Ответа он не получил. Вместо ответа со стороны входа в главный зал послышался высокий смех. Там стоял высокий худой человек, глядя перед собой неподвижным взглядом. своими чертами, хотя он и был сильно изможден, человек очень напоминал Гутерана. Он принес какой-то струнный инструмент и теперь перебирал струны, отчего инструмент стонал и завывал с меланхолической настойчивостью.
Гурд свирепо сказал:
– Смотри-ка, отец. Это же слепой Вееркад, менестрель. Твой брат. Он нам будет петь?
– Петь?
– Он будет петь свои песни, отец?
Губы Гутерана задрожали и скривились, и после минутного размышления он сказал:
– Пусть развлечет наших гостей героической балладой, если хочет, но…
– Но некоторые песни ему петь запрещено… – На лице Гурда мелькнула злорадная ухмылка. Казалось, он намеренно мучает отца каким-то непонятным Элрику способом. Гурд крикнул слепому:
– Давай, дядя Вееркад, пой!
– Здесь присутствуют чужие, – глухим голосом, перекрикивая звук музыки, сказал Вееркад. – Чужаки в Орге.
Гурд хихикнул и отхлебнул еще вина. Гутеран нахмурился и, продолжая трястись, вгрызся в свои ногти. Элрик крикнул:
– Мы с удовольствием послушаем твою песню, менестрель.
– Что же, в таком случае, путники, я спою вам "Три короля во тьме". Узнайте ужасную историю короля Орга.
– Нет! – закричал Гутеран, вскакивая со своего места, но Вееркад уже начал петь:
Во тьме – три короля:
Гутеран из Орга, я -
И тот, кого хранит земля
В могиле под Холмом.
Но мертвый оживет
В миг, когда живой умрет…
– Прекрати! – Гутеран вскочил в безумном гневе и на нетвердых ногах пошел вдоль стола, дрожа от ужаса. Лицо его побледнело, он ударил слепого – своего брата. Два удара – и менестрель упал. Он рухнул на пол и остался недвижим. – Унесите его и никогда больше сюда не пускайте! – Король визжал, с его губ капала слюна.
Гурд, протрезвев на мгновение, перепрыгнул через стол, разбрасывая кубки и блюда и схватил отца за руку.
– Успокойся, отец. У меня есть план наших дальнейших развлечений.
– Ты! Ты хочешь сесть на мой трон. Ты спровоцировал Вееркада, и он запел эту ужасную песню. Ты же знаешь, я не могу слушать это без… – Он уставился взглядом в дверь. – Когда-нибудь эта легенда воплотится в жизнь, и король из-под Холма придет. А тогда погибнешь ты, погибну я, погибнет Орг.
– Отец, – сказал Гурд с жутковатой улыбкой, – пусть наша гостья станцует нам танец богов.
– Что?
– Пусть эта женщина станцует для нас, отец.
Его услышал Элрик. Он подумал, что действие снадобья уже, видимо, закончилось. И он не мог на виду у всех передать своим спутникам новые дозы. Элрик поднялся на ноги.
– Ты говоришь кощунственные вещи, принц.
– Мы вас развлекали. Но согласно традициям Орга, гости тоже должны развлекать хозяев.
В воздухе зала висело ощущение опасности. Элрик уже жалел, что попытался реализовать план одурачивания обитателей Орга. Но было поздно. Он намеревался взять с них дань в пользу богов, но эти безумцы больше опасались прямых и осязаемых угроз, а не тех, что могли быть явлены богами.
Он совершил ошибку, поставив под угрозу жизни своих спутников и свою собственную. Что ему теперь делать? Зариния прошептала:
– Меня учили танцам в Илмиоре, где всех женщин учат этому искусству. Я могу станцевать для них. Может быть, это их успокоит и озадачит, и тогда нам легче будет добиться наших целей.
– Ариох знает, как трудна наша задача. Я был глупцом, когда задумал этот план. Хорошо, Зариния, танцуй для них. Только будь осторожна. – Он крикнул Гурду: – Наша спутница станцует для вас, чтобы вы увидели красоту, какую могут создавать боги. Но тогда вы будете должны воздать им должное, иначе они могут разгневаться.
– Воздать должное? – Гутеран поднял голову. – Ты прежде не говорил о том, что мы должны будем что-то воздавать.
– Ваше признание богов должно иметь форму драгоценных камней и металлов, король Гутеран. Я полагал, ты это понял.
– Вы больше похожи на обычных жуликов, чем на необычных посланников. Мы в Орге бедны, нам нечего отдавать всяким шарлатанам.
– Поосторожнее со словами, король! – Чистый голос Элрика предостерегающим эхом отдался в зале.
– Мы посмотрим танец, а потом решим, насколько правдиво то, что ты нам говоришь.
Элрик сел и пожал под столом руку Заринии – чтобы успокоить ее. Она грациозно и уверенно вышла в центр зала и там начала танец. Элрик, уже полюбивший ее, был поражен этой великолепной грацией и артистичностью. Она танцевала древний прекрасный илмиорский танец, чем поразила даже невеж Орга. Пока она танцевала, был внесен большой гостевой кубок из золота.
Гурд перегнулся через отца, обращаясь к Элрику:
– Гостевой кубок, мой господин. По нашей традиции гости должны выпить из него в знак дружбы к нам.
Элрик кивнул, досадуя, что ему мешают смотреть. Он не сводил глаз с Заринии, которая скользила в грациозном танце. В зале висела тишина.
Гурд подал ему кубок, и Элрик рассеянно поднес его к губам. Зариния, увидев это, приблизилась в танце к столу, пробираясь к тому месту, где сидел Элрик. Элрик пригубил вино, но Зариния, вскрикнув, ногой выбила кубок из его рук. Вино расплескалось, попав на Гутерана, а у Гурда, который вскочил со своего стула, вид был испуганный.
– Оно было отравлено, Элрик! Они отравили вино!
Гурд ударил ее по лицу. Удар отбросил ее от стола, и она со стоном упала на грязный пол.
– Сука! Разве немного отравленного вина может повредить посланникам богов?
Элрик в гневе оттолкнул Гутерана и сильно ударил Гурда, отчего у молодого человека изо рта хлынула кровь. Но яд уже начал оказывать действие. Гутеран крикнул что-то, и Мунглам обнажил свой меч. Элрик пошатнулся, перед его глазами все поплыло. Он увидел, как слуги схватили Заринию, но что происходит с Мунгламом, уже не мог разглядеть. Его тошнило, голова у него кружилась, он почти не мог контролировать свои движения.
Собрав последние силы, Элрик одним ударом сбил Гурда с ног, а потом потерял сознание.
Глава третья
Он почувствовал холодную сталь цепей на своих руках. На его лицо падали капли дождя, обжигая кожу, расцарапанную ногтями Гурда.
Он огляделся. Он был прикован к двум каменным столбам, явно установленным на могильном холме гигантского размера. Стояла ночь, и в небесах над ним висела бледная луна. Он кинул взгляд вниз на группу людей, среди которых увидел Гурда и Гутерана. Они издевательски ухмылялись.
– Прощай, посланник. Ты хорошо послужишь нам и умиротворишь Тех, кто под Холмом! – крикнул Гурд. После этого все заспешили назад к крепости, силуэт которой виднелся невдалеке.
Где он? Что случилось с Заринией? С Мунгламом? Почему его приковали здесь – он вспомнил и осознал: на Холме!
Он содрогнулся, беспомощный в прочных цепях, удерживающих его. В отчаянии он попытался выдернуть цепи из камня, но они не поддавались. Он хотел было сосредоточиться, придумать какой-нибудь план, но мысли его путались – ему мешали тяжелые цепи и беспокойство за судьбу Заринии и Мунглама. Он услышал оглушающие звуки какого-то мельтешения внизу и увидел, как что-то белое и жуткое рванулось из мрака. Он бешено забился в грохочущем железе, сковывавшем его.
В главном зале крепости шумное празднество переходило в исступленную оргию. Гутеран и Гурд были абсолютно пьяны и, радуясь своей победе, безумно смеялись.
Рядом с залом Вееркад прислушивался к происходящему и кипел от ненависти. Больше всего ненавидел он своего брата – человека, который низложил и ослепил его, чтобы не дать ему изучать колдовство, с помощью которого Вееркад собирался поднять короля из-под Холма.
– Наконец-то время пришло, – прошептал он сам себе и остановил проходящего слугу.
– Скажи мне, куда поместили девушку.
– Она в покоях Гутерана, господин.
Вееркад отпустил слугу и начал пробираться по мрачным коридорам, вверх по кривым ступенькам. Наконец он оказался перед комнатой, которую искал. Здесь он вытащил ключ – один из многих, изготовленных им тайно от Гутерана, – и отпер дверь.
Зариния видела, как в комнату входит слепой, но сделать ничего не могла. Во рту у нее был кляп, руки и ноги связаны, да и сама она еще не пришла в себя после удара, нанесенного ей Гурдом. О судьбе Элрика ей сообщили, но Мунгламу удалось ускользнуть от врагов, и теперь стражники искали его в зловонных коридорах Орга.
– Я пришел, чтобы отнести тебя к твоему спутнику, госпожа, – улыбнулся слепой Вееркад. Со всей силой, которую придавало ему безумие, он тряхнул ее, поднял и направился с ней к двери. Он прекрасно знал все переходы Орга, потому что родился и вырос здесь.
Но рядом с покоями Гутерана прятались еще двое. Один из них – Гурд, принц Орга, который не желал мириться с тем, что его отец забрал девушку себе: Гурд сам хотел завладеть ею. Он видел, как Вееркад уносит девушку, и стоял, молча взирая на происходящее.
Другим был Мунглам, который наблюдал из темного угла, где он спрятался от стражников. Гурд неслышно поспешил за Вееркадом, а за ним последовал Мунглам.
Вееркад вышел из крепости через маленькую дверь в стене и потащил свою живую ношу к громаде погребального холма.
У подножия огромного могильного кургана роились мертвенно-бледные вурдалаки, почуявшие присутствие Элрика, которого народ Орга принес им в жертву.
Теперь Элрик понял.
Этих существ Орг страшился больше богов. Это были живые мертвецы, предки тех, кто теперь властвовал в главном зале. Может быть, они-то и были Обреченным народом. В чем состоял их рок? Не знать покоя? Оставаться бессмертными? Превратиться в безмозглых вурдалаков? Элрика передернуло от ужаса. И отчаяние вернуло ему память. Он издал мучительный вопль, обращенный к нависшим над ним небесам и дрожащей земле.
– Ариох! Разбей эти камни, спаси своего слугу! Ариох! Господин, помоги мне!
Этого было мало. Вурдалаки собрались толпой и начали подниматься вверх по кургану к беспомощному альбиносу.
– Ариох! Эти твари предадут твою память! Помоги мне уничтожить их!
Земля задрожала, и небеса опустились еще ниже, спрятав луну, но белолицые, бескровные вурдалаки уже были совсем рядом. Но тут над головой Элрика появился огненный шар, от которого, казалось, содрогнулись небеса вокруг. Потом с оглушительным раскатом ударили две молнии – они раздробили камни и освободили Элрика.
Он вскочил на ноги, зная, что Ариох потребует от него вознаграждения. И тут первые вурдалаки бросились на него.
Он не отступил, а в гневе и отчаянии ринулся в самую их гущу, нанося удары обрывками цепей. Вурдалаки стали отступать, бормоча что-то в страхе и злости, они бросились вниз по холму и внутрь его.
Элрик не видел, что под ним в могильном кургане зияет открытый вход, черный на фоне черноты. Тяжело дыша, он нащупал сумку, оставшуюся на его поясе. Из нее он извлек кусочек тонкой золотой проволоки и начал им, как отмычкой, отпирать замки на цепях.
Вееркад тихо посмеивался, а Зариния, слыша эти звуки, чуть не сходила с ума от страха. Он продолжал нашептывать ей на ухо:
– Но мертвый оживет в миг, когда живой умрет. Едва прольется наша кровь, раздастся поступь мертвых вновь. Мы с тобой воскресим его, и эта месть проклятием падет на моего брата. Твоя кровь, моя дорогая, освободит его. – Он понял, что вурдалаки ушли, и решил, что они остались довольны преподнесенным им даром. – Твой любовник был для меня полезен. – Он рассмеялся, входя в могильный курган.
От запаха смерти девушка почти потеряла сознание. Слепой тащил ее в самое чрево Холма.
Гурд, протрезвевший после прогулки по холодному воздуху, пришел в ужас, когда увидел, куда направляется Вееркад. Могильный курган, Холм Королей, был самым страшным местом в Орге. Гурд помедлил перед черным зевом холма и бросился прочь. Но тут он увидел надвинувшуюся на него фигуру Элрика – огромную и окровавленную, она спускалась с холма, отрезая ему путь к отступлению.
С воплем бросился он в зияющее отверстие входа.
Элрик не заметил принца, и вопль из темноты встревожил его. Он пытался увидеть его источник, но тот уже исчез. Элрик бегом бросился по крутому спуску ко входу в курган. Из темноты метнулась еще одна фигура.
– Элрик! Слава звездам и всем земным богам – ты жив!
– Слава Ариоху, Мунглам. Где Зариния?
– Там – сумасшедший менестрель потащил ее с собой, а Гурд – за ними. Они все безумны, эти короли и принцы. Я не вижу в их действиях ни капли здравого смысла.
– Мне кажется, что менестрель замыслил сделать с Заринией что-то жуткое. Быстрее! Мы должны его догнать.
– О звезды, этот запах смерти! Я никогда не дышал таким воздухом, даже во время великого сражения в Эшмирской долине, когда армии Элвера сошлись с армиями Калега Вогуна, узурпатора Тангенши, и долину усеяли полмиллиона мертвых тел.
– Если ты слаб желудком…
– Я хотел бы, чтобы у меня его вообще не было. Идем…
Они бросились в проход, ориентируясь на безумный смех Вееркада впереди и более близкие звуки шагов Гурда, потерявшего от страха разум, – теперь он находился между двух врагов, но больше всего боялся третьего.
Гурд плелся в темноте, рыдая от охватившего его ужаса.
В фосфоресцирующем сиянии Главной гробницы в окружении мумифицированных тел своих предков Вееркад напевал песнь обряда воскрешения перед огромным гробом короля из-под Холма, который ростом не уступал высоченному Вееркаду. Вееркад не думал о собственной безопасности – все его мысли занимала месть брату Гутерану. Он держал длинный кинжал над связанной Заринией, которая в ужасе лежала на земле перед гробом.
Кровь Заринии должна была стать кульминацией обряда, а после…
А после силы Дца будут в буквальном смысле выпущены на свободу. По крайней мере, именно это входило в планы Вееркада. Он закончил свою песню и поднял нож в тот самый момент, когда в усыпальницу с криком вбежал Гурд, держа в руке меч. Вееркад повернулся, его слепое лицо исказила гримаса гнева. Гурд, не останавливаясь, с остервенением по самую рукоять вонзил меч в тело Вееркада – окровавленное острие вышло между лопаток менестреля, который в смертельной агонии со стоном сомкнул свои руки на горле принца, сомкнул так, что разорвать его хватку было невозможно.
В этих двоих еще теплилось какое-то подобие жизни, они совершали свой жуткий танец смерти – стояли в призрачном мерцании посреди усыпальницы, вцепившись друг в друга и раскачиваясь. Гроб короля из-под Холма начал едва заметно подрагивать.
Элрик и Мунглам в это время вбежали в усыпальницу, где их взорам предстали двое на пороге смерти. Элрик бросился туда, где лежала Зариния. Она, к счастью, была без сознания и не видела происходящего. Элрик приподнял ее – и она пришла в себя.
Элрик бросил взгляд на содрогающийся гроб.
– Быстрее, Мунглам. Этот слепой глупец пробудил мертвеца. Поспешим, мой друг, пока воины Ада не взялись за нас.
Мунглам вздрогнул и пустился за Элриком, который бежал туда, где можно было вдохнуть свежий воздух ночи.
– Что теперь, Элрик?
– Нам придется рискнуть и вернуться в крепость. Там наши кони и все наше добро. Кони нам нужны, чтобы поскорее убраться отсюда, ибо – если только чутье не подводит меня – скоро здесь начнется страшная бойня.
– Не думаю, что мы столкнемся с серьезным сопротивлением. Когда я уходил, все они были пьяны. Поэтому-то мне и удалось ускользнуть. Если они продолжили возлияния с прежним усердием, то сейчас они вообще не в состоянии двигаться.
– Тогда поспешим.
Они оставили Холм позади и бегом пустились к крепости.
Глава четвертая
Мунглам был прав. Все, кто находился в главном зале, забылись пьяным сном. В очагах теперь горел огонь, отчего по стенам прыгали тени.
Элрик тихо сказал:
– Мунглам, ступай с Заринией в конюшню и приготовь наших лошадей. А я тем временем завершу наши счеты с Гутераном. – Он махнул рукой. – Видишь, они свалили все, что им удалось награбить, на стол, радуясь тому, что полагают победой.
Буревестник лежал поверх порванных сумок и седельных мешков, полных того, что принадлежало дяде Заринии и ее кузенам, а также Элрику и Мунгламу.
Зариния пришла в себя, но мысли ее пока путались. Вместе с Мунгламом она отправилась на поиски конюшни. Элрик тем временем пробирался к столу, перешагивая через распростертые на полу тела пьяных обитателей крепости, огибая стоящие тут же жаровни. Наконец он, возблагодарив богов, взял в руки рунный меч.
После этого он перепрыгнул через стол и уже хотел было схватить Гутерана, на котором все еще висел знак королевской власти – цепь, украшенная сказочными бриллиантами, но в это время большие двери зала распахнулись и в помещение с воем ворвался поток ледяного воздуха, отчего пламя факелов заметалось.
Элрик, забыв о Гутеране, повернулся к дверям. Глаза его расширились.
В дверном проеме стоял король из-под Холма.
Давно умерший монарх был поднят из гроба Вееркадом, чья кровь завершила обряд воскрешения. Он стоял в сгнивших одеяниях, на его лишенных плоти костях висела высохшая черная кожа. Сердце его не билось, потому что у него не было сердца. Дышать он не мог, потому что его легкие были сожраны тварями, которые кормятся внутренностями мертвецов. Но он каким-то ужасным образом продолжал жить…
Король из-под Холма. Он был последним великим правителем Обреченного народа, который в своей ярости уничтожил половину мира и создал Троосский лес. За мертвым королем толпились орды вурдалаков, похороненных вместе с ним в легендарном прошлом.
И бойня началась!
Какая давно лелеемая месть находила здесь выход – об этом Элрик мог только догадываться, но каковы бы ни были ее причины, опасность ему грозила серьезная.
Элрик обнажил свой меч, когда пробудившийся сонм мертвецов вымещал свой гнев на живых. Зал наполнился воплями, криками ужаса несчастных оргианцев. Оцепенев от ужаса, Элрик застыл возле трона. Гутеран проснулся и увидел короля из-под Холма и толпу его слуг. Он чуть ли не с облегчением вскрикнул:
– Наконец-то я смогу отдохнуть!
С этими словами он умер, освободив Элрика от неприятной необходимости мести.
В памяти Элрика звучала мрачная песня Вееркада. Три короля во тьме – Гутеран, Вееркад и король из-под Холма. Теперь в живых остался только последний, да и тот был мертв вот уже тысячу лет.
Холодные мертвые глаза короля обшаривали зал. Наконец он увидел Гутерана, осевшего на своем троне. Древняя цепь королевского достоинства все еще была на его шее. Элрик сорвал ее с мертвого тела и бросился прочь, стараясь не столкнуться с наступающим королем из-под Холма. Он прижался спиной к колонне, а повсюду вокруг были торжествующие вурдалаки.
Мертвый король приблизился, а потом с каким-то сиплым стоном, вырвавшимся из глубин его сгнившего тела, набросился на Элрика, которому пришлось отчаянно отбиваться от когтей короля, обладавшего огромной силой. Элрик снова и снова вонзал свой меч в тело, которое не чувствовало боли. Даже рунный меч был бессилен против этого ужаса, у которого не было ни души, ни крови.