На секунду показалось, что потребуется третий взмах рук, но тут самый старый и самый важный из иерархов с явным протестом протянул к ней дрожавшую руку, однако под взглядом Леди рука опустилась и они вышли.
У Валентайна возникло побуждение упасть на колени. Он чуть слышно сказал:
- Я не имею понятия, как полагается показывать повиновение, я не знаю, Леди, как я должен обращаться к тебе, не оскорбив тебя.
Она спокойно ответила:
- Вполне достаточно, Валентайн, если ты назовешь меня матерью.
Эти спокойные слова ошеломили его.
Он сделал несколько шагов к ней и испуганно остановился.
- Это действительно так? - прошептал он.
- В этом нет никакого сомнения.
Он почувствовал, как запылали его щеки. Он стоял беспомощный, онемевший от ее расположения. Она поманила его легким движением пальца, и он качнулся, будто попал в океанский шторм.
- Подойди, - сказала она, - ты боишься? Подойди ко мне, Валентайн!
Он пересек комнату, обошел бассейн и встал рядом с ней. Она взяла его за руку, и он ощутил удар энергии, осязаемую пульсацию, схожую с той, которую чувствовал, когда Делиамбер касался его для колдовских целей, но гораздо более мощную, пугающую. Он хотел освободить руки при этом ударе, но Леди держала их и смотрела ему в глаза, как бы читая все его тайны.
- Да, - сказала она, наконец, - клянусь Божеством, да. Твое тело чужое, но твой дух создан мной. О, Валентайн, что они сделали с тобой? Что они сделали с Маджипурой?
Она сжала его руки и притянула его к себе, и он оказался в ее объятиях.
Он чувствовал теперь, что она дрожит, не богиня, а только женщина-мать, обнимающая встревоженного сына. В ее объятиях он стал таким спокойным и умиротворенным, каким не был со дня своего пробуждения в Пидруде, и он цеплялся за нее, молясь, чтобы она не отпускала его.
Затем она отступила и, улыбаясь, осмотрела его.
- Во всяком случае тебе дали красивое тело, ничуть не похожее на прежнее, но приятное на вид, сильное и здоровое. Могло быть и хуже. Они могли сделать тебя старым, больным, калекой, но, я думаю, у них не хватило смелости. Они знали, что позже сторицей заплатят за все свои преступления.
- Кто, мать?
Она, казалось, удивилась этому вопросу.
- Как кто? Баржазид и его выродок!
- Я ничего не знаю, мать, кроме того, что приходило ко мне во сне, да и это было туманным и неопределенным.
- И что ты знаешь вообще?
- То, что мое тело было отнято у меня, что каким-то колдовством Короля Снов я очутился возле Пидруда таким, каким ты меня видишь, что кто-то другой, вероятно Доминин Баржазид, правит теперь в Горном Замке. Но обо всем этом я знаю очень туманно.
- Все это правда, - сказала Леди.
- Когда это случилось?
- В начале лета, когда ты совершал великий объезд Зимроеля. Я не знаю, как это было сделано, но однажды ночью во сне меня тряхнуло, как будто сердце планеты дало трещину. Я проснулась с сознанием, что случилось что-то чудовищно злое. Послала свой дух к тебе, но не смогла достигнуть тебя. Там, где ты был, царила только тишина, которая ударила меня, когда погиб Вориакс. Я чувствовала твое присутствие, но ты был за пределами моей досягаемости, как бы за толстым стеклом. Однажды я спросила о Коронованном. Мои люди сказали, что он в Тил-омоне. Я спросила, здоров ли ты, и мне ответили, что здоров и плывешь к Пидруду. Однако я не могла добиться контакта. Я послала свой дух во все концы мира, чего не делала много лет, тебя нигде не было, одновременно ты где-то был. Я растерялась и испугалась, но ничего не могла сделать, оставалось только искать и ждать. До меня дошли известия, что лорд Валентайн в Пидруде, и я видела его через все расстояния, и его лицо было лицом моего сына, но мозг его был другим и он был закрыт для меня. Я пыталась отправить послание, но не смогла. Тогда я, наконец, начала понимать.
- И ты узнала, где я?
- Не сразу. Они переключили твой мозг, так что он полностью изменился. Каждую ночь я посылала свой дух в Зимроель и искала тебя, пренебрегая всем здесь, но ведь Подмена Коронованного, - дело нешуточное: мне показалось как-то, что я уловила проблеск твоей истинной сущности, фрагмент ее, а потом смогла установить, что ты жив, что ты на северо-западе Зимроеля, но достигнуть тебя не могла. Оставалось ждать, когда ты начнешь приходить в себя, когда их чары немного ослабнут и твой истинный дух восстановится хотя бы частично.
- Он и сейчас не вполне в себе, мать.
- Я знаю. Но уверена, что это излечимо.
- Когда ты наконец достигла меня?
Она на секунду задумалась.
- Это было возле гайрогского города Долорна, кажется, я впервые обнаружила тебя через мозг других, увидевших во сне правду о тебе. Я коснулась их мозга, отобрала и очистила то, что было в нем, и увидела, что твой дух оставил на них свою печать, и что они лучше тебя знают о том, что случилось с тобой. Так я смогла очертить тебя кругом и войти в твой мозг. С этого момента ты получал знания о своем прежнем "я", и я трудилась через все эти тысячи миль, чтобы вылечить тебя и привести ко мне, но это было нелегко. Мир снов - трудная и меняющаяся область, трудная даже для меня, и пытаться управлять ею - все равно, что писать на песке на берегу океана: прибой вернется и смоет почти все, и ты пишешь снова и снова. Но все-таки ты здесь!
- Тебе известно, когда я достиг Острова?
- Да, я чувствовала твое приближение.
- И ты оставила меня пробираться с одной террасы на другую несколько месяцев?
Она засмеялась.
- На внешних террасах миллион пилигримов. Почувствовать тебя - одно, а точно определить - другое, куда труднее. Кроме того, ты не был готов прийти ко мне, я - принять тебя. Я проверяла тебя, Валентайн, следила за тобой издали, изучала, какая часть твоей души выжила, осталось ли в тебе что-нибудь от Коронованного. Я должна была знать это до того, как увижу тебя.
- Много ли во мне осталось от лорда Валентайна?
- Большая часть, значительно большая, чем предполагали наши враги. Их схема плохо сработала. Они считали, что перечеркнули тебя, на самом деле лишь одурманили и сбили с толку.
- Не разумнее ли было с их стороны убить меня сразу, а не пересаживать мой дух в другое тело?
- Разумнее, да, - ответила Леди. - Но они не рискнули. Ты помазанник, Валентайн, а эти Баржазиды суеверные скоты. Они рискнули свергнуть Коронованного, но не решились убить его, потому что боятся мести его духа. Теперь трусливое колебание принесет крушение их планам.
- Ты думаешь, что я когда-нибудь смогу снова занять свое место? - тихо спросил Валентайн.
- Ты в этом сомневаешься?
- У Баржазида лицо лорда Валентайна, народ принимает его за Коронованного. В его руках вся мощь Горного Замка, а у меня всего десяток приверженцев, и меня никто не знает. Кто мне поверит, если я объявлю себя истинным Коронованным? Сколько времени пройдет, прежде чем Доминин сделает со мной то же, что уже раз сделал в Тил-омоне?
- У тебя есть поддержка Леди, твоей матери.
- У тебя есть армия?
Леди ласково улыбнулась.
- Нет, армии у меня нет, но я - Власть Маджипуры, а это не так уж мало. Я распространяю любовь и справедливость. И у меня есть это.
Она коснулась серебряного обруча на голове.
- Таким образом ты шлешь послания?
- Да. Я могу достигнуть всех мозгов Маджипуры. Я не могу контролировать и управлять, как приборы Баржазида, но я могу сообщать, могу вести, могу влиять. И у тебя будет такой обруч, когда ты уйдешь с Острова.
- И я спокойно пройду через Альханроель, неся гражданам послание любви, когда Доминин Баржазид спустится с Горы и вернет мне трон?
Глаза Леди сверкнули гневом, подобным тому, который увидел Валентайн, когда она выгоняла иерархов из комнаты.
- Что ты говоришь? - резко спросила она.
- Мать…
- Да, они действительно изменили тебя. Тот Валентайн, которого я родила и вырастила, не смирился бы с мыслью о поражении!
- И я не мирюсь, мать. Но все это чудовищно, а я устал. Вести же войну против народа Маджипуры, даже против узурпатора Мать, с самых ранних времен в Маджипуре не было войны. И я нарушу мир?
Глаза ее были безжалостными.
- Мир уже нарушен, Валентайн. На тебе лежит обязанность восстановить порядок в королевстве. Фальшивый Коронованный правит почти год. Ежедневно издаются жестокие и глупые законы. Невинный наказан, виновный торжествует. Нарушается равновесие, установленное тысячелетия назад. Когда четырнадцать тысяч лет назад наш народ пришел сюда со Старой Земли, свершилось много ошибок, много страданий претерпели люди, прежде чем мы нашли способ управления. Со времени первого Понтифика мы стали жить без больших переворотов, а в правление лорда Стиамота на планете воцарился мир. Теперь же мир разорван, и ты должен привести все в порядок.
- А если я соглашусь с тем, что сделал Доминин Баржазид? Или втравлю Маджипуру в гражданскую войну? Каковы будут последствия?
- Ты сам знаешь ответы на эти вопросы.
- Я хотел бы услышать их от тебя, потому что я в нерешительности.
- Мне стыдно слышать от тебя такие слова.
- Мать, я испытал много странного в этом путешествии, много сил у меня отнято. Разве я не имею права устать?
- Ты король, Валентайн.
- Возможно, я был им и, возможно, буду снова. Но многое из моей королевской сущности украдено в Тил-омоне. Теперь я обычный человек. Но даже короли подвержены усталости и упадку духа, мать.
Леди сказала мягче.
- Баржазид еще не стал абсолютным тираном, потому что это может восстановить против него народ, и он не уверен в своей власти, пока ты жив. Но он правит для себя и своей семьи, а не для блага Маджипуры. Ему не хватает чувства справедливости, и он делает то, что только кажется полезным и целесообразным. Но с ростом его самоуверенности будут расти и его преступления, и Маджипура застонет под кнутом чудовища.
Валентайн кивнул.
- Когда я не такой усталый, я тоже понимаю это.
- Послушай также, что произойдет, когда умрет Тиверас Понтифик, а это рано или поздно случится, более вероятно, что случится скоро.
- Баржазид войдет в Лабиринт и станет бессильным затворником. Ты это имеешь в виду?
- Понтифик не бессилен, и ему не обязательно быть затворником. В жизни был только Тиверас, и он становится все более старым и странным. Но Понтифик в полной силе - совсем другое дело. Что, если Баржазид станет Понтификом через пять лет? Удовлетворится ли пребыванием в этой подземной норе, как теперь Тиверас? Он будет править, опираясь на силу, Валентайн.
Она пристально посмотрела на него.
- И кто, по-твоему, станет Коронованным?
Валентайн покачал головой.
- У Короля Снов три сына, - сказала Леди, - Минакс, старший, на днях получает трон в Сувраеле. Доминин теперь Коронованный и станет Понтификом, если ты позволишь ему это. Кого он выберет новым Коронованным как не своего младшего брата Кристофа?
- Но противоестественно, чтобы Понтифик отдал Горный Замок собственному брату!
- Также противоестественно, чтобы Король Снов свергал законного Коронованного, - сказала Леди.
Глаза ее снова сверкнули.
- Вот еще что: когда сменяются Коронованные, сменяется и Леди Острова. Я буду доживать свои дни во дворце для отставных Леди на Террасе Теней, кто же придет во Внутренний Храм? Мать Баржазида! Как видишь, они захватят все и будут править всей Маджипурой.
- Этого не должно быть, - сказал Валентайн.
- Этого не должно быть.
- Что я должен сделать?
- Ты сядешь на корабль в моем порту Нуминор со своими людьми, с теми, кого я тебе дам, и поедешь в Альханроель, высадишься на мысе Стойенцар и отправишься в Лабиринт за благословением Тивераса.
- Но если Тиверас сумасшедший…
- Он не совсем безумен. Он живет в непрерывном и очень странном сне, но я недавно коснулась его. В нем еще жив прежний Тиверас. Он сорок лет Понтифик, а до этого долгое время был Коронованным и знает, как надо править нашим королевством. Если ты сможешь добраться до него, если сумеешь показать, что ты настоящий лорд Валентайн, он окажет тебе помощь. Тогда ты пойдешь в Замок на Горе. Тебя пугает эта задача?
- Меня пугает только то, что я внесу хаос в Маджипуру.
- Хаос уже существует. Ты внесешь порядок и справедливость.
Она приблизилась к нему, так что вся устрашающая мощь ее личности раскрылась ему, прикоснулась к нему рукой и сказала низким, страстным голосом:
- Я родила двух сыновей, и каждый, кто видел их в колыбели, знал, что им предстоит быть королями. Старшим был Вориакс. Ты помнишь его? Думаю, что нет… пока. Он был великолепным, замечательным человеком, героем, полубогом. Его еще в детстве знали на Горе Замка. Он должен был стать Коронованным, когда лорд Молибор станет Понтификом. Он был великолепен, но был и второй сын, Валентайн, такой же сильный и великолепный, как Вориакс, но он не так сильно увлекался подвигами и спортом, как старший. Он был теплее душой и мудрее, он без слов понимал, что правильно, а что нет, в его душе не было жестокости, характер его был ровным и жизнерадостным, его все любили, уважали, говорили, что он был бы даже лучшим Коронованным, чем Вориакс, но Вориакс был старшим, и выбрать должны были его, а Валентайн мог быть только первым министром. Молибор не стал Понтификом, он внезапно умер, охотясь на драконов, и эмиссары Тивераса пришли к Вориаксу и сказали: Ты Коронованный Маджипуры, первым, кто упал перед ним на колени и сложил знак горящей звезды, был его брат Валентайн. И вот лорд Вориакс правил на Горе Замка, и правил хорошо, а я прибыла на Остров Снов, как полагалось, и восемь лет все было хорошо на Маджипуре, а затем произошло непредвиденное - лорд Вориакс внезапно погиб, как и лорд Молибор. Его пронзила на охоте случайная стрела. Но оставался еще Валентайн, и хотя редко бывало, чтобы брат Коронованного становился Коронованным после него, споры шли недолго, потому что все признавали его высокие качества. Таким образом в Замок вошел лорд Валентайн, а я, мать двух королей осталась во Внутреннем Храме, радуясь сыновьям, которых отдала Маджипуре, и была уверена, что правление лорда Валентайна послужит славе Маджипуры. Неужели ты думаешь, что я позволю Баржазидам восседать там, где восседал по праву мой сын? Неужели ты думаешь, что я могу стерпеть, чтобы лицо лорда Валентайна маскировало подлую душу Баржазида? О, Валентайн, от тебя осталась лишь половина того, чем ты был раньше, даже меньше, чем половина, но ты снова станешь самим собой, и Горный Замок снова будет твоим, и судьба Маджипуры перестанет изменяться и двигаться ко злу. И не говори мне, что боишься воцарения хаоса на планете. Хаос с нами. Ты - освободитель. Понимаешь?
- Понимаю, мать.
- Тогда пойдем со мной, и я сделаю тебя прежним.
Она повела его из восьмиугольной комнаты вниз по лестнице Внутреннего Храма, мимо застывших стражей и хмурых иерархов в маленькую светлую комнату, украшенную яркими цветами. Здесь был письменный стол из цельного куска сверкающего камня, низкая кушетка и несколько мелких предметов меблировки. Похоже, это был рабочий кабинет Леди. Она указала Валентайну на сидение и достала из стола две маленькие фляжки.
- Выпей это вино залпом, - сказала она.
Она протянула ему одну фляжку.
- Вино? На Острове?
- Мы с тобой не паломники. Пей.
Вкус темного, пряного и сладкого вина был ему знаком: таким вином пользовалась толковательница снов, добавляя в него наркотик, чтобы мозг открылся мозгу. Леди выпила содержимое второй фляжки.
- Значит, займешься толкованием? - спросил Валентайн.
- Нет. Это будет в бодрствующем состоянии. Я долго думала, как это устроить.
Она взяла со стола сияющий серебряный обруч, такой же, как у нее, и подала Валентайну.
- Надень его на лоб, и пока не поднимешься в Замок на Горе, носи постоянно, потому что он будет центром твоей мощи.
Валентайн осторожно надел обруч на голову.
Обруч плотно лег на виски и дал странное ощущение, хотя металлическая полоска была так тонка, что Валентайн удивился, что чувствует ее. Леди подвинулась и пригладила его густые длинные волосы.
- Золотые, - весело сказала она. - Никогда не думала, что у меня будет сын с золотыми волосами. Что ты чувствуешь сейчас?
- Немножко давит.
- Больше ничего?
- Ничего.
- Как только ты привыкнешь к нему, давить перестанет. Ты еще чувствуешь наркотик?
- Только легкий туман в мозгу. Я бы, наверное, уснул, если можно.
- Скоро тебе будет не до сна, - сказала Леди.
Она протянула к нему руки.
- Ты хороший жонглер, сынок? - неожиданно спросила она.
- Говорят, да.
- Хорошо. Завтра ты покажешь мне свое искусство. Я думаю, мне будет интересно. А сейчас встань и дай мне обе руки. Вот так.
Он несколько секунд держал ее узкокостные, но выглядевшие сильными руки.
Затем она быстрым решительным жестом переплела его пальцы со своими.
Это было как удар, и обруч сжался.
Валентайн покачнулся и чуть не упал, но Леди крепко держала его. Ему показалось, что через череп прошло что-то острое. Все вокруг завертелось, он не мог управлять своими глазами и видел только отдельные расплывчатые образы: лицо матери, сверкавшую поверхность стола, яркие оттенки цветов, и все это пульсировало, билось и кружилось.
Сердце его колотилось, в горле пересохло. Легкие были пустыми. Это оказалось еще страшнее, чем попасть в брюхо морского дракона. Ноги полностью отказали, он больше не мог стоять и опустился на колени, смутно сознавая, что Леди тоже стоит на коленях перед ним, что пальцы их все еще переплетены.
Лицо его было близко от ее лица. Ужасный, опаляющий контакт их душ не был нарушен.
Перед ним поплыли воспоминания. Он видел гигантский величественный Горный Замок и раскинувшуюся на его вершине немыслимую громаду Замка Коронованных. Его мозг со скоростью молнии проносился по парадным комнатам с золочеными стенами и высокими сводчатыми потолками, по банкетным залам и судебным палатам, по коридорам, широким, как площадь. Яркий свет ослеплял его.
Он ощущал рядом с собой мужчину, высокого, мощного, самоуверенного, сильного, который держал его за руку, и женщину, тоже сильную и самоуверенную, державшую его за другую руку, и знал, что это его родители, и видел мальчика впереди - своего брата Вориакса.
- Что это за комната, отец?
- Это тронный зал Конфалума.
- А кто этот человек с длинными рыжими волосами, который сидит в большом кресле?
- Это Коронованный лорд Молибор.
- А что такое Коронованный?
- Это король, Валентайн, младший из двух королей. А второй Понтифик, который раньше был Коронованным.
- Который?
- Вот тот, высокий, худой, с черной бородой.
- Его зовут Понтифик?
- Его зовут Тиверас. Понтификом он зовется как наш король. Он живет недалеко от Стойенцара, но сегодня приедет сюда, потому что лорд Молибор женится.
- А дети лорда Молибора тоже будут Коронованными?
- Нет, Валентайн.
- А кто будет?
- Пока этого никто не знает, сынок.
- А я буду? Или Вориакс?
- Это может случиться, если вы станете мудрыми и сильными.