– Это вовсе не судьба, это нечто куда более страшное, называемое роком. И я обычно безжалостен, за исключением тех случаев, когда вижу что-то в собственной душе. Только тогда я испытываю жалость. Я жалею. Но я не люблю заглядывать к себе в душу, и это часть того рока, который преследует меня. Но то не предначертание, не звезды, не люди, не демоны и не боги. Посмотри на меня, Зариния, это я – Элрик, несчастная белая игрушка в руках богов времени, Элрик из Мелнибонэ, который сам идет к страшной гибели.
– Это самоубийство!
– Да, я медленно, но неизбежно иду к смерти. И те, кто идет со мной, тоже страдают.
– Ты говоришь неправду, господин Элрик. Тебя снедает чувство вины.
– Потому что я виновен.
– И господин Мунглам – тоже жертва рока и идет с тобой к гибели?
– Он не похож на других – его защищает самоуверенность.
– Я тоже уверена в себе, господин Элрик.
– Но твоя уверенность проистекает из твоей молодости, а это совсем другое дело.
– Что же, я должна потерять ее вместе с молодостью?
– У тебя есть сила. Ты сильна, как и мы. Этого у тебя не отнять.
Она поднялась, раскинув руки.
– В таком случае смирись, Элрик из Мелнибонэ.
И он смирился. Он обнял ее, поцеловал. И не только страсть двигала им, но и нечто более глубокое. Впервые была забыта Симорил из Имррира, когда они с Заринией лежали вместе на мягкой траве, забыв о Мунгламе, который с обидой и ревностью полировал свой кривой меч.
Они все уснули, и костер догорел.
На радостях Элрик позабыл о том, что должен стоять на страже, а Мунглам, чьи силы не подпитывались никаким сторонним источником, охранял их покой сколько мог, а потом его сморил сон.
И тогда в тени жутких деревьев осторожно зашевелились неуклюжие фигуры. Обитатели Орга – уродливые, искалеченные – стали подбираться к спящим.
Чутье разбудило Элрика, и он открыл глаза. Он взглянул на Заринию – она лежала рядом, и лицо ее было спокойным. Он повел глазами, не поворачивая головы, и тут же увидел опасность. Элрик перекатился через спину, схватил рунный меч и выхватил его из ножен. Меч взвыл, словно рассердившись на то, что его разбудили.
– Мунглам! Опасность! – в страхе закричал Элрик, ведь ему теперь нужно было защищать не только свою жизнь.
Мунглам приподнял голову. Его кривой меч лежал у него на коленях. Он вскочил на ноги и подбежал к Элрику. И тут же вокруг них сомкнулся круг аборигенов.
– Виноват, – сказал Мунглам.
– Это моя вина, я…
Аборигены бросились на них. Элрик и Мунглам встали, защищая девушку, которая тоже проснулась, увидела, что происходит, но не закричала. Напротив, она огляделась в поисках оружия для себя и, ничего не найдя, осталась там, где была, что в этой ситуации было наилучшим выбором.
Невнятно тараторящие зловонные существа числом около дюжины, вооруженные тяжелыми и опасными клинками, похожими на мясницкие ножи, набросились на Элрика и Мунглама.
Буревестник завыл и, отразив удар ножа, разрубил шею наступавшего. Голова покатилась по траве. Из туловища, рухнувшего в кострище, хлынула кровь. Мунглам нырнул, уворачиваясь от удара, потерял равновесие, упал и нанес удар по ногам противника, перерубив сухожилие, отчего тот с воплем упал наземь. Мунглам, не останавливаясь, сделал выпад и поразил в сердце еще одного. Потом он вскочил на ноги и встал плечом к плечу с Элриком – Зариния укрылась за ними.
– Кони! Если это безопасно, постарайся их привести, – крикнул Элрик Заринии.
Им еще противостояли шесть аборигенов, и Мунглам застонал, когда удар клинка выхватил у него кусок мышцы из левой руки. Он нанес ответный удар, вонзив меч в горло противнику, потом чуть повернулся и размозжил голову еще одному. Они перешли в наступление на взбешенного врага. Левая рука Мунглама была вся в крови, но он вытащил из ножен свой длинный кинжал и, ухватив его так, чтобы большой палец лежал на клинке, отразил удар врага, сблизился с ним и убил его ударом кинжала снизу вверх, едва сдержав крик от мучительной боли в собственной ране.
Элрик держал огромный рунный меч обеими руками, разя им направо и налево, нанося удары по вопящим уродливым существам. Зариния бросилась к лошадям, забралась в седло своего мерина и повела двух остальных лошадей к месту схватки. Элрик нанес удар еще одному аборигену и тоже вскочил в седло, подумав, что поступил предусмотрительно, оставив на всякий случай главный багаж на лошадях. Мунглам присоединился к ним, и они поскакали прочь с поляны.
– Седельные сумки! – прокричал Мунглам, и в голосе его слышалось больше боли, чем доставляла ему его рана. – Мы оставили там седельные сумки!
– Ну и что? Не отпугивай удачу, мой друг.
– Но в них все наши сокровища!
Элрик рассмеялся – частью от облегчения, частью потому, что ему и в самом деле было смешно.
– Не расстраивайся, мой друг. Мы их вернем.
– Я знаю тебя, Элрик. Ты безразличен к богатству.
Но когда они оторвались от взбешенных аборигенов и перешли на медленную рысь, смеялся уже и сам Мунглам.
Элрик подъехал к Заринии и обнял ее.
– Бесстрашие твоего благородного клана у тебя в крови, – сказал он.
– Спасибо, – сказала она, польщенная этим комплиментом. – Но нам далеко до того искусства владения мечом, какое демонстрируете вы с Мунгламом. Это было невероятно.
– Благодари за это меч, – сказал он.
– Нет, я благодарю тебя. Я думаю, ты переоцениваешь этот меч, как бы силен он ни был.
– Он мне необходим.
– Для чего?
– Чтобы быть сильным. А теперь – и чтобы дать силу тебе.
– Но я не вампир, – улыбнулась она, – мне не нужна такая неимоверная сила, какую дает этот меч.
– Мне она нужна. В этом можешь не сомневаться, – мрачно сказал он. – Ты бы не любила меня, если бы меч не давал мне того, в чем я нуждаюсь. Без него я все равно что выброшенная на берег медуза.
– Я в это не верю, но спорить с тобой не буду.
Некоторое время они ехали молча, потом остановились, спешились, и Зариния, приложив собранные Элриком травы к ране Мунглама, забинтовала ее.
Элрик погрузился в раздумья. Из чащи леса доносился зловещий, чувственный шелест.
– Мы в самом сердце Трооса, – сказал он. – А наше намерение обойти лес не удалось. Я собираюсь навестить короля Орга и после этого завершить наш визит в его страну.
Мунглам рассмеялся.
– Может, нам сначала отдать ему наши мечи? Да еще связать себе руки? – Целебные травы начали действовать, и боль его уже почти не беспокоила.
– Я вполне серьезно. Все мы немало обижены на жителей Орга. Они убили кузенов и дядюшку Заринии, ранили тебя да еще похитили наши сокровища. У нас достаточно оснований, чтобы просить у короля компенсации. Вдобавок они кажутся мне глуповатыми, а потому провести их будет нетрудно.
– Ну да, король компенсирует нам отсутствие у нас здравого смысла, поотрывав нам руки и ноги.
– Я не шучу. Думаю, нам стоит отправиться к нему.
– Я согласен – мы должны вернуть наше богатство. Но мы не можем рисковать безопасностью дамы.
– Я скоро стану женой Элрика, Мунглам. А потому если он наносит визит королю Орга, то и я должна быть там.
Мунглам поднял брови.
– Быстро вы решили.
– Но так оно и есть. Мы все наведаемся в Орг, и колдовство защитит нас от беспричинного гнева короля.
– И все же ты стремишься к смерти и мести, Элрик, – сказал Мунглам, пожав плечами и садясь на коня. – Нуда мне все равно, поскольку твои дороги, помимо всего прочего, ведут к богатству. Может быть, ты и считаешь себя неудачником, но мне ты приносишь удачу.
– Больше я не собираюсь гоняться за смертью, – улыбнулся Элрик. – А вот что касается мести, то мы ее получим.
– Скоро рассветет, – сказал Мунглам. – По моим расчетам, крепость оргианцев находится в шести часах езды отсюда. Если карта, которую я видел в Надсокоре, верна, нам нужно двигаться на Древнюю Звезду в направлении на юго-юго-восток.
– Твое умение ориентироваться тебя никогда не подводит. Такой человек, как ты, необходим в любом караване.
– Мы в Элвере всю философию основываем на звездах, – ответил Мунглам. – Мы считаем, что звезды – это ключ ко всему, что происходит на Земле. Они вращаются по своим орбитам на небе, а мы по ним видим все – прошлое, настоящее, будущее. Звезды – наши боги.
– По крайней мере, у вас предсказуемые боги, – сказал Элрик, и они тронулись в направлении Орга. На сердце у каждого из них было легко, хотя они и отдавали себе отчет в том, какой опасности себя подвергают.
Глава вторая
О маленьком королевстве Орг было известно немного. И среди этого немногого – что в пределах Орга находится Троосский лес, который, по представлениям других народов, как нельзя лучше отвечает характеру Орга, чьи жители в большинстве своем неприятны на вид, а их тела изуродованы от рождения или как-либо искалечены. Согласно легенде, они были потомками Обреченного народа. Говорили еще, что их правители внешне ничем не отличаются от обычных людей, однако ум их изуродован еще сильнее, чем конечности их подданных.
Здешние обитатели были немногочисленны и разбросаны по стране. А правил ими король – из своей крепости, тоже носившей название Орг.
Именно к этой крепости и направлялись Элрик и его спутники, которым альбинос по пути изложил план по их защите от жителей Орга.
В лесу он нашел лист, который при использовании его в заклинаниях (заклинания эти были безвредны: духи, которых вызывал чародей, не представляли для него угрозы) наделял заклинателя и всех, кому тот давал снадобье, приготовленное из этого листа, временной неуязвимостью.
Это колдовство изменяло свойства кожи, отчего та могла противостоять удару любого клинка. Элрик, пребывавший в редком для него разговорчивом настроении, рассказал, каким образом сочетание снадобья и заклинания позволяет добиться желаемого эффекта, но его архаизмы и эзотерические термины ничего не говорили его собеседникам.
Они остановились в часе езды от того места, где Мунглам предполагал найти крепость, чтобы Элрик мог приготовить снадобье и совершить заклинание.
Он быстро развел небольшой костер и, используя ступку и пестик, какими пользуются алхимики, измельчил лист, добавив к нему немного воды. Когда вода начала закипать на огне, он начертал на земле какие-то необычные руны. Некоторые из них имели такую причудливую форму, что, казалось, они исчезают, уходя в другое измерение, а потом снова появляются, выходя из него.
Дух, и плоть, и кровь, и кости,
Зелье, вместе совмести
И от ран на поле брани
Силой магии храни!
Пока Элрик произносил это заклинание, в воздухе над костром появилось маленькое розовое облачко, оно заволновалось, приняло форму спирали и устремилось в чашу, где готовилось снадобье, отчего жидкость забурлила, а потом успокоилась. Чародей-альбинос сказал:
– Старое заклинание, которому я выучился в детстве. Такое простое, что я его почти забыл. Лист для этого снадобья растет только в Троосе, а потому им редко пользуются.
Варево вскоре затвердело, и Элрик разделил массу на несколько маленьких кусочков.
– В больших количествах это яд, – предупредил он. – Атак, понемногу, действует несколько часов. Хотя и не всегда. Но мы должны пойти на этот небольшой риск. – Он протянул своим спутникам по ломтику, те же поглядывали на него не без сомнения. – Проглотите их, когда мы будем подходить к крепости, – сказал он. – Или, если на нас нападут, раньше.
После этого они сели в седла и поскакали.
В нескольких милях к юго-востоку от Трооса слепой запел во сне печальную песню и проснулся от ее звуков…
С наступлением сумерек они добрались до крепости Орг, возвышавшейся над окружающей местностью. Их окрикнули гортанные голоса со стены, которая окружала древнее обиталище королей Орга. Из пор мощных камней выделялась влага, их подтачивал лишайник, разъедал мох. К единственному проходу для конных путников можно было добраться только по узкой тропе, почти на фут утопающей в зловонной черной жиже.
– Какие у вас дела в королевском дворе Гутерана Могущественного?
Они не видели того, кто задал этот вопрос.
– Мы ищем гостеприимства и аудиенции у твоего повелителя, – весело откликнулся Мунглам, успешно скрывая волнение.
Между зубцами стены с трудом протиснулось перекошенное лицо.
– Входите, путники, я приветствую вас, – совсем не приветливо произнес его обладатель.
Тяжелая деревянная дверь поднялась и пропустила их внутрь. Кони, медленно ступая по грязи, вошли во двор крепости.
Наверху, в сером небе, устремляясь к горизонту, наперегонки мчались черные облака, словно стремились поскорее выбраться из страшных пределов Орга и мерзкого Троосского леса.
Двор был покрыт, хотя и не таким слоем, той же грязью, с которой они столкнулись на подступах к крепости, и был полон тяжелых, неподвижных теней. Справа от Элрика поднимались к арочному входу ступени. Камень и здесь частично порос тем же нездоровым лишайником, который они видели на наружных стенах и в Троосском лесу.
Под арку, ведя по лишайнику белой рукой в кольцах, вышел высокий, плотный человек. Он встал на верхней ступени, поглядывая на посетителей из-под тяжелых век. В отличие от других, он был красив. У него была крупная голова почти с такими же белыми, как у Элрика, волосами, но, в отличие от волос альбиноса, грязноватыми и спутанными. Он был одет в тяжелую куртку из стеганой рельефной кожи, в желтую юбочку, доходившую до колен, а на поясе у него висел широкий обнаженный кинжал. Ему было между сорока и пятью-десятью, а его точеное, хотя и не пышущее здоровьем лицо было испещрено морщинами и оспинами.
Он молча смотрел на них, не приглашая подняться. Вместо этого он дал знак одному из стражников на стене, и тот опустил тяжелую дверь за их спиной. Она упала со стуком, отрезав путь к отступлению.
– Мужчин убить, женщину оставить, – басом сказал высокий.
Элрику доводилось слышать мертвецов, которые говорили такими же голосами. Как это и было обусловлено, Элрик и Мунглам встали по обе стороны от Заринии и, сложив руки на груди, замерли в таком положении.
Хромающие существа в недоумении и не без опаски приблизились к ним, их длинные штаны волочились по грязи, их руки были спрятаны в длинных бесформенных рукавах грязных одеяний. Они взмахнули своими клинками. Элрик почувствовал слабый удар по руке – не более. То же самое испытал и Мунглам.
Стражники отступили, на их звериных лицах были написаны смятение и недоумение.
Глаза высокого человека расширились. Он поднес унизанный кольцами палец ко рту и принялся грызть ноготь.
– Наше оружие ничего не может с ними поделать, король! Они неуязвимы, они лишены крови. Кто они такие?
Элрик театрально рассмеялся:
– Мы не обычные люди, человечек, можешь не сомневаться. Мы посланники богов и пришли к твоему королю с поручением от наших великих хозяев. Вы можете не волноваться, мы с вами не сделаем ничего плохого, если только вы не будете нам угрожать. Отойдите в сторону и окажите нам гостеприимство.
Элрик видел, что король Гутеран озадачен, но услышанное нимало не обмануло его. Элрик молча выругался – он-то думал, что разумом эти аборигены не превосходят тех своих соотечественников, с которыми он сталкивался прежде. Король, был он безумен или нет, оказался гораздо умнее других, обмануть его будет нелегко.
Элрик направился вверх по ступеням к Гутерану.
– Приветствую тебя, король Гутеран. Боги наконец вернулись в Орг и хотят, чтобы ты узнал об этом.
– Орг уже целую вечность не почитает никаких богов, – мрачно сказал Гутеран, поворачиваясь, чтобы вернуться в крепость. – С какой стати мы будем принимать их сейчас?
– Ты богохульствуешь, король.
– А ты дерзишь. Почему я должен верить, будто тебя послали боги? – Он шел впереди по залам с низкими потолками.
– Ты же видел, что оружие твоих подданных бессильно против нас.
– Верно. Хорошо, я приму пока это обстоятельство в качестве доказательства. Я полагаю, я должен устроить застолье в вашу… честь. Сейчас я распоряжусь. Добро пожаловать, посланники богов. – Речи его явно не были любезными, но по их тону ничего определить было нельзя, так как голос звучал без всяких модуляций.
Элрик скинул с плеч тяжелый дорожный плащ и весело сказал:
– Мы сообщим нашим хозяевам о твоей доброте.
Королевский двор представлял собой соединение множества мрачных залов и фальшивого смеха. И хотя Элрик задал Гутерану немало вопросов, король ни на один не ответил или же отвечал фразами, начисто лишенными смысла. Им не предоставили покоев, где они могли отдохнуть. Вместо этого им пришлось несколько часов простоять в главном зале крепости, и Гутеран, если он не отдавал распоряжения в связи с предстоящим пиром, все это время просидел, развалясь на своем троне, грызя ногти и не обращая на всех троих никакого внимания.
– Приятное гостеприимство, – прошептал Мунглам.
– Элрик, сколько еще продлится действие снадобья? – Зариния стояла бок о бок с Элриком. Он обнял ее за плечи.
– Не знаю. Недолго. Но снадобье уже сделало свое дело. Вряд ли они попытаются напасть на нас еще раз. Однако нам нужно быть наготове и не допустить других покушений на нашу жизнь – не столь откровенных.
В неотапливаемом главном зале было холодно и неуютно. Потолки здесь были выше, чем в других помещениях, а по периметру зал был окружен галереей, располагавшейся выше уровня пола. В зале было несколько открытых очагов, выходящих прямо на пол, но огонь в них не горел. С голых стен капала влага. Всюду были видны сырые плохо обработанные камни, мрачные и выветренные. На полу, заваленном костями и остатками гниющей еды, не было даже соломы или тростника.
– Вряд ли они гордятся таким домом, – сказал Мунглам, оглядываясь с отвращением. Он окинул взглядом Гутерана, который словно забыл об их присутствии.
Шаркая, в зал вошел слуга и шепнул на ухо королю несколько слов. Тот кивнул, поднялся и вышел из главного зала.
Вскоре появились люди, тащившие столы и скамьи, и начали расставлять их в зале.
Начало пира приближалось. В воздухе запахло угрозой.
Три гостя сидели по правую руку от короля, который поигрывал украшенной бриллиантами королевской цепью, а его сын и несколько белолицых женщин королевского рода молча сидели по левую руку от короля.
Принц Гурд, угрюмого вида молодой человек, который, казалось, был в обиде на отца, неохотно клевал поданную им неаппетитную пищу.
Он пил много вина, безвкусного, но довольно крепкого, жгучего, и это, казалось, оживляло обстановку за столом.
– И чего же хотят боги от нас, бедного народа Орга? – спросил Гурд, глядя на Заринию в упор, с интересом, более чем дружеским.
Элрик ответил:
– Они ничего не требуют от вас, кроме признания. А за это они будут иногда помогать вам.
– И это все? – рассмеялся Гурд. – Это больше, чем могут предложить те, что под Холмом, правда, отец?
Гутеран медленно повернул к сыну свою большую голову.
– Да, – пробормотал он, и в этом слове послышалось что-то вроде предостережения.
Мунглам спросил:
– Холм? Это что такое?