глаз солдата, уйдя почти на всю глубину. Лезвие другого ножа вошло в горло второму патрульному. Пока первый солдат медленно оседал, скользя спиной по переборке, ко второму ринулся Макс, сумев подхватить его в последнюю секунду. Положив тело, Макс замер, прислушиваясь, после чего заглянул за угол. Жест рукой. "Путь свободен".
Спрыгивая из люка, один за другим, тут же сбиваясь в группы - стаи, "псы" стали стремительно растекаться по всем направлениям. Неожиданность дала, натасканным на убийство, наемникам большую фору. Смерть бесшумной поступью прошлась по коридорам челнока, собирая кровавую жатву. Но вот прогремел выстрел, затем прогрохотала очередь, за ней другая. Звуки выстрелов то звучали залпами, то дробились отдельными выстрелами или одиночными очередями. Дополняя звуки войны, дробясь многочисленным эхом под низкими металлическими потолками, бился неумолкаемый человеческий вопль, рвущийся из десятков глоток злобных и озверевших от крови людей. Звездная пехота сражалась умело и отчаянно, но не в полную силу, рассчитывая на помощь линкора, наемники же знали, что они смертники, поэтому рвали чужие глотки, как самые настоящие псы. Им хватило девяти минут, чтобы покончить со Звездной пехотой. Правда, не полностью. Четверо солдат, сумев забаррикадироваться в одном из технических отсеков, продолжали драться с отчаянием обреченных, о чем свидетельствовали лежащие перед баррикадой трупы трех "псов". Подходы к отсеку были заблокированы группами наемников. Рядом с одной из них на картинке я увидел командира, дающего последние наставления готовящимся штурмовать последний очаг сопротивления. Только я попытался предположить, как разовьются события дальше, как неожиданно включилась внутренняя камера забаррикадированного отсека. С каким-то жадным любопытством я стал вглядываться в лица солдат, которым было суждено умереть через несколько минут. Прав оказался в свое время Макс: мое отношение к смерти изменилось. Нет, она не стала для меня обыденностью, но и чем-то особенным быть перестала. Вот сейчас смотря в лицо одного из смертников с лейтенантскими нашивками испытывал лишь легкую жалость. Совсем молодой парень. Страх, читавшийся в его глазах, проглядывал в каждом его движении.
"Ты труп, парень, только еще не осознаешь этого, - подумал я, бросая злой взгляд на адмирала. - И все благодаря твоему тупому адмиралу. Что за…".
С тем происходило явно что-то неладное. Лицо как-то болезненно напряглось и застыло, превратившись в гипсовую маску. Я не видел выражения его глаз, но они явно были прикованы к лицу лейтенанта. "В чем дело?".
Вопрос еще только успел сформироваться, как ответ уже пришел. Он заключался в сдавленном стоне, вырвавшемся из горла адмирала. Нескольких секунд хватило на принятие решения, несколько больше времени ушло на то, чтобы успокоить свою совесть.
- Командир, останови атаку, - проговорил я в коммуникатор.
- В чем дело, сержант?
На одной из картинок было видно, как несколько бойцов, только что начавших движение под защитой из трех переносных силовых щитов, неожиданно замерли в недоуменном ожидании.
- Командир, этих солдат…, - я говорил, одновременно вглядываясь в профили двух голов, напряженно замерших с начала моего разговора с командиром. Они ждали и надеялись, веря и не веря одновременно в то, что может произойти. Я намеренно затягивал паузу. Наконец, адмирал не выдержал, повернул ко мне голову. Его лицо было настолько сильно искажено душевной болью и ненавистью, что на какой-то миг я даже испугался. Но не Савиньи, а самого себя, того садиста и убийцу, которого сейчас изображал перед адмиралом, - …надо взять живыми. Адмиралу мало просто крови. Он жаждет зрелищ! Как насчет вспоротого живота или выколотых глаз, а адмирал?
Командующий флотом и его заместитель до этого еще державшие себя в руках, после моих слов, как-то сразу обмякли, сгорбились, мгновенно превратившись в стариков.
- Это возможно, командир?
- Раз хочет, значит - получит, - зло отчеканил командир, после чего отдал приказ к атаке.
"Псы" атаковали быстро, молча, решительно, но, даже не смотря на жесткий приказ Жано, в живых повезло остаться, только двоим: лейтенанту и рядовому. Не успели они понять, что остались живы, как оказались раздетыми догола и распятыми на переборках. Озверевшие от пролитой крови наемники, стояли вокруг них, сдерживаемые только железной волей Жано. Правда, была еще одна причина, заставляя их оставаться на месте. Между ними и жертвами стоял Макс. Их неофициальный палач. Не знаю, что видели несчастные в глазах Макса, но, судя по выражению ужаса на лицах бедняг, мне нетрудно было представить холодную, резиновую улыбку на губах и мертвые глаза. Я знал, почему он не начинает. Он ждал моего слова. Я был противен самому себе, но дороги назад уже не было, к тому же распаленная толпа наемников могла в любой момент выйти из-под контроля.
- Солдата.
Слово камнем упало на сердце, а больно и мерзко стало душе. Макс сделал только шаг к назначенной жертве, как солдат, поняв, что выбрали его, начал дико кричать и дергаться, не обращая внимания на боль в вывернутых руках. В ответ раздался звериный вой распаленной толпы жаждущих крови наемников.
- Ну что, адмирал, будем смотреть дальше?
Тот словно не слышал моего вопроса, продолжая смотреть на экран. Ни одна мышца не дрогнула на нем даже тогда, когда к работе приступил Макс. Вскоре мольбы и крики солдата слились в сплошной вой, уже не принадлежавший человеку. Я мог не смотреть, но не мог заткнуть уши. Когда крик поднялся до пронзительного животного визга, а затем неожиданно и резко оборвался, я неожиданно понял, что меня бьет нервная дрожь. Мысли скрутились в жесткий клубок, это схлестнулись в схватке совесть и разум. Борьба с самим с собой заставила меня на какие-то мгновения выпасть из окружающего мира, как вдруг неожиданно воздух разрезал вопль. Кричал Савиньи. Быстрый взгляд на видеоокно. Макс, залитый кровью и поигрывавший ножом, теперь стоял перед лейтенантом. От вида этой картины у меня похолодело в груди. Отведя глаза, увидел, как командующий пытается встать с кресла, но, не сумев удержаться на подгибающихся ногах, рухнул обратно. Вице - адмиралу было не лучше, судя по белому как мел лицу, и рукам, мелко подрагивающим на подлокотниках кресла.
"Как бы, не перегнуть палку… - но додумать мысль мне не дал неловкий жест адмирала. Неужели сломался?! Тот снова поднял дрожащую руку, явно привлекая мое внимание, затем махнул ею в сторону экрана.
- Что это значит, адмирал? Продолжить? Или прекратить? - эти слова мне пришлось проталкивать наружу. Они не хотели сами идти.
- Остановите, - голос адмирала был тихий, хриплый и прерывистый. - Прошу вас, остановите. Это мой… внук.
- Где ты был раньше, адмирал?! Где?!! За что умирали эти парни, чьи-то сыновья и внуки?! Твоя гордость обошлась в сорок жизней!! Как тебя понять?!!
Я орал на него не потому, что хотел унизить или оскорбить, нет, таким образом, я выпускал из себя напряжение, боль, страх. Минуту или две, я безжалостно надсаживал глотку, пока не услышал в коммуникаторе голос командира: - Хватит, Дэвид. Нас ждет работа.
Я перестал кричать. От пережитого вновь начало трясти. Сглотнув тягучую слюну, хрипло спросил: - Сдаете линкор?
- Да, - голос командующего эскадрой был так тих, что я едва его расслышал.
- Командир, отбой! Адмирал сдает корабль!
Командующий, убедившись, что внуку оказана медицинская помощь, откинулся на спинку кресла. Я сделал к нему пару шагов, чтобы узнать, не нужно ли ему чего, как из своего кресла, рассерженной змеей, прошипел его помощник: - Не смей приближаться к нам! Палач! Убийца! "Не нужно - так не нужно".
Отойдя от них, я встал к терминалу контроля и начал постепенное разблокирование корабля. Не везде захват проходил гладко, встречались редкие и разрозненные попытки сопротивления, но решительные и жесткие действия наемников пресекали их в зародыше. Как только системы защиты и нападения линкора попали под контроль "псов", адмиралу пришлось выступить во второй раз, теперь уже с обращением к остальным капитанам кораблей, после чего было послано сообщение о захвате линкора на Фальстаф. Теперь оставалось ждать результата переговоров правительства с новым командующим эскадрой, командиром второго линкора. Благодаря успешно проведенной операции, переговоры, проскочив военную стадию, перешли сразу в руки политиков. На линкоре, тем временем, шла сортировка пленных, которых партиями загоняли в отсеки челнока, для отправки на Фальстаф. Когда только тот оказался полностью забит, сразу последовал старт. После отлета челнока, экраны автоматически переключились на мониторинговую систему линкора. Теперь я мог наблюдать работу различных служб корабля, движение групп захвата. Везде, где еще оставались члены экипажа, стояли "псы", настороженно наблюдая за работой своих подопечных.
Наконец, мое одиночество подошло к концу. Дверь - переборка ушла в сторону, открывая дверной проем. Ствол пулемета, автоматически развернувшийся в сторону двери, в следующую секунду пошел вниз. В проеме двери стоял Жано, в сопровождении одного из своих бойцов. Без боевого шлема - сферы, с короткоствольным автоматом в руках. На бедре темнело большое пятно, но, судя по его бодрому шагу, кровь была явно не его. Огляделся, пробежал глазами по неподвижно застывшим пленникам, затем на пару минут задержал внимание на экранах, после чего развернулся ко мне.
- Хорошая работа, Дэвид.
- Старался, командир.
Он согласился с моим ответом кивком головы, после чего бросил через плечо бойцу, пришедшему с ним: - Луис, забери адмирала и его помощника. Поосторожнее с ними. Ценный товар. Выполняй. И еще. Пришли кого-нибудь убрать здесь трупы.
- Будет сделано, командир.
Некоторое время мы смотрели, как медленно и неуверенно, поддерживая друг за друга, уходят адмирал со своим помощником. Как только за ними закрылась дверь, Жано резко развернулся ко мне, заставив непроизвольно напрячься от быстрого движения. Заметив, усмехнулся.
- Береги нервы, Дэв. Все закончилось. И закончилось хорошо. Я так не думал, но спорить не собирался. К тому же он был явно возбужден. "Последствия боя? Да видел я его в бою. Так в чем же…".
- Удивляешься, Дэвид? И это только начало, парень!
С командиром явно что-то происходило. Его голос звенел от возбуждения, а в глазах плескалось злое веселье. Я уже не знал, что и думать. Жано, сурового и волевого командира, просто подменили. Тот, прежний, просто не имел привычки тратить самого себя на эмоции.
- Командир. С тобой все в порядке?
- В порядке, Дэвид. Я в полном порядке. Не можешь поверить в то, что видишь. Да, Дэв? Поверь, парень, ничто человеческое и мне не чуждо. А теперь поговорим… о другом. О главном. Слушай меня внимательно. Господа, пославшие нас сюда, посчитали, что если "псы" выживут, то возьмут добычу в зубы и отдадут ее охотникам. А вот и нет. Оказалось, помимо их тщательно разработанного плана по захвату линкора, есть еще один план. Своего рода дополнение, но довольно существенное. Не понятно. Удивляешься? Тогда разрешите представиться: Даниэль Шарль Дефур, в прошлом, флаг - майор военного звездного флота Земли, а ныне командир этого линкора, - слова прозвучали веско и торжественно. - Моя последняя должность - первый помощник командира крейсера, а начинал я лейтенантом в абордажной команде. Был точно таким, как этот сопливый мальчишка - лейтенант, внук адмирала. Мой стаж - шесть биологических лет в космосе. В свое время был лишен, разжалован и сослан. Спорить не буду, у них были для этого веские причины. Думал, что останусь прикованным к земле навсегда, но есть все-таки Бог на небе! Он внял мне, вернув мне космос!
Тут он не смог сдержать обуревавшие его чувства. Глаза загорелись. По губам скользнула почти настоящая улыбка. Когда все стало на свои места, я знал, о чем пойдет разговор дальше.
- Ты умный парень, Дэвид. По глазам вижу, ты все понял. Из группы захвата осталось тридцать четыре человека, а было сорок два. Этими минимальными потерями мы обязаны тебе, Дэвид Сакс. Ты уже второй раз спас наши, с Максом, шкуры. Мне не хотелось бы, чтобы это вошло у тебя в привычку!
- Командир, я…
- Привыкай к моим шуткам, Дэв! Теперь к делу. Из тридцати четырех парней шестеро служили на космическом флоте. К тому же, к нам только что стартовал челнок, с пополнением. По моей личной просьбе. С еще двадцатью "псами" и тридцатью специалистами по управлению кораблем. Для смены экипажа на ключевых постах. Как тебе все это, парень?
- Впечатляет, командир.
- Для управления кораблем, подобного типа, требуется, по меньшей мере, тридцать человек. И они у меня будут. Может даже больше, так как вербовкой экипажа занимается Макс. Теперь подведем итоги. Есть красавец - линкор. Группа специалистов для его управления. Отлично вышколенная абордажная команда, а также командир корабля и его первый помощник. Как ты думаешь, что они собираются сделать?
- Покинуть клетку, командир.
- Ты попал в самую точку, парень! Кстати, у меня есть вакантная должность второго помощника. Да и для специалиста твоего профиля найдется уйма работы. Ведь ты же никогда не был в глубоком космосе, Дэвид?
- Нет, командир. На звезды мне нравиться смотреть с земли, - помолчав, добавил. - К тому же у меня Шер.
- Почему-то я так и подумал, - задумчиво произнес он. Помолчав, спросил. - Как ты собираешься решать свои проблемы, парень?
- Есть у меня один план… - несколько уклончиво начал я, но Жано меня резко оборвал.
- Есть лучший план. Как раз для тебя.
- Это как?
- Ты спрячешься в тайнике челнока, где до этого прятались мы. Потом, когда челнок сядет, прыгнешь - и был таков! А когда линкор будет готов уйти в глубокий космос, я заявлю, что ты присоединился к нам. Для большей убедительности покажу твое изображение, заранее записанное на информационном кристалле. Как тебе это?
- Вполне. Даже если кто-то и не поверит, это будет его личное, а не официальное, мнение.
- Подойдешь к Максу. Он все сделает, а мне нужно осваиваться на капитанском мостике. Буду привыкать к своей мечте. Прощай, Дэвид.
- Прощай, Даниэль.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
Проснувшись, в который раз, обнаружил, что хотя от сна осталось только общее впечатление, состоящее из невнятных картин, он, несомненно, является повторением непрекращающейся череды похожих сновидений. "Опять, то же самое. И что этому кошмару неймется!".
По большому счету я был неправ, в нем, как и в других подобных ему снах, не было ничего страшного, просто странный, мутный калейдоскоп из туманных видений, который нельзя было отнести к кошмарам. Но в тоже время, в нем было нечто такое, что исключало его из ряда обычных сновидений, но эту грань, я никак не мог уловить, сколько не старался. Похожие сны стали приходить ко мне, после моего последнего разговора со Странником. Странный разговор. Необычное завещание - пророчество. Противоестественные сны. На мой взгляд, это были звенья одной цепи.
С данайцем я редко общался последние два года. Во-первых, как собеседник он был мне и раньше не сильно интересен, да и привык я к нему настолько, что он стал для меня вроде старой, сломанной скамейки, которая когда-то стояла в глубине сада, за домом моих родителей. Знаешь, что она есть, но в упор ее не замечаешь, даже проходя мимо. А второе, заключалось в наших частых переездах, рождении и воспитании сына, в мелких проблемах и радостях, без которых невозможна семья. Короче, не до него мне было. К тому же я наложил сам на себя запрет на свои исключительные способности, стараясь полностью соответствовать поведению нормального человека, как это не смешно может прозвучать для кого-то, но ведь это не кому-то, а мне ломали жизнь, охотились и травили, как дикого зверя. Вернувшись, с челноком, на землю, я поклялся, что больше не допущу подобного обращения с собой. После шести месяцев постоянных переездов, мы с Шер, наконец, осели на Юге. В мегаполисе Талибун. Семья и работа - больше для полного счастья мне ничего не было нужно. Сказать, что живем счастливо, нельзя, хотя бы потому, что живем по фальшивым документам. Жене очень это не нравится, но она понимает, что другого выхода нет, так как "псы" в свое время были официально объявлены вне закона. После того, как захваченный Жано линкор исчез в открытом космосе, а правительство Фальстафа потеряло последний шанс отстоять независимость планеты, власти назвали "псов войны" предателями и мятежниками, после чего расформировали как воинское подразделение. Но Земле, разозленной потерей одного из мощнейших кораблей флота, этого показалось мало. Через двадцать четыре часа, после того как правительство Фальстафа сложило свои полномочия, оккупационные власти, объявив "псов войны" вне закона, начали на них самую настоящую охоту. Подобные карательные меры были предприняты лишь против маленькой группки людей, которых Земля посчитала преступниками, а для остального населения жизнь на планете практически не изменилась, если не считать замены статуса свободного мира на колонию и смены одних чиновников на других.
Я уже начал привыкать к спокойной, размеренной жизни, как Странник неожиданно сам вызвал меня на разговор. Помню нашу беседу, от слова до слова, так четко, словно она произошла еще вчера.