На крыльце стоял здоровенный битюг, закадычный армейский друг его, Бэбел.
- Бэбел, - тихо сказал Равин и улыбнулся.
Лязгнула дверь клуба, и на крыльцо вихрем выкатился Викторка - ростом метр с кепкой на коньках, стопроцентный холерик, открывающий любую, независимо от материала, дверь пинком, - для армии личность абсолютно свободная, поскольку службу нес в офицерском доме культуры, и нес ее по своему усмотрению.
- Что ты с ним разговариваешь? - сказал Викторка, расплываясь в улыбке. - Не видишь, человек окончательно шизанулся. Он не только нюх со слухом, но и совесть свою в бане под тазиком забыл.
Равин захохотал. И Викторка здесь! Куда же это его забросило: в прошлое, во времена прохождения срочной службы, или в очередной параллельный мир?
- Конечно, идем к Бэну, - сказал Владислав Львович, вспоминая, что Бэн не кто иной, как срочник на должности главного свинаря в военном госпитале, а госпиталь… Это надо обогнуть клуб, перелезть через забор, пересечь, оставшись незамеченным патрулем, дорогу, углубиться в лес, не нарвавшись на пьянствующую группу офицеров, затем пятьсот метров лесом и вдоль забора до сараек и гаражей…
Равин с удовольствием проделал весь этот путь, как проделывал когда-то. По дороге Викторка и Бэбел по-товарищески отчаянно переругивались по той причине, что Викторка зацепился шинелью за проволоку на заборе и, падая, выдрал клок на спине, а Бэбел, мерин тухлозадый, не смог вовремя снять его с колючки и теперь сам, своими тупыми пальцами будет помогать зашивать шинелку, принадлежащую Родине, Родиной же и выданную воину на случай зимы в Забайкалье.
"Судя по молодым лицам Бэбела и Викторки, мы на срочной службе, значит, забросило в прошлое, - подумал Равин, с иронией слушая ругань друзей. Стало легко на сердце. - Интересно, Надины письма приходят или нет? Ведь она писала мне в армию".
Бэн их ждал. Он сидел в своей каптерке на диване, закинув ноги на обшарпанный стол, бренчал на гитаре и, гоняя сигарету во рту из угла в угол, пускал Дым в потолок.
- Сочинил что-нибудь? - спросил Бэбел, снимая шинель и пристраивая ее на гвоздь под потолком. Равин тоже повесил шинель на гвоздь, а Викторкину шапку, заранее готовя хохму, нахлобучил, встав на цыпочки, на самый верхний гвоздь.
Бэн выплюнул сигарету на пол, растер ее сапогом.
- Блюз, - объявил он, ударил по струнам и запел надтреснутым, проамериканским голосом;
Вот снова падает листва,
И птицы вновь зовут кого-то,
С прощальным криком, не спеша,
Летят в далекие края,
Покинув дикие болота…
- Класс! - сказал Викторка, хлопнув рукой по столу. - Мне нравится. Особенно про дикие болота.
У Владислава Львовича кожа покрылась мурашками. Он помнил эту песню, и сейчас, спустя пятнадцать лет, вновь присутствует на премьере.
Бэн хмыкнул, сказал: "Внимайте дальнейшее", - вновь ударил по струнам.
Их тихий зов наводит грусть,
Как будто сердце хочет с ними
Вдаль улететь, чтоб тосковать
И край родимый вспоминать -
Леса заснеженной России.
Владислав Львович не выдержал и вполголоса подхватил последний куплет:
И наши дни, как листопад,
В года спрессовывает время,
И никогда нельзя назад
Вернуть и сбросить со счетов
Прожитых лет святое бремя.
Бэн отложил гитару, потянулся.
- Ну как, уел я вас? - Он окинул хитрым взглядом друзей.
- Уесть-то уел, да для танца это не годится, - ответил Бэбел. - Но штука хорошая.
"Танцы, - спохватился Равин. - Мы же тут в офицерском городке играем, вернее, играли. Офицерские танцы - это же ни с какими другими несравнимо: господа офицеры - все поголовно "под газом". Все барышни-вольнонаемные - аналогично. Первые пьют от тоски по нормальной гражданской жизни, а вторые от невозможности устроить личную жизнь, и здесь, в военном гарнизоне, у них последний шанс. А для меня и Бэбела танцы - единственная возможность показывать свои песни. Сколько с ним за армию насочиняли? Сотни полторы, наверное…".
Викторка удивился!
- Сегодня танцев не будет! Какие сегодня танцы? Вы что, очумели?! Тревога!
- А я-то думаю, в честь чего наши доктора в полевой форме сегодня? Даже не знал, что тревога, - хмыкнул Бэн.
- Тебе, как выдающемуся свинарю, тревога не положена, - сказал Викторка. - А потому ближе к теме: что мы сегодня пьем?
- Да, что мы сегодня пьем, животновод Бэн?! - поддержал Равин, сам в душе недоумевая по поводу тревоги.
Бэн опять потянулся, хрустнул суставами, резко встал и приподнял диван. В бельевом ящике лежало четыре бутылки "Агдама".
Викторка запротестовал:
- Не, мужики, сначала давайте порубаем, а потом и кирять сядем. Сегодня можно будет всю ночь оттягиваться. В городе никого, кроме патрулей да пьяных сверхсрочников. - Он вскочил с места, схватил шинель и под общий хохот начал подпрыгивать, пытаясь достать шапку с гвоздя. Не достав, снял сапог и сбил им шапку на пол.
- Бэбел - сука, - сказал он.
- При чем тут я?! - спросил хохочущий Бэбел.
- Идем в нашу столовую, - сказал Бэн. - В госпитале лучше готовят. Я не могу есть в вашей тошниловке. Да там, наверное, сейчас патруль. - Бэн сплюнул.
Одевшись, вышли на улицу и, скрючившись под шквальным ветром, затопали в сторону столовой.
"Вот эти двое, - думал Равин, замыкая четверку, - Бэбел и Викторка, после армии приедут ко мне. У обоих никогда не будет детей - слишком много успели поболтаться по площадкам. Викторка, к тому же будет долго лежать в больницах со щитовидной железой и, в конце концов, сопьется".
- Привет, Танюшка! - заорал кому-то Викторка. - Как дела? Лечишь или калечишь?
Владислав Львович оторвался от размышлений, узнал медсестру, часто ходившую на танцы, кивнул.
Викторка продолжал, заведенный одним видом хорошенькой девушки:
- Сегодня танцев не будет! Так что не приходи. Все на "войне". А эти лабухи толстомордые, - он ткнул пальцем в Бэбела и Равина, - сейчас нажрутся до потерн памяти… - Викторка не договорил и во весь рост растянулся на земле. Его сапоги захлестнула петля из тонкой проволоки.
- Такую засаду мне испортил! - с сокрушенным видом воскликнул Бэн. - Думаешь, я в отпуск не хочу? Я специально на подполковников петлю ставил. Повадились по ночам вокруг шататься… Последнюю свинью украсть решили.
"Я не в прошлом, - подумал Равин, помогая подняться Викторке и ненавязчиво сбивая ребром ладони снег с его задницы - Не устраивал Бэн засад на подполковников. Да и подполковникам с какой стати свиней красть?".
Столовая оказалась почему-то на втором этаже, что опять же дало Равину лишний повод подумать, куда его забросило. Она была совершенно пуста. Сели в углу у окна с прекрасным видом на гауптвахту. Бэновский корефан грузин Вано выставил гору еды: полный бачок вареного мяса, тарелку винегрета и тарелку селедки, а в довершение изобилия кастрюлю компота.
Равин поднял селедку за хвост.
- Буду помнить много лет селедку в праздничный обед и сердцу милый, красный винегрет! - продекламировал он и разжал пальцы с таким видом, словно собирался проверить, распространяется ли закон всемирного тяготения на рыбу в пряном посоле.
- Я тебе завидую, - сказал Бэн, - и как у тебя со стихами легко! Взял рыбину за хвост и тут же понес рифмами. Я весь на дерьмо изойду, пока рожу две строчки.
- Это не мои стихи, - честно отозвался Равин, решив не присваивать чужой славы. Он понял, что действительно находится не в прошлом, коли ребята не знают этой песни. В настоящем прошлом ее пела вся дивизия.
Когда поглощение пищи приблизилось к финалу, дверь, в столовую открылась, и на пороге появился капитан с красной повязкой начальника караула поверх рукава шинели. Он сделал нерешительный шаг и замер, как бы раздумывая: есть ли смысл обедать в совершенно пустой столовой.
Корефан Бэна вскочил со стула и исчез в раздаточной.
- Здравия желаю, товарищ капитан! - закричал Викторка, привставая и делая загребающие движения руками. - Заходите, присаживайтесь к нам.
- Здорово, воины, - ответил капитан, подходя с лукавой улыбкой. - Обедаем? - Он поздоровался со всеми за руку.
Равин тоже привстал, пожал руку, хотя и не помнил капитана. Тот снял шинель, придвинул стул к столу, сел, крикнул в сторону окна раздачи: "Бармен, какого черта?! Обед офицеру!" - и посмотрел в лицо Равина.
Равин напрягся. Ему подумалось, что капитан сейчас скажет: "А вот вас, рядовой, я что-то не припомню. Вы из какой жизни к нам попали в часть?". Но капитан сказал совсем другое:
- Сегодня отдыхаем? Все на тревоге, и танцев не будет?
Равин, помня разговор о тревоге, кивнул головой.
- Вы, говорят, - продолжил капитан, сделав движение рукой в сторону Бэбела, - новую песню сочинили? Кажется, что-то о рябине?
"О черемухе!" - чуть не вырвалось у Владислава Львовича, но он тут же спохватился.
Бэбел с важным видом сплюнул косточку в пустой стакан.
- Правду говорят. Есть такой грех. Если бы не тревога, сегодня бы играли. Тревога, мать ее… А гауптвахту по тревоге куда девают? Вот если настоящая тревога, не учебная?
- Она и так не учебная, - сказал Викторка.
Викторка, будучи главным радистом дома офицеров, постоянно находился в курсе событий.
Капитан посмотрел на Викторку, пожал плечами:
- Жду особого распоряжения начальника гарнизона.
- А что они там делают, товарищ капитан? - Викторка ткнул пальцем в окно.
Во дворе гауптвахты прохаживался часовой с автоматом, а у самого забора трое "молодых" под чутким руководством "деда"-штрафника раскачивали будку клозета.
- Суббота - паркохозяйственный день, - ответил капитан.
- А за что туалет-то? - спросил Бэбел и, выудив из кастрюли вишенку, закинул ее в рот.
Все с интересом наблюдали за происходящим во дворе гауптвахты. Будка после дружных усилий была опрокинута, ее отволокли в сторону. Откуда-то достали пилы, и все четверо принялись пилить под корень грязно-коричневый сталагмит. Спилив, они пинками вогнали его на носилки и потащили за здание гауптвахты.
Бэбел сплюнул косточку в стакан.
- А что бы его топором не колоть? Викторка красноречиво постучал себе по голове.
- Дура ты, Бэбел. От топора осколки в лицо летят.
- Ладно вам, нашли обеденную тему, - сказал капитан, повернулся к раздаче и крикнул: - Бармен, я что, два часа ждать буду?
Все это время из кухни доносились отголоски какого-то странного диалога, а после окрика капитана несколько раз лязгнуло железо, затопали сапоги и наступила тишина.
За столом повисло недоуменное молчание.
- Мужчина, хватит наглеть, - сказал капитан с раздражением.
- Вано! - Бэн поднялся и направился к раздаче. - Ты помер, что ли? - Бэн подошел к окошку, влез в него по пояс и, как ошпаренный, выскочил оттуда. Лицо его стало белее мела. - Т-товарищ капитан… - сказал он и замолчал.
- Что случилось, мать вашу! - Капитан поднялся и направился к раздаче.
Все вскочили и двинулись за ним.
- Ни… себе!!! - сказал капитан, остановившись на пороге, и, помедлив, шагнул в раздаточную.
Равин шагнул следом и увидел жуткую картину. На полу в луже мяса с подливом лицом вниз лежал Вано, из его спины торчала рукоять штык-ножа. Вокруг валялись опрокинутые бачки. Следы сапог из лужи вели на лестницу, к черному выходу.
- Бэбел, Викторка, ну-ка быстрее вниз, догоните этого гада, - сказал капитан. - Только, мужики, следы не затопчите и врача сюда, - крикнул он вдогонку, потом тихо добавил: - Без толку догонять, ушел уже… - Осторожно, стараясь не наступить на валяющиеся повсюду куски мяса, он подошел к Вано.
Вано застонал. Капитан присел на корточки.
- Ну-ка, помогите мне.
Бэн и Равин приподняли Вано. Тот громко застонал, мотнув головой и уронил ее на грудь. Капитан, снизу заглядывая в его лицо, спросил:
- Парень, ты меня слышишь? Кто тебя?
Вано захрипел, и сквозь хрип все услышали:
- Подполковник… Пьяный в задницу… За мясом приходил… - Тело его обмякло. Вано потерял сознание.
- Клади назад. - Капитан встал. - Опять эти сволочи!.. Одного не пойму: почему они, когда мяса хотят, пьянеют?..
В этот момент в раздаточную вбежали медсестра Таня и два майора медицинской службы. Через секунду за ними ввалились двое срочников с носилками.
Снизу по лестнице загрохотали сапоги, и в дверях появились запыхавшиеся Бэбел и Викторка.
- Не видели никого, товарищ капитан, - заговорил Бэбел. - Следы ведут в лес, а там троп протоптанных - сам черт не разберет… Собаку надо и БМП. Мы далеко в чащу не рискнули заходить. Вдруг он не один…
- Чешите быстрее отсюда, пока патруль не подошел, - капитан быстрым шагом направился в зал за шинелью.
На пороге Равин оглянулся. Китель на Вано разрезали и бинтовали тело. Вокруг ножа на бинтах проступала алым пятном кровь. Один из майоров глухо выругался и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Честное слово, как грибы после дождя!.. Откуда их столько появляется?
"Сява, ты скоро?" - окликнули Равина, и он пошел к ожидавшим у входа друзьям. Потрясенный случившимся, он шел, как сомнамбула, к бэновской каптерке, стараясь не соскользнуть с тропы в сугроб. Сам едва не угодил в бэновскую петлю, подумав при этом, что дурдом какой-то здесь царит: петли на тропинках, подполковник-убийца, подподковник-похититель свиней…
Когда зашли в каптерку, Бэн закрыл дверь на ключ, достал откуда-то лом и заложил его в приваренные к двери и косякам петли-проушины.
- Вот так, - сказал он. - Теперь пусть попробует открыть. - Он сел на диван, смахнул со стола невидимые крошки. Но тут же вскочил, поднял диванное сиденье и выставил на пол четыре "огнетушителя" "Агдама". - Что, братва? Готовь посуду, выпьем за Вано.
Викторка достал из ящика у стены четыре эмалированные кружки.
- Повезло Вано, - сказал он. - Домой мужика отправят.
У Равина чуть глаза на лоб не вылезли. Ничего себе, везение?! Да что он такое говорит?!
- Еще и пенсию от правительства за ранение подбросят, - сказал Бэбел. - А нам тут торчать и торчать… Хорошо, хоть музыкантов на кухню не отправляют.
- Да он сам хотел, - сказал Бэн, срывая с бутылки пробку и разливая по кружкам. - Думал отпуск домой заработать. У него же пистолет с собой был…
- Где достал? - спросил Викторка.
- У банщиков на тюльпаны выменял.
"Дурдом! - подумал Равин. - За тюльпаны выменивают пистолет; за отпуском идут в наряд на кухню!".
- Я слышал, пистолетная пуля их не берет, - сказал Бэбел. Он огляделся. - У тебя сухари есть?
- Ничего у меня нет, - ответил Бэн. - В столовке же собирались жор брать. А теперь какая еда?..
- Перебьемся, - сказал Равин, желая как можно скорее выпить, чтобы отойти от кошмара. - "Агдам" не спирт, перебьемся.
- Ну, ты - крутой у нас мужик, - мотнул головой Викторка. - Ты плавал, тебе видней. Поехали. - Он поднял кружку. - За Вано!
Равин взял свою кружку, привычно опрокинул содержимое в рот и чуть не задохнулся. С трудом загнал обжигающую жидкость внутрь, поискал, чем запить, и, не найдя, замахал рукой у рта, дыша во все легкие. Из глаз побежали слезы.
- Ты что подсунул, Бэн? - продышавшись, выкрикнул он.
- "Агдам" как "Агдам", - Бэн отхлебнул из кружки маленький глоточек, передернул плечами и занюхал рукавом. Викторка и Бэбел последовали его примеру.
- Ты, Сява, сегодня какой-то не такой, - сказал Бэн. - Пить, что ли, разучился? Сейчас вырубишься… По столько пить… Мне полкружки на день хватает, а ты залпом…
У Равина поплыло в голове. Он понял, что быстро пьянеет. Что же они пьют такое? Какой тут "Агдам"? Чистый медицинский спирт! Или в этой жизни спиртом называют вино?.. А вином спирт?
- Тебе еще налить, или уже готов? - спросил Бэн.
- Готов маэстро, - сказал Викторка. - Клади его на диван.
- Почему? - Равин старался не упасть со стула. - Я еще выпью… Немного погод-дя…
- Клади его, - сказал Бэн.
Равин даже не стал сопротивляться. Он сразу же, едва закрылись глаза, провалился в черную пропасть, и его начало мотать и кружить. Он не спал, поскольку спать разучился, и это не был пьяный вырубон. Подобного состояния он еще не испытывал. То он куда-то стремительно падал, то неожиданно взмывал в высоту. Полет был совершенно неуправляемым. Хаотически, с быстротой вспышки, сменялись пейзажи, мелькали лица, видения наслаивались одно на другое с непредсказуемой логичностью калейдоскопа. Наконец видения разделились на два потока, превратившись в стены гигантского каньона, и на каждой стене навстречу стремительному полету возникали объемные картины, как в театре неконтролируемого сознания. Он не понял, когда каньон закончился и начался лабиринт, подземелье с многочисленными туннелями и их ответвлениями.
Здесь Равин смог предельно снизить скорость до скорости пешехода - или это произошло само собой, без его участия? - и не спеша двинулся вперед, внимательно осматриваясь. Воздух вокруг светился и в глубине совершенно одинаковых туннелей сгущался до яркости фосфоресцирующего тумана. Из бессознательной глубины пьяного мозга пришло чувство тревоги, и вскоре Равин вынужден был остановиться, так как не смог двинуться дальше и на полсантиметра.
"И куда же меня занесло? Что за дьявольский лабиринт?" - подумал он. Свою неспособность двигаться дальше он объяснил сработавшей блокировкой сверхлюдей.
"Место для раздумий? - усмехнулся Равин. - Терминатор судьбы, точка Лагранжа? Прямо пойдешь - к темным попадешь? А что я такого сделал? Что я такого совершил, чтобы меня ставили перед фактом выбора? Хорошо, светленькие мои, давайте объяснимся. В чем дело, дорогие мои? Да, я выпил со своими друзьями, о которыми не виделся черт знает сколько лет! Да, я пьяный! Я пьяная серость! А вы-то, благородные, справедливые, всемогущие, куда смотрели? Или решили, что, коли выдернули меня на свою базу, в свой мир, то теперь все-все вопросы решены? А я так не могу, я - полуживотное, я не могу без помощи и без нее себя не мыслю. Я привык к вашей опеке, она для меня, как наркотик. В мире идет борьба света и тьмы, и я, по вашему пониманию, должен принять в ней самое непосредственное участие. А я не могу, не хочу и просто боюсь своей разбитой морды, если хотите; и много еще чего боюсь. Меня убили в той жизни, но выбросили в другую, в которой опять же убили и забросили в третью… Может быть, именно поэтому я и выпил с друзьями. Чтобы забыться, чтобы хоть на миг отделиться от мира, спастись, хотя бы в душе уцелеть. Да, это истерика, да, я на грани срыва, еще чуть-чуть - и мне конец. Я слабый, я уже говорил. И вы не прибавили мне сил. Я слаб и спекулирую на этом, на своих маленьких глупостях, хитростях и прочем. Я слаб, я это знаю. Но вы-то об этом тоже знаете! Куда вы ведете? Вы же не маразматики? Да, мне бывает стыдно за свои слабости. Ну и что? Если бы я был всесильным, я не был бы человеком, я был бы богом! Этим все сказано. И пошли вы все, учителя нашлись!., Я хочу к своим друзьям! Я буду с ними пить медицинский спирт под названием "Агдам"!..".
…Глаза открылись сами собой. Он лежал на диване в каптерке Бэна. Менаду друзьями шел какой-то спор, и Равин, приходя в себя, не сразу вник в суть разговора.