Пройдя меж солидных шкафов с тарелками и кастрюлями, Кан с удивлением обнаружил, что в кухне он не один... За непокрытым столом устроился Орион Джовиб. Перед ним стояла пузатая бутыль с синими и зелеными светляками, заткнутая скомканной салфеткой, и нехитрый ужин: вяленое мясо, белый сыр, кружка... судя по запаху, в ней было разогретое вино со специями.
Игнис, сытый и довольный, лежал прямо на столе, по-хозяйски обвив хвостом тускло мерцающую бутыль. Кангасска он приветствовал вяло: приоткрыв левый глаз, подняв левое крыло и дружелюбно пыхнув дымом из обеих ноздрей. Выполнив сей ритуал, огнедел заснул снова.
- А-а... привет, Кан... - устало произнес Орион, даже не обернувшись. - Присаживайся...
Кангасск прекрасно помнил, что утром твердо намеревался при встрече сказать Джовибу несколько теплых слов о том, что нехорошо сдавать друзей с потрохами и вообще болтать лишнее, но он так устал за день, что готов был простить все что угодно, лишь бы спокойно провести вечер. Потому Кан кивнул и сел напротив. Орион потянулся за второй кружкой и булькающим на плите ковшиком; вскоре перед Кангасском тоже дымилась порция горячего вина. Обычно он алкоголь не жаловал, но сегодня умаялся так, что был не против. Осторожно пригубив северянский напиток, Кан принялся нарезать мясо.
- Как дела? - апатично произнес Орион.
- Плохо... - честно признался Кангасск.
- То же самое... - Джовиб вздохнул и приложился к кружке с вином.
Да, он устал не меньше Кангасска, и если тот натаскивал молодых оружейников, то Орион, как каждый воин в стране, пытался состряпать что-нибудь годное к бою из сотни мирных горожан.
- Слушай, я совета спросить хотел... - сказал Джовиб, подавая другу сыр. - Ты... это... в состоянии выслушать?
- Ага... - без особого энтузиазма отозвался Кангасск.
- Бесполезно это все... - мрачно изрек Орион, облокотившись на стол. - Эту мою сотню разнесут в первом же бою... Хоть сейчас их выпусти, хоть через месяц... Ну не учатся фехтованию и стрельбе за считанные дни! Не бывает чудес... - в этих словах прозвучало тихое отчаянье. Орион поднял глаза к потолку, как всегда делал, размышляя. - Знаешь, учитель мой и другие Кангасски поднимают сейчас амбасиатскую армию, настоящих вояк. Каждый из них стоит нескольких сотен недотеп с кривыми мечами...
ЕГО, Кангасска, "кривыми мечами"... Ну да на правду не обижаются...
- ...а я здесь дурака валяю!.. - с обидой продолжил Орион. - Я не на своем месте. Так и чувствую, что не на своем, что не здесь я нужен...
- А что предлагаешь делать? - Кангасск пожал плечами.
- Я хочу в Гавани отправиться, к Сумаху, - непреклонно заявил Джовиб, подняв испытующий взгляд на Кангасска.
- Погоди-погоди!.. - замахал тот руками, словно опомнившись. - Ты имеешь в виду Пиратские Гавани?!.
- Да. Они сейчас оказались в зоне стабильной магии. Если Астэр согласится, возьму трансволо прямо туда... - в устах потомка Зиги подобная авантюра звучала как рутинная прогулка на соседнюю улицу.
- Что-то я сомневаюсь в успехе такого шага, - осторожно заметил Кангасск, по опыту зная, что перечить в данной ситуации бессмысленно. - Хотя... - он замялся. - Хотя... верю почему-то...
- Вот-вот! - живо подхватил Орион. - Верь своему харуспексу, он зря не подскажет!.. А Сумах... он мне как брат... и он не безмозглый бандюга, которому ни до чего нет дела, поверь мне. Он согласится сражаться за Юг и Север. А если те будут платить золотом, то, считай, все клинки Гаваней встанут под крыло Влады и Серега: Сумах найдет, чем их убедить. Если, конечно, я смогу убедить его...
Ну так что, гадальщик, - Орион хитро прищурился, - даешь добро?
- Да, - ответил Кангасск, уже не колеблясь.
Больше за столом о войне не прозвучало ни слова. Подкрепив силы едой и вином, молодые мастера разошлись спать.
Спасибо горячему вину со специями, иначе расставаться было бы тяжело и грустно, и пришли бы мысли о том, что, возможно, и не придется увидеться снова. А так... так получилось сохранить надежду на лучшее...
Глава девятая. Панацея Гердона
Гонимый ветром, болотный воздух Зеленой Дельты неспешно двигался на юго-запад, заполняя низины, обтекая возвышенности... Окруженный липкими парами городок Ставра возвышался над молочно-белой пеленой, подобно клыкастой скале Губительного Архипелага в Чермасане. На улицах было непроглядно сыро, и временами жителям Ставры казалось, что мир заканчивается в двадцати шагах от городской стены и даже неба нет над несчастным окраинным городком. Увы, раз-два в год ветер менялся и туман приходил. Неизменно.
- Такой туман с болот... - сокрушенно покачал головой молодой Серый Охотник, обращаясь к старшему товарищу. - Жуть берет, честное слово.
- Ты это брось, - строго сказал тот. - Хорошего в тумане мало - в этом году он принес скоротечную лихорадку, да и сырость от него... но вот бояться его не стоит: здесь тебе не какой-нибудь там Кириак. Бывал я в нем проездом, еще мальчишкой... - и завел очередную историю, чтобы хоть как-то развеять мрачное настроение молодого коллеги.
...Таур Метреде, седовласый Охотник первого уровня, проживший в Ставре полжизни, жалел двадцатитрехлетнего Саарина и даже к страхам его относился с пониманием: молодой парень, вчерашний студент, первая ступень... в этом возрасте всегда много надежд и разочарований и совсем не просто притерпеться к затерянному в лесах городишке после шумной и красивой Столицы...
Скоротечная лихорадка приходит сюда обычно раз в десять лет и собирает богатый урожай человеческих жизней, не делая никакой разницы между боевыми магами и простыми смертными. В этот раз она унесла жизнь Риэлины Марвелюс, Охотницы второго уровня. Образовавшуюся в семерке дыру решили закрыть, прислав Саарина Травеля. Первую неделю он только не бился головой в стену - порывался уехать каждый день. Теперь - притих... смирился. Из таких, как он, вырастают великие маги; он просто пока не знает этого...
Заслушавшись новым рассказом старшего, молодой Охотник быстро забыл то тошнотворное ощущение легкой жути, которое вызывал у него ставрийский туман. Он клубился под городскими стенами, как живое, липкое существо, и, казалось, шарил по земле с неспешностью и грацией голодного спрута...
Странно было смотреть, как где-то в глубинах туманного облака, кажущегося живым и опасным, проступают очертания человека: кто мог решиться путешествовать в этом месиве?.. Этот - решился.
История была забыта, оба Охотника прильнули к биноклям и стали внимательно вглядываться в приближающуюся фигурку. Путник был среднего роста; судя по походке, молодой: удивительно, даже огромный рюкзак за спиной не мешал его ногам ступать уверенно и легко, словно в танце.
...Гердон Лориан не мог нарадоваться своему плавному шагу. Как и вернувшимся в одночасье красоте, силе и ловкости. Прекрасная молодость!.. Двенадцать дней назад он этот рюкзак даже с места не сдвинул бы... да что там - он спины не мог разогнуть!.. а теперь!..
Вначале Гердон был обескуражен, получив этот бесценный дар, да еще из рук врага. В тот день он примирил себя со всем, он был готов к смерти, готов был кануть в небытие и обрести следующую жизнь в новом мире, мире своей мечты... и тут - такая смена планов...
Да, некоторое время Гердон Лориан ощущал себя потерянным. То же, наверное, почувствовал бы странник, узнавший, что вершина, к которой он пробирался с таким трудом, терпя боль и лишения, - это вовсе не конец, а всего лишь середина пути, и дальше будет еще труднее. А труднее будет: браслеты, запрещающие своему обладателю всякую магию, навсегда, висели на запястьях незримой тяжестью.
Кто он без магии, Гердон Лориан? О, он недолго расстраивался по этому поводу: магия никогда не была для него целью, как для тех, кто с детства влюблен в это высокое искусство. Нет, для Гердона магия всегда была лишь средством.
Теперь, когда он нашел себе новую цель в жизни и, более того, даже шел к ней широким шагом, он уже почти не вспоминал о своей потере. В конце концов, за вторую молодость это не такая уж высокая цена...
- Я этого парня не знаю... - заключил старший Охотник, складывая бинокль. - Зови остальных. Сейчас спустимся, поговорим.
Молодой умчался. Старший посмотрел ему вслед. Редко когда, глядя на этого парня, он не вспоминал Риэлину, бывшую главу семерки... Эта смелая женщина долгие годы сражалась с детьми тьмы на границе Дикой Ничейной Земли, она выжила в таком бою, где не выживают, прежде чем ее назначили в Ставру... даже не верилось, что ее жизнь унесла лихорадка... Скоротечная лихорадка, которую с месяц назад принес туман, такой же, из какого явился сейчас этот названый гость... Между прочим, этот гость уже стучит кулаком в ворота...
"...Какая честь!" - усмехнулся про себя Гердон, когда увидел, что его встречает у входа целая боевая семерка. За оружие маги не хватались, но выглядели настороженно.
В последний раз Гердон был в городе год назад - и этим городом был крохотный тихий Ивен, - так что он, должно быть, здорово отстал от жизни; неплохо бы узнать обстановку на сегодняшний день. Но это потом...
- Охотник первого уровня, Таур Метреде, - представился старший из семерых встречающих, высокий, худощавый мужчина с благородной сединой на висках и внимательным, мудрым взглядом. - А ты кто такой? - спросил он у того, кто виделся ему бродягой лет двадцати пяти и был облачен в грубую домотканую одежду и плащ из шкурок понгиллид, прижатый к спине чудовищных размеров рюкзаком, поднимавшимся даже над головой. Надо думать, невидимые простому смертному браслеты на запястьях у пришельца тоже не укрылись от опытного взгляда Охотника...
- Палюс, - представился Гердон. - Так зовут меня люди.
- Болотник... - покачав головой, перевел Таур; как и всякий маг, он неплохо разбирался в древних языках. - Не хочешь называть имени, значит... ну что ж... - он кашлянул; сырой, влажный воздух вызывал неприятную хрипоту в горле. - Что тебе нужно в городе?
- Я знахарь, - простодушно развел руками Гердон Лориан, еще не ведая, что попал в точку. - Думаю устроиться по специальности.
Таур Метреде задумался, услышав это. Молодой бродяга, умудрившийся в таком возрасте заработать себе магические браслеты, не внушал ему особого доверия, но в ситуациях, подобных этой, приходится поступаться своими подозрениями; приказ Серега был совершенно ясен: в связи с подготовкой к войне каждый знахарь должен быть поставлен на службу Северу и обеспечен государственным жалованием.
- Проходи, - велел Таур. - Саарин Травель, - он кивнул на стоявшего поодаль молодого Охотника, - отведет тебя в ближайший госпиталь. Если ты действительно знахарь, ты получишь жилье и работу: приказ Серого Инквизитора.
Услышав о Сереге, Гердон Лориан усмехнулся краем рта. Поправив лямки рюкзака, он зашагал вслед за Саарином-Охотником бодро, словно и не было никакой тяжести за плечами.
...Саарину оставалось только недоумевать, отчего незнакомец так и светится счастьем: самому же молодому Охотнику липкие щупальца тумана, тянувшиеся по городским улицам, не внушали ни доверия, ни уж тем более, радости.
Итак, безымянный бродяга... Палюс... счастлив и весел, и лихорадка его, похоже, мало волнует. Это он пока не видел ставрийского госпиталя в разгар эпидемии... Неизвестно еще, что станется с его желанием обосноваться здесь надолго, когда ему откроется эта картина...
- Мы пришли, - бесстрастно сообщил Саарин, толкнув перед собой скрипучую донгоровую дверь.
Сделав несколько широких шагов по каменному коридору, прямому, как стрела, Палюс спустил рюкзак с плеч и прислонил его к стене. Плащ из черно-белых обезьяньих шкурок свободно повис, топорщась жестким мехом, и за время недолгого ожидания туман осыпал бриллиантовой россыпью капелек каждый волосок на нем.
Наконец появился один из лекарей. В сером халате, с осунувшимся и поблекшим от вечного недосыпа лицом человек подошел к Саарину и, не тратя драгоценных сил на слова, просто вопросительно кивнул, желая узнать, в чем дело.
- Я привел знахаря... - начал было Охотник, но осекся. - То есть, он говорит, что он - знахарь; это нужно проверить.
Лекарь перевел страдальческий взгляд с Охотника на Гердона Лориана. При виде жизнерадостного, пышущего здоровьем бродяги он лишь неопределенно пожал плечами.
- Дайте мне самого тяжелого больного, - самоуверенно распорядился бродяга и уточнил: - Безнадежного.
Некоторое время лекарь отрешенно смотрел на него, обдумывая нахальное требование незнакомца, но потом, справедливо решив, что в данном случае хуже уже не будет, сделал знак следовать за ним. Гердон снял с боку рюкзака странного вида фляжку и двинулся вглубь госпиталя в сопровождении лекаря и Охотника.
- ...Вот твой больной, - бесцветным голосом произнес лекарь и простер руку над бледным парнем, скрючившимся на матрасе у стены. - Ножевое ранение в живот, заражение - слишком далеко зашло, его уже не спасти.
Гердон задумчиво повел бровью. Хмыкнул... Этот больной чем-то неуловимо напоминал ему Максимилиана. Курчавые волосы; обрывки черного фарха на плечах, бывшие когда-то плащом... Странное, неуместное сходство!.. Парень, скорее всего, просто вор, а ножом его пырнул его же товарищ, с которым тот не поделил добычу...
Взяв парня за плечо, Гердон перевернул его на спину. Тот пытался слабо сопротивляться, что-то бормотал; когда его заставили отнять от больного живота руки, издал слабый стон.
Под внимательными взглядами лекаря и Охотника Гердон Лориан снимал с живота парня кровавые бинты, потом без лишних предисловий открыл свою странную фляжку и пустил анок меллеос прямо в рану, тонкой струйкой, придерживая горлышко фляжки большим пальцем.
На месте раны вспух багровый рубец, а миг спустя парень отчаянно взвыл и - откуда только силы взялись! - попытался встать. Саарин опомнился куда быстрее изумленного лекаря - прижал разбушевавшегося больного к кровати; тот кричал и пытался размахивать кулаками. Справившийся с шоком от произошедшего лекарь принялся впопыхах накладывать обезболивающее заклинание...
Через пятнадцать минут парень уже спокойно сидел на кровати, рассматривая чудовищный шрам у себя на животе и расспрашивая, в чем дело, как он сюда попал, и кто его спаситель.
Ошеломленный лекарь взъерошил себе волосы - жест получился беспомощный и порывистый.
- А ты... ты лихорадку тоже лечишь? - вот единственное, что он сумел сказать, не найдя слов, чтобы описать произошедшее.
Гердон Лориан лучезарно улыбнулся.
- Конечно! - ответил он, торжественно, словно золотой кубок, подняв свою фляжку.
...Никто в здравом уме не станет пить анок меллеос. Выпьешь - потом будешь выплевывать по кускам собственный желудок... Но Гердон не валял дурака, дожидаясь прихода миродержцев... Максимилиан, попросивший его изменить рецепт звездного яда, чтобы замедлить и смягчить смертоносное действие, невольно навел своего наставника на мысль, которая две недели не давала тому покоя...
Гердон Лориан всегда добивался своего, и он все-таки сумел укротить суровый нрав анока меллеоса... Теплый плащ из шкурок понгиллид - тому свидетель: сухая кровь бронзовых дурашниц - главный компонент смягчающего зелья...
В новом, лучшем мире, в понимании Гердона, люди не должны были умирать от болезней...
...К вечеру госпиталь был пуст... панацея, принесенная счастливым бродягой, поставила на ноги всех...
Серый Совет за прошедшие две недели так и не удостоился личной беседы с Серегом. Приказы и поручения он слал исправно, но порога здания Совета главный Инквизитор так и не переступил: на время своего пребывания в Столице он снял двухэтажный дом, ничем не выделяющийся среди себе подобных, и все дела теперь вел оттуда. Это наводило Советников на вполне определенные мысли... Каждый новый день все трое провожали как последний, ожидая, что однажды на пороге здания Совета покажется семерка Инквизиторов второго уровня - самая мощная боевая единица, предназначенная для задержания сильных магов, - которая принесет приказ об аресте всех троих и вежливо предложит сдаться правосудию.
Но... обычно скорый на карательные меры Серег хранил молчание. И это было хуже всего... Даже все тяготы подготовки страны к войне не могли избавить Зонара, Андроника и Мадвид от ощущения того, что над их головами давно уже занесен меч, который только ждет своего часа.
Как-то Андроник Руф высказал предположение, что в той суматохе, что творится сейчас на Севере, можно бежать из Столицы и затеряться где-нибудь в дальних поселениях... Зонар лишь угрюмо смерил второго советника взглядом; Руф оборвал фразу на полуслове...
Никто. Никуда. Не побежит. Вот что дал ясно понять всем Зонар Йарих...
...Серег смотрел на фотографию сына и, как ни старался, не мог представить, как тот выглядит сейчас... Да, скорее всего, он и не похож на того маленького Максимилиана: Гердон Лориан убил обычного омнисийского мальчика, чтобы заманить душу Макса в его тело.
Сдавшись, Серый Инквизитор перевернул старое фото обратной стороной вверх и со вздохом склонился над письменным столом, заваленным картами и кристаллами звука и изображения.
Услышав стук в дверь, Серег поднял голову и уставился на нее почти с ненавистью.
- Кто? - недовольно спросил он.
- Это я, Орион, - был ответ.
- А... Орион... - сразу смягчился Серег. - Заходи...
Сын звезд, облаченный в потертый походный костюм, бесшумно переступил порог и пересек комнату: он был без обуви, и мягкие ступни опускались на пол, не издавая ни единого звука. Ну почти кошачий шаг!..
Творение Влады, Орион всем своим видом напоминал о ней - тот же невысокий рост; карие глаза; даже улыбка, даром, что острозубая, а чем-то похожа на ее улыбку... от осознания этого на душе стало светлее...
- Как дела на границе? - спросил Серег, знаком предложив Ориону сесть; тот опустился в кресло напротив.
- Расширяется; Лунарис сдает позиции. Несчастные случаи предупреждаются заблаговременно; ситуация под контролем...
Орион перечислял факты, особо не углубляясь в подробности: Серег был в курсе этих дел. Он слушал вполуха, то и дело кивая.