Глава 13. ПЕРЕВАЛ КАЙДАНА
Наутро в трактире разбойников не обнаружилось, их словно смело последним порывом грозового ветра. День задался чистый, сверкающий, словно отдраенный котелок, и вызывал вполне понятную зависть. Неодобрительно ощупав солидную щетинистую поросль на подбородке, король махнул рукой и приказал затопить баню пожарче. И лишь хорошенько выпарившись и приведя в порядок одежду, позавтракал вместе с засоней-шутом. Ворчащий и ругающийся Санди побежал мыться, собирая остатки пара и теплой воды. Денхольм затребовал ножницы и с удовольствием остриг неопрятную бороду и отросшие вихры. И принялся за расчеты.
Оставшихся у них денег не хватало даже на плату за вчерашнюю пирушку. Позвав трактирщика, он распорядился выписать полный счет и при виде означенной на бумаге суммы задумчиво почесал затылок. Потом махнул рукой и черкнул соответствующий вексель.
- Вот что, любезнейший, - обратился он к хозяину, едва спустился вниз. - Денег у меня осталось мало. Но вот королевский вексель, в который я вписал всю сумму моего долга и кое-что прибавил от себя за причиненные неудобства. Возьмешь как плату?
- Королевский, говорите? - без особого энтузиазма вздохнул трактирщик. - А оплатят? Впрочем, давайте, - заторопился он, увидев нахмуренные брови опасного постояльца.
- Почему сомневаешься? - спросил король.
- Ну как же, сударь. - Страдалец повертел в руках бумажку, не зная, куда пристроить. - Неладное творится в стольном Итаноре. Говорят, совсем плох Светлый Король, многие при дворе зеленое сукно скупают, пока не вздорожало. Опять же перемены: то Совет Мудрейших правил, теперь - Совет Верных во главе с королевским лекарем Масхеем.
- Масхей - хороший лекарь, - утешил его Денхольм. - Вылечит монарха, не волнуйся.
- Эх, кабы так, - снова вздохнул трактирщик. - Ходят по стране слухи, будто лекарь этот короля таким снадобьем потчует, что полную власть над человеком дает, и за него страной управляет, как может. Сам из ворья, так смертную казнь отменил, бунтовщиков помиловал, казну на Темных транжирит! Как не волноваться-то, скажите?
Король положил поверх векселя золотую монету и пошел к себе наверх. В голове его плясали самые мрачные мысли.
Нелегко приходилось Масхею, нелегко. Слишком тяжелую ношу свалил он на верного друга. И кто же, интересно, распускает подобные слухи? Канцлер? Отлученный от власти Совет? Языки бы их поганые подрезать, чтоб неповадно было! Если бы он мог вернуться в столицу хотя бы на день! Все объяснить, навести порядок! Но не дело было сворачивать на половине пройденного пути.
Не дело метаться туда-обратно!
Решил - надо идти.
Или не идти вовсе.
Он взял чистый лист бумаги и черкнул короткое письмо Масхею, описывая слухи, но не уточняя адреса.
Передал привет Ташью, заверяя в своей безграничной любви, о которой успел подзабыть за дорожными хлопотами. Снова спустился вниз.
- Передашь на почту! - приказал он трактирщику. Провизия готова?
- Готова, господин. Все аккуратно уложено, завернуто. Одежка теплая, меховые сапоги, рукавицы, шапки. Все, как ваш бешеный приятель приказал!
- Он сюда приходил?
- Нет, господин. Шепнул тогда пару слов перед уходом, золотой в карман сунул с извинениями.
- Ну и зачем нам все это? Не сказал?
- Да как же, сударь! По перевалу - и без меха?
- Ладно, спасибо. Сложи все в зале и можешь идти.
Минут пять он мерил шагами тропинку перед домом. Потом не выдержал, забарабанил в дверь бани.
- Да выхожу уже, не пыхти! - заорал шут в приоткрытую дверь. - Помыться спокойно не дадут!
Через четверть часа он вылез на свет Божий, блаженно потягиваясь, и потребовал пива.
- Обойдешься без пива! - отрезал Денхольм. - Живо собирайся, уже полдень, а нам до перевала еще часа два шагать!
- Да куда он денется, этот твой проводник! - забурчал шут, всем своим видом выказывая протест творимому произволу. - Сидит себе, вино хлещет, а то и вовсе еще не проспался!
Но король был непреклонен, и Санди сдался. Через полчаса они вышагивали по дороге, ведущей к перевалу. И, разумеется, дойдя, проводника не обнаружили.
Зато приноровившийся за время пути Денхольм, впившись взглядом в следы, довольно четкие на размытом дождем отроге, невольно коснулся рукояти меча за спиною. Но, тщательно осмотрев окрестности, опустил напрягшуюся в предчувствии боя руку.
Странно было читать на раскисшей земле историю яростной битвы. Почти все следы были смазаны чьей-то предусмотрительной рукой, словно по склону протащили охапку еловых веток. Или несколько трупов? Пятна крови на примятой траве, на камнях, на песчаных откосах. Много крови, слишком много для простой стычки между разбойниками и рорэдримами.
Король осторожно пошел по следу страшного волока. И вскоре уперся в канаву, полную безжизненных тел. Его затошнило при виде переплетенных, выкрученных в последней муке рук и ног, смертных оскалов, остекленевших глазниц.
Пустых глазниц.
Пробитых глазниц.
Снова Пустоглазые! И снова Семипалые. Усилием воли он заставил себя присмотреться повнимательнее. Рорэдримов среди убитых не было, но вот нескольких разбойников Гаста король признал. Один из них сжимал в руке кусок черного шелка. Обрывок плаща! Во имя Итани, когда же это кончится!
- Посмотри-ка сюда, братец! - прерывающимся голосом позвал шут.
Король стремительно обернулся. Санди держал в руке нож странной закругленной формы с травянистым узором по клинку.
- Там, на постоялом дворе…
- Был такой же, - кивнул король.
- Проводника среди них не значится?
- Не надейся, - хмыкнул Денхольм. - От этой занозы так просто не избавишься! Правда, заноза пока нам нужна… Пойдем обратно к перевалу.
Они вернулись на узкую горную тропинку и еще раз внимательно осмотрели отроги, проверяя каждую расщелину и пещеру, но не нашли ни малейших следов проводника.
- Похоже, он все-таки дал деру! - хмыкнул Санди. - Ну и фиг с ним, нервы целее будут! Пойдем, куманек, пока светло, сколько можно носом землю рыть?!
- Есть! - крикнул король и горделиво указал подбежавшему приятелю на почти затертую, затоптанную стрелу, указывающую наверх, в горы. - Он оставил нам знак. Видно, сразу на перевал пошел, не дожидаясь полудня.
- Или попросту сбежал, едва началась заварушка, - выдвинул контрпредложение шут. - Трус несчастный!
Они зашагали по тропе, поднимаясь все выше. Дорожка петляла, обходя завалы и обрывы, и, вскарабкавшись на пару миль вверх, за очередным поворотом король увидел наконец своего проводника. Эйви-Эйви посасывал трубку и, по обыкновению, прикладывался к бурдюку через чисто символические промежутки времени.
- А я так и знал, что проспите! - жизнерадостно заявил он, приветственно махая руками. - Внизу от грозы спрятаться негде, а здесь пещерка уютная!
- Отчего же, - покачал головой Денхольм. - И внизу пещер хватает. Мы их все обшарили, пока на стрелу твою не наткнулись!
- Ну вы даете! - расхохотался Эй-Эй. - Пять минут выводил, слепой бы и то заметил! А те укрытия во время дождя водой заливает.
Король и шут переглянулись.
- И ночью ничего необычного не слышал? - с подозрением в голосе поинтересовался шут.
- Гроза ведь была! - то ли возмутился, то ли удивился Эй-Эй. - Гремело так, что свой-то голос с трудом различал.
- А после грозы? - продолжал настаивать Санди.
- А после грозы я уже спал, - доверительно сообщил проводник, закидывая на плечо дорожную сумку. - Пойдем или будем мои сны обсуждать?
- Ты не хочешь рассказать мне о твоем знакомом? - осторожно спросил король. - Как-никак, он пытался меня убить…
- О Гасте? - скривился Эйви-Эйви. - Он весь как на ладони, что еще можно сказать?! Убивать вас не станет, за это поручусь. Об меня руки пачкать не захочет… Опасаться нечего.
- Судя по всему, этот разбойник брехун, каких поискать, - с непередаваемым презрением выдавил шут. - Как же мы можем верить его слову?
- С чего вы взяли эту чепуху, господин "просто Санди"? - искренне изумился Эй-Эй.
- Я никогда не поверю в то, что ты один смог захватить галеру!
- А это уже ваше дело, - дернул плечом проводник. - Но Гаст не лгал.
- Значит, лжешь ты, - вздохнул король. - С самого начала и не прерываясь ни на секунду.
- И я не лгу, - махнул рукой Эйви-Эйви и тронулся вверх по перевалу.
- Остановись и расскажи правду! - потребовал Денхольм.
- Это можно сделать и на ходу, - не оборачиваясь, ответил проводник.
И король догнал его единым рывком, изнывая от любопытства и тревоги. Санди не отставал ни на йоту.
Эйви-Эйви надолго задумался, потом тряхнул головой, словно решившись на небывалое. И заговорил.
- Когда я по молодости и глупости сбежал из родительского дома на поиски приключений, мне пришлось туго. Я стремился помочь, а со всех сторон сыпались обидные прозвища и насмешки, случалось лечить ушибы от камней. Но однажды, хорошенько разозлившись, я понял, что оружие в умелой руке дает почти неограниченную власть над людьми. Я шлифовал свое мастерство, напрашиваясь в ученики к лучшим из лучших, я упивался своей все возрастающей силой. Вокруг меня вечно крутились какие-то зеленые юнцы, я вдалбливал им, что в Мире Хейвьяра выживает сильнейший и учил защищаться. Потом я попал на галеру, и два года за веслом не прибавили мне любви к человечеству.
Проводник замолчал, преодолевая обвал и прыгая с камня на камень. Болезненно морщась, заговорил снова:
- Когда я крушил тех надсмотрщиков, во мне словно поселился опустошающий вихрь, и никак не удавалось утолить жажду убийства. Тогда я ушел, чтоб ненароком не зацепить тех, с кем годы мешал кровавый пот. На суше я недолго прожил в Элроне, ушел на восток и года два примыкал то к одному, то к другому отряду, нигде не задерживаясь надолго. Многие обзывали меня Упырем и подозревали в служении Йоттею. Всемилостивые Боги! Они и не подозревали, НАСКОЛЬКО были верны их слова! Я был почти безумен, реки крови не утолили бы мою жажду, я уничтожал любого, вставшего на моем пути…
Король еле поспевал за ускоряющим шаги Эй-Эйем, с недоверием и ужасом выслушивая страшное признание. А проводник, словно ничего вокруг не замечая, вышагивал по раздавшейся в стороны тропе и криво усмехался. В его глазах плавился лед, по лицу злобными трещинами плыли жестокие складки, напомнившие Денхольму давний сон.
- А потом, в одну не самую спокойную ночь, за мной пришла Вешшу. Я бился как проклятый и сумел устоять. Больно даже вспоминать о том, чего мне это стоило. Я устоял. Но с этой минуты, минуты призрачного торжества, ко мне стали слетаться призраки тех, чью жизненную Нить обрубил мой безжалостный меч. Они просто стояли вокруг меня и смотрели, но это было страшно. Это страшно до сих пор, господин. Я изменился. Меня стали избегать даже шлюхи из тех, кто соглашался за звонкую монету стерпеть мое уродство. Я кричал во сне и метался по кровати. Я делался невменяемым… Тогда я ушел из обжитых земель и три месяца прожил в пустыне, на воде и горохе. Не помогло. А в одиночестве стало еще страшнее…
Эй-Эй замолчал, переводя дыхание, лицо его смягчилось, блуждающий взгляд перескакивал с одного пика на другой, нигде подолгу не задерживаясь, в бесцветных глазах не отражалось ничего, кроме застарелой тоски.
- Я стал целителем. Не ахти каким, в меру слабых сил. Но без тени сомнения входил в объятые чумой города во искупление моих грехов. Меня гнали, не давая осесть на месте, - недоучку, сующего нос в чужие дела. И я перестал лечить так же, как перестал убивать…
- И начал пить? - решился спросить король.
- Не сразу, - задумчиво протянул проводник. - Но когда начал, мне полегчало. Я дал себе зарок: не убивать даже ради защиты собственной жизни. Только крайние обстоятельства могут заставить меня взять в руки меч… Может быть, это не выход. И вы правы… Наверное, я действительно трус, господин…
- Но тогда, у гномьей сторожки… Что там случилось на самом деле, Эйви-Эйви? - не слишком надеясь на ответ, но не желая упустить столь неожиданный приступ откровенности, заинтересовался Денхольм.
- Тогда? - Эй-Эй пожал плечами с самым безразличным видом. - Я защищал дверь, не нападая на людей. Потом появился некто в черном, и пока я прикидывал, не шарахнуть ли его заклятием посильнее, закинул меня на дерево, словно я был набит сухими листьями. А затем перерезал всю свору, словно вырубил камышовые заросли. Это сильный боец, господин, а я так и не понял, что ему нужно.
- Тебе приходилось подрабатывать наемным убийцей? - спросил вдруг не в меру молчаливый Санди.
- Нет, - быстро ответил проводник. - Я не разменивал свое мастерство на чужие деньги.
- А ты когда-нибудь любил?..
И король увидел, как бешеная ярость, дремавшая в Эйви-Эйви, прорывается наружу, и Санди не успевает увернуться от жестокого удара, и летит с вырванным горлом, отброшенный мощной окровавленной рукой…
Он закричал, обнажая меч, готовый биться насмерть, погибнуть, но отомстить… Кто-то хватал его за руки, удерживая, не пуская. Он отбивался и рычал от бессильной злобы, посылая проклятия, плюя в искривленные презрительной усмешкой губы того, кто выучил когда-то мальчишку, убившего Йоркхельда.
Прав был брат: убивать не обязательно оружием. И совсем не обязательно своими руками!
Но каждый Учитель должен отвечать за деяния учеников.
Должен!
Должен…
- Ххай! - выдохнул проводник, делая резкий выпад.
И Денхольм не успел увернуться от удара окровавленной змеи… Мир закружился, теряя четкость линий, краски поблекли и потекли. Король обмяк и перестал сопротивляться, проваливаясь в неизвестность…
- Слушай, он у тебя всегда такой бешеный?
- Странное что-то с ним творится. Может, правда свихнулся? Ты, часом, не переборщил?
- В самый раз…
Звуки то приближались, то удалялись, словно его раскачивал гигантский маятник. Голоса были смутно знакомы, мозг различал слова, но отказывался улавливать смысл. Потом на него обрушилась ставшая привычной горечь, и мир вернулся. Король открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо Санди. И снова закрыл глаза.
- Я уже умер? - пробормотал он. - Хорошо, что все наконец закончилось. Спасибо Йоттею, мы и после смерти вместе.
- Точно свихнулся, - уныло констатировал шут. - Хей, куманек! Все живы пока. И двое из нас точно здоровы.
Денхольм открыл глаза и недоверчиво огляделся. Наткнувшись взглядом на проводника, непроизвольно дернулся:
- Убийца! - прошипел он сквозь зубы и схватился за меч.
- Эге! - живо вскочил на ноги Эй-Эй. - Похоже, опять начинается!
- Если он кого и убил, братец, так то дело прошлое, - запричитал ему на ухо шут. - Не принимай ты это так близко к сердцу!
- Прошлое?! - заорал король, пытаясь подняться. - Только что он убил Санди! Санди, понимаешь, моего друга Санди!!!
- А я тогда… кто? - от растерянности шут отпустил рвущегося Денхольма и озадаченно почесал затылок.
Воспользовавшись его замешательством, король вцепился в глотку онемевшего под нелепостью обвинения Эйви-Эйви.
Попытался вцепиться.
Он так и не уловил стремительного рывка, но его пальцы схватили воздух и немного снега с потревоженной скалы. Резко обернувшись, Денхольм заметил подонка, трусливо прячущегося за чью-то вроде бы знакомую спину…
- Санди, не дай уйти своему убийце! - заорал он и осекся на полуслове.
Потом сел и уставился в землю.
Оглядел шута с ног до головы, с особым тщанием обследовав горло.
- Слушайте, может, я правда сбрендил? - тоскливо поинтересовался он у пролетающих над головою облаков.
- Богатая у вас фантазия, ничего не скажешь, - проворчал Эй-Эй, вздыхая с явным облегчением. - Идти-то сможете?
- Еще пять минут, - умоляюще заканючил король, добровольно допивая уцелевший отвар. - Что со мною, бывший целитель?
- Игры больного воображения, - буркнул проводник. - Вы дорисовываете реальность и дальше действуете согласно сложившимся у вас в голове обстоятельствам. Думаю, вас Вешшу тоже не обошла подарочком…
- Что мне делать? Подскажи…
- Учитесь контролировать свой мозг, - все так же неохотно посоветовал Эй-Эй. - Вы слишком быстро впадаете в гнев, господин. И скоры на расправу. Ладно, допивайте быстрее. Ваши пять минут истекли, пора в путь. Дорога - лучший лекарь.
Они зашагали по вновь сузившейся тропинке, карабкаясь наверх, цепляясь руками за еле приметные выбоины в распадке. Перевал Кайдана оказался не слишком приветливым к путешественникам: на середине пути завьюжило, закидало снегом с вершин, и король, с самого утра проклинавший Эйви-Эйви за лишний груз тяжеленного тюка меховой одежды, наконец-то оценил предусмотрительность своего проводника. Спрятав лицо в воротник теплой куртки, он сразу почувствовал себя лучше, что же до Санди, тот попросту натянул шапку по самые уши да еще пожалел, что она не налезает на нос. Эйви-Эйви напялил свою бесценную безрукавку и подтянул капюшон драного плаща. Ни сапог, ни шапки, ни рукавиц для себя он не припас.
- Почему ты не позаботился о себе? - возмутился шут.
- Мое дело - заботиться о вас. И потом, у меня не хватило денег, - пояснил Эй-Эй, не особо по этому поводу переживая. - Да вы не волнуйтесь, господин, было бы вино, остальное приложится! Не привыкать…
- Возьми рукавицы! - сурово приказал король, с сожалением расставаясь с кусочками теплого меха и пряча в рукава зябкие пальцы. - Не спорь. Береги руки, менестрель.
Судя по лицу Эйви-Эйви, тот был тронут до глубины души и поблагодарил низким поклоном. А потом нежданно скривился, выгнулся и слабо застонал, раскидывая в стороны руки. Заметался на тропке, хватаясь то за сердце, то за голову, не переставая мычать и словно вынюхивая направление.
- Это там… - выдохнул он, махнув наверх. - Идите по перевалу, господин. Если смогу, я вас дождусь…
И не успел король возразить, как проводник вскарабкался наверх с проворством горной кошки и исчез из виду за поворотом.
- Опять все кобыле под копыто, - заворчал шут. - Надоел он мне, кто бы знал как. Что ни день - то сюрприз на фарфоровом блюдечке! И варежки унес!
- Идем скорее, - оборвал его протестующий вопль Денхольм. - Может, опять наша помощь понадобится!
Санди вспомнил пожар и смолк, сосредоточившись на опасной дороге, сплевывая комья снежной пурги.
Уже ближе к ночи они наконец догнали Эй-Эя. Под защитой скального навеса горел костер. У огня отогревался проводник, помешивая ложкой какое-то варево.
А рядом…
Рядом лежал человек, кутавшийся в черный плащ.