- На границе с Дикой Ничейной Землей беспокойство, - сказал сын звезд уже совсем другим тоном. Взгляд Серега сразу стал пристальным и внимательным. - Стали просыпаться древние твари. Многие спали так долго, что люди успели забыть их названия, я уж не говорю о способах борьбы с ними. Дети тьмы то и дело мелькают в окрестностях населенных мест, и с каждым днем становятся все смелее. Со слов торговцев, все это началось около полутора лет назад, но тогда это коснулось только окраинных поселений Обжитой Ничейной Земли. Теперь темные движутся по Северу вместе с границей.
Я принял меры, Серег... но, боюсь, этого будет мало. Мне элементарно не хватает людей... - Орион виновато опустил глаза, дожидаясь ответа.
Тогда взгляд его упал на перевернутую фотографию. "Макс. Пять лет" - было написано на обороте...
Орион, сын звезд искренне посочувствовал Серегу; он даже не представлял, что творится сейчас в душе миродержца, разрывающегося между сыном и целым миром, созданным с мыслью о потерянном ребенке... миром, населенным миллионами разумных существ...
Серег отвернулся; некоторое время он смотрел в окно, где мелькали серые плащи: молодая Охотница, вчерашняя студентка, вела за собой нестройную толпу новобранцев с деревянными мечами. Сейчас эта девочка выведет их за город, построит в шеренги и заставит отрабатывать базовые удары... А ведь в настоящем бою большинство этих несчастных даже замахнуться не успеет...
- Мы теряем свою армию еще до войны, - с безысходностью в голосе произнес Серый Инквизитор. - Удар за ударом... Смещение границы... беспорядки в стране... эпидемия скоротечной лихорадки в окрестностях Зеленой Дельты... Множество Охотников либо заняты тем, что удерживают целые поселения от панического бегства и отбиваются от обнаглевших разбойников... либо слегли с лихорадкой... либо уже мертвы...
Серег внимательно посмотрел на сына звезд. Тот терпеливо ждал его решения...
- Я дам тебе людей, - тяжело произнес Серег. - Лучших Охотников и Инквизиторов: молодежь не справится с детьми тьмы.
- Я постараюсь, чтобы они вернулись как можно скорее и в полном составе, - горячо пообещал Орион.
- Не сомневаюсь, - Серег лишь горько усмехнулся в ответ. Мельком глянув на перевернутую фотографию, он решительно отодвинул ее на край стола. - Нам нужно что-то менять, Орион, - сказал он решительно. - Мы зашли в тупик...
В дверь постучали снова.
- Кто? - неожиданно рявкнул Серег; Орион невольно прижал к голове уши в подсознательной попытке сберечь их от резкого звука.
- Охотник из Ставры, с вестями, - сообщили из-за двери.
- Да... я же послал запрос насчет лихорадки, - безрадостно произнес Серег и велел: - Заходи, Охотник!..
Ставра - городок маленький, и потому в нем размещается всего одна боевая семерка. Обычно с вестями оттуда в Столицу отправляли на трансволо того парня - Саарина Травеля. На это раз явился главный Охотник города - Таур Метреде, и это настораживало.
- Лихорадка в Ставре и в малых окрестных поселениях побеждена, - заявил он с порога.
Такая бесцеремонность никого не удивила: если ты Охотник первого или второго уровня, ты вправе общаться с самим Серегом почти на равных... удивительна была сама новость.
- Каким образом - побеждена? - спросил Серег, подозрительно прищурившись.
- Люди здоровы, - ответил Таур. - Не только лихорадка, другие болезни побеждены тоже. Ранения излечены. Госпитали пусты, Серег.
- Панацея? - усмехнулся Серый Инквизитор, пожав плечами. Сын звезд вопросительно поднял бровь, так же ожидая объяснений.
- Сложно поверить, но это действительно панацея, - подтвердил Таур и обстоятельно объяснил ситуацию...
...Да-а... сложно было поверить в сказанное им... Если б такое говорил желторотик Саарин Травель, Серег бы, пожалуй, усомнился в его честности, так что Таур Метреде явился сюда не зря.
Итак, два дня назад некий бродячий лекарь принес эту самую панацею. Анок меллеос. Бесцветная жидкость, будучи вылита на рану, вызывает мгновенное ее заживление. Недостатки - грубые рубцы, часто неровно сросшиеся кости и связки. Известен случай врастания инородного предмета в рану.
Смешанный с "кровавым порошком" анок меллеос можно принимать внутрь для лечения болезней. Знахарь утверждает, что любых, но пока были таким способом вылечены лишь лихорадка и воспаление легких. Побочные эффекты - истощение внутренних органов. Особенно страдают желудок, сердце, почки и печень. Потому требуется курс восстановительной терапии - больной проходит его на дому... Строго говоря, боли в сердце или суровая изжога - не слишком большая расплата за излечение скоротечной лихорадки, вызывающей смерть в половине случаев. А грубые шрамы - за возможность выжить при смертельном ранении...
Иными словами: панацея...
- Хм... - Серег нахмурился и задумчиво потер подбородок. Все это было неслыханно, подозрительно и навевало мрачные мысли, но не верить опытному Охотнику у Серого Инквизитора не было никаких оснований: Таур говорил честно и искренне желал помочь Омнису в грядущей войне. Потому и пришел сюда с этой новостью.
- Этот знахарь... Палюс... говорит, что мог бы организовать массовое производство своего зелья, - осторожно намекнул Охотник.
- Хорошо, - отозвался Серый Инквизитор. - Он прибыл с тобой?
- Да.
- Пусть войдет.
...При виде жизнерадостного Гердона Лориана Серег уронил голову на грудь и страдальчески прикрыл лицо ладонью.
Таур и Орион с недоумением переглянулись и обратили взоры к правителю Севера, ожидая, когда он скажет что-нибудь, что прояснило бы ситуацию. Судя по всему, этого бродягу Серый Инквизитор знал прекрасно. Ориону же его лицо было знакомо до боли - в свое время некий Гердон Лориан изрядно попортил кровь бессмертным своими выходками, - но сын звезд и мысли не допускал, что это он: настоящий Гердон, по его подсчетам, должен быть уже стариком, и этот парень мог бы сойти за его внука.
Ничуть не смутившись оказанным ему приемом, бродячий знахарь спустил с плеч свой невероятный рюкзак, с которым так и не расставался с самого начала пути, и, удобно оперевшись на него, устремил ясный, терпеливый взгляд в сторону Серега.
Наконец Серый Инквизитор нарушил молчание:
- Ты зря испытываешь мое терпение, Гердон Лориан, - сказал он с тихой угрозой в голосе. - Только из уважения к Владе и к тому, сколько сил она затратила на то, чтобы такой убийца и проходимец, как ты, ходил молодой и здоровый, я не испепелю тебя на месте, - выдержав паузу, Серег добавил: - Советую убраться с глаз моих, пока я не передумал.
"Так, значит..." - вполголоса пробормотал Орион, невольно сжав кулаки... Именно. Тот самый Гердон Лориан - создатель "звездного яда"...
- А-а, привет, Орион, - улыбнулся Гердон, заметив, как изменилось лицо сына звезд... Ничто не помешало бы теперь признать в бессмертном мудреце прежнего кровожадного пирата. Надо быть настоящим сумасшедшим фанатиком, чтобы осмелиться шутить с таким. - Давно не виделись, - как ни в чем не бывало ухмыльнулся Гердон и обратился к Серегу: - Так ты не хочешь ничего знать о панацее? Даже на грани войны?.. Ну же, Серег, - произнес он с издевкой, - если ты сейчас принесешь тысячи Охотничьих и гражданских жизней в жертву собственному самолюбию, мне придется признать, что мой брат прав, и все его хансайдональские бредни - тоже правда!.. Поверь мне, я этого не хочу...
Серег издевку проглотил, и даже положил руку на плечо Ориона - этот успокаивающий жест был призван не дать разгневанному сыну звезд немедленно стереть ненавистного болотника в порошок.
- Покажи, как действует твоя панацея, - предложил Гердону Серый Инквизитор, откинувшись на спинку стула и сплетя пальцы рук, тонкие и длинные, какие всегда выдают мага.
Посерьезнев и оставив свой издевательский тон, Гердон попросил у Таура нож. Получив его, знахарь не без сожаления провел лезвием по безупречно гладкой молодой коже на своем предплечье. Холодная сталь окрасилась алым; вязкие струйки крови побежали вниз, собираясь в ладони и стекая с пальцев на мраморный пол.
Гердон вернул Охотнику нож и потянулся за фляжкой здоровой рукой. Ловко открутив хитрую костяную крышку, он пустил тонкую струйку анока меллеоса прямо в рану. Моментально прекратилось кровотечение; на месте пореза вспух уродливый рубец.
Гердон не опустился до страдальческого крика или даже стона, ничем не выдав свою боль; но по тому, как побагровело его лицо и участилось дыхание, можно было судить, что боль эта - адская. Он стерпел ее, как терпел в свое время пытки сайнаровских палачей.
...Дрожащей рукой - той самой, со свежим шрамом - Гердон Лориан закрутил костяную крышку на фляге, после чего отважно глянул в глаза Серегу.
- Я служу своему миру, а не тебе, - напомнил он гордо. - И не хочу, чтобы смертные люди гибли от ран и болезней. Особенно на войне. И еще... - Гердон прищурил один глаз. - Я тут краем уха слышал, о вашей проблеме с темными... Скажи, Серег, дорого бы ты дал за человека, который чувствует детей тьмы, где бы они ни находились, какое бы обличье ни приняли, и способен сражаться с ними без всякой магии?
- Чего ты хочешь? - мрачно спросил Серег, исподлобья глянув на смертного, так самозабвенно играющего с огнем.
- Я хочу, чтобы у каждого солдата армии Омниса была при себе фляжка с аноком меллеосом, - заявил Гердон. - Это ингредиенты, - он похлопал по боку своего драгоценного рюкзака, - их должно хватить на первое время, пока я налажу производство. Потом я обучу людей, которые добудут еще.
- Это все, что ты требуешь? - холодно осведомился Серый Инквизитор.
- Все, - с достоинством кивнул Гердон.
- Считай, я дал добро, - хмуро согласился Серег, - и что дальше?
- О, а об этом я поговорю с ним, - с этими словами Гердон беззастенчиво ткнул пальцем в сторону сына звезд.
Орион неспешно скрестил на груди руки, не сводя взгляда со знахаря. С гневом он уже справился и внешне был убийственно-спокоен. На самом деле сын звезд уже мысленно видел создателя "звездного яда", чуть не унесшего жизнь его любимой, с криком исчезающим в ослепительно-яркой вспышке Зирорна...
- Поговори с ним, Орион, - велел Серег.
Это был приказ, пусть даже высказанный в мягкой форме, и Ориону пришлось подчиниться.
Поговорить они с Гердоном вышли на балкон, нависавший над непривычно пустой и мрачной улицей: дыхание войны чувствовалось и в Столице...
Гердон облокотился о резные перила и вдохнул городской воздух полной грудью, успев уловить дразнящий аппетит аромат пекарни и смолистый запах сосен Рунного Парка. После болотных испарений этот воздух казался просто чудесным. Лучшего и желать было нельзя...
- Ты за что-то в обиде на меня, Орион? - беспечно поинтересовался Гердон; в голосе его звучало чистое любопытство, ничего более.
- За звездный яд, - бросил в ответ Орион, с откровенной злобой в голосе. Но тут же справился с собой и заговорил ровно: - Ты хотел убить Астэр...
- Я так понял, она жива, - закивал Гердон. - Да, конечно, иначе я был бы уже покойником... или умирал бы медленно, страшной смертью... - он криво усмехнулся. - А злишься ты на меня совершенно зря... С таким же успехом можно злиться на того, кто ковал меч, который тебя ранил. Это глупо.
Я создал этот яд, когда изучал флору и фауну Зеленой Дельты. Много редких растений; море возможностей; безграничная пропасть времени. И, конечно, скука и одиночество... Я припомнил тогда то, что узнал о вашем метаболизме в юности, пока жил в Цитадели, и составил рецепт яда. Без всякой цели: я сделал это просто потому, что мог, - пожав плечами, Гердон справедливо заметил: - Тебе следует винить не меня, Орион. Ты же не винишь кузнеца, ковавшего вражеский меч: ты винишь врага. В твоем случае этот враг - маленький миродержец. Максимилиан. Все вопросы к нему при случае.
Орион уже начал терять терпение...
- Что ты хотел мне сказать? - спросил он.
- А... эти люди. Марнс. Даже их ребенок может потягаться силенками с парой-тройкой веталов, а то и с дрекаваком... А магия страха разбивается о них, как о камни. Но главное: ни одна темная тварь не спрячется от них ни на свету, ни в темноте. Интересно?
- Ты говоришь, как торговец, - презрительно скривился сын звезд и потребовал: - Говори прямо.
- Хорошо, - Гердон развел руками. - В Дикой Ничейной Земле есть целое поселение этих людей. Марнадраккар. Около трех сотен человек, если не ошибаюсь. Это тебе на будущее, Орион: сейчас к ним не пробиться. Зато могу предложить тебе целое семейство на Юге, в городе Лувайре. Мать - Ирениль - и четверо ребятишек; против детей тьмы каждый стоит семерки Охотников второго уровня. А уж если распорядиться их способностями со знанием дела, ты поразишься тому, как даже единственный Марнс может изменить ход событий.
Некоторое время они молчали. Орион размышлял о чем-то, то и дело бросая взгляд на жуткий шрам, пересекавший загорелое предплечье Гердона.
- Почему ты не рассказал всего этого Серегу? - спросил сын звезд.
- Только потому, что он, скорее всего, не переживет начала войны и во главе армии Севера встанешь ты... - и улыбнувшись, Гердон ехидно добавил: - Орион...
Глава десятая. Три аспекта арена
О мир прекрасный и нелепый,
От бед и горестей вдали!
Здесь, как во сне: я даже неба
Не отличаю от земли!
Здесь нянчит звезды молодые
Пустынной ночи колыбель.
И с дальних гор ветра седые
Изгнанников зовут к себе.
Зовут затем, чтоб те вернулись,
Когда б, волнуясь и пыля,
И днем, как ночью, вновь сомкнулись
Друг с другом небо и земля.
Тогда в песчаной круговерти,
Устав, доверишься судьбе,
Тогда подумаешь о смерти,
Но смерть не вспомнит о тебе.
О мир, прекрасный и нелепый!
Ты рассуди мои грехи...
Пусть возвращаюсь я калекой,
Дурные пусть пишу стихи...
Но я живой и, очарован,
Единством неба и земли,
Кажусь себе мальчишкой снова
От бед и горестей вдали.
Хален Милиан
Читальный зал главной библиотеки Цитадели был почти пуст. Только несколько самых младших учеников Астэр сидели в тот день над книгами. Тихие, печальные дети...
За окнами пылал щедрый Южный день; пестрые чайки - любопытные, вороватые птицы, чья наглость сродни драконьей - бродили по узким карнизам и заглядывали в открытые окна. Очевидно, они высматривали, не принес ли кто-нибудь из малышей что-то съестное: яблоки, карамель и каленые орешки - частые гости в библиотеке, хоть, строго говоря, есть за книгами запрещено.
Чайки протяжно кричали и, растопыривая крылья, то и дело сгоняли с насиженных мест соседей. Вся эта птичья возня разбавляла тяжелую библиотечную тишину, не давая никому слишком погрузиться в уныние. А когда какая-нибудь чайка, втянув шею и приняв беспечный вид, начинала приближаться к нарочно оставленной на столе конфете, слышался даже сдержанный детский смех...
...Когда все чайки, словно по команде, сорвались со своих карнизов и с криками полетели прочь, дети тревожно переглянулись, недоумевая, что же могло так напугать их.
На самом деле животные куда более чувствительны к магии, чем люди, и обычно стремятся загодя покинуть радиус действия заклинания, которое способно нанести вред их хрупким природным стабилизаторам. Так и есть: через несколько мгновений ученики заметили, как побежала во все стороны легкая рябь трансволо.
Ребристые подошвы тяжелых ботинок рассыпали кулдаганский арен по паркету... В Цитадель вернулась хозяйка.
- Привет, - с улыбкой сказала она детишкам.
Те бросились к ней с радостными криками.
От одежд Владиславы до сих пор веяло сухим жаром Кулдагана, представлявшегося детям далеким сказочным миром. Возвращение Воительницы воодушевило их, внушило им новую надежду. Казалось, ничего плохого не может случиться, пока она рядом... ведь миродержец для детей - непобедимый герой, рыцарь без страха и упрека... Если бы только это было действительно так.
...Влада подняла глаза, почувствовав чей-то внимательный взгляд... На карнизе, тесня и пихая друг друга, толпились пестрые чайки, настоящие драконы в птичьем облике, в равной мере наделенные наглостью и любопытством...
- Где сейчас Астэр? - обратилась Влада к детям.
- У себя в кабинете, - отозвалось сразу несколько голосов.
- Она говорила, что дела идут неважно, - добавила Диана, маленькая черноглазая девочка; в тонком голоске чувствовалась искренняя обеспокоенность.
Влада опустилась на одно колено и ласково погладила малышку по голове.
- Все не так плохо, милая, - приободрила она Диану. - Я принесла хорошие новости...
...Проходя тихими залами и коридорами, где эхо шагов свободно прыгало от стены к стене, Владислава неприятно поразилась тому, как обезлюдела за последние две недели Цитадель, став похожей на Серую Башню - этот громадный памятник одиночеству.
Только у кабинета Астэр ей встретилась стайка юных учеников: Надин и трое ребят постарше. Да и те спешили куда-то и ограничились одним лишь простым приветствием. Оставалось только гадать, какие неотложные дела ждали четверку хмурых подростков.
Дочь звезд, облаченная в форму фрументара - темно-зеленую, с двумя алыми полосами на рукавах - склонилась над письменным столом, который был теперь завален бумагами и кристаллами изображения. Когда она поднялась из-за стола навстречу Владе, взгляд ее был усталым, но сосредоточенным и полным решимости, совсем как у Серега в ответственные моменты.
Разговор вышел недолгим: благодаря трансволо, вести доставляются быстро, а высшей пробы кристаллы звука и изображения держат Юг в курсе событий Севера. Оставалось обсудить лишь детали и дальнейшие планы... их, с учетом сложившейся обстановки, приходилось менять чуть ли не каждый день.
- Как тут мой Кангасск? - в завершение разговора поинтересовалась Влада.
- Знаешь... - Астэр закусила губу. - Он какой-то странный в последнее время. Как будто не в себе. Сегодня даже день отпуска попросил, сказал, что ему совсем плохо и работать он не может.
- Он много работал в последнее время... чудеса выносливости демонстрировал с этими тремя оружейными, - Влада кивнула. - Похоже, все-таки надорвался парень...