- Ага, в верхней части ничего не оттопыривается, значит, в нижней оно просто обязано! А ты пелеринку-то приспусти, зайдём в трактир - вот смеху-то будет! У тебя сверху, у меня снизу - нашли скажут друг друга! Комнату выделят с самой скрипучей кроватью - и всю ночь у замочной скважины дежурить будут - чтоб клубничку не пропустить!!!
…Когда мы входили в трактир солнце уже село, а у нас обеих болели челюсти и животы. В трактире было пусто - не считая компании в углу - не то разбойники, не то наемники, не то и то, и другое в одном флаконе. Мы тоже присели в уголочке, дабы не привлекать лишнего внимания. Зря. Среди леса, в трактире, да в компании подвыпивших мужиков - заявился хлюпик смазливый с кралей. Явно дворянчики, в городе плесенью покрылись, вот и решили чувства освежить, жизни, так сказать, понюхать. Если бы мы ворвались конные, спариваясь на ходу, вряд ли мы произвели бы больший фурор. Вон мордоворот сидит - глазищами сверкает. На Эльку - презрительно, а на меня - так прям с ненавистью. А что я ему сделала-то? Шепчутся. Во-о-от! Уже начинается. От "наемников" отделился самый молодой с наглой рожей - и направился к нам. Вот и всё - хороший был трактир. В нём очень вкусно готовили мясо…
Глава 5
Лорд Корбин
- Ну что, волки позорные, карпы тухлые, черви мерзкопротивные, не ждали?
Граф Корбин де'Карри с нехорошей усмешкой смотрел на раболепно склонившихся перед ним крестьян. Крестьяне тихо трепетали, и было от чего.
- Ва-ва-ваше… - начал было седобородый староста, заикаясь от испуга.
- Да-да, мое, - почти весело отозвался Корбин - происходящее его забавляло. - Я тебе, урод толстобрюхий, сейчас глаз на жопу натяну и скажу, что так и было. Что ты там блеешь, овца?
Самое смешное, что старосте ничего не грозило - раздражение графа уже давно прошло, и он теперь лишь грозно надувал щеки, нагоняя страху на нерадивых подданных. Но староста-то этого не знал, поэтому в испуге бухнулся обратно на колени, и запах от него начал распространяться довольно мерзкий - знал, стервец, что графу свою угрозу исполнить вполне по силам.
Вообще, они были сами виноваты. Ну, сбежала девушка - ничего страшного, бывает. В конце концов, кто бы мог предположить? Он, граф, и то, будем уж с собой честными, ушами прохлопал, а уж от этих олухов наличия интеллекта ждать - себя не уважать. За это Корбин на них и не злился даже. Но нападать на своего собственного сюзерена с дубьем - это уж, знаете ли, ни в какие рамки.
Нет, ну в самом-то деле, ну вывалился он из портала в пяти локтях от земли, посреди дороги, в лиге от деревни - и что из того? Ну не смог все погрешности точно учесть, а стационарный портал в эту глушь наводить он никогда и не пытался. Упал, ногу ушиб (хорошо, что маг - живо подлечился), в грязи слегка вывалялся… Как свинья вывалился, чего уж там. И пришел в деревню. Рано утром, на рассвете пришел. Тут пастух стадо гонит. Обозвал бродягой, кнутом огрел… Во всяком случае попытался. Получил в глаз, а кнут ему граф засунул… Ну, в общем, туда, где спина раздваивается и называется уже чуть-чуть иначе.
На том бы, наверно, инцидент можно было считать исчерпанным, но на крики пастуха примчались его односельчане. Спору нет, в измазанной грязью кожаной куртке и не менее измазанных штанах Корбин выглядел не совсем по графски, даже, скорее, совсем не по графски, да и крестьяне его в лицо знать просто не могли. Однако все же это не повод для того, чтобы с воплями набрасываться на прохожего, который им нечего не сделал. Во всяком случае, пока. К тому же, им стоило бы подумать, что не всякий бродяга носит за плечом меч (забросил его Корбин за плечо, а то на поясе, когда идти далеко, тащить не очень нравилось), или, хотя бы, увидеть этот меч. Но ведь не посмотрели и не подумали, а глупость - она того, наказуема. Обидеться, что ли?
Корбин даже не стал применять магию - просто показал вооруженным чем попало мужикам, что может сделать с деревенскими увальнями подготовленный воин, пусть даже один и без оружия. Ну а дальше все просто было: трах-бах-хряск, зубы во все стороны веером, кровавые сопли на стену, и к тому моменту, как к месту свалки примчались ожидающие Корбина солдаты, все было уже кончено.
Вояки примчались, на ходу доставая из ножен мечи - и увидели картину, достойную кисти баталиста. По дороге расползались в разные стороны почти два десятка мужиков, испуганно оглядывающихся на единственного оставшегося на ногах участника эпического сражения. А посреди дороги стоял лично граф и нехорошо ухмылялся. И по всему видно было, что он ОЧЕНЬ не в духе.
Ну вот, теперь до крестьян дошло, как они попали. За нападение на дворянина, а тем более, лично на себя, граф, который и так был волен в их жизни и смерти, мог приказать повесить их всех. И, что интересно, ему бы и слова никто не сказал. Сейчас у крестьян оставалась лишь слабая надежда на то, что поймет и помилует. Корбин, которому не хотелось лишаться исправно приносящих ему полновесную денежку рабочих рук, тоже склонялся к такому решению, но и совсем без последствий оставить происшествие он не мог. Поэтому, подумав немного, он приказал всыпать всем, кто на него напал, по двадцать "горячих", а старосте, за то, что оплошал, столько же, плюс еще десять сверху. Все сразу вздохнули с облегчением и в один голос принялись возносить хвалу доброму барину, потому как мужикам к поротой заднице не привыкать, а по сравнению с виселицей это и вообще ерунда. Правда, когда Корбин объявил им, что, в связи с невероятным оскорблением, которое беглянка нанесла своему жениху и сюзерену, на все время, пока ее не поймают, на деревню будет наложена вира в форме тройного налога, крестьяне разочарованно взвыли, но, под строгим взглядом графа, смешались и притихли. В самом-то деле, тройной налог - это не смертельно, все равно меньше выходит, чем дерут с крестьян в соседних графствах. Однако же, обидно. Так что и наказание есть, и беглянку, вздумай она вернуться, крестьяне к графу притащат, чего бы им это не стоило, еще и по шее дадут. И правильно - будет знать, как из дворянина посмешище делать.
Шепнув солдату, который должен был исполнить неприятную роль палача, чтобы бил несильно, только для острастки, Корбин отправился к дому сбежавшей невесты, дабы лично посмотреть, что произошло. Возле унылых останков кареты его ждал, переминаясь с ноги на ногу, несчастный Веллер.
- Ну что приуныл? Выше нос, ведь ты же боевой маг, - приветствовал его лорд Корбин. Усталость и злость окончательно ушли, оставив место непонятному веселью. Как в молодости прямо, когда мир интересен, краски ярки, и ты чувствуешь, что вот-вот тебя ожидает приключение.
- Я не боевой маг, я целитель, - уныло отозвался Веллер.
- Будешь. Ты не волнуйся, я тобой займусь. Будешь у меня мечом владеть и десять кругов вокруг замка каждое утро бегать…
- Не хочу, - кажется, парнишка испугался.
- Да куда ты денешься? - жизнерадостно отмахнулся Корбин. - Будешь военным врачом, а на войне и целителю воевать приходится.
- Но почему?
- Во-первых, меня Учитель поспособствовать просил, чтоб, значит, тебя в дворяне протолкнуть. А то как-то не звучит: Веллер, маг, из посадских. Вот виконт Веллер - звучит, а иначе - нет. Поверь, боевому магу легче всего продвинуться.
- А во-вторых?
- А во-вторых, мой будущий коллега, тебе деваться некуда. У тебя какой уровень? Третий? До второго ранга дойдешь, возможно - я правильно потенциал твоего дара оценил?
- Ну да, учитель так тоже говорил. Но откуда вы знаете? Он говорил, вы такими вещами не владеете… Да вы даже девушку прозондировать не могли!
- Не ори, не дома. Дома тоже не ори. Ты что думаешь, все на свете от магии зависит? Проживешь с мое - поймешь, какой ты еще дурак, да меня добрым словом вспомнишь. Сейчас почти все маги от силы на второй ранг тянут, не выше. До первого во всем королевстве пять человек дотягивает, высший - я один. У соседей, в Руалии, тоже один высший, в Айноре - двое, но там и страна побольше, да и населена погуще. Так что ни высшим, ни даже первым ты по статистике быть не можешь. Точнее, можешь, но как-то не верится. Куда более вероятен уровень третий-четвертый, их немало, но с тем, для кого третий уровень потолок, Учитель возиться бы не стал. Значит, второй. Логично?
- Ну… Да.
- Ну вот, слушайся старших. Так вот, со вторым уровнем ты, конечно, можешь неплохо устроиться в жизни, только вот среди целителей конкуренция - я фигею, без опыта тебе не пробиться. А опыт ты на халяву только в армии получишь, так что, как ни крути, а в любом случае станешь ты армейским целителем, только со мной у тебя больше шансов выжить будет. И не размазывай мне тут розовые сопли, не хочешь - силком не держу, сам выбирай, как тебе вешаться лучше.
Пока молодой маг переваривал его слова, Корбин внимательно осмотрел местность, потом усмехнулся:
- Ты ведь почти сразу понял, что она сбежала. Почему же не организовал погоню? Она ведь стихийная магичка, необученная притом, после выплеска дара не факт, что даже на ногах стоять сможет, а уж на второй выплеск у нее и сил-то не будет…
- А откуда я знал, куда она побежала? - огрызнулся Веллер.
- А по следам?
Парнишка смущенно молчал. Корбин пожал плечами: ну да, городской житель, леса не знает, ему и в голову такое не пришло.
- Почему заклинание поиска не применил?
- Не умею.
- Разве Учитель не показывал?
- Показывал, но я конспект с собой не взял. Откуда я знал…
- Конспект? Ну, ты даешь. Ладно, принеси мне какую-нибудь вещь этой сопли - искать будем.
Пока Веллер бегал, Корбин провел необходимую подготовку, которая заключалась к выбору относительно ровной, засыпанной сухими опилками площадки. Таковая нашлась у местного плотника, под навесом. Лучше бы подошел, конечно, песок, но ночью прошел дождь, и найти сухой песок было не слишком просто, а высушенный магией, он для поиска негоден - слишком остаточная магия фонит.
В принципе, поиск боевым заклинанием не был, но нашел свое применение в разведке, контрразведке и много в чем еще, поэтому Корбин знал его отлично. Когда Веллер прибежал с парой старых туфель и какой-то неопрятно одетой пожилой теткой неприятного вида, Корбину оставалось только отрезать от туфли кусочек, поджечь ее, произнести собственно заклинание и выплеснуть чуть-чуть силы…
Дымок от сгорающей кожи, поднятые в воздух невидимым ураганом опилки, складывающиеся в отличную трехмерную карту местности. И маленькая красная точка, засиявшая на ней.
- Вот и она, голубушка. В получасе неспешным шагом отсюда.
Опилки осели. Корбин с усмешкой достал свою карту, не такую подробную и нарисованную на листе бумаги, зато и не рассыпающуюся пылью, как только ослабевал контроль. Отметил положение беглянки.
- Теперь еще пару раз отобью точки, и будет ясно, куда она пошла.
- А зачем? Ведь сейчас догнать ее совсем несложно.
- Знаешь, Веллер, ты прав, конечно… Только вот появилась у меня одна мысль. Присмотрюсь-ка я к девчонке. Интересно мне стало, с чего она такая… шустрая. Ты вот подумай: для любой такое предложение, как выйти за меня замуж - предел мечтаний, а она в бега ударилась. И не от страха - слишком уж разумно действует. Ты знаешь, я люблю загадки, поэтому я смотаюсь за ней, прибьюсь к ней в кильватер под видом простого, магией не владеющего попутчика, и присмотрюсь. Мне кажется, будет интересно. Да и присмотрюсь к ней в неформальной обстановке. Может, она такая стерва, что проще богов поблагодарить, что сбежала. Тебя не возьму, и не проси - тебя она в лицо знает. Кстати, это кто такая?
Корбин, резко сменив тему, ткнул пальцем в тетку, стоящую чуть в стороне и робко глядящую на забавы магов. Тетка испуганно дернулась.
- Это ее мать.
- Теща будущая, значит? Ну-ну. Эй, ты, подойди сюда.
Крестьянка подошла, встала, опустив глаза. Корбин мрачно усмехнулся:
- Ну и почему у вас дочь в бега подалась?
- Я ей, дуре…
- Короче. И ближе к делу.
Кое-как, постоянно контролируя, чтобы женщина не вдалась в привычные крестьянские оханья и причитания, Корбин выяснил и про то, откуда взялась его будущая супруга, и про дар ее, и про старика Ценя. Пока шел разговор, время приблизилось к полудню, Корбин еще дважды сотворил заклинание и получил примерное направление движения беглянки.
- Вот смотри, - подозвал он Веллера. - Здесь и магом не надо быть, чтобы понять: она движется или в графство Тенор, или в баронство Шлипентайн. И в то, и в другое проще всего пройти по дороге, к ней она и идет, а на развилке, где ей придется окончательно определяться с маршрутом, стоит трактир. Трактира ей не миновать и, судя по темпу, будет она там к вечеру. Вот там я ее и перехвачу.
Но прежде, чем отправляться, Корбин отправился посмотреть на Ценя - заинтересовал его рассказ глуповатой и жадной крестьянки о старом кудеснике. Старик, казалось, ждал его, и был он точно такой, как его описали - маленький, сморщенный, с хитрой рожей уроженца Поднебесной. Корбина встретил без испуга, поклонился вежливо и подобострастно. Корбин усмехнулся и попытался его прощупать, чтобы в силу своего невеликого умения определить, кто перед ним. И натолкнулся на скалу…
"Высший. Не слабже меня, пожалуй, и наверняка более опытный. Интересно, что он натворил, что теперь ему скрываться приходится?" - думал Корбин, уходя. Они со стариком так и не произнесли ни слова.
Трактир стоял точно на границе владений Корбина и его соседа, барона Шлипеншухера. Барон, человек неглупый, но мелочный и жадноватый, очень обижался на Корбина за этот трактир. Еще бы, в свое время, когда это заведение только открылось, Шлипеншухер с парой десятков солдат из личной гвардии приехал уточнить у трактирщика насчет налогов - как же, трактир на бойком месте стоит, на перекрестке трех дорог, по этим трактам народ туда-сюда постоянно ездит. Платить надо за то, что обосноваться на таком доходном пятачке, причем именно ему, Шлипеншухеру.
Трактирщик, в принципе, не отказался. Только попросил до утра подождать, дабы все вопросы на свежую голову утрясти. Поселил барона и его людей в трактире, в гостевых комнатах - чистеньких, новеньких, что называется, еще муха не сидела. Барон был не против - ну не выглядел трактирщик человеком, способным против двух десятков солдат хоть что-то умыслить. Маленький, пухленький, все кланяется с улыбкой - ну грешно такого не ощипать.
Утром барон был удивлен, причем совсем неприятно. Вышел на крыльцо, а там граф Корбин де'Карри стоит и мило так улыбается. И спрашивает барона, а чего это барон, собственно, имеет против трактира, который, в общем-то, наполовину на его земле стоит и хозяин которого под его, графа, защитой и покровительством?
Барон рот открыл, чтобы высказаться возмущенно, и закрыл его тут же, потому как не дурак. А де'Карри стоит, улыбается, и длинными, ухоженными пальцами по рукояти меча из драгоценной айнорской узорчатой стали, что на золото по весу меняют, стук-стук, стук-стук. Рукоять простая, кожей потертой обмотанная, а в эфес меча, в самую головку, сапфир вделан с хорошую деревню стоимостью. И через стальную сеточку, что этот камешек прикрывает, искорки серебристые так и мерцают - непростой, видать, камень, зачарованный, и что этим мечом сотворить можно, одни боги ведают.
А за спиной у графа две сотни головорезов. Одеты кто во что, по сравнению с баронскими дружинниками - босяки босяками. Это, правда, если со стороны смотреть да не знать, что на каждом доспех, какой не у всякого дворянина найдется, да и одежда не столько красива, сколь прочна и в бою удобна. У каждого меч на поясе и арбалет в руках заряженный.
Оборачивается Шлипеншухер на своих людей - а те стоят, глаза опустив, мнутся, и к оружию почему-то тянуться не спешат. Оно и понятно, ясно ведь, что дернись кто - и истыкают их болтами арбалетными, как ежиков, доказывай потом, что ты не восточный зверь-верблюд. Отряд-то у графа с собой больше, чем Шлипеншухер собрать сможет, даже если из кожи вон вывернется, да и подготовлен куда как лучше. Извинился барон за недоразумение, да и уехал тогда, еще и за все, что дружинники его съели-выпили, заплатить пришлось. А цены в трактире специально для дворян были установлены высокие-е-е…
А ведь почему барону пи-пи в штанишки сделать пришлось? Да все потому, что трактирщик тот у Корбина в роте капралом служил, по интендантской части. Впрочем, и в бою в кустах не отсиживался - не держат таких наемники. А когда Корбин домой вернулся, рота его почти вся за ним увязалась. Ну, в самом-то деле, деньжат все поднакопили столько, что и самим на безбедную жизнь хватит, и детям еще останется. Чего же теперь голову под чужой меч подставлять? А с другой стороны, просто так в деревне жить да цветы выращивать или в городе ремесло отцов-дедов непонятно зачем вспоминать как-то не тянет. Да и скучновато это для человека, который всю жизнь в походах провел и столько за эту жизнь повидал, сколько иным и за десять не увидеть. Вот так и получилось, что гарнизон у Корбина в замке - две с половиной сотни ветеранов, которые с ним не одну войну прошли, да еще полторы сотни по заставам сидят, ну и меняются периодически с теми, кто в замке прописался, чтобы службу не забывали. Ну а сами на их место, к теплым девкам и кормежке сытной. Некоторые, правда, там, на заставах и живут постоянно уже - переженились, свои дома, огородики, но службу по прежнему знают, к тому же телом крепки, как в молодости. Маги ведь - они не только сами живут долго, они и другим в том помочь могут. Тяжело это, конечно, сил больших требует, а тут, почитай, четыре сотни душ… Ну да и ладно, не кто-нибудь, а кругом свои, для своих можно и поднапрячься, не жалко.
Так вот, капрал тот решил дело свое открыть, благо денег хватало, да и Корбин еще из своих подкинул, в долю вошел. Хватка коммерческая у него была, так почему бы и не попробовать? Ну и получилось неплохо, вдобавок, разведку свою личную Корбин на этот трактир завязал - народу-то много ходит, сведения собирать - милое дело. Ну и влияние свое на соседские земли Корбин тоже потихоньку распространять начал. А что? Расклады такие, что дворяне повздорили и пошли воевать друг против друга, не редкость - бывает. Не то чтобы часто, но дело, в общем, житейское. Так что совсем не лишним будет, если крестьяне на той стороне границы между дворянскими уделами будут завидовать жизни своих соседей и мечтать, чтоб под графскую руку пойти. Такие вряд ли за своего господина, если что, держаться будут… Ну а когда приехал наглый сосед, и возомнив о себе, что он круче обрыва, решил с трактирщика деньги стрясти, тот просто связался через амулет с Корбином, и лихой граф через портал живо прибыл, дабы объяснить соседу, что трогать его людей низ-зя. Чревато.
Вот к этому трактиру и должна была, по расчетам Корбина, выйти беглянка. Так что открыл граф заранее заготовленный портал и вышел в лесу, на приметной полянке, в паре лиг к северу. Ну, это чтобы перед местными не светиться и не показывать, кто есть кто.