– Вполне. Я все-таки специалист по германским языкам, исландский изучала в университете. Заодно покажу тебе два сайта в Интернете – словари. Язык считается мертвым, но определенный круг историков и лингвистов им интересуется. Если проявишь настойчивость и освоишь лексический минимум, через месяц-полтора сможешь болтать со своим найденышем довольно свободно.
– Полтора месяца? – Славик схватился за голову. – Нет уж, благодарю! Оклемается – и вон отсюда, обратно за Дверь! Только для начала следовало бы расспросить – что находится на той стороне..
– Когда придет в сознание, немедленно звони мне, постараюсь с ним пообщаться. Трюггви, надо же…
– Может, ты наконец запишешь номер моего сотового?
* * *
На следующий день состоялся первый осознанный контакт. Мужик явно шел на поправку, рано утром попытался встать, чем немедленно разбудил владельца нехорошей квартиры.
– Куда? – переполошился Славик. – Тебе пока нельзя ходить! Черт, где Алёнин словарь? Сиди! Ситья! Ясно? Ситья!
– Нейту сету грид, – хрипло сообщил бородатый. Кажется, он совсем не удивился тому, что Славик может говорить на его языке. Посмотрел выжидающе.
– Не нидур, не понимаю.
Трюггви хмыкнул, положил здоровую руку в область паха, потом ткнул пальцем в свою ягодицу.
– А, в туалет? Очень хорошо! Пойдем. Комм! Только медленно и осторожно! Держись за меня.
Спустя две минуты выяснилось неприятное обстоятельство: пользоваться сантехникой гость не умел. Вид унитаза привел Трюггви в ступор – он явно не представлял, что это за штуковина. Пришлось разыграть целую пантомиму – показывать, как обращаться и за какую ручку дергать. Трюггви поглядывал на Славика, будто на полоумного, однако довольно быстро уловил, в чем суть.
Вернулись в маленькую комнату, Славик вручил бородатому кружку с подогретым куриным бульоном. Сел на стул возле дивана. Подумал, взял бумагу с записями и сказал как можно дружелюбнее:
– Эк хейтир Слава. Имя, нафн. Слава.
– Слейф?
– Пусть будет Слейф, если тебе нравится. Пей бульон, дрикке. Потом ложись, будем руку перевязывать. – Славик указал на бинты.
Трюггви разразился чинной неторопливой речью, в которой Славик сразу выделил уже знакомое "дрикке" – похоже, бородатый отдавал должное гостеприимству хозяина и благодарил за более чем скромный завтрак. Проскочило словечко "брауд", "хлеб", записанное вчера Алёной: пришлось сходить на кухню, отрезать внушительный кусок булки и выдать его Трюггви.
– Годр брауд, – одобрил гость и впервые улыбнулся. Зубы у него ровные и здоровые, как у американской кинозвезды. Видать, стоматологи на той стороне свое дело знают.
Во время перевязки и обработки ран выяснилось, что швы не разошлись, серьезного воспаления нет. Все одно, лечение займет минимум две недели. Трюггви морщился, но терпел – немудрено, процедура болезненная.
– Все, отдыхай, – сказал Славик. – Я пока делами займусь.
Из утреннего общения с Трюггви следовало два вывода: человек он не вредный и не буйный, в незнакомой обстановке ведет себя спокойно, а кроме того, с ним вполне можно общаться даже с помощью крайне ограниченного словарного запаса. Это дает повод надеяться, что некоторые тайны той стороны вскоре будут раскрыты: гость должен хоть немного знать о звере и явлении, упорно называемом Славиком "тенью". Остается дождаться Алёну.
Во второй половине дня объявился Серега – приехал на отцовской машине, выгрузил из багажника два темных чехла с ружьями и доставил их Славику.
– В субботу или в воскресенье, – не терпящим возражений тоном сказал Серега. – За Дверью никто не спросит разрешений на хранение стволов и охотничий билет, заодно проверим устойчивость страшных дикобразов к калибру семь-шестьдесят два.
– Ищешь приключений? – недовольно буркнул Славик. – Шутки в сторону: пойми, там опасно и мы ровным счетом ничего об этой опасности не знаем!
– Предлагаешь заколотить Дверь досками и забыть о ней навсегда? Сам же первым не выдержишь и полезешь туда на следующий день. Говоришь, опасно? А на питерских улицах, по-твоему, тишь да благодать?
– Не надо подменять понятия! Здешние бандюки, пьяные водилы или просто гопники хорошо нам знакомы и предсказуемы, ты и я знаем, как вести себя в городе в сложной ситуации!
– Очень хорошо, я погуляю там один, а ты посторожишь возле Двери.
– У тебя в голове мозги или каша? Если идти, то вдвоем.
– Отлично, договорились, – усмехнулся Серега. – Как раненый?
– Пойдем знакомиться…
Трюггви принял Серегу с заметным недоверием, видимо, остерегался незнакомых людей. Славик на варварской смеси русского и исландского попытался объяснить, что это "фрийондс", друг, гость немедленно споткнулся на имени "Сергей" – никак не мог произнести. Предложил несколько своих вариантов, на букву "с", Сигги, Сигват, Сигар. Остановились на последнем.
– Ну и компания, – сказал потом Серега. – Трюггви, Слейф и Сигар. Мороз по коже. Значит так: вылазку устроим послезавтра. Наталью оставим в квартире, присматривать за нашим приятелем и Дверью. "Лиса", надеюсь не сломалась?
– Вроде работает.
– Отлично. Я раздобуду рации, связь нужна обязательно. Патронов к "Сайге" достаточно, при случае полсотни зверюг положить сможем. Подумай, что еще из оснащения может потребоваться?..
Славик относился к Серегиной затее без всякого вдохновения, одновременно понимая, что изучение той стороны обязательно следует продолжать – если исходный тезис о том, что мадам Кейлин по неясным соображениям назначила его "хранителем Двери" верен, значит, необходимо принять хозяйство и получить минимальное представление о его назначении. Рискованно, конечно, но ведь и впрямь, "забыть" о существовании Двери не получится, настоящая тайна всегда манит и старое присловье о любопытстве, которое погубило безымянного кота, становится более чем актуальным.
И правда, вдвоем – безопаснее, да и серьезное оружие добавляет уверенности в себе.
В пятницу Трюггви начал осторожно изучать квартиру и осваиваться – теперь он передвигался без помощи Славика, держась левой рукой за стены. С недоумением разглядывал и аккуратно трогал удивительные предметы – начиная от микроволновки и монитора компьютера в гостиной до кранов в ванной.
Это потрясающе, но человек с той стороны не имел и малейшего представления о самых примитивных вещах: пока Славик не показал что и как делать, Трюггви не мог набрать воды из кухонного смесителя, не говоря уже о том, чтобы подогреть чайник на плите или включить свет в комнате.
За действиями Славика он наблюдал сосредоточенно, с большим вниманием, пытался комментировать на своем диалекте. Телевизор воспринял с изрядным удивлением, затем жестом подозвал хозяина дома и начал что-то объяснять, указывая то в сторону изрыгавшего благоглупости ящика, то на зеркало у дальней стены. Надо же, сразу провел верную ассоциацию – может, Трюггви не настолько дикий, как казалось поначалу?
Славика внезапно осенило – гостю надо показать правильное историческое кино, вдруг он найдет в нем что-нибудь знакомое? Выбор пал на старый советско-норвежский фильм "И на камнях растут деревья", историю о викингах – благо диск с записью в наличии. Больше того, звуковую дорожку следует выбрать не русскую, а норвежскую!
Происходившее на экране Трюггви потрясло, он четко обозначил несколько понятных и без перевода понятий: "дрэки" – корабль, "хус" – дом, к частенько проскакивавшему слову "конунг" отнесся с уважением и попытался что-то рассказать Славику о данир-конунге с именем не то Роерик, не то Рёриг – видимо, знакомом или просто знаменитом в мире за Дверью. Очень сильно переживал во время сцены, когда сошлись в бою два дракара, было видно, что эта тематика Трюггви близка и знакома. Ведьму из фильма поименовал "годиск-дис" и настойчиво демонстрировал Славику висящий на шее "пацифик", называвшийся "Альгиз" – пришлось лезть в Интернет и выяснять, что это такое. Оказалось – пятнадцатая руна скандинавского алфавита, защищающая владельца от потустороннего воздействия и отгоняющая нечистую силу.
Получается, свою руну Трюггви тоже получил от ведьмы? Ну и дела.
"Волшебное зеркало" и кино произвели на гостя неизгладимое впечатление, он и разговаривать начал по-иному: раньше Трюггви произносил слова медленно, с расстановкой, будто выказывая Славику уважение и стараясь не показаться ему болтуном. Теперь он начал тараторить, дважды хлопнул Славика по плечу здоровой рукой, и, как кажется, вовсе перестал испытывать стеснение и робость – окончательно принял за своего. Надо будет обязательно поискать другие фильмы на эту же тематику!
Пообедали. Чтобы долго не возиться, Славик сделал картофельное пюре с вареной курицей. В процессе чистки картошки Трюггви озадаченно моргал и наконец спросил, указав на клубни – "Хват ист?" Что за диво, мол? Помидоров он тоже прежде никогда не встречал и съел дольку томата с солью, только увидев, как это сделал Славик. Вилка для него оказалась диковинкой, пришлось одарить деревянной ложкой, валявшейся в ящике буфета – этот предмет Трюггви опознал сразу и применил по назначению. Откушав (было непонятно, нравится ему непривычная еда или нет), вылизал ложку, отложил и раскатисто рыгнул – Славик чуть не подпрыгнул от столь могучего звука. Трюггви улыбнулся и произнес знакомое:
– Годр, – то есть "хорошо".
– Вот и чудесно, что годр, – сказал Славик. – Теперь иди спи, свефан. Понимаешь? Пока не выздоровел незачем столько ходить.
Свефан так свефан, Трюггви молча отбыл в свою комнату ("Прекрасно, я теперь называю спальню его комнатой, – мельком подумал Славик. – Эдак скоро придется думать о прописке"). Осталось помыть посуду и позвонить Алёне – услуги переводчика требовались настоятельно.
– Привет, Алён, можешь сегодня заглянуть в гости? Он пришел в себя.
В динамике трубки слышалось мерное гудение.
– А, Славик? Извини, забыла предупредить, ничего не выйдет – меня срочно вызвали в головной офис, хотя командировка еще не закончилась. Не пойму, зачем такая спешка… Я уже в самолете, через пять минут взлетаем. Обязательно позвоню тебе из Лондона. Привет Трюггви!
Вот черт. Как не вовремя!
* * *
Гость оттуда не выглядел напуганным или подавленным незнакомой обстановкой, чудеса технологической цивилизации Трюггви не особо тревожили, но и желания изучить их в подробностях он не выказывал: вынужденно постиг лишь секреты обращения с сантехникой, без этого никак не обойтись. На Дверь внимания почти не обращал, однажды остановился возле косяка, постучал по нему согнутым пальцем и сразу отошел прочь. Вечером Трюггви надолго задержался возле окна, разглядывая оживленную Гороховую и провожая взглядами прохожих, затем повернулся к Славику и сказал с вопросительной интонацией:
– Хверр фин борг ист? Борг?
– Ты о чем? А, кажется дошло – борг-бург, город, место, правильно? Хочешь узнать, где ты находишься? – Славик припомнил, как называли Русь в недавно отсмотренном фильме и изрек, пытая подражать акценту: – Гардарики.
– Эк кенна Гардарики, – немедленно согласился Трюггви. – Хверр?
Кажется, он спрашивает где конкретно. Ну как тут объяснишь, когда запас исландских слов ограничен донельзя?
– Альдейгьюборг, Хольмгард, Алаборг, Кёнугард, – перечислил Трюггви, явно имея в виду географические понятия, названия известных ему поселений.
– Прости, ничем помочь не могу, – развел руками Славик. – Из сотни твоих слов я и одно-то с трудом понимаю!
Трюггви сам того не желая навел на вполне разумную мысль: следует отыскать какие-нибудь книжки, посвященные истории дохристианской Руси, и почитать, что происходило на невских берегах почти тысячу двести лет назад, в 861 году. Но сначала проведем давно задуманный эксперимент:
– Трюггви, комм, – позвал Славик. Усадил гостя за кухонный стол, взял лист бумаги, ручку и неумело набросал силуэт дикобраза. Сверился с распечаткой более полного словаря, найденного в Интернете, и не без труда выродил: – Эр ист дирр? Что за зверь?
Собеседник посмурнел, сложил пальцы левой руки в сложную фигуру и трижды отмахнул в сторону – охранный знак? Заговорил полушепотом, причем несколько раз оглянулся через плечо, будто опасаясь увидеть страшилище у себя за спиной. Свое отношение к изображенному на рисунке зверю выражал мимически – грозно сдвигал брови, корчил устрашающие рожи и свирепо пучил глаза. Видно, что со зверем у Трюггви отношения не сложились. Четырежды прозвучало слово "хелль", верно идентифицированное Славиком как "подземный мир", в современном английском оно означает христианский ад. Мистике в сознании гостя отводится весьма важное место, и чудище, уверенно названное "хелльдирр", наверняка обладает волшебными свойствами, причем недобрыми.
Неужто самая настоящая нечистая сила? Человеку современному в такое поверить сложно – всяко-разные "адские гончьи", "дикие охоты", колдуны или монстры проходят по ведомству литературы fantasy и компьютерных игр: расскажи сейчас кому угодно о том, что видел настоящего вампира или оборотня, на смех поднимут и посоветуют сходить на прием к психиатру. Однако проклятущий дикобраз был донельзя материален, о чем свидетельствует перетянутое бинтами плечо Трюггви.
А вдруг действительно реликт, тупиковая ветвь эволюции, давным-давно вымершее животное? Последние экземпляры могли прятаться в дремучих лесах по невским берегам до времени, пока их не начали плотно заселять люди – кто тогда здесь жил? Финны, карелы, древние славяне?
Перейдем к следующей части разговора: хотелось бы выяснить, откуда Трюггви родом, в словаре отыскались нужные названия северных племен:
– Ду нордмадр? Ты норвежец?
– Эйги. Данир. Ютланд.
Отлично, в яблочко! Оказывается, он датчанин, а вовсе никакой не исландец, да еще из Ютланда – точно, есть такой регион в нынешней Дании! Отсюда следует далеко идущий вывод: на той стороне историческая реальность, а вовсе не "другое измерение". В совершенно чужом мире вряд ли могут существовать Норвегия с Данией – Трюггви косвенно подтвердил, что знаком с обоими топонимами ничуть не хуже, чем с Русью-Гардарики.
Как не хватает Алёны – с чего вдруг ее начальство решило отозвать сотрудника из командировки с такой поспешностью? Филологесса теперь вернется нескоро, а без ее знаний с Трюггви по душам не поговоришь.
Вечер провели безмятежно: Славик копался в сетевых ресурсах, посвященных истории древней Руси, гость развлекал сам себя: устроился на диване и тихонько напевал заунывную песенку. Спать легли рано – завтра поутру явятся Серега с Натальей и состоится вторая длительная вылазка за Дверь.
* * *
– Пейзаж умиротворяющий, – определил Серега, внимательно осмотрев поляну с валунами. – Все равно держи "Сайгу" под рукой. С предохранителя только не снимай.
– Ты уже достал со своими советами. В отличие от тебя, я в армии служил и с "калашом" обращаться умею.
– Это охотничий карабин, а не автомат. Почувствуй разницу.
– Отцепись. Двигаемся моим прежним маршрутом, сначала на север до реки, потом на запад. Попытаемся выйти к Финскому заливу. Если это действительно Нева, выберемся на побережье минут через сорок.
– Главное – не торопиться, полный день впереди. Судя по подъему солнца, полдень наступит часа через полтора.
Когда оба любителя экстремального отдыха надлежащим образом снарядились и собрались в поход, Трюггви, увидев открытую Дверь, собрался было увязаться вслед – еле удалось заставить остаться в квартире. Славик постарался придать голосу грозно-начальственный тон, указал на искалеченную руку и с грехом пополам связал в единую фразу три исландских слова: "нельзя", "болезнь", "потом". Трюггви – это было хорошо заметно – сильно переживал, вновь упомянул "хелльдирра", но когда понял, что решение Славика окончательно и обжалованию не подлежит, демонстративно притащил из комнаты стул, взял в левую руку один из своих ножей и уселся рядом с Дверью: с места не сдвинешь. Ладно, пускай охраняет, все-таки здоровенный парень, пускай и раненый, присмотрит за проходом на ту сторону куда эффективнее Натальи.
Между прочим, с Натальей Трюггви нашел общий язык моментально – никто не ожидал от него эдакой куртуазии, более приличествующей не диковатому скандинаву середины девятого века от Рождества, а галантному джентльмену викторианской эпохи: пока пили чай и завтракали, он постоянно подвигал к Наталье тарелки с бутербродами, важно о чем-то спрашивал, нашел вчерашний рисунок с дикобразом и попытался рассказать о собственном (и Славика) героизме – словом, хотел произвести благоприятное впечатление. Славик на всякий случай пояснил, что эта дис – кона Сигарис, сиречь Серегина жена, и получил в ответ уверенное: кона – это годр, такое богам по нраву.
Наталье были вручены распечатки словаря – изучай, Наталья! – и даны краткие указания, как вести себя в чрезвычайной ситуации, причем инструкции выработали экспромтом: кирпич между косяком и Дверью обязательно пускай лежит, заглядывать на ту сторону следует с максимальной осторожностью; ни в коем случае нельзя выходить из коридора, если появится человек или животное – запереться на ключ. Раз в двадцать минут обязательно вызывать Серегу по рации и докладывать обстановку (при полуоткрытой Двери радиосигнал на той стороне принимался). Вооружение – травматический пистолет, на всякий случай.
– Не уверен я, что травматика остановит зверя, если он попытается сюда прорваться, – сказал Славик. – Вся надежда на Трюггви, если он взялся проследить, есть надежда, что вовремя отреагирует. Наташа, ни в коем случае не рискуй – при любом подозрении на угрозу захлопывай Дверь.
– А как же вы?
– Переждем. Огнестрел с собой, отобьемся. Откроешь через час-другой и попробуешь связаться…
– Мне кажется, или придуманная вами система слишком ненадежна?
– Ничего другого предложить не можем, – заключил Серега. – Хватит болтать, двинулись. Трюггви, я на тебя надеюсь!
Трюггви, заслышав свое имя, промычал что-то неразборчивое и зыркнул вслед приключенцам с видимым неодобрением.
Минувшей ночью в лесу прошел сильный дождь – в ямках стоит вода, влага на листьях папоротника, при порывах ветра с деревьев за шиворот летят крупные капли. Душно, день будет жаркий и наверняка закончится грозой.
– Ничего себе, – пыхтел Серега, – из промозглого питерского ноября прыгнули в самый разгар лета. Грандиозно… А ну постой! Что это такое по-твоему?
У самого края узкой прогалины, за которой начинались знакомые Славику приречные завалы бурелома, находилось творение человеческих рук: обрубленные топором сучья березы, поставленные треногой, на земле под ними – следы небольшого костерка, черные угли.
– Я проходил здесь прошлый раз, кострища не заметил, – сказал Славик. – Вон гляди, на сосне моя зарубка.
Решили изучить проплешину внимательнее и нашли очередные доказательства присутствия человека: невзрачную коричневатую веревочку, вроде бы конопляную, и два неполных обглоданных рыбьих скелета: Серега предположил, что отдыхавший в этом месте человек запекал рыбу на углях. Рассчитывали обнаружить отпечатки обуви или ступней, но если таковые и были, их смыл недавний ливень.
– Не думаю, что Трюггви жил один-одинешенек в этом лесу, – заметил Славик. – Вдруг местные его ищут? Сам подумай, человек несколько дней назад сгинул незнамо куда, у него обязательно есть друзья или родственники…