В огромном кабинете на самом деле располагалось множество жутковато выглядящих приспособлений. Господин Дарэ помещал в них провинившихся, по его мнению, рабынь в самых диких позах, что само по себе вызывало адскую боль. Но это было далеко не все – старший воспитатель обожал часами пытать девушек, наслаждаясь их слезами и криками, причем таким образом, чтобы не оставить особых следов и не испортить дорогой товар. Но боль, несмотря на это, умел причинять так, что не всякий опытный палач мог с ним сравниться.
Шен нервно покосилась на станки, передернувшись от воспоминаний. И вдруг замерла, натолкнувшись на наполненный изумлением взгляд одной из младших подруг, имевшей в своей группе номер четырнадцать. Миниатюрная хрупкая блондиночка пятнадцати лет с огромными голубыми глазищами, постоянно опущенными вниз и наполненными неизбывной тоской. Она хуже других умела переносить боль, из-за чего старший воспитатель часто забирал ее в свой кабинет, бывало, что и на сутки. Ему очень нравились униженные мольбы и горький, безнадежный плач этой рабыни. Вот и теперь бедная снова сидела в каком-то пыточном приспособлении на остром, залитом ее кровью брусе. Шен мгновенно забыла обо всем и ринулась освобождать несчастную девушку.
Господин Дарэ рухнул на пол и на четвереньках пополз к двери, моля про себя Единого, чтобы превратившаяся в чудовище рабыня не обратила на него внимания. Но не на ту напал, дверь оказалась запечатана невидимым силовым пологом.
– Успокойся, маленькая! – утешала Шен рыдающую блондиночку, прижимая ее к себе и сама едва сдерживая слезы – прекрасно помнила, что испытала в этом кабинете. – Это же я. Ты меня узнала?
– Узнала… – едва слышно прошептала рабыня. – Не убивай меня, пожалуйста…
– А с чего ты взяла, что я стану тебя убивать?
– Я тебя видела…
Единый Создатель! Ведь она и в самом деле видела, как Шен сняла маску, а значит, поняла, что ее бывшая подруга – эльдар. Но причинить вред такой же рабыне, какой совсем недавно была сама, девушка не могла. И что теперь делать? А только одно. Забирать Четырнадцатую с собой в Замок Призраков. Попадет от Веркита, а потом и от Санти, но делать нечего. Попадет – так попадет!
– Ты скоро станешь свободной… – улыбнулась Шен, продолжая гладить рабыню по голове. – Я тебя с собой заберу. Больше никто и никогда не посмеет тебя так мучить!
Она показала на скотские станки, затем не выдержала и развоплотила их, не в силах больше видеть. Слишком страшные воспоминания они вызывали. Слишком много времени девушка провела в них, корчась от боли. Затем Шен вспомнила о старшем воспитателе и медленно повернулась к нему. Господин Дарэ забился в угол, закрываясь руками и тихо скуля – ставшие провалами Тьмы глаза колдуньи вызывали у нартагальца животный ужас.
– Пришло твое время умереть, нелюдь, – холодный голос перекатывался, казался голосом посланца Бездны.
Вытянув руку в сторону старшего воспитателя, Шен освободила заклятие. Тот отчаянно взвыл и забился, пытаясь вырваться из покрывшей его тело белесой слизи. Да только куда там – слизь забила ему рот и нос, и вскоре на полу осталась слабо шевелящаяся груда какого-то отвратительно выглядящего желе.
– Он будет умирать несколько дней, – объяснила Шен удивленной рабыне. – Слизь медленно ест его. И раньше времени она этой сволочи подохнуть не даст. Пусть испытает все, что заслужил. Это ему за всех нас! Скажешь, несправедливо?
– Справедливо, – согласилась Четырнадцатая. – Только слишком уж страшно…
– Ничего! Зверье жалеть нельзя, сами они никого не пожалеют. А теперь идем.
– Куда?
– Да там стража с магами Аллизиума прибыла, – злорадно оскалилась Шен. – Разберусь с ними, и домой отправимся. Тебе у нас понравится, вот увидишь.
– Стража?! – в ужасе вскрикнула рабыня. – Ой, мама…
– Не бойся! Слыхала, небось, сказки об эльдарах? А я эльдар. И сразу скажу, что сказки – только слабое подобие правды.
Накинув на голову капюшон, Шен вернула на место туманную маску и повела Четырнадцатую к выходу, плюнув по дороге на слабо шевелящуюся кучу слизи, в которую превратился старший воспитатель. Нравилось ей быть эльдаром. Даже несмотря на то, что стала из-за этого бесплодной, нравилось. Знания, данные Хранилищем Памяти, казались необъятными. Да и навыки боя она получила, теперь следовало только довести тело до нужной кондиции.
Девушка тренировалась в любую свободную минуту, издеваясь над собой так, как раньше и представить никогда не могла. Ноющие мышцы и связки почему-то доставляли какое-то извращенное удовольствие. Она больше не ничтожество, которое может смешать с грязью каждый! Санти, конечно, просил быть поосторожнее, да Шен и сама понимала, что стоит, но все равно постоянно составляла новые заклятия, пользуясь знаниями, оставшимися от слияния во время инициации Пятерых. Тьма тоже без промедления отзывалась на ее призывы, щедро делясь силой.
Выйдя наружу, Шен рассмеялась при виде открывшейся картины. Три стражника безуспешно пытались снять с кола племянника короля, на них бешено орали какие-то высокопоставленные господа, с ужасом оглядываясь – двор устилали изувеченные трупы. У ворот стояли несколько магов в мантиях Ализиума. Прибыли, уважаемые? Зря, сейчас пожалеете, что полезли. Кто-то из нартагальцев увидел эльдара и отчаянно завопил, тыкая в мрачную фигуру пальцем. Маги, не поверившие в паническое сообщение из воспитательного приюта, побледнели. Хорошо понимали, что это такое – столкнуться с рыцарем престола.
– Что вам здесь нужно? – выступил вперед самый смелый.
– Что? – раздался в ответ гулкий, заставляющий ежиться голос. – Пришел возвратить долг!
– Какой долг? – очумело проблеял маг, сплетая заклятие защиты – атаковать он не осмелился.
– Отплатить за все хорошее! – огласил окрестности издевательский смех.
Эльдар поднял руки, вслух читая какое-то жуткое заклятие, от одного звучания которого у магов встали дыбом волосы. Над городом возникла огромная черная воронка, откуда на людей взглянуло что-то очень страшное – как бы не сама Тьма. А затем вниз обрушились сотни вихрей. Они безошибочно отыскивали вопящих от ужаса нартагальцев и затягивали в себя с противным, хлюпающим звуком. Маги погибли первыми, не успев ничего предпринять. За ними в небытие последовали стражники и пытающиеся сбежать высокопоставленные господа.
– Их кровь я жертвую тебе, Мать-Тьма! – прогрохотал голос рыцаря престола.
"И на кой ляд мне сдалась их кровь? – послышался в сознании Шен насмешливый вопрос. – Не делай глупостей, дитя. Пропадешь. Жестокость не приводит ни к чему хорошему!"
Это что? Сама Тьма к ней обратилась?! Девушка застыла, ничего не понимая. С чего бы это? И какие глупости имелись в виду? Причем здесь жестокость? И чья жестокость? Ее? Но она же только отплатила воспитателям за их зверства! Придется спросить у Лека, наставник тоже принадлежит Великой Матери, должен объяснить, в чем тут дело. Немного отойдя от удивления, она вернулась за Четырнадцатой и переместилась в свои покои в Замке Призраков.
– Ой… – пискнула та, изумленно оглядываясь. – А где это мы?
– В моих комнатах, – проворчала Шен, поспешно сдирая с себя грязную одежду. – Пошли мыться.
– Как скажешь, – покорно согласилась рабыня.
– Выбери себя имя, не звать же тебя Четырнадцатой.
– Имя? – изумилась девушка. – Но имя ведь господин дает…
– Ты отныне свободна! – рассмеялась Шен, выходя из комнаты и ныряя в бассейн, в котором всегда была теплая и чистая вода. – Иди сюда!
Рабыня нерешительно вошла и восхищенно ахнула при виде роскошного бассейна локтей тридцати в длину. На ней ничего не было, господин Дарэ обычно "воспитывал" девушек обнаженными. Она покосилась на свои залитые кровью ноги и тяжело вздохнула. Тело болело – провела в неестественной позе всю ночь.
– Нагулялась? – возникло на стене изображение повара.
– Здравствуйте, господин Веркит, – поежилась Шен, чем-то пугал ее этот человек. Четырнадцатая тихонько пискнула при виде мужского лица и судорожно прикрыла руками пах.
– А это еще кто с тобой? – недовольно буркнул он.
– Подруга старая… – вздохнула девушка. – Она случайно увидела, как я маску сняла. Ну, я и подумала…
– Что?! – возмущенно рявкнул Веркит. – Да что же это такое, а? За что все эти проклятые бабы на мою несчастную голову свалились?!
Шен испуганно втянула голову в плечи. Так и знала, что попадет! Четырнадцатая вжалась в стену, с ужасом глядя на гневливого господина и ожидая, что ее прямо сейчас отправят к палачу.
– Горе мне, горе! – продолжал стенать повар, затем обратил внимание на залитые кровью ноги рабыни. – Что это с ней?
Снова поежившись, Шен рассказала, где и в каком виде нашла бедняжку. Веркит сочувственно покивал и тяжело вздохнул.
– Так подлечи ее для начала, – буркнул он. – Девочке же больно! Ты, как и каждый эльдар, целитель не из последних. Ладно, куда вас денешь, найдем потом куда твою подружку пристроить. Только очень тебя прошу, постарайся больше подобных глупостей не делать. Ну, хорошо, убила ты нескольких работорговцев, а толку-то? В Нартагале что-нибудь изменилось? Нет. Да и…
– Что?
– Тебе не кажется, что после сегодняшнего ты уподобилась тем же воспитателям? – хмуро поинтересовался Веркит.
– Я?.. – растерялась Шен. – Уподобилась? Им? Нет, конечно!
– А зря. Хорошо, ты захотела отплатить за пережитые боль и ужас, вполне понимаю твое желание. Только мучить зачем было? Уничтожила бы, и хватит с них.
– Но они же мучили! – возмутилась девушка.
– Да, мучили, – укоризненно взглянул на нее Веркит. – Но должна же ты чем-то от них отличаться, девочка? Подумай над этим.
– Я подумаю… Великая Мать то же самое говорила.
– Великая Мать?
– Я, когда убивала нартагальских магов, сказала что отдаю их кровь Тьме. А она ответила…
– И что она тебе сказала? – заинтересовался повар.
– Что жестокость не приведет ни к чему хорошему.
– Абсолютно верно! Вот и подумай, а стоит ли становиться жестокой? Ведь ты очень быстро можешь сама превратиться в чудовище. Согласен, зверье в человечьем обличье уничтожать нужно, но не наслаждаясь этим. Просто давить, как давят тараканов.
– Но как же все-таки изменить там хоть что-нибудь?! – вскинулась девушка. – Они же иначе не поймут, если не запугать до смерти! Сколько еще над нами в этом проклятом Нартагале издеваться будут?!
– Еще долго… – вздохнул Веркит. – Только после того, как твой Эхе обучение закончит и на престол взойдет, что-то изменится. Да и то далеко не сразу. Нахрапом ничего не добьешься.
– Эхе?! – изумилась Шен. – На престол?!
– А Санти тебе не говорил еще? – ехидно усмехнулся повар. – Так знай. Эхе у тебя мальчик хороший, добрый и сильный, справится.
– Я знаю, что он хороший… – расплылась в счастливой улыбке девушка, вспомнив любимого, ее глаза затянуло томной поволокой.
– Обедать-то будете?
– Ага, спасибо.
– На столе в той комнате ищи, – проворчал Веркит и исчез.
Исцелив рабыню, Шен сама искупала ее и вернулась в гостиную. Там действительно ждал накрытый стол, при виде которого глаза Четырнадцатой изумленно расширились. Она даже потрясла головой, но ничего не изменилось.
– Что смотришь? – рассмеялась Шен. – Садись. Имя себя еще не выбрала?
– А можно? – осторожно покосилась на нее девушка.
– Конечно.
– Тогда пусть будет Ирет…
Шен рассмеялась и обняла ее. Затем усадила за стол и принялась пичкать такими вкусностями, каких бедняжка никогда не пробовала – юных рабынь в приютах кормили сытно, но очень невкусно. Почему? А кто их, этих воспитателей разберет! Еще один способ поиздеваться, наверное. Ирет с непривычки наелась так, что живот заболел. Неудивительно – Веркит был строг, зато готовил как никто.
Глядя на ошарашенное лицо младшей подруги, Шен посмеивалась, вспоминая саму себя в первый день после перемещения в Замок Призраков. Чего только не передумала, всего на свете боялась. Надо же, насколько она изменились за прошедшее время. Откуда-то взялась уверенность в себе и своих силах, а главное, понимание, что – не одна. Наверное, свою роль сыграло всеобщее дружелюбие, царящее вокруг – каждый готов был поддержать и утешить. Да, наставник "гонял" очень жестко, иногда даже жестоко, порой наказывал, но Шен прекрасно понимала необходимость этого. Она даже не держала на Санти зла за порку – на самом деле провинилась, так чего же обижаться? Заслужила. Непонятно, с какой стати Ле с Карой до сих пор дуются на Его рыжее величество. Натворили дел – получили по заслугам. Нечего дуться, все правильно.
Заметив, что Ирет клюет носом, Шен и сама решила немного поспать. Это сейчас она свободна, а завтра – безумный день. Пришло время преподать Альянсу хорошо запоминающийся урок на Манхене. Девушка ехидно захихикала, представив, что ждет святош и ее "горячо любимых" соотечественников. То-то порадуются.
Вскоре девушки улеглись. Ирет мгновенно засопела, уткнувшись старшей подруге носом в подмышку. Шен покосилась на нее, улыбнулась, погладила по голове и тоже провалилась в сон.
Джако медленно обходил фургон с таким изумлением на лице, что Санти едва сдерживал смех. Остальные скоморохи тоже выглядели слегка пришибленными, бросая на рыжего косые взгляды и явно пытаясь понять, каким это образом в руки их нового товарища по труппе попал военный фургон. Перекрашенный, сильно переделанный, но все равно военный. Да еще и штабной. В нем можно было вполне комфортно жить, а не только путешествовать. Тройные стенки с утеплителем между ними, печка с запасом угля, четыре небольших спальни, кухня, большая кладовка, и даже туалет, снабженный магическим сжигателем отходов. Вся эта роскошь не могла стоить меньше тысячи золотых. Да и не продавали в Элиане военные фургоны никому, даже списанные доставались только вышедшим в отставку.
– Откуда? – повернулся к Санти продолжающий недоверчиво покачивать головой Джако.
– Один бывший офицер гвардии обязан мне жизнью, – солгал рыжий. – Случайно вышло. Вот он и отблагодарил этим фургоном.
– Повезло тебе, парень… – во взгляде гиганта читалось недоверие, но он не стал требовать подробного рассказа.
Кони тоже вызывали уважение – четыре огромных мохнатых неприхотливых битюга яриндарской породы. Они прямо в снегу в самый мороз спать могут – и не замерзнут. Такие лошадки стоят, самое малое, по полтысячи каждая. И парень утверждает, что это подарок? Как же. Да офицер бросил бы скомороху кошелек, и все дела. Нет, неладно тут что-то.
Странный он, этот Санти, если разобраться. Ведет себя вовсе не так, как положено скомороху, проклятому Церковью. Гордый, что твой высокий лорд. Исчезает при первой возможности, приятели к нему то и дело шастают, да две девицы, такие, что глаз не оторвешь. Делия вон на рыжего глаз положила, шипит от ревности, а он – ноль внимания, фунт презрения. Вспомнив одного из приятелей рыжего, некрасивого парня среднего роста, Джако нервно поежился – он готов был голову на отсечение отдать, что видит перед собой аристократа древнего рода. Один высокомерный взгляд чего стоит.
Ну вот, снова куда-то смылся. И что ты с ним делать станешь, а? Джако нашел взглядом Санти, оживленно болтающего с высоким носатым парнем, в котором безошибочно угадывался уроженец Манхена. Двигался варвар мягко, по-кошачьи. Был бы шнурок на плече, сказал бы – горный мастер. Но шнурка нет. Откуда у рыжего столько странных знакомых? Да дорхот его знает! Ясно только одно – с ним что-то нечисто. Но ведь скоморох, от бога скоморох, тут тоже сомнений нет. А паяц какой – чудо просто.
– Дядя Джако, – вернулся к фургону Санти. – Меня дня три не будет, надо смотаться кой-куда. Вы без меня обойдетесь?
– Да уж обойдемся как-нибудь, – недовольно буркнул гигант. – Куда это ты намылился?
– В Дентар.
– А где это?
– Городишко верстах в двухстах от столицы. Мне там деньжат немного должны, надо бы забрать – реквизиту нам много покупать придется.
– Деньги – это да, – качнул головой Джако, – это нужно. Что ж, езжай.
Санти улыбнулся, помахал Делии, исподлобья смотрящей на него, и растворился в толпе. Гигант проводил его недоверчивым взглядом. Интересно, снова солгал или правду говорит? Кто его знает, не поймешь этого рыжего наглеца. Ладно, дорхот с ним, дел и без него хватает. Фургон, хоть и армейский, для скоморохов не слишком-то подходит, кое-что переделать надо. Где бы еще мастера хорошего сыскать? Хотя, стоп. При лавке Джормуса, бывшего фокусника, говорят, ошивается Бибер, лучшего каретника не найти, половине трупп империи он фургоны ладил. Если старик здесь, хорошо. А если нет? Тогда хуже. Может, Джормус чего посоветует, тоже ведь циркач в прошлом.
– Неудачное прикрытие ты себе придумал, – недовольно буркнул Лек, покосившись на Санти. – Это каждый раз мозги себе парить, как объяснить отсутствие? Маран в одиночку катался, по-моему, так лучше.
– Ничего, справлюсь, – отмахнулся скоморох. – Что там у нас еще на сегодня?
– Да ничего особенного. Оргаон взят, Тавенталь осадили – там даркасадарцы, им воевать не больно-то хочется. А вот с Шерандаром придется повозиться, в городе три полка паладинов засело.
– Ясно, – вздохнул император. – Слушай, есть у меня одна мысль.
– Какая?
– Выбить Даркасадар из Альянса. Причем так, чтобы Морская Стража ударила по вчерашним союзникам в самый неожиданный момент.
– И как ты касика уговаривать собрался? – изумился Лек. – Другого такого труса еще поискать, он же дышать боится.
– Ага, – довольно осклабился Санти. – Только вот сын его – совсем другое дело.
– Планируешь посадить на трон вместо папы? – заинтересованно приподнял бровь горец. – И каким это образом, позволь поинтересоваться?
– Хочу встретиться с Гарухаком и откровенно поговорить. Насколько мне известно, касиани – человек далеко не глупый. Он изо всех сил пытался удержать отца от заключения союза с Карвеном, но не преуспел, только в немилость впал.
– Ну, поговори, поговори, – пожал плечами Лек. – Только вряд ли из этого что-нибудь выйдет.
– Попробовать стоит. Мы ничего не теряем.
– А не влетишь?
– Не, – отмахнулся император. – Магов в Даркасадаре почти нет, да и мало какой маг способен мой защитный полог пробить.
– Может, с тобой пойти? – покосился на него Лек. – А то мало ли…
– Зачем? – удивился Санти. – Риска никакого. Тебе с Энетом атаку на Ниокрен готовить, забыл?
– Не забыл… – вздохнул горец. – Только Маран вон тоже думал, что неуязвим.
– Я во много раз сильнее Марана, – усмехнулся император. – Не нервничай, наставник. Все будет в порядке.
– Ну, смотри… – проворчал Лек. – Тебе виднее. Только Ле с Карой за то, что тебя одного отпустил, на меня точно мою красавицу напустят.
– Как они? – спросил Санти, вспомнив отчаяние девушек после того, как он рассказал о последствиях их безрассудства.
– Немного пришли в себя, – тяжело вздохнул Лек. – Зато Элиа все время плачет. Волосы на себе рвет – она так мечтала, что у нас малыш будет… И кто ее просил в эльдары лезть?
– Я тоже хорош, – поморщился император. – Напился как последний придурок.
– Они бы все равно нашли способ тебя убедить, – обреченно махнул рукой горец. – Никуда бы ты не делся.