Валентайн вскочил, поднял валявшийся кинжал и склонился над врагом. Он дрожал не от страха, от напряжения, как дрожит тетива лука, отпустившая стрелу.
- Фарсел! - крикнул он, опустившись на колени.
Ответа не было. Мертв? Нет. Громадная грудная клетка медленно поднималась и опускалась, и Валентайн услышал хриплое прерывистое дыхание.
Валентайн посмотрел на нож. Что теперь делать? Слит сказал бы - покончить с поверженным, пока он не встал. Нет, невозможно. Убить можно только защищаясь, и, конечно, не потерявшего сознание противника, пусть и убийцу. Убить разумное существо - значит всю жизнь видеть страшный сон. Но если уйти, Фарсел придет в себя и бросится за ним. Вот когда пригодилась бы птицеловная лиана! Валентайн огляделся и увидел высоко на дереве лиану другого сорта, в палец толщиной. Несколькими сильными ударами ножа он отрезал пять больших ветвей и крепко связал Фарсела, который шевелился и стонал, но в себя не приходил. За десять минут Валентайн спеленал его, как мумию, от груди до лодыжек, подергал - лиана держала крепко. Тогда он собрал вещи и поспешил уйти.
Дикое столкновение в лесу потрясло Валентайна, не только сама по себе драка, хотя она была достаточно варварской и должна была надолго расстроить его, но мысль, что враг больше не довольствуется слежкой, а послал убийцу, успокаивала. Раз это так, - думал он, - могу ли я еще сомневаться в правильности видений, сказавших мне, что я - лорд Валентайн.
Заранее задуманное убийство для Валентайна было немыслимо. Никто не может отнять жизнь у другого. В мире, известном ему, это была основа. Даже узурпатор, свергнувший его с трона, не посмел убить его, боясь, что черные сны его не минуют. Но сейчас он, видимо, решился пойти на этот страшный риск.
Если только Фарсел, в надежде на милость своих нанимателей не отважился на убийство самостоятельно, когда увидел, что Валентайн идет к внутренней стороне Острова.
Это было темное дело. Валентайн поежился. Широко шагая по лесным тропам, он не раз напряженно оглядывался, опасаясь снова увидеть чернобородого преследователя.
Но за ним никто не шел. К концу дня Валентайн увидел вдали Террасу Окружения, а за ней плоский белый пик Третьего Утеса.
Никто, казалось, не обращал внимания на спокойно идущего тайного паломника.
Он вступил на Террасу Окружения с таким видом, словно имел полное право на это.
Терраса была большой, богатой, с рядом величественных зданий из синего камня на восточной стороне и садом на этой. Валентайн положил в дорожный мешок с полдюжины спелых бассаплодов, смыл с себя дорожную пыль в бассейне. Набравшись нахальства, он вошел в столовую и взял себе суп и тушеное мясо, затем также играючи вышел и направился в дальний конец террасы. Уже наступила ночь.
Он снова уснул на импровизированной постели, часто просыпаясь с мыслью о Фарселе, а когда стало достаточно светло, встал и пошел дальше. Высоко над лесом поднималась ошеломляющая белая стена Третьего Утеса.
Он шел весь день, но вроде бы и не приблизился к утесу. Пешком через эти леса он вряд ли проделывал больше пятнадцати или двадцати миль в день, а кто знает, сколько их до Третьего Утеса. Пятьдесят или восемьдесят? А сколько оттуда до Внутреннего Храма? Путешествие может занять не одну неделю. Но он шел вперед и шел даже еще быстрее.
На четвертый день Валентайн подошел к Террасе Восхождения. Он ненадолго остановился, вымылся, выспался в тихой роще и утром отправился дальше. Он шел, пока не достиг Третьего Утеса.
Валентайн не разбирался в механизме управления плавучими санями. Отсюда ему был виден маленький поселок - станция в несколько коттеджей, кое-где в поле работали служители. Сани стояли у подножия утеса. Валентайн подумал, не подождать ли темноты и попробовать пустить сани, но решил, что не стоит: лезть на такую страшную высоту без всякой помощи, пользуясь незнакомым механизмом, было слишком рискованно. Тягостно было и заставлять служителей ему помогать.
Оставался еще один способ. Валентайн привел в порядок свою запыленную одежду, принял самый что ни на есть уверенный вид и степенно пошел к станции.
Трое служителей холодно на него посмотрели.
- Сани готовы к работе? - спросил он.
- У тебя дело на Третьем Утесе?
- Да.
Валентайн улыбнулся самой ослепительной улыбкой, демонстрируя также таящуюся под улыбкой силу и полнейшую самоуверенность.
- Я Валентайн из Альханроеля, по особому вызову Леди. Там меня ждут, чтобы проводить во Внутренний Храм.
- Почему нам об этом не сказали?
Валентайн пожал плечами.
- Откуда я знаю? Ясно, чья-то ошибка. Что же мне - ждать здесь, пока вам принесут бумаги? И Леди пусть ждет? Давайте вашу плавучую машину.
- Валентайн из Альханроеля, особый вызов Леди…
Служители задумались, покачали головами и переглянулись.
- Все это совсем не по правилам. Кто тебя будет там сопровождать?
Валентайн глубоко вздохнул.
- Встретить меня послана сама Главная толковательница Тизана из Фалкинкипа! - решительно объявил он. - Ей тоже дать, пока вы тут возитесь? Вам придется отвечать перед ней за опоздание! А вы знаете, каков характер у Главной Толковательницы?
- Верно, - с тревогой согласились служители.
Они кивнули, словно такая особа действительно существовала, и гнев ее был очень страшным.
Валентайн понял, что выиграл. Быстрыми нетерпеливыми жестами он торопил служителей, а через минуту уже сидел в санях и торжественно возносился на самый высокий и самый священный из трех Утесов Острова Снов.
Воздух на вершине Третьего Утеса был чистым и холодным, потому что этот уровень Острова лежал на тысячу футов выше уровня моря, и здесь, в жилище Леди, среда резко отличалась от среды двух нижних ступеней. Деревья были высокими, гладкими, с игловидными листьями и симметрично расходившимися сучьями, а растения вокруг были субтропической твердости, с толстыми глянцевитыми листьями и крепкими стеблями. Посмотрев назад, Валентайн не увидел океана, только заросший лесом Второй Утес и далеко внизу - Первый.
Дорога из красиво уложенных каменных плит шла от края Третьего Утеса к лесу.
Валентайн без колебаний пошел по ней.
Он не представлял себе расположения этого уровня, знал только, что здесь много террас, и последняя из них - Терраса Поклонения, где ждали вызова Леди.
Он не надеялся пройти незамеченным весь путь до порога Внутреннего Храма, но он пройдет, сколько сможет, а когда его схватят как правонарушителя, он назовет свое имя и попросит, чтобы о нем сказали Леди, а остальное будет зависеть от ее милости и благорасположения.
Его остановили еще до того, как он дошел до внешнего края террасы.
Пять служителей в одежде внутренней иерархии, золотой, с красной отделкой, вышли из леса и холодно преградили путь Валентайну. Трое мужчин, две женщины, все немолодые.
Седая женщина с тонкими губами и темными внимательными глазами сказала:
- Я Лоривейд с Террасы Теней и от имени Леди спрашиваю тебя, как ты сюда попал?
- Я Валентайн из Альханроеля, - спокойно ответил он. - Я плоть от плоти Леди, и вы должны отвести меня к ней.
Это наглое утверждение не вызвало даже улыбки на лицах иерархов. Лоривейд сказала:
- Ты уверяешь, что ты родственник Леди.
- Я ее сын.
- Ее сына зовут Валентайн и он Коронованный на Горе Замка. Ты в своем уме?
- Передайте Леди, что ее сын Валентайн пришел к ней через Внутреннее Море, через весь Зимроель, и что у него золотистые волосы. Больше я ничего у вас не прошу.
Мужчина рядом с Лоривейд сказал:
- На тебе одежда Второго Утеса. Тебе не позволено подниматься сюда.
Валентайн ответил со вздохом:
- Я знаю. Я поднялся без разрешения, незаконно. Но у меня важнейшие причины. Если мое сообщение не будет быстро передано Леди, вы за это ответите.
- Мы не привыкли к угрозам, - нахмурилась Лоривейд.
- Я не угрожаю, я только говорю о неизбежных последствиях.
Женщина справа от Лоривейд заметила:
- Он сумасшедший. Нам придется запереть его и позаботиться о нем.
- И сделать замечание бригаде внизу, - сказал другой мужчина.
- Узнать, с какой он Террасы, и как ему позволили оттуда уйти, - заметил третий.
- Я прошу только, чтобы вы передали мое сообщение Леди, - спокойно сказал Валентайн.
Они окружили его и быстро повели по лесной тропе к тому месту, где стояли плавучие сани и ожидало множество более молодых служителей. Видимо, они готовились к серьезным неприятностям. Лоривейд сделала знак одному служителю и отдала короткий приказ. Затем пять иерархов сели в сани и уплыли.
Служители подошли к Валентайну и не очень вежливо стали подталкивать его к саням. Он улыбнулся и показал, что не будет сопротивляться: но, крепко держа, его грубо втолкнули в сани. Сани поднялись, и запряженные в них животные по сигналу побежали к ближайшей террасе.
Здесь располагались широкие низкие здания и большие каменные площадки. Терраса Теней и тени, давшие ей название, были черными, как чернила, таинственными, все поглощающие озера мрака простирались в странно-значимом рисунке над абстрактными каменными изваяниями.
Но шествие Валентайна по террасе было непродолжительным: его стражники остановились у приземистого здания без окон.
Искусно сделанная дверь беззвучно отворилась от легкого прикосновения. Валентайна втолкнули внутрь. Дверь закрылась, не оставив в стене никакого следа.
Он был в тюрьме.
Квадратная комната с низким потолком, почти пустая. Единственный тусклый светильник бросал зеленовато-желтый свет.
Здесь были лишь очиститель, раковина, комод и матрац. Передадут ли они Леди его сообщение?
Может быть, оставят здесь, пока проверят его жалобы на Третий Утес, и островная бюрократия затянет дело на несколько недель.
Прошел час, другой, третий. Пусть его пошлют на допрос, только бы не эта тишина, скука, одиночество. Он считал шаги.
Нет, комната не квадратная: две стены на полтора шага длиннее других. Он искал очертание двери, но так и не нашел.
Подгонка была изумительной, просто чудо - Валентайн не мог не восхититься.
Он придумывал диалога то с Делиамбером, то с Леди, то с Карабеллой, то с лордом Валентайном, но и это развлечение скоро надоело.
Он услышал слабый звук, повернулся и увидел в стене отверстие, куда скользнул поднос. Ему дали печеной рыбы, немного ягод цвета слоновой кости и чашу холодного красного сока.
- Благодарю, - сказал он громко.
Пальцы его ощупывали стену, ища место, откуда появился поднос.
Следов не было.
Он ел и снова придумывал диалоги, мысленно разговаривая с Слитом, с Толковательницей Тизаной, с Залзаном Каволом, с капитаном Гарцвелом. Он спрашивал их о детстве, о их мечтах и надеждах, о вкусах, одежде. Через какое-то время он устал от этой игры и лег спать.
Спал он плохо, часто просыпаясь.
Сны были отрывочными. В них мелькали Леди, Фарсел, Король Снов, вождь метаморфов, иерарх Лоривейд, но они только произносили непонятные, неразборчивые слова. Когда он окончательно проснулся, появился поднос с завтраком.
Прошел долгий день. Никогда еще для Валентайна день не тянулся так долго. Делать было абсолютно нечего. Он мог бы жонглировать тарелками, но они были настолько тонкими и легкими, что это было все равно, что жонглировать перьями. Он попытался жонглировать ботинками, но их было только два, это было глупо.
Он стал жонглировать воспоминаниями, оживляя в памяти все, что произошло с ним, начиная с Пидруда, но перспектива заниматься этим часами ужасала его.
Во вторую ночь Валентайн предпринял попытку общения с Леди. Он подготовил себя ко сну, но когда мозг начал освобождаться от сознания, он постарался проскользнуть в промежуток между сном и бодрствованием в род транса. Это было тонким делом, потому что если бы он слишком сосредоточился, то полностью бы проснулся, а если слишком расслабился, то уснул. Он долгое время балансировал на плавучей точке, жалея, что во время путешествия по Зимроелю не выбрал случая научиться этому у Делиамбера.
Наконец он послал свей дух вдаль.
- Мать!
Он представил себе, как его дух парит высоко над Террасой Теней, летит от террасы к террасе, внутрь, к сердцу Третьего Утеса, к Внутреннему Храму, к комнате, где живет Леди Острова.
- Мать, это Валентайн, твой сын. Мне надо многое сказать тебе и о многом спросить. Помоги мне добраться до тебя.
Валентайн лежал неподвижно. Он был совершенно спокоен. В его мозгу, казалось, сиял чистый белый луч.
- Мать, я на Третьем Утесе в тюремной камере Террасы Теней. Я шел так долго, но теперь меня остановили. Пошли за мной, мать! Мать… Леди…
Он заснул.
Луч все еще сверкал. Валентайн уловил первый звон музыки сна, увертюры, первое ощущение контакта. Явились видения. Он больше не был в тюрьме. Он лежал под холодными белыми звездами на громадной круглой платформе полированного камня, как бы на алтаре. К нему подошла женщина в белом платье, с блестящими черными волосами, встала рядом на колени, слегка коснулась его и сказала нежным голосом:
- Ты мой сын Валентайн, и я признаю тебя своим сыном перед всей Маджипурой и призываю тебя.
И все. Проснувшись, он помнил только это.
В то утро подноса с завтраком не было. Но, может быть, утро еще не настало и он проснулся среди ночи? Проходили часы. Поднос не появлялся. Не забыли ли о пленнике?
Может быть, они хотят уморить его голодом?
Он почувствовал ужас. Позвал, понимая, что это бесполезно.
Это место запечатано, как могила. Он угрюмо взглянул на старые подносы и отшвырнул их к дальней стене. Он вспомнил сосиски лимена, рыбу, которую Кон и Слит жарили на берегу Стейча, вкус плодов двикка, пальмовое вино в Пидруде. Голод усиливался. Валентайн испугался. Уже не скука, а страх владел им. Может быть они держат совет и уже осудили его на смерть за его отчаянное безрассудство?
Прошло полдня.
Безумием было думать, что он прикоснется во сне к мозгу Леди. Безумием было думать, что беспрепятственно войдет во Внутренний Храм и добьется ее помощи.
Безумием было думать, что он вернется в Горный Замок, если он вообще был там когда-нибудь. Он прошел полмира, подгоняемый только безумием, и теперь получит награду за свою самонадеянность и глупость.
Послышался уже знакомый слабый звук, но открылось не отверстие для еды, а дверь.
В камеру вошли два седовласых иерарха. Они смотрели на него холодно и недовольно.
- Вы принесли мне завтрак? - спросил Валентайн.
- Мы пришли, - ответил высокий, - чтобы проводить тебя во Внутренний Храм.
Он настоял на том, чтобы его сначала накормили - мудрое решение, потому что путешествие должно было растянуться на весь остаток дня. Они ехали в плавучем фургоне, Валентайн - посредине, иерархи - по бокам.
Когда он спрашивал название террасы, мимо которой они проезжали, они односложно отвечали, и только.
У Третьего Утеса было множество террас - Валентайн сбился со счета после седьмой - и они были ближе друг к другу, чем террасы на других утесах, их разделяли лишь полоски леса. Эта центральная часть Острова, похоже, была деловым и населенным местом.
В сумерках они прибыли на Террасу Поклонения, в область тихих садов и разбросанных низких белокаменных зданий.
Как и все остальные террасы, она была круглой, намного меньше других, поскольку это была внутренняя часть острова.
Ее, вероятно, можно было обойти за час или два, в то время как для объезда террасы Первого Утеса понадобились бы сани. Вдоль нее росли древние деревья с овальными розовыми листьями. Между зданиями красовались беседки, обвитые пышно цветущими лианами. Внутренние дворы украшали стройные колонны полированного черного камня и цветущие кусты.
Слуги Леди по двое и по трое не спеша проходили по этим мирным местам. Валентайна проводили в комнату, куда более уютную, чем предыдущая, с широкой и глубокой ванной, с чудесной постелью, с окнами в сад, с корзинкой фруктов на столе.
Иерархи оставили его в одиночестве. Он вымылся, отведал фруктов и стал ждать следующих событий. Прошел час или чуть больше.
Раздался стук в дверь, и мягкий голос спросил, хочет ли он ужинать. В комнату вкатилась тележка с лучшей едой, какую он ел на Острове - жареное мясо, синие тыквы, фаршированные рыбой, чаша с чем-то холодным, напоминавшим вино. Валентайн с удовольствием поел. Потом долго стоял у окна, глядя в темноту.
Ничего не было видно и слышно. Он проверил дверь. Она была заперта. Значит, он все еще пленник, хотя и в гораздо более приятном окружении, чем раньше.
Спал он крепко, без сновидений. Его разбудил лившийся в комнату поток солнечного света. Валентайн вымылся. Тот же скромный слуга принес на завтрак сосиски и запеченные розовые фрукты. Вскоре пришли двое хмурых иерархов и сказали:
- Леди вызывает тебя.
Они проводили его через изумительной красоты сад, прошли с ним по изящному мосту из чистого белого камня над темным прудом, где плавали рыбы.
Впереди открылась удивительно ухоженная лужайка. В центре ее стояло одноэтажное здание, изящное, с длинными узкими крыльями, выходившими, как звездные лучи, из круглого центра.
Вероятно, это и был Внутренний Храм. Валентайн задрожал. Он шел - уже не помнил сколько месяцев - к этому месту, к порогу царившей здесь таинственной женщины, воображая, что это его мать.
И вот он наконец здесь. Но что, если все окажется вздором, фантазией или ужасным заблуждением. Что, если Валентайн вообще никто, желтоволосый бродяга из Зимроеля, утративший память из-за какой-нибудь дурацкой случайности, которому шутники забили голову бессмысленными амбициями?
Эта мысль была непереносимой. Если Леди его оттолкнет, не признает…
Он вошел в Храм.
По-прежнему сопровождаемый иерархами Валентайн долго шел по немыслимо длинному холлу, где через каждые двадцать футов стояли мрачные воины. Наконец, он вошел во внутреннюю комнату, восьмиугольную, со стенами из прекраснейшего белого камня, с восьмиугольным бассейном посредине.
Утренний свет лился через восьмигранную стеклянную крышу. В каждом углу комнаты стояла суровая фигура в одежде иерарха.
Раздался легкий музыкальный звук.
Когда он затих, в комнату вошла Леди Острова.
Она была очень похожа на ту, которую Валентайн так часто видел во сне: женщина средних лет, обычного роста, со смуглой кожей, блестящими черными волосами, с теплым взглядом, полными губами, поднятыми в уголках с улыбкой, с серебряной полосой на лбу и цветком с толстыми зелеными лепестками за ухом. Вокруг нее, казалось, была аура, нимб, излучавший силу, авторитет и величие, как и приличествует Власти Маджипуры, и Валентайн не был готов к этому: он надеялся только лишь на материнское тепло женщины, забыв, что она королева, жрица, почти богиня. Он молча стоял перед ней, и она какое-то время изучала его с дальней стороны бассейна, устремив на него светлый, но проникающий взгляд. Затем она повелела резким знаком выйти - не ему, а иерархам.
Это сломало их ледяное спокойствие.
Они переглянулись, явно растерянные.
Леди повторила жест - легкий поворот запястья, и в ее глазах вспыхнуло что-то властное, почти устрашающее. Трое или четверо иерархов вышли из комнаты, остальные задержались как бы не в силах поверить, что Леди хочет остаться наедине с пленником.