Перед каждым домом была воткнута в землю какая-нибудь палка или шест с привязанным концу ярким лоскутом или куском шерсти - это были, видимо, объявления о предстоящем фестивале. Кроме них, на улицах были выстроены помосты - то ли для глашатаев, то ли для темных племенных ритуалов; подумав об этом, Валентайн содрогнулся.
Найти Служебный Дом и Данипьюр оказалось просто. Главная улица выходила на широкую площадь, чьи три стороны составляли небольшие дома с куполообразными крышами, с четвертой стороны стояло одно большое трехэтажное здание. Перед ним был ухоженный садик с толстостебельным серым с белым кустарником. Залзан Кавол остановил фургон перед площадью.
- Пошли со мной, - позвал он Делиамбера. - Посмотрим, удастся ли нам наладить дело.
Они пропадали в Служебном Доме не менее часа.
И вот показались на площади - с ними шла высокого роста величественная метаморфка, наверное, Данипьюр.
Все трое остановилась у садика, о чем-то оживленно беседуя. Женщина что-то уточняла, скандар то кивал, то отрицательно качал головой. Делиамбер, крошечный рядом с рослым Залзаном Каволом и высокой метаморфкой, изящно жестикулировал, изображая, по всей видимости, согласие, примирение и покорность. Наконец, скандар и урун вернулись в фургон. Настроение Залзана Кавола заметно улучшилось.
- Мы приехали вовремя, - сказал он. - Но они не дадут нам ни пищи, ни жилья - в Илиривойне нет гостиниц. И существуют зоны, куда нам нельзя входить. Что поделаешь - надо принимать их, какие они есть.
Когда фургон двинулся к месту стоянки позади площади, за ним последовала толпа ребятишек, глазевших на невиданную повозку.
Вечером жонглеры провели репетицию. И хотя Лизамона не подпускала детей к зрелищу, они все равно пролезали меж кустами, их любопытствующие мордахи возникали там и тут. Валентайну это действовало на нервы, а Слит был напряжен и неловок, даже такой мастер жонгляжа, как Залзан Кавол, уронил булаву.
Смущало молчание детей. Они вставали у кустов белоглазыми статуями - те зрители, которые питаются энергией артиста, но ничего не дают взамен. Единственной их реакцией на внешность жонглеров и их мастерство было то, что они, может быть, непреднамеренно, инстинктивно стали на глазах у них менять форму, переливаться из одной в другую.
Надолго удерживать новую форму им еще не удавалось, но в промежутках Валентайн узнавал у кого-то из них свои золотистые волосы, то белые, как у Слита, или черные, как у Карабеллы. И многорукие медведи-скандары возникали на мгновения, и их собственные лица, но с такими странными выражениями, что хотелось отвернуться.
В эту ночь все путешественники спали в фургоне, тесно прижавшись друг к другу.
По крыше шлепал дождь, Валентайн проснулся и не мог больше уснуть. Лежал, слушая храп и дыхание спящих, думая обо всем, что случилось за день. К середине ночи уснул и тут же увидел сон: метаморфы вели лесных братьев и синекожего чужака по дороге к Пьюрифайнскому фонтану, который возвышался теперь над окрестностями, как гора.
Незадолго до рассвета его кто-то разбудил. Это был Слит.
- В чем дело? - спросил Валентайн, протирая глаза.
- Выйдем. Надо поговорить.
- Но еще темно!
- Ничего. Пойдем.
Валентайн зевнул, потянулся, встал.
Они осторожно перешагнули через спящих Карабеллу и Шанамира, обошли одного из скандаров и спрыгнули с фургона. Дождь уже прекратился, но было сыро, холодно, на земле лежал туман.
- У меня было послание, - сказал Слит, - и, я думаю, от Леди.
- Рассказывай.
- Оно о том синекожем, которого мы видели в клетке и которого метаморфы назвали преступником. Во сне он пришел ко мне и сказал, что никакой он не преступник, а путешественник, по ошибке попавший на территорию метаморфов. Его схватили - у Меняющих Форму есть обычай: во время фестиваля приносить в жертву иноземца у священного Пьюрифайнского фонтана. Я видел даже, как это делается. Жертву связывают по рукам и ногам и швыряют в бассейн фонтана, а когда происходит очередной взрыв - она взлетает в небо.
Валентайна пробрала дрожь - и не от тумана.
- Я видел во сне начало твоего сна.
- А еще мне было сказано, что и нам грозит опасность - не жертвоприношение, но другая. А если мы освободим чужака, он нам поможет. Оставим его погибать - и мы не уйдем отсюда живыми. Знаешь ведь, Валентайн, я боюсь Меняющих Форму, но в этом сне было что-то новое, В том, что в нем послание, я не сомневаюсь. Это не просто страхи глупого Слита.
- Что же нам делать?
- Мы должны освободить чужака.
- А если он на самом деле преступник? - тревожась, спросил Валентайн. - Имеем ли мы право вмешиваться в их правосудие?
- У послания тоже есть право. А те лесные братья тоже преступники? Я видел во сне, как и их швыряют в фонтан, Мы среди дикарей, Валентайн.
- Не думаю. Это просто чужая нам раса, пути ее развития не похожи на другие.
- Я твердо решил сласти синекожего. Если ты не согласишься помочь мне, я пойду один.
- Сейчас?
- Когда же еще! Сейчас темно, никого на улицах. Я открою клетку и он убежит.
- Клетку охраняют. Нет, Слит, подожди. Ты поставишь под удар всех нас. Я попытаюсь побольше узнать об этом пленнике. Если они собираются принести его в жертву, то сделают это под финал фестиваля. У нас есть еще время.
- Но послание было только что!
- Я же сказал тебе, что оно было и у меня.
- Ну и что?
- A то, что твоему сну нужно верить. Я помогу тебе, Слит, ты только не торопись.
Но Слит никак не мог успокоиться. Он рвался к клетке плененного инопланетянина, а к возражениям Валентайна почти не прислушивался.
- Слит!
- Да!
- Послушай меня. Сейчас не время, - произнес Валентайн раздельно. - Не время! Подожди.
Два взгляда встретились, один был тверже и увереннее. Слит опустил глаза.
- Слушаюсь, милорд, - прошептал он.
Днем Валентайн старался что-нибудь узнать о пленнике, но безуспешно. Одиннадцать клеток с лесными братьями стояли на площади напротив Служебного Дома в три яруса, клетку с чужаком воздвигли на самый верх. Охраняли их пьюривары с копьями.
Валентайн хотел было подойти, но его остановили уже на середине площади.
- Сюда нельзя! - был окрик издалека.
Лесные братья яростно колотили ручонками по прутьям. Синекожий закричал что-то на языке Валентайна, но с таким акцентом, что тот едва понял:
- Беги отсюда, дурень, а то они убьют тебя!
Но, может, ему послышалось?
Еще раз глянув на стражников, окруживших клетки, Валентайн повернул назад, Встретились дети, он спросил у них, не знают ли они что-либо о пленниках, но ему ответили холодные и пустые взгляды. Кто-то из них сымитировал его светлые волосы, после чего дети разбежались.
Все утро в Илиривойн прибывали метаморфы из близких далеких лесных поселков. Все они несли с собой что-то для продажи - плетения, фляга, вышитые драпировки, украшенные зеркалами стойки, шесты, исписанные древними письменами.
На улицах царила суматоха, все были заняты приготовлениями к фестивалю. Дождь перестал, как по приказу.
Интересно, думал Валентайн, каким колдовством обеспечили пьюривары сухой день для праздника? Или это просто совпадение?
Часа в три дня начался фестиваль.
Все началось с музыки, играемой множеством музыкальных групп. Метаморфы на улицах начали сплетаться в хороводы, которые, меняясь, как они сами, стали образовывать самые причудливые узоры танцующих аборигенов.
На иных улицах проводились спортивные состязания - бегунов, прыгунов, добровольные судьи давали старт бегу, а другие отмеривали длину прыжка.
Ларьки, выстроенные за ночь, торговали супом, жареным и тушеным мясом, напитками.
На чужом пиру похмелье, думал про себя Валентайн. Он чувствовал себя чужим на этом празднике. Но никто, кроме детей, не обращал на него внимания. Те же видели в нем диковинку, приведенную сюда для развлечения. Они таращились на жонглеров отовсюду, пытаясь повторить так поражавшие их черты незнакомцев.
Залзан Кавол назначил на вечер репетицию. Валентайн, радуясь возможности уйти с переполненных улиц, явился чуть не первым в назначенное место. За фургоном были только Слит и два скандара.
Ему показалось, что Залзан Кавол как-то странно на него поглядывает. Во внимании скандара он уловил новое для себя. Выдержав несколько минут, Валентайн все же спросил:
- Что-то неладно?
- Что может быть неладным?
- Ты выглядишь необычно.
- Я? Ничего подобного. Сон, только и всего! Просто я вспоминаю сон, что видел прошлой ночью.
- Он о синекожем пленнике?
Залзан Кавол растерялся.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что его видели и я, и Слит.
- Глупости! Мой сон не имел ничего общего с синекожим.
Я не желаю об этом говорить!
Залзан Кавол отошел, набрал дюжину ножей и начал жонглировать.
А Валентайн все перебирал булавы, словно не зная, с какой ему начать работать. Он не знал, видят ли сны скандары и похожи ли их сны на человеческие. Но раз они граждане Маджипуры, то, должно быть, живут и чувствуют, как все, и сны у них такие же - с посланиями от Короля и Леди… Но вот что интересно: Залзан Кавол, которого ничем вроде не проймешь, всегда невозмутимый, вожак - и вдруг растревожен сном!
Как бы узнать, получают ли скандары послания во сне?
После репетиции жонглеры легко и вкусно поужинали фруктами и ягодами, собранными Лизамоной в лесу, и запили их вином, привезенным из Кантора. На улицах уже вспыхивали фейерверки, отовсюду слышалась музыка. Все думали, что представление состоится на площади, но нет, метаморфы в жреческих костюмах проводили жонглеров в другую часть города, где их ожидал пустырь, окруженный тысячами и тысячами зрителей. Залзан Кавол и его братья обошли площадку, проверяя, нет ли на ней неровностей, на которых можно споткнуться во время работы. Слит обычно участвовал в этом, но сейчас он куда-то вдруг запропастился. Валентайн всполошился - неужели у него не хватило терпения и он решился на действие без него?
Нужно было что-то немедленно предпринимать, но в это время появился Слит, возбужденный, запыхавшийся.
- Я побывал на площади, - рассказал он, - клетки еще там, но большая часть стражников, видимо, сбежала поглазеть на фестиваль. Я успел перекинуться парой слов с синекожим, прежде чем меня отогнали от клеток.
- Что он сказал?
- Что в полночь его принесут в жертву фонтану - то же сообщил мне мой сон. А в следующую ночь принесут в жертву нас.
- Не может быть!
- Клянусь именем Леди!
Взгляд его не отпускал глаз Валентайна.
- Я пришел сюда, милорд, только подчиняясь тебе. Ведь ты уверил меня, что нас не тронут.
- То, что ты говорил, казалось мне выдумкой.
- А теперь?
- Я начинаю думать иначе, - сказал Валентайн. - Мы не должны умереть. Я обещаю тебе это. После выступления я поговорю со скандаром и посоветуюсь с колдуном.
- Нужно спешить!
- Сегодня вечером метаморфы веселятся. Мы потихоньку уберемся отсюда после выступления, когда им не будет до нас дела. Да и разве Залзан Кавол согласится отменить представление, даже если нам грозит опасность? Что ты на это скажешь?
- Я в твоем распоряжении, милорд, - ответил Слит.
Жонглеры работали на редкость слаженно, а Слит - тот вообще творил чудеса. Ему без единой ошибки удалось "слепое" жонглирование.
Скандары устроили дьявольскую пляску с факелами, Карабелла, не уступая партнерам, провела жонгляж на подвижном шаре, Валентайн, посылая вверх булавы, танцевал, прыгал, приседал. Метаморфы, окружавшие площадку, почти не аплодировали, но смотрели, кажется, с интересом.
Работать с таким зрителем было нелегко, даже труднее, чем на репетиции, - тысячная аудитория, ничего не дающая артистам.
Метаморфы сидели как истуканы - точно так же смотрели на жонглеров дети во время репетиции, не выказывая ни одобрении ни осуждения.
Потом что-то произошло - там и сям зрители начали воспроизводить движения жонглеров, но в какой искаженной форме!
По двое, по трое они вставали, выходили вперед, образовывали круг всего в нескольких ярдах от артистов - и вот они уже скандары, и вот уже тоненькая Карабелла, покачиваясь, плывет на шаре, вот присел золотоволосый Валентайн, Но в этих превращениях не было ничего от игры - все видели в них насмешку и угрозу. Валентайн посмотрел на остальных членов группы и увидел, что щупальца Делиамбера производят жесты тревоги, Виноркис хмурится, а Лизамона переступает с ноги на ногу, словно готовясь к схватке.
Выглядел настороженным и Залзан Кавол.
Продолжайте, продолжайте! - говорил он отрывисто.-Мы здесь для того, чтобы работать!
- Кажется, - заметил Валентайн, - мы здесь для их развлечения, но не жонглированием мы интересны.
- Мы - артисты! И будем продолжать!
Он дал сигнал и начал с другими скандарами головокружительный обмен множеством острейших ножей. Слит, чуть помедлив, запустил вверх булавы. Подхватила общий ритм и Карабелла. У Валентайна же похолодели руки и перестали ему подчиняться.
Девять метаморфов неподалеку от них тоже стали жонглировать. Это было искаженное, как во сне, жонглирование - без настоящего искусства, без их мастерства. Насмешка, пародия, издевательство. Они бросали вверх куски дерева, какие-то плода, кошельки, ловили их неловко, роняли… Но странно - это пародийное представление заинтересовало зрителей гораздо больше, чем работа артистов. Они все загудели - может, так они аплодируют? Стали покачиваться в одном ритме, хлопая себя по коленям, и тоже трансформироваться, иногда оставаясь наполовину метаморфом, наполовину жонглером-гостем.
Одна группа, заметил Валентайн, состояла из шести или семи его грубых копий.
Выступать дальше стало невозможным, жонглеры поработали еще несколько минут, уже ошибаясь и роняя снаряды один за другим. А гудение метаморфов становилось все сильнее!
- Смотрите! - вдруг крикнула Карабелла.
Валентайн повернулся и задохнулся от изумления.
То, что делал метаморф, было выше его понимания. Он то изображал Валентайна-жонглера - высокого, широкоплечего, большерукого и золотоволосого молодого человека, то на его месте возникал лорд Валентайн Коронованный!
Смена лиц происходила почти мгновенно - одну секунду Валентайн видел самого себя, в другую - чернобородого Коронованного с жестким взглядом, властного правителя. И снова Валентайн-жонглер. Толпа одобряла новое шоу дружным гудением. Оно того стоило: жонглер… Лорд, жонглер… Лорд!
Смотря на чудовищное зрелище, Валентайн почувствовал, что у него леденеет спина, волосы шевелятся, а колени дрожат. Представление метаморфа било в самую точку. Если Валентайн хотел получить подтверждение тому, что прошло через него за то время, что начало отсчет в Пидруде, то здесь всему была подведена черта, здесь, в этом лесном городе, среда первобытного народа.
Он видел собственное лицо.
Он смотрел в лицо Коронованного.
Метаморфы, копировавшие жонглеров, прыгали в кошмарном танце, высоко задирая ноги, размахивая фальшивыми скандарскими руками, хлопая себя по бедрам; волосы лже-Слита и лже-Карабеллы развевались на ночном ветру. Только фигура лже-Валентайна оставалась неподвижной, менялось лишь его лицо. Но скоро и это кончилось: метаморфы, стоящие в круге, протянули к публике приветственные руки - та вскочила и начался всеобщий танец.
Толпа, танцуя, уходила в ночь, к ларькам и другим развлечениям фестиваля, артистам пора, было собираться.
Валентайн обернулся к своим и увидел устремленные на него глаза. Челюсть Залзана Кавола отвисла, руки болтались. Его братья сгрудились за ним, словно прячась за его спину. Слит был бледен. Лицо Карабеллы, наоборот, пылало румянцем страшного возбуждения.
Валентайн шагнул к ним. Залзан Кавол сделал было шаг навстречу остановился и замер, не спуская со своего жонглера испуганных глаз.
Наконец открыл рот и сказал дрожащим, не своим голосом.
- Милорд…
И он, и его братья поспешно опустились на колени. Залзан трясущимися руками сотворил знак сверкающей звезды, его братья сделали то же. Слит, Карабелла, Виноркис и Делиамбер опустились на колени. Перепуганный Шанамир замер как столб, но пересилил себя и, как все, бухнулся на землю.
- Вы что, спятили все? - закричала великанша Халтин.
- На колени! - хрипло приказал ей Слит. - Ты видела, что они показали нам? Он - Коронованный! На колени!
- Коронованный? - не поверила Лизамона.
Валентайн вытянул руку успокаивающим жестом. Они боялись того, что изобразили метаморфы, они боялись его.
Он и сам испытал страх, но теперь к нему возвращалась уверенность, а вместе с нею и незнакомая сила, дающая право повелевать. Он словно бы получил сигнал с небес - о том, что он лорд Валентайн, что был Коронованным, что Горный Замок - его владение, что он вернется туда, если будет за это сражаться.
В него вдруг хлынула страсть к власти.
Даже здесь, в этой дождливой и такой далекой от центра стране, в ее городе, похожем на деревню, здесь, одетый в грубую одежду странствующего жонглера, Валентайн почувствовал себя тем, кем был когда-то; и хотя он не совсем еще понимал, какая метаморфоза произошла с ним, он больше не сомневался в реальности посланий, пришедших во время сна. И он принимал знаки почести, как и подобает Коронованному.
- Встаньте, - повелел он. - Все встаньте! Нам нужно уезжать отсюда. Шанамир, иди запрягать животных. Залзан Кавол, готовь фургон. Всем вооружиться энергометами, ножами - чем угодно. Проследи за этим, Слит.
Залзан Кавол отважился на ответ.
- Милорд, во всем этом привкус сна. Подумать только, я все это время путешествовал с… Я грубо разговаривал…
- Сейчас нет времени говорить об этом, - оборвал его Валентайн.
Он повернулся к великанше, бормочущей что-то про себя. Руки ее тоже не могли остановиться. Валентайн не мог уже сдерживать свою властность.
- Ты нанималась только довести нас до Илиривойна. Но сегодня нам нужна будет вся твоя сила. Ты останешься с нами?
- Они показывали тебе знак сверкающей звезды… - бормотала Лизамона. - Они все встали на колени перед тобой…
- Я был недавно лордом Валентайном из Горного Замка, - сказал он, останавливая ее бормотание. - Поверь этому как можно скорее. Королевство попало в опасные руки. Останься со мной, женщина-воин, когда я поеду на восток страны восстанавливать справедливость.
Лизамона - прижала громадную руку ко рту и ошеломленно смотрела на Валентайна. Потом что-то заставило ее склонить сначала голову, потом и спину в поклоне, но он схватил ее за локоть и не дал опуститься на колени.
- Сейчас этого не нужно, - крикнул он. - Пошли отсюда!