Я отошел от стены, дивясь тому, что кровь носом на тот раз не пошла и я не испытал никакой слабости, словно привыкая к этим видениям. Ко мне пришло неожиданное понимание, что я видел нечто, случившееся когда-то много веков назад. Картина эту написал тот, кто побывал в бою, кто собственными глазами видел смерть и проступающие на фоне неба боевые полотна.
Только талантливейший человек мог придать многоликость и реальность этому полотну, но лишь человек, побывавший на той войне, мог вложить в нее нечто настоящее - частичку самого сражения.
Теперь у меня не было сомнений в том, что видения - это некий дар проникать в предметы, а не грубые шутки опьяненного наркотическим дурманом сознания.
Заметив мое хмурое выражение лица, Оружейник предложил немного выпить. Я согласился, не решившись спросить о картине и о щите со стрелой. Мне вдруг показалось, что они непременно должны быть связаны, эти три разные по своей сути вещи. Возможно, этот щит побывал на поле брани, защищая одного из всадников, а эту стрелу извлекли из успевшего уже остыть тела…
Сев в кресло, я понял, что от взгляда Оружейника не ускользнули ни мои размышления, ни синяки, наливающиеся желтизной у меня на шее. Я сделал вид, что не заметил его пристального многозначительного взгляда. Для меня было куда проще не рассказывать о своем постыдном проигрыше, тем более учителю боевых искусств. В его глазах это было бы постыдным промахом и я уверен, Оружейник мог предложить мне тысячу и один разный способ, как защититься от нападения или вывернуться из подобного захвата.
Отметя саркастическое отношение, я заставил себя встретиться с хозяином дома взглядом. И, приняв мою открытость за готовность к разговору, Оружейник спросил, удобно устроившись в кресле и вытянув ноги:
- Тебя привело сюда любопытство или цель?
Только сейчас он позволил себе почувствовать усталость после тренировки и глубоко вздохнул, восстанавливая внезапно сбившееся дыхание. Я восхитился его властью над собственным телом. По мере того, как я продолжал молчать, тревога все росла в нем. Я почувствовал это и ответил:
- Мастер рассказал мне, что вы, дори, единственный человек, который может ответить на мои вопросы.
- О, сынок! - будто возмутился он. - Ко мне уже сто лет так никто не обращается, мне не нужно показное уважение. Ты и я, мы собеседники, так что можешь отбросить все эти предрассудки, - он помахал в воздухе рукой и без перехода заявил: - А Мас как всегда предпочитает держаться в стороне, да?
- Не понял, - опешил я.
- Ну если он перенаправил тебя ко мне, значит ты либо задаешь неудобные вопросы, либо ему как всегда проще отделаться от своих обязанностей, - Оружейник открыто улыбнулся, показывая, что он шутит.
- Дори Мастер не отличается терпением, - сказал я сдержано, - и у него наверняка есть куча дел помимо меня.
- Знаем мы, какие у магов дела, - туманно заявил хозяин дома. - Я тут подумал, ты не хочешь у меня поучиться.
Я подумал, что у Оружейника странная манера вести разговор, он все время перескакивает от одного к другому. И еще он действительно много говорит. Я даже ответить не успел, а он уже начал перечислять:
- Ты долгое время провел без движения и не лишним будет немного поработать над твоим телом, чтобы восстановить подвижность. Я знаю кое-что о человеческом теле, знаешь ли, это полезное знание, когда приходится выковывать из человека оружие. Тебя привлекает оружие?
- Мне нравится шест, - неловко произнес я.
- Мне кажется, ты неплохо управляешься с ножами, - непринужденно заметил Оружейник. - Одна утренняя птичка мне нашептала, ты умеешь ловко метать его в цель.
- Очень смешно, - проворчал я. Неужели Мастер сам рассказал о нашей первой встрече, я бы, к примеру, не стал хвастаться тем, что схлопотал нож, тем более перед таким человеком, который считает себя лучшим бойцом. - Мастер сказал, мне нужно подыскать себе занятие по душе, чтобы не блуждать бесцельно по улицам и не искать неприятности.
- Любое обучение требует много времени и сил, требует воли и интереса. Тебе подойдет меч, я это вижу в тебе, это не моя прихоть. Шест - игрушка, приятная нотка в общей песне, - Оружейник поморщился, отхлебнув из бокала вина. Легкое пренебрежение, с каким он это сказал, убедило меня в том, что моя любовь к красивым и широким движениям шеста для него непонятна. - Тебе придется выбрать нечто одно и отдаться ему всецело, лишь потом я смогу дать тебе и другие навыки.
- Я так не считаю, - резковато ответил я. - Если поставить целью овладеть чем-то в совершенстве, то можно лечь костьми и положить на это всю жизнь. И все равно это будет не предел. Я не ищу совершенства, мне нужно лишь умения.
- Если что-то делать, - это надо делать хорошо, - парировал хозяин дома с жаром.
- Я не хочу, видя на стене арбалет или лук не знать, с какой стороны к ним подступиться, - не сдавался я. - Мой друг говорил, что нужно не бояться нового и быть привычным ко всему.
Я вспомнил улыбчивого Тьери и погрустнел.
- Ты мне нравишься, - усмехнулся Оружейник. - У тебя хороший подход и против слов Мастера я не увидел в тебе скрытости или заносчивости характера. Я знаю многих, кто приходил ко мне лишь с единственной целю - стать лучшим. Таким я даже не брался объяснять, что суть развития в процессе, а не в результате.
- Мне бы хотелось немного узнать о городе, - понимая, что если разговор будет вести Оружейник, то он войдет в обсуждение моего обучения и уже не выйдет оттуда никогда.
- А мне хотелось бы узнать чуть больше о тебе, - похоже, я уже упустил тот момент, когда мог задавать сторонние вопросы. Быть может, я удовлетворю его любопытство и в ответ на это, он раскроет передо мной некоторые законы того места, где я оказался?
- Кто ты, откуда, почему оказался здесь, - продолжал перечислять хозяин дома. - Поделись со стариком свежими новостями, ведь я здесь живу как затворник, а потом расскажи о всех травмах, которое перенесло твое тело, ведь мне обязательно знать каждую мелочь, чтобы не навредить тебе. О спине можешь не упоминать, я знаю.
Я сжал и разжал свободную от бокала с вином ладонь, успокаивая волну злости; поборов ее, ровно спросил:
- Как я понял, Мастер многое успел рассказать обо мне? Я обязательно должен все повторить?
- Может быть, я ищу опровержений? - усмехнулся он. - Тебя ведь зовут Демиан, так неловко вышло, мы не познакомились…
Я лишь кивнул.
- Ну, тогда я рад с тобой познакомиться, Демиан. Знаешь, на самом деле в Форте редко происходит что-то неожиданное и новички, прибывшие из больших городов, которым нечем заняться - тоже редкость. Не думай, что я хочу тебя оскорбить, никогда так не думай. Я могу оттолкнуть, если ты придешься мне не по душе, и тогда у тебя не будет сомнений в этом. Нежелание соприкосновения в общении ни с чем невозможно спутать, уж поверь. Так и с тобой, я чувствую опаску, осторожность и недоверие. Ты здесь чужак и уже ощутил на себе гостеприимство города. Но все это не так, придется начинать все сначала. Вот тебе мое слово: хочешь учиться у меня, будь любезен доверять мне. Мне не нужны твои тайны, я всего лишь хочу понять, как тренировать твое тело. Это очень важно.
- Готов поклясться, что любой мужчина не любит обсуждать подобные вещи, - стараясь говорить шутливо, намекнул я.
- Учителя и врачи, это те, с кем можно разделить любые события, - безапелляционно отрезал Оружейник. - Ты ослаб за время болезни, мне нужно вернуть тебе подвижность, гибкость и силу. Для этого все твои слабые места должны быть известны, ведь обычное незначительное воздействие на единожды сломанную кость или ранее вывихнутый сустав может привести к непоправимым последствиям. Чего в этом тебя удивляет? Я могу пойти другим путем и посмотреть на тебя в деле, а потом всякий раз спрашивать, почему ты реагируешь так, а не иначе, выделяя раз за разом то, о чем сейчас просто прошу тебя сказать вслух…
- И возразить то нечего, - смирился я. - Шестнадцать лет назад у меня был перелом правого предплечья в двух местах, восемь… нет семь лет назад трещина в третьем ребре слева, чуть позднее ранение в правую половину груди с повреждением легкого…
Оружейник укоризненно взглянул на меня, но я не собирался встречаться с ним взглядом. Тогда он сказал просто:
- Ты плохо обращаешься со своим телом. Слишком много всего надо будет обсудить.
Он помедлил, что-то обдумывая, потом сказал:
- А теперь я хочу услышать подробности. Любопытно знать, как это было.
Я отставил бокал и встал. Движение было немного неловким, и нетронутое вино плеснулось на столешницу.
- Как-нибудь в другой раз я с удовольствием расскажу вам последние новости из Гран Сити, а сейчас…
Обращение на вы я выделил с особой твердостью.
- А сейчас ты похож на перепуганного олененка, - усмехнулся Оружейник и тоже поднялся. - Так и будешь шарахаться от всех подряд?
Его движение лишь еще больше напугало меня, заставив закрыться, и я вновь попятился. Мне показалось, он может попытаться заставить меня говорить силой. Совладать с собой было сложно, но я удержался от глупостей, хотя, видят Высшие, мне хотелось развернуться и как можно скорее уйти. С тем, как мне удалось подавить неожиданный приступ испуга, я задумался, в чем была причина происходящего и понял, что необычная сила этого человека давит на меня, вынуждая проявлять неосознанные реакции. Он выводил меня из равновесия взглядами, интонацией, какими-то точно выверенными жестами и делал это специально.
- Присядь, - лукаво предложил Оружейник. - Ты меня прочел. Давай просто поговорим, мне ничего от тебя не надо, но тебе может все же быть интересно…
- Лучше пойду.
Я опустил голову и повернулся, чтобы уйти.
Мягкий и одновременно твердый голос Оружейника заставил меня остановиться.
- Никогда не поворачивайся спиной к тому, в ком не уверен. Если бы на моем месте был кто-нибудь другой, вроде… - он эффектно помедлил и продолжил, - … например Мастера, он бы не упустил такой возможности.
- Я думаю, - холодно отозвался я, - что вам нет смысла пользоваться подобными возможностями. Есть слишком много людей, которые могут и хотят это сделать.
- А я думаю, - подражая моему тону, возразил Оружейник, - что тебе просто не следует им этого позволять.
Наш разговор снова перетек в обмен репликами, каждый из нас доказывал другому что-то свое, но я не хотел оставлять за ним последнее слово:
- Не со всеми стоит меряться силой, ведь так? - спросил я как можно более насмешливо.
- О да, но можно развлечься и померить с ними хитростью, - казалось, хозяин дома доволен тем, что у нас выходит диалог. - Ты будешь удивлен результатом. Сделай ум своим оружием. Сделай слабость своим щитом.
Мне стало смешно - Оружейник пытался исправить то, что сделал в самом начале, разрушив еще не заладившееся между нами общение.
- Ты видел нашу сегодняшнюю тренировку, верно? - хозяин дома повеселел. Я повернулся и взглянул на него. - Да что ты, в самом деле, так въелся на меня? - усмехнулся он. - Я попробовал тебя на зуб, неужели ты обижен? Лучше скажи что-нибудь о человеке, который дрался со мной?
Я повел плечами, потому что мне вдруг стало холодно, а потом спросил о другом:
- Я все верно понял: он дрался, с вами, но вы с ним… - нет?
Глубокая задумчивость тенью скользнула во взгляде хозяина дома. Я прекрасно понимал, что сейчас он занят тем, что оценивает меня.
- Что ж, кажется, вопросом ты ответил на мой. Но еще раз прошу, отбрось ты эти условности. Обращайся ко мне проще, и я, быть может, стану твоим другом…
Нет, спасибо, - чуть вслух не произнес я. Думаю, на моем лице это ответ отразился, потому что Оружейник фыркнул и попросил:
- Ну поясни, что ты имел в виду?
Он сделал большой глоток вина, пристально глядя на меня. Он хотел знать наверняка, был ли это просто вопрос или ответ.
Я сам вдруг подумал, хочу ли я, чтобы Оружейник изменил свое первоначальное мнение. Может, лучше пусть он считает меня трусоватым дурачком? Тогда мне проще будет от него отделаться - я уже понял, что отношения у нас не заладятся. Вряд ли опытный боец захочет иметь дело с таким, как я. Пустив пыль в глаза, я смело смогу сказать Мастеру, что причина моего бездействия не в том, что я не желаю учиться, а в том, что Оружейник не желает учить меня…
Определенно, я мог бы попытаться разыграть какую-нибудь комедию, но для обмана Оружейника понадобится настоящий талант. К демонам все, скажу как вижу!
- Северный проиграл, когда решил, что это бой, а не тренировка. Отнесись он по-другому к тому, что делал, его бы не огорчила потеря оружия. Нет ни проигрыша, ни победы, когда смысл в самом действии.
Казалось, Оружейник расстроен. Он допил свое вино и потер лоб.
- Что же, ты прав. Он сверх меры корыстен и горделив. Как ты думаешь, ты такой же?
И опять вопрос с подвохом. Оружейник смотрит на меня внимательно, он очень доволен, что я не ушел. Неужели ему здесь действительно так скучно? Ладно, пусть развлечется.
- Скорее я несмел, чем корыстен, - проговорил я глухо. - Они все меня пугают, и я пришел к Оружейнику за ответами, но вместо этого только и делаю, что отвечаю…
- А как же гордость? - казалось, Оружейник не слышал, о чем я ему говорю. - Мастер говорил, ты так и не смирился с положением пленника.
- Вопрос был в том, похож ли я на Северного. Нет, со всей уверенностью.
- Вопрос был в другом, - Оружейник наставительно погрозил мне коротким пальцем.
- Хорошо, - наиграно покорно согласился я. - Я не такой, как он и не могу позволить себе все это. Мне уже доказали, что не в моем положении проявлять характер, и сделали это слишком настойчиво.
Я потер шею и этот жест был настоящим.
- Никто не может запретить человеку что-либо чувствовать. Ему можно запретить что-нибудь делать, но не заставить измениться, не находишь?
- Тогда получается, что человека нельзя изменить? - я хотел, чтобы Оружейник отвечал на вопросы, вместо того, чтобы задавать их. Впрочем, ему на мои вопросы отвечать было более, чем легко:
- Ну конечно, - не терпящим сомнений голосом заявил он. - Человека может изменить лишь он сам. Так как на счет ответа?
- Нет, - ровно ответил я, стараясь, чтобы мой голос был бесстрастным. - Я всего лишь пленник.
- Я слышал, ты хотел покончить с собой…
Мне вдруг ужасно захотелось придушить Мастера, чтобы он перестал рассказывать всем обо мне. Есть вещи, так я считал тогда, которые должны были принадлежать мне одному. Вместо этого, казалось, о них знал уже весь чужой и незнакомый город.
- Да, - едва слышно согласился я.
Оружейник засмеялся. Басисто и глубоко. Пожалуй, я испытал удивление, а потом досаду.
- Мальчик, - отсмеявшись сказал он. - Зачем же понимать мои слова буквально?
Я резко встал:
- Ну назови меня на ты, - торопливо попросил хозяин дома. - Я чувствую себя старше, когда ко мне обращаются уважительно, а это неприятно. Мне конечно нравится, как ты строишь фразы, но уже пора понять, что я не желаю тебе зла. Сделай слабость своим оружием и метни его в старого Оружейника. Как-то это не по приятельски.
Я помедлил, а потом мое возмущение вырвалось наружу.
- Ты же получил те ответы, которые хотел?
- Я хотел правды, - возразил хозяин дома.
- А я всего лишь хотел понять, что это за город, в который меня привезли! Что здесь за люди живут и как мне самому тут жить.
- И разве ты не понял? - устало осведомился мой собеседник. - Уймись и не раздувай из искры пожар. Разве я угрожал тебе? Твоей жизни? Твоим тайнам? Не порть впечатление, владей собой.
Ну и правда, что это я вспылил? Никто меня тут не держит, кроме собственной глупости и любопытства. Ведь я в любой момент могу уйти!
Некоторое время мы молчали, я снова сел, взял бокал и принюхался к вину. Оно было с пряностями или травами, букет был мне незнаком. Наконец Оружейник с нажимом проговорил:
- Ты не пил вина…
- Я легко пьянею после наркотиков, которыми меня здесь пичкали.
- Ты не любишь состояние опьянения?
- Боюсь сболтнуть что-то, что здесь говорить не принято, - я смело посмотрел на хозяина дома.
- Это очень хорошо, что мне придется работать лишь над твоим телом, если, конечно, тебя это не испугает, - Оружейник смотрел на меня как можно смотреть на вещь, которая тебе нравится. - Мозги у тебя что надо, парень. Кто-то очень хорошо поработал над ними.
- Жизнь? - предложил я, ожидая, что Оружейник возразит, но он лишь сказал:
- События всегда работают над нами, но одних они укрепляет, а других уродует. Никогда не говори людям, что ты трус - это проявление храбрости. Тот, кто по настоящему боится, никогда и никому в этом не признается, даже себе. Человек предпочитает не замечать свои недостатки и упивается своими слабостями. Такие люди - пустышка, их вокруг множество.
Тот раб, что готов лизать сапог Рынцы за то, что ему не отвесят лишнего удара, или пресмыкающийся перед силой иного мага человек, желающий быть ближе к тому, чего он не понимает.
Не путай это с мудростью, которую ты сегодня проявил, когда не полез в драку с противником, который мог размазать тебя по мостовой. Придет время, ты сможешь говорить с ним на равных, но всему свое время.
Удивительно, но Оружейник был в курсе всего.
- Разве это не то же унижение, о котором ты только что говорил? - признаться, я не видел особой разницы между своим постыдным бегством и попыткой кого-то задобрить Рынцу.
- Это тонкая грань, ее нужно чувствовать сердцем. То, что ты ушел от неприятностей, тебя не унизило, уж поверь.
- Думаю, этот Горан считает как раз наоборот, - отозвался я.
- Маги тоже видят то, что хотят. Быть может, они больше других подвержены собственным иллюзиям, - в словах Оружейника скользнула горечь. - Но в тебе я вижу бурю. Пока ты не научишься хладнокровию во всем, будешь попадать в глупые ситуации и также как Северный станешь взвиваться от неудачи, истончая ту пользу, которую мог бы принести урок.
- Дельный совет, но невыполнимый, - хмыкнул я.
- Но надо стараться, - мягко пожурил меня Оружейник. - Избавься от иллюзии, что твоя персона неприкосновенна. Одного упоминания о Мастере хватило, чтобы ты начал сжимать и разжимать кулаки. Он раскрыл мне нечто, что ты хотел бы утаить, но зачем? Чтобы казаться лучше?
- Есть вещи, которые для меня важны, - признался я, подумав. - Другие считают их мелочами и мне это неприятно.
- Быть может, ты сам преувеличиваешь их важность? Будь всегда честен с самим собой, здраво оценивай свои силы и в этом ты выиграешь. Твоя слабая сторона - маг ночи, я уже заметил это. Ты вынужден быть при нем и не можешь отстраниться. Он - то самое красное полотнище, от которого у тебя застилает взгляд.
Маги изуродовал твою привычную жизнь, причинили вред. Мастер олицетворяет собой огромную силу, больше всего, с чем тебе приходилось встречаться вместе взятого. И да, он - враг. Но, не простив его, ты никогда не сможешь его понять.
- Зачем мне это?