- А тебе, Дарри, и выгоду доказывать не надо, станцуешь за так, лишь бы посмеялись, - раздался негромкий голос капитана, и веселье разом стихло. - Прошу прощения, господин, мои люди не привыкли к подобным пассажирам и зачастую бывают бестактны. Вот что, молодцы, - обратился он к примолкшей команде, - балагана не потерплю. Господин торопится и за каждый сэкономленный день платит вдвое. Не угомонитесь - будете грести целые сутки.
И снова спустился в каюту.
- Вы уж не обижайтесь, если что, господин хороший, - примирительно развел руками Дарри.
- Вообще-то кэп повеселиться любит, - снова встрял в разговор его напарник. - Просто не выспался, всю ночь груз по складам и малым суденышкам пристраивал, а теперь вот боится вас обидеть чем-нибудь. Соберете вещички - да на берег. А он и без груза, и без денег останется.
- Так просто ему от меня не избавиться, - заверил король, устраиваясь под мачтой. - А если кто и должен обижаться, так это Стэнли. За что ж вы его так?
Дарри опасливо глянул в сторону штурмана, потом облегченно рассмеялся, прикрывая рот ладонью:
- Какое ему до нас дело, господин! Ему скучно, вот и витает в облаках. Когда-то он водил большие корабли по Южному морю, туда, куда и птица-то не всякая долетит! Так что теперь ему и внутреннее море Валирет лужей кажется. А мы так, вроде мелкой рыбешки или мошки надоедливой.
- Что же он делает на вашем трегге? - изумился король.
- Ему наш капитан жизнь спас, - уважительно пояснил Дарри. - А Стэнли долг теперь возвращает. Я не совсем шутил тогда: если капитан прикажет, станцует на мачте за милую душу!
И все опять хихикнули.
- Да тише ты, не шуми! - попытался урезонить весельчака Денхольм.
- Думаете, он нас слушает? - заступился за товарища еще один из гребцов. - Он небось корабль через полосу бурунов в Проклятом заливе ведет!
- Слушаю, слушаю, - бросил в пространство ехидно щурящийся Стэнли. - Куда же я от вашего бреда денусь?
Простая фраза произвела впечатление выстрела из катапульты. Наверное, если бы заговорил корабельный ростр, матросы не так удивились и испугались.
- Во-первых, - продолжал меж тем штурман, - танцевать я не умею. Во-вторых, веду корабль по Эрине, а двух дел сразу не делаю. В-третьих, хотя до шуточек ваших мне действительно нет дела, за весла вам взяться придется.
Команда взглянула на штурмана и покорно дернула весла.
- Не волнуйтесь, господин. Тем, кто хорошо поработал языком, руками поработать сам Вальман велел, - усмехнулся штурман. - Разговаривайте почаще, ребята, - ласково посоветовал он матросам. - Глядишь, и впрямь пораньше пассажиров до места доставим.
- А нам не привыкать! - прохрипел от натуги кто-то из сидящих поближе к носу. - Мы и по двое суток гребли, живы остались!
- Тем более платят хорошо! - поддержали его с кормы.
На палубу выбрался позеленевший Санди и недовольным взглядом осмотрел трегг. Вся команда разом, не сговариваясь, повернула головы в его сторону. От подобной нежданной популярности шут скривился еще больше, потом усмехнулся и прошелся по палубе на руках, показывая язык всем желающим увидеть. Для верности прошествовал на нос и повторил процедуру для тамошних гребцов, рискующих вывернуть шеи от любопытства.
- Надеюсь, я вас позабавил, - под довольное хихиканье матросов заключил Санди, становясь на ноги. - Больше мне добавить нечего, сабли не глотаю, пламенем не плююсь, на обезьяну похож мало. Представление закончено, просьба заняться своими делами. Все.
После такого выступления даже слегка растерявшийся штурман не сразу обрел былую флегматичность.
Что касается матросов, они долго таращились, а Дарри ошалело постучал себя по голове.
- Во-во! - радостно кивнул немного повеселевший Санди. - Мозгов-то нет, так, может, настучишь маленько! Во всяком случае, не грех попробовать! А пока слезь со скамьи, дай погрести.
Дарри растерянно глянул на Стэнли. Штурман критическим взором осмотрел шута, потом согласно кивнул. Похоже, понял, что Санди просто необходимо за тяжелой работой отвлечься от бунтарских поползновений собственного желудка. Возмущенный матрос печально уступил место и сел рядом с Денхольмом, выразив слабую надежду, что назойливый гость скоро устанет. Но Санди упорно прогреб до самого обеда и весло оставил с явным сожалением.
Обедали в кают-компании, маленьком помещении, на время расчищенном от всевозможных карт. Королю кроме капитана и штурмана были представлены также судовой лекарь Ганник и кок Сэгг, прислуживающий за столом. Сервировка имела претензии на изысканность, стряпня же оставляла желать лучшего, но Денхольм давно утратил былую привередливость в отношении еды и уделил обеду максимум своего внимания. Что касается Санди, шут вяло поковырял вилкой салат из овощей с ранними грибами, извинился и вышел прочь. Лекарь понимающе покачал головой и тоже покинул сотрапезников.
Что порядком удивило короля, так это обилие всевозможных редких приправ на столе. И он не упустил возможности удовлетворить свое любопытство, перехватив кока между переменами блюд.
- Весь трюм этой дрянью набит до отказа, - пробурчал Сэгг, - а так хоть на столе разнообразие! Вот доплывем до места, сбагрим товар, тогда конечно…
И замолчал, наткнувшись на красноречивый взгляд капитана.
- Спасибо, приятель, - кивнул головой Денхольм и обернулся к Лаэсту.
Капитан развел руками:
- Ладно, что теперь. Мы везем в Эрингар груз пряностей внутреннего моря Валирет и должны неплохо на нем заработать, Поскольку доставка груза не требует дополнительных остановок…
- Простите, господин, - счел нужным вмешаться и штурман, - мы проделали долгий путь специально за этим товаром. Пряности вообще имеют хорошую цену, а с восточных берегов Валирета идут на вес золота.
- Команда слишком много сил потратила на доставку этого груза. Двое погибли во время шторма, еще один - от неведомой северной болезни, - решительно перебил Лаэст. - И, право, нам легче расстаться с вами, чем опорожнить трюм. И если вам угодно сойти на берег…
- Оставьте, капитан, я все прекрасно понимаю, - усмехнулся король. - Контрабандой нелегко заниматься, слишком много риска…
Капитан грозно нахмурил брови, и вся его несолидность разом слетела с обветренного лица. Штурман демонстративно завязал узел из стальной вилки.
- Я мог бы потребовать, чтобы нас везли бесплатно, - продолжил меж тем Денхольм, старательно не замечая сгустившихся в кают-компании тяжелых туч, - но мы поступим проще: я заплачу на четыре монеты меньше обещанного. И постарайтесь не попасться стражникам, иначе ваши жизни не будут стоить даже этой погнутой вилки.
Вернувшийся лекарь несколько разрядил обстановку:
- Я дал вашему другу пилюли, господин, через час ему станет лучше, - и, с изумлением глянув на руки Стэнли, торопливо принялся за уже остывшее жаркое.
- Мое судно пользуется доброй славой, господин, - мгновенно успокоившись, заметил Лаэст, поглядывая на короля своими по-мальчишески наивными глазками, - и вы явно нуждаетесь в хорошей скорости, будто спасаетесь от погони. Сойдемся на двух монетах во имя всеобщего спокойствия.
Денхольм улыбнулся и согласно кивнул: теперь он понимал, почему команда боится своего капитана. И еще почему никто и никогда не заподозрит притворщика в контрабанде.
Десерт был съеден в атмосфере полного взаимопонимания и с намеком на общность интересов: король стремился поскорее добраться домой, Лаэст и его команда - сбыть бесценный груз. Раскуренные трубки белесым табачным дымом скрепили странный союз, и Денхольм с удивлением поймал себя на том, что вновь его симпатии принадлежат подданным, живущим врозь с королевским законом.
На палубе королю кивнул порозовевший шут, успевший подкрепиться из общего котла и теперь азартно резавшийся в кости с наименее сознательными членами экипажа. Появление высокого гостя и штурмана у игравших особого интереса не вызвало, лишь Санди неопределенно помахал растопыренными пальцами и выкинул две шестерки под аккомпанемент из отборной ругани.
- Зачем же вы брали пассажиров, Стэнли? - устраиваясь на полюбившемся месте под мачтой, поинтересовался король.
- По глупости, - сплюнул за борт штурман и пристроился рядом. - Кэп побоялся вызвать подозрение отказом от столь прибыльной сделки. Теперь же понял, что мог не беспокоиться. Вам общение со стражниками еще более нежелательно, чем нам. Но, клянусь потрохами морской черепахи, вы были на волосок от смерти…
- Нас не так просто убить, приятель, - рассмеялся Денхольм. - Право же, себе дороже!
Штурман посмотрел долгим испытывающим взглядом и кивнул:
- Наверное, вы правы, господин. Но попытаться можно.
- Вам придется встать в очередь. Слишком много желающих.
Стэнли хотел что-то возразить, но тут на палубу поднялся капитан. Денхольм и моргнуть не успел, а кормчий уже стоял у руля, да и игроков как ветром сдуло, остался один разобиженный Санди на опустевшем бочонке. Король кивком подозвал его, и шут присел под мачтой на нагретое штурманом местечко.
- В чем дело, куманек? - еле слышно поинтересовался он. - Я слышал, нас собирались убить?
- Мы попали к контрабандистам, дружище, - пояснил король.
- Ну, пока у нас общие интересы. Мы ведь тоже прячемся от стражи, не так ли? Но что ты собираешься делать, вернувшись наконец в столицу?
- Сам не знаю, - развел руками король.
- Хорошенькое дельце. Компанию ты себе, братец, подбираешь что надо! Сначала городское ворье, потом бывший наемный убийца, наполовину свихнувшийся колдун, по которому костер тоскует как минимум лет сто, а теперь еще и контрабанда! Блеск!
- Ладно, не ворчи. Если уж собственная стража пытается мне кровь пустить, куда деваться бедному монарху?
На палубе тем временем все вернулось в прежнее русло: матросы поставили парус, гребцы налегли на весла, привычный берег вытянулся узкой лентой и поплыл назад, уступая место новым просторам.
Красива была Эрина, Светлая река Священной Элроны. Неспешно и величаво несла она свои прозрачные, чистые воды, отражая, как в зеркальной дымке, ласковые лучи уставшего, разморенного собственным жаром солнца. Искрилась и переливалась, подмигивала золотистыми огоньками, пляшущими на легкой наветренной ряби, словно сама волшебница Эариэль рассыпала самоцветы на отрезе сияющего неба…
И летели вдаль берега, сковавшие безудержную силу речных духов, удержавшие все сметающий табун белопенных коней Вальмана, приятеля Итани, правящего замысловатым кружевом быстротекущих рек…
Летели берега, спешили уступить дорогу соседям, выстроившимся в праздничном приветственном поклоне королю Элроны, нарядные, умытые недавним ливнем, обошедшим стороной белокрылый трегг; залитые светом сверкающие берега, то холмистые, то болотистые…
Пролетали мимо острова, матросы затянули лихую рыбачью песню в такт своей яростной борьбе с тяжестью весла, и замечтавшийся король очнулся только тогда, когда падающее за горизонт измотанное солнце окрасило багрянцем выросшие из болот, подобно почетной страже, скальные уступы.
Матросы оставили весла и выстроились на палубе. Обнажая голову, капитан обвел их суровым взглядом. Из всей команды один лишь штурман остался у руля, но и он свободной рукой стянул с головы засаленную повязку…
Несколько слов благодарственной молитвы за добрый путь, за спокойную воду, за попутный ветер, за щедрых гостей. Несколько минут тишины. И маленький самодельный кораблик, бережно опущенный на воду, унес пару просяных лепешек, смоченных в вине, зажженную свечку и золотую монету - задабривать своенравных речных божков, успокаивать безвременно ушедшие души утопших… Кораблик под напряженное молчание экипажа прыгал с волны на волну, потом наконец клюнул носом и ушел в глубину. Матросы вздохнули с облегчением: капризные боги не сердились за прожитый ими день и приняли жертву. Вслед уходящему на дно маленькому парусу понеслась тягучая песня памяти обо всех моряках, запутавшихся в бороде могучего и грозного Фейхайя, коварного Бога морских штормов и подводных рифов:
Корабли улетают вдаль,
Корабли уплывают в моря…
И тонка парусов печаль…
Темной сталью блестят якоря.
Только что они забыли там?
Одиночество со штормом пополам
Или чаек резковатый крик,
Ощущения свободы миг?
Пел разом помрачневший штурман, с нежданной силой, с затаенной болью. И вторила ему команда охрипшими тяжелыми голосами, команда речного трегга, пропитанного солью суровых морей:
Их отвага была им звездой,
Их фортуна вела за собой…
Лучше с боем погибнуть в волне,
Чем от сытости - на земле!
Мелкая дрожь охватила короля, он взглянул на шута и встретил расширенные от возбуждения зрачки серых глаз. С непокрытыми головами стояли они бок о бок с контрабандистами, и сердца их бились в такт унылым звукам.
А потом все неожиданно смолкло, и тишина оглушила короля.
Резкий крик отрывистой команды прозвучал, подобно боевой трубе, оцепенение исчезло, разбивая магию поминальной песни. Матросы кинулись убирать весла, сворачивать парус, крепить якорь. Тяжелый переход был завершен, впереди их ждал ужин и долгожданный отдых.
Наступала ночь.
После ужина, ненамного отличавшегося от обеда по разнообразию и качеству поданных блюд, король был приглашен на партию в пок-пот, где попеременно выигрывал и проигрывал с таким искусством, что остался при своих, никого не обидев. Санди от фишек отказался и, извинившись, спешно покинул высокое общество ради пустого бочонка из-под молодого эльстонского вина, потертых костей и азартных партнеров, желающих отыграться.
Войдя за полночь в каюту, шут похлопал себя по карманам, набитым медяками, и, довольный жизнью, развалился на койке.
- Теперь ты скажешь, - улыбнулся король, - что всю жизнь мечтал заняться контрабандой.
- Да нет, в балагане я чувствовал себя уютнее, - усмехнулся шут. - Все-таки качка - наказание Богов. Но в целом ты прав, здесь лучше, чем в твоем дворце, куманек! И безопаснее.
- Молчи, ворон, приманишь беды! - предостерег король, погружаясь в тяжкие думы. - Так ты тоже считаешь, что во дворце этот кошмар не кончится?
- А где он начался, хотел бы я знать! Наверное, не каждый день в королевское вино подливают яд койшу.
- Так уж прямо койшу! Да и откуда тебе знать?
- Масх просветил, ядовитое светило лекарской премудрости. На самом деле, братец, будь моя воля, я бы вез тебя в другую сторону, прочь от дворца. Ты вот следствие не учинил, и теперь там вольготно разгуливает отравитель. А с твоим легкомыслием у него сто и одна возможность оборвать нить жизни Потомка Богов. А если остаться здесь, никто бы и не заподозрил…
- Не мечтай. Мы капитану как кость в горле. Высадит в ближайшем порту. Ну в лучшем случае до моря довезет за солидную плату.
- А там сели бы на другой корабль…
- А кто страной управлять будет? - сердито оборвал король, прислушиваясь к собственным ощущениям. - Мне ведь и самому возвращаться неохота, - поведал он вдруг с удивлением, - еще вчера думал, что все, больше носа из столицы не высуну ближайшие лет десять, а вот совсем сбрендил Божьей Милостью Король Элроны: и на королевство наплевать, и убийцу брата пристукнуть руки чешутся. Самолично, заметь, не казнить, а голыми руками разорвать на мелкие части. Он ведь, сволочь, его безоружного резал, связанного клятвой побратимства, литьем воды и прочей дрянью суеверной!
- Йо-хо! - только и смог выдавить шут. - Знаешь, куманек, я тоже хочу поучаствовать!
- На здоровье, - буркнул Денхольм. - Где-нибудь постоишь в сторонке, зрелищем наслаждаясь, но ближе, чем на роуд, даже не подходи! Он мой! Брат показал мне его, моля об отмщении, и я сам выполню волю брата!
- Ладно, успокойся, - обиженно осадил Санди. - Все равно надо во дворец: ребята волнуются. Беспорядки по стране, стражники совсем сдурели, скотины наглые. Совет Мудрейших, опять же, кровушку нам попортит. Да и Зона, если ты не забыл, стоит большим и жирным вопросом.
- Скоро приедем, - махнул рукой и король. - Давай спать?
- Первая мудрая мысль за сегодняшний вечер!
Спал Денхольм спокойно, но сны его неизменно сопровождал острый пряный запах скрытой в трюме контрабанды,
С утра их разбудило нездоровое оживление на палубе.
Король и шут выскочили из каюты, полные самых дурных предчувствий.
Но оказалось, корабль просто проходил стремнину между скалистыми островами, а капитан счел возможным нанять в помощь экипажу людишек из окрестных деревень. Довольные щедрой платой мужики вперемешку с оказавшимися не у дел гребцами, оживленно переругиваясь, брели по берегу и изо всех сил тянули толстые корабельные канаты, проводя трегг по узкому фарватеру стремительной, ликующей реки. Штурман, в неизменной цветастой косынке, оставил свой пост у руля, доверив его капитану, и командовал процессом проводки. Повинуясь взмаху обветренной до красноты руки, корабль тянули то влево, то вправо, но неизменно вперед, выводя из опасного места.
Засмотревшихся было гостей перехватил кок, вручивший им корзинку с холодным завтраком и кубарем скатившийся обратно в камбуз. Король решил последовать примеру Сэгга и увел с палубы упирающегося Санди: помощи от них никакой, так хоть мешать не будут. Они с аппетитом позавтракали в своей каюте и от безделья заскучали. Но вскоре радостный топот наверху возвестил об окончании трудного участка пути, и король поспешил на свежий воздух. Верный Санди пыхтел сзади, не отставая ни на йоту.
Штурман приветливо кивнул пассажирам и высказал удивление по поводу нежданной удачи: в это время года попутные ветры были большой редкостью. Король пожал плечами в ответ: ветер вообще редко дул ему навстречу, а слабенькое заклятие отлично регулировало его силу и направление.
Несколько секунд, крошечный кусочек жизненной нити - не слишком большая плата за скорейшее возвращение домой.
И вновь берега полетели назад, стремясь раствориться в северных туманах, и вновь развернулась красавица Эрина, горделиво выпрямляя плечи и раскидывая в стороны руки притоков. За день они преодолели еще несколько стремнин, и каждый раз капитан нанимал помощников, стараясь экономить время. И все же к вечеру команда валилась с ног от усталости, сломленная тяжелым переходом. После благодарственной песни за прожитый день и торопливого ужина матросы рухнули в развешенные в кубрике гамаки, и вскоре трегг задрожал от густого раскатистого храпа.
Король и шут остались в нежданном одиночестве. Единственные из всех, они не принимали участия в преодолении препятствий и не испытывали острой потребности в отдыхе. Напротив, отлично выспались за время невольных отсидок в каюте и встретили вечер бодрыми и полными сил.
Тиха была вечерняя Эрина, так широка, что вездесущая мошка не добиралась до окутанного тьмой корабля. Огни от носового и кормового фонарей отражались на водной глади и перемешивались с легким паром, стелющимся над затаившейся водой. Где-то испуганно вскрикивала сонная птица, в прибрежных камышах раздавалось сердитое кряканье.
Король стоял на корме и мешал дым своей трубки с подступающим все ближе туманом. Тихо было на душе, покойно. Задумчивый шут лежал на прогретом за день палубном настиле, и легкая блуждающая улыбка выдавала скрытые в душе строки рождающегося стиха. Его тоже тронул этот мягкий, пропитанный запахом осоки вечер, такой странный и чарующий.