Валентайн снова подошел к садовникам.
- Я Коронованный Маджипуры, - повторял он про себя, - я сын Леди, которой вы служите. Сказать вслух что-либо подобное садовникам было немыслимо, но, возможно, он сумеет передай им это силой своего духа. Он выпрямился и двинулся к центру своего "я", как делал, готовясь жонглировать перед взыскательной публикой, и улыбнулся такой теплой улыбкой, что от нее могли бы раскрыться почки на ветвях цветущих кустов. Через минуту садовники подняли глаза, увидели его улыбку и последовал ответ - в нем смешались удивление, растерянность и покорность.
Он омыл их сияющей любовью.
- Мы прошли тысячи миль, - ласково сказал он, - чтобы обрести покой и мир Леди, и мы просим вас, во имя Божества, которому вы служите, помочь нам. Очень просим, мы устали от странствий.
- У нас своя работа, - неуверенно сказала женщина.
- Мы не можем уйти, пока не приведем сад в порядок, - промямлил мужчина.
- Сад цветет, - сказал Валентайн, - и будет цвести несколько часов без вашей помощи. Помогите нам, пока не стемнело. Мы просим только показать нам дорогу, а Леди вознаградит вас за это.
Садовникам было явно не по себе. Они посмотрела друг на друга, как бы прикидывая, не поздно ли. Наконец, хмуро встали, отряхнули песок с колен и пошли к мелкому прибою вокруг острия большого пляжа и дальше вниз к подножию утеса, откуда шла вверх тропа.
Наморинта была еще там, но уже готовилась к отплытию. Валентайн подошел к ней.
- Мы очень признательны тебе за помощь, - сказал он.
- Вы остаетесь?
- Мы нашли путь на террасы.
Она улыбнулась с явным удовлетворением.
- Я не хотела бросать вас, но Родмент Грон зовет меня. Я желаю вам удачи в вашем паломничестве.
- И я желаю тебе безопасного путешествия домой.
Он хотел отойти, но она удержала его.
- Еще одно. Когда женщина звала тебя, она назвала тебя лорд Валентайн. Что это значит?
- Просто шутка.
- Я слышала, что так зовут нового Коронованного. Он начал править год или два назад.
- Да, - сказал Валентайн, - но он черноволосый. Это была просто шутка, потому что я тоже Валентайн. Счастливого плавания, Наморинта.
- Успешного паломничества, Валентайн.
Он пошел к утесу. Садовники вытащили из будки несколько плавучих саней, установили их и жестом пригласили путешественников. Валентайн сел в первые сани с Карабеллой, Делиамбером, Шанамиром и Коном. Садовница вошла в будку, где, как видно, было управление санями.
Сани тут же поднялись на воздушной подушке и поплыли. Начался страшный головокружительный подъем на белый утес.
- Вы прибыли, - сказал служитель Талинот Изолд, - на Террасу Оценки. Здесь вас взвесят. Когда настанет время идти дальше, ваша дорога приведет вас на Террасу Начала, затем на Террасу Зеркал, где вы встретитесь сами с собой. Если увиденное удовлетворит вас и ваших гидов, вы пойдете внутрь Второго Утеса, где вас ждет другая группа террас. Так вы дойдете до Террасы Поклонения. Затем, если вам будет милость Леди, вы получите вызов во Внутренний Храм. Но я не рассчитываю, что это случится скоро. Я даже не надеюсь, что это вообще может случиться. Но те, кто надеются достичь Леди, в конце концов, вероятно, добираются до нее.
Настроение Валентайна упало. Он не только надеялся дойти до Леди, это было жизненно необходимо. Однако он понимал, что имел в виду служитель. В этом священном месте паломник ничего не мог требовать, он подчинялся, он отказывался от требований, нужд и желаний, он уступал, если искал покоя. Здесь не место для Коронованного. Главное в жизни Коронованного, - пользоваться властью мудро, если он наделен мудростью. Однако в любом случае - первое в жизни пилигрима - подчинение.
В этом противоречии легко можно было запутаться, но выбора не было.
Во всяком случае, он добрался до внешних окраин владений Леди. На вершине утеса служители встретили их без всякого удивления. Видимо, они знали, что к ним поднимаются внесезонные паломники. Теперь их, выглядевших благочестиво и чуть глуповато в мягкой неяркой одежде пилигримов, собрали в длинном низком здании из гладкого розового камня, стоявшем у гребня утеса.
Плиты из того же камня составляли большой полукруг для прогулок, далеко тянувшийся вдоль кромки леса, венчавшего утес. Это была Терраса Оценки. Дальше шел лес. Другие террасы были далеко за ними.
В глубине, не видимый отсюда, поднимался второй утес. Третий, насколько было известно Валентайну, был выше второго и находился в сотне миль где-то в глубине острова, свято чтимые места, где был Внутренний Храм и где жила Леди. Хотя Валентайн прошел огромный путь, казалось немыслимым, что когда-нибудь он одолеет эти последние сотни миль.
Быстро наступила ночь. Оглянувшись на круглое окно позади себя, он увидел темневшее небо и широкую темную полосу моря. На гладкой поверхности воды виднелось пятнышко. Валентайн томился надеждой, что это спешит домой тримаран "Королева Родмент Грон", а позади вольванты, погруженные в свои бесконечные сны, и морские драконы, плывущие к Великому Океану, а еще дальше - Зимроель с его городами, заповедниками и парками, фестивалями и миллиардами жителей. Многое осталось для него позади, но теперь он должен смотреть только вперед.
Он не сводил глаз с Талинота Изолда, их первого здешнего гида, высокого, худощавого, с молочно-белой кожей и лысой головой, неизвестного пола. По росту и ширине плеч можно было предположить, что это мужчина, но изящество лицевых костей, особенно хрупкий изгиб легкого выступа над странными синими глазами заставляли в этом усомниться.
Талинот Изолд рассказал обо всем: ежедневной смене молитв, работы и медитации, системе толкования снов, устройстве жилых помещений, диетических ограничениях, исключавших все вина и некоторые пряности, и многом другом. Валентайн пытался запомнить все, но тут было так много правил, требований, обязанностей и обрядов, что они перепутались у него в голове, и через какое-то время он оставил эти усилия, надеясь, что ежедневная практика закрепит в памяти все правила.
Когда стемнело, Талинот Изолд отвел их в зал обучения, заведя по пути в покосившийся бассейн, где они вымылись, прежде чем надеть выданную им одежду, и где должны были мыться дважды в день, пока находились на этой террасе, и в обеденный зал. Здесь им подали суп и рыбу, еду безвкусную и непривлекательную даже для зверски голодных паломников. Обслуживали их новички, вроде них, но в светло-зеленой одежде. Большой зал был занят лишь частично - час обеда уже почти прошел, - сказал Талинот.
Валентайн осмотрел всех пилигримов.
Они были разных рас, половина, может, человеческого происхождения, но было много - урунов и гайрогов, скандаров, несколько лименов, были хьерты, а в дальнем конце сидела маленькая группа су-сухерисов. Сеть Леди охватывала все расы Маджипуры, кроме одной.
- Метаморфы когда-нибудь посещали Леди? - спросил Валентайн.
Талинот Изолд ангельски улыбнулся.
- Если пьюривар придет к нам, мы должны принять его. Но они не участвуют в наших ритуалах. Живут сами по себе, словно одни на Маджипуре.
- Может, кто-то из них приходил в другом обличье? - предположил Валентайн.
- Мы бы об этом узнали - спокойно ответил Талинот Изолд.
После обеда их развели по комнатам.
Это были отдельные комнаты, едва ли больше стенного шкафа, в напоминавшей муравейник квартире: постель, раковина, место для одежды и ничего больше. Лизамона сердито осмотрела свою комнату.
- Вина нет, меч отобрали, а теперь еще и спать в этом ящике? Похоже, что я промахнулась, став пилигримом, Валентайн.
- Успокойся, сделай над собой усилие. Мы уйдем с Острова, как только сможем.
Он вошел в свою комнату, находившуюся между комнатами женщины-воина и Карабеллы.
Свет тут же потускнел. Он лег на койку и неожиданно заметил, что засыпает, хотя было еще рано. Сознание покинуло его, и он увидел Леди, бесспорно, это была Леди Острова.
Валентайн много раз видел ее во сне, видел ее ласковые глаза, черные волосы, цветок за ухом, оливковую кожу, но сейчас образ был резче и четче. Он рассмотрел мелкие морщинки в углах глаз, крошечные зеленые камни в серьгах, узкую серебряную полоску над бровями. Во сне он протягивал к ней руки и говорил:
- Мать, я здесь, позови меня!
Она улыбнулась ему, но не ответила.
Они были в саду, и вокруг цвели алабандины. Маленьким золотым инструментом она подстригала цветочные бутоны, чтобы оставшиеся цвели лучше. Он стоял рядом и ждал, когда она обернется к нему, но она все работала. Наконец сказала, не глядя на него:
- Нужно быть очень внимательным к своему делу, чтобы хорошо его выполнять.
- Мать, я твой сын Валентайн!
- Видишь, на каждой ветке пять бутонов. Оставь их, и они раскроются, но я уберу два здесь, один здесь, один там, и цветение будет великолепным.
Пока она говорила, бутоны раскрылись, и воздух наполнился запахом алабандины, а громадные желтые лепестки вытянулись, как тарелки, открыв черные тычинки и пестик.
Леди слегка коснулась их, и в воздухе разлетелась пурпурная пыльца.
- Ты тот, кто есть, и им же будешь, - сказала Леди.
Сон сменился. Леди уже не было, только колючие кусты махали ему жесткими руками, громадные птицы летали над ним.
Затем все смешалось.
Проснувшись, он должен был сразу явиться к своему толкователю снов, не Талиноту Изолду, а другому служителю, тоже лысому и тоже неопределенного пола, но женщине. Столиноп. Эти служители были среднего уровня посвящения, как вчера узнал Валентайн. Они вернулись со Второго Утеса, чтобы обслуживать новичков.
Толкование снов на Острове ничуть не напоминало действия Тизаны в Фалкинкипе.
Не было ни наркотиков, ни совместного лежания. Валентайн просто пришел к толковательнице и описал свой сон. Столиноп спокойно слушала. Валентайн заподозрил, что она имела доступ к его сну, когда этот сон ему снился, и теперь просто хочет сравнить его отчет с собственным восприятием и увидеть, нет ли провалов и противоречий.
Поэтому Валентайн точно, как помнил, передал сон и сказал, что говорил во сне - Мать, я твой сын Валентайн, внимательно следя за реакцией Столиноп. Но он мог с тем же успехом смотреть на меловой утес.
Когда он кончил рассказ, толковательница спросила:
- Какого цвета были цветы алабандины?
- Желтые с черной серединой.
- Приятный цвет. В Зимроеле алабандины с желтой серединой. Какие тебе больше нравятся?
- Одинаково.
Столиноп улыбнулась.
- В Альханроеле алабандины желтые с черной серединой. Можешь идти.
И так каждый день: загадочное замечание, а если не загадочное, то такое, которое можно было истолковать по-разному, хотя истолкование не предполагалось.
Столиноп была как бы хранилищем снов Валентайна, она впитывала их, но не давала советов.
Валентайн начал привыкать к этому.
Он стал привыкать и к ежедневной работе. Каждое утро он два часа работал в саду, полол, подрезал, окапывал, после обеда работал каменщиком, овладевая искусством обтесывать плиты. Затем шли долгие часы медитации. Тут им никто не руководил: просто посылали смотреть на стены.
Своих спутников он почти не видел, кроме как за совместным купанием утром и перед ужином, и разговаривали они мало.
Легко было войти в ритм этого места, отбросив все остальное. Тропический воздух, аромат множества цветов, благородный тон всего, что было здесь, успокаивали и размягчали, как теплая ванна.
Но Альханроель лежал в тысячах миль отсюда, а Валентайн ни на дюйм не приблизился к своей цели, оставаясь на Террасе Оценки. Прошла уже неделя. Во время медитации Валентайн предавался мечтам о том, как соберет своих людей, удерет ночью, тайком пройдет через террасы Второго и Третьего Утесов и появится на пороге Храма Леди. Однако он подозревал, что в месте, где сон - открытая книга, им далеко не уйти.
Это его раздражало. Он понимал, что раздражение ничего ему не даст и учился расслабляться, снимать напряжение, очищать мозг от ненужных мыслей, и таким обратом открывать путь призывному сну, которым Леди позовет его к себе.
Но и это не помогало. Он полол сорняки, обрабатывал теплую плодородную землю, носил ведра со строительным раствором, целыми часами сидел, скрестив ноги, с совершенно пустым мозгом во время медитации, каждую ночь, ложась, молился, чтобы Леди позвала его, да ничего не происходило.
- Долго ли это будет продолжаться? - спросил он Делиамбера однажды в бассейне. - Пятая неделя, а может и шестая - я уже сбился со счета. Сколько я должен здесь быть? Год? Два? Три?
- С некоторыми пилигримами дело происходит именно так, - ответил урун. - Я разговаривал с одним хьертом. Он служил в патруле при лорде Вориаксе. Он провел здесь четыре года и, кажется, вполне смирился с тем, что останется тут навсегда.
- Ему не надо было никуда спешить. Гостиница тут достаточно приятная. Но…
- Неотложные дела на востоке, - закончил за него Делиамбер. - Однако ты осужден оставаться здесь. Парадоксально, Валентайн: ты отрекаешься от цели, но это отречение само по себе цель. Разве ты этого не понимаешь? Твоя толковательница наверняка понимает.
- Конечно, понимаю. Но что мне делать? Как я могу спокойно думать, что придется остаться здесь навеки.
- Нельзя быть уверенным. Но как только ты по-настоящему перестанешь беспокоиться, ты двинешься вперед, не раньше.
Валентайн покачал головой.
- Это все равно, как если бы мое спасение зависело от того, что я никогда бы не вспоминал о джи-птицах. Как бы я ни старался не думать о них, они неотступно будут занимать мой мозг. Что мне делать, Делиамбер?
Других советов у Делиамбера не было.
На следующий день Валентайн узнал, что Шанамир и Виноркис продвинулись на Террасу Начала.
Прошло два дня, прежде чем Валентайн и Делиамбер встретились снова. Колдун заметил, что Валентайн плохо выглядит. Тот сказал с нескрываемым раздражением:
- А как я, по-твоему, должен выглядеть? Ты знаешь, сколько сорняков я выдрал, сколько плит обтесал, а Баржазид сидит в Горном Замке в Альханроеле и…
- Спокойно, - мягко сказал Делиамбер. - Это не похоже на тебя.
- Спокойно? Сколько я могу быть спокойным?
- Может быть тут испытывают твое терпение. В этом случае, милорд, ты провалишь испытание.
Валентайн задумался, а затем сказал:
- Я согласен с тобой. Но, может быть, испытывают мою изобретательность? Делиамбер, пошли мне призывной сон в эту ночь.
- Ты знаешь, что мое колдовство мало чего стоит на этом острове.
- Ну, попробуй. Составь послание от Леди и введи его в мой мозг, а там увидим…
Делиамбер пожал плечами и коснулся щупальцами руки Валентайна для передачи мысли. Валентайн почувствовал слабый, далекий зван контакта.
- Твое внушение действует, - сказал он.
В эту ночь он видел во сне, что плавает, как вольвант, в бассейне, прикрепленный к камням какой-то пленкой, растущей из его ног, силится освободиться, внезапно в ночном небе появилось улыбающееся лицо Леди. Она сказала:
- Иди ко мне, Валентайн.
Пленка растаяла, он всплыл наверх и полетел к Внутреннему Храму.
Валентайн передал этот сон Столиноп.
Та равнодушно выслушала. В следующий раз Валентайн сказал, что видел тот же сон, и Столиноп опять промолчала. В третий раз Валентайн повторил то же и попросил толкования.
Столиноп сказала:
- Толкование твоего сна таково: на чужих крыльях птица не летает.
Валентайн покраснел и вышел.
Через пять дней Талинот Изолд сообщил, что Валентайну даровано разрешение перейти на Террасу Начала.
- Почему? - спросил Валентайн Делиамбера.
- Почему? - переспросил урун. - В духовном прогрессе это бесполезный вопрос. В тебе явно что-то изменилось.
- Но мой сон был незаконным!
- Может быть и законным, - сказал колдун.
Один из служителей повел Валентайна по лесной тропинке к следующей террасе. Дорога была запутанная, извилистая, иногда возвращалась обратно, так что казалось, что они идут совсем не в том направлении. Валентайн потерял всякий счет времени. Через несколько часов они оказались вдруг в громадном свободном пространстве. От розовых каменных плит террасы поднимались с правильными интервалами пирамиды из темно-голубого камня в десять футов высотой.
Жизнь тут была в основном такой же - черная работа, медитация, встречи с толковательницей снов, аскетическое жилье, скудная пища. Но началось также священное обучение, час ежедневно, где принципы благоволения Леди объяснялись посредством эллиптических сравнений и круговых диалогов.
Сначала Валентайн слушал все это в нетерпении. Все казалось ему неопределенным и абстрактным. Ему трудно было сосредоточиться на таких туманных материях, потому что им владела политическая страсть - он был намерен добраться до Замка и устроить допрос правительству Маджипуры. Но на третий день его поразило, что служитель говорил о чисто политической роли Леди. Она понял Валентайн, была регулирующей силой, строительным раствором любви и веры, скрепляющим воедино центры власти на этой планете. Кроме того, она разработала свою магию снов - посланий.
Конечно, нельзя было поверить мифу, что она каждую ночь прикасается к мозгам миллиардов жителей, но было ясно, что ее спокойный дух смягчает и умиротворяет мир. Аппаратура Короля Снов посылает прямые и специальные сны, бичующие виновных и предупреждающие неуверенных, послания Короля могут быть жестокими. Но как тепло океана смягчает климат страны, так Леди усмиряет грубые силы управления из Маджипуры. Теология считает Леди воплощением Божественной Матери. Теперь Валентайн понял метафору о разделении власти, открытую древними правителями Маджипуры.
Теперь он слушал с неослабевающим интересом. Отбросил свое жадное желание двигаться вперед по террасам и решил научиться здесь большему.
На этой террасе Валентайн был совсем одинок. Это было ново. Шанамира и Виноркиса не было видно - может их уже послали на Террасу Зеркал? - а остальные, насколько ему было известно, остались позади. Больше всего ему не хватало кипучей энергии Карабеллы и сардонической мудрости Делиамбера, однако и другие стали частью его души в долгом и тяжком путешествии через Зимроель, и не чувствовать их рядом было очень трудно. То время, когда он был жонглером, казалось, давно миновало и никогда не вернется. Иногда в свободные минуты он срывал плоды с деревьев и бросал их хорошо заученным движением, чтобы развлечь новичков и служителей. Один широкоплечий чернобородый мужчина по имени Фарсел особенно внимательно следил за жонглированием.
- Где ты научился этому искусству? - спросил он.
- В Пидруде, - ответил Валентайн. - Я был в труппе жонглеров.
- Хорошая, наверное, была жизнь?
- Да, - сказал Валентайн.
Он вспомнил возбуждение выступления перед темнолицым лордом Валентайном на арене в Пидруде, на широких подмостках Постоянного Цирка в Долорне и прочие незабываемые сцены прошлого.
- Этому можно научиться? - спросил Фарсел. - Или это врожденный дар?
- Научится любой, у кого быстрый глаз и умение сосредоточиться. Я учился всего две недели в прошлом году в Пидруде.
- Врешь! Наверняка всю жизнь жонглировал!
- До прошлого года - никогда.
- Тогда зачем ты взялся за это?
Валентайн улыбнулся.