Все собравшиеся хором охнули, Серега вполголоса матюгнулся. Алёна положила ладонь на грудь, под шею, и глубоко вдохнула. Глаза расширились едва не вдвое.
– Отнимут? Не понимаю?
– Что вы как маленькая девочка? Обычно. Нож, пуля, падение под поезд метро. Да-да, я вас именно пугаю и настаиваю: в ближайшее время почаще оглядывайтесь… А лучше вообще на некоторое время… Как это в детективах пишут? Да, лягте на дно.
– Жить можно у меня, – сказал Славик. – Вторая комната теперь свободна, Трюггви вернулся на ту сторону. Денег в достатке, голодать не будем.
– Вот видите? Слава предлагает разумный выход. Я в свою очередь… Раз уж вы знаете, о чем идет речь… Я могу вам предложить скромную работу представителя сети RGT в Российской Федерации. Такого нет доселе, прочие аргусы простят мне это маленькое нововведение.
– Подождите, – слабым голосом сказала Алёна. – Допустим, я поверила. Допустим, эти люди могут всё – купить сотрудников английского МИД и банка "Брэдфорд и Бингли", имеют доступ к непубличной информации компании Google и так далее. Но за что меня убивать? Что я сделала?
– Поставим вопрос иначе: что вам удалось узнать? К какой тайне вы подобрались слишком близко, возможно, сами того не осознавая? Успокойтесь, сходите умыться, Наташа пока приготовит кофе, как вы любите… А потом давайте проведем подробный анализ ваших действий. Одна голова хорошо, а четыре – лучше.
Алёна неожиданно вняла доброму совету, попросила помочь распаковать вещи (из Лондона успела вывезти только самое необходимое) и на сорок минут убыла в душ, заявив, что чувствует себя неимоверно грязной, испачкавшейся. Во всех смыслах данного слова.
– Что же все-таки происходит? – напрямую спросил Славик Гончарова, едва филологесса затворила за собой дверь ванной комнаты. – Говорите прямо, тут все свои. Давайте без глупой секретности, эстетика фильмов про Джеймса Бонда и Штирлица сейчас неуместна. Теперь мы все связаны одной цепью. Ну что вам скрывать? Финансовые потоки сообщества аргусов, источники доходов? Мне на это наплевать, я знать не желаю, откуда взялись миллиарды Фальц-Фейна, спокойнее спать буду. Профессиональные тайны охранителей Дверей? Они пригодятся и Сереге, все-таки помощник…
– Какой помощник? – оживился Серега. – Не-не-не, хватит, в будущем постараюсь держаться от Двери подальше.
– А кто мне совсем недавно говорил, будто забыть о Двери невозможно? Досками не заколотишь?
– Я от своих слов не отказываюсь. Между прочим, с тебя отчет о путешествии, интересно же! Думал, тебе каюк.
– Ему интересно… – хмыкнул Славик. – Расскажу. Потом. Владимир Платонович, так что происходит?
– Вмешались Грау, сомнений нет. А это пренеприятная публика.
– Грау? "Серые", о которых вы упоминали? Кто они?
– Люди, использующие некоторые Двери в целях, противоречащих негласному кодексу аргусов. В том числе и в коммерческих. Двоих таких мы видели в Альдейгьюборге, скорее всего это были австралийцы, акцент характерный…
– Грау опасны?
– Повторяю: крайне неприятны. И, разумеется, опасны. Чтобы не расстраивать Алёну Дмитриевну еще больше, давайте объясню сжато и тезисно – подробности пока не важны…
Глава шестая
Тайны мадридского двора
Сутки спустя Владимир Платонович Гончаров уехал в Москву, отговорившись тем, что следует обязательно навестить двух столичных аргусов, вернее одного московского, а второго – балашихинского, Дверь находилась за городом. Обмолвился, что оба тоже пожилые люди, им нужно искать преемников. Славик спросил о третьей Двери в Москве – в каталоге указано, будто ведет она аж в XIII век от Рождества. Гончаров пожал плечами и сказал, что если Слава внимательно взглянет на координаты "точки перехода" и увяжет их с картой Москвы, то сам все поймет – никаких объяснений не потребуется…
И не потребовалось. Вечером Славик залез в Интернет и констатировал, что градусы-секунды точно совпадают с адресом Москва, Лубянская площадь, дом 2. Ого! Значит, органы в курсе и сами пользуются "червоточинами"…
Это насторожило еще больше.
У Гончарова была открытая российская виза, он мог находиться в стране сколько угодно, а потому отправился в столицу поездом. От дома Славика до Центральных железнодорожных касс напротив Казанского собора идти прогулочным шагом не больше четверти часа, поэтому они прогулялись по мрачному декабрьскому городу вместе, и Владимир Платонович выкупил за бешеные деньги целое купе-люкс в роскошном "Николаевском экспрессе". Конечно, не в копеечном же плацкарте он поедет? С дембелями, студентами и таджиками?
– …Вернусь через три-четыре дня, если не возникнет осложнений, – втолковывал Славику Гончаров перед отправлением поезда. Время подходило к половине двенадцатого, подмораживало. – Пока что постарайся вести себя максимально непринужденно: ходи на работу, заботься об Алёне – ей действительно плохо, – своди девушку в кино или театр. Словом, не мне тебя учить. В банк за деньгами пока не заходи, я оставил еще семьсот Евро на секретере в гостиной. Будь крайне внимателен, Грау через Алёну могли вычислить, а скорее всего, так и сделали, приблизительное местонахождение твоей Двери. Поэтому смотри в пять глаз.
– В пять? – вздернул бровь Славик.
– Аргусами просто так не становятся, запомни. Людочка видела в тебе необходимые задатки – более обостренные чувства, повышенная внимательность, способность к общению с любыми людьми…
– Никогда за собой ничего подобного не замечал.
– Разве? В детстве ты был конфликтным ребенком? Тебя не любили в школе или в училище? Подростком часто ссорился с родителями?
– Нет, вовсе наоборот, со школьными друзьями даже сейчас пересекаемся. И мама с папой меня любят до сих пор. Только видимся редко, совершенно другие интересы. При чем тут мадам Кейлин? Я встречался с ней всего несколько раз в жизни!
– Значит, она за тобой ненавязчиво наблюдала. Будущий аргус выбирается с юного возраста. Ты коммуникабелен и искренен, это первое и главное. Например, ты не боялся Трюггви после появления жреца в квартире; опасался слегка, но не боялся – он сразу почувствовал бы негативное отношение к себе. Это о многом говорит. Далее: на той стороне тебе пока делать нечего. Изучи материалы, которые я оставил на рабочем столе компьютера. Заметишь слежку или любое другое необоснованное внимание со стороны незнакомых людей – какое угодно, например ежедневные визиты проповедников-мормонов, – немедленно звони, мой сотовый включен постоянно.
– Я все хотел спросить… Дача? Дача Людмилы Владимировны? Вторая питерская Дверь?
– Не ходи туда, не нужно, – тихо сказал Гончаров. – Этим объектом занимается лично Альберт фон Фальц-Фейн, дача была завещана ему. Точнее, передана в дар подставной фирме, которой он негласно владеет. Эта дверь входит в число "неклассифицированных", я тебе рассказывал – точка пространства и историческая эпоха не определены, на ту сторону никто из ныне живущих аргусов не ходил; мы лишь знаем о существовании этой Дверь. Имеются смутные указания на то, что она использовалась в девятнадцатом веке, возможно русскими масонами – тайные общества всегда проявляли интерес к "червоточинам". Подобные Двери не поддаются описанию по классической схеме и с другими Дверьми не связаны… Скажу прямо: черт его знает, куда они ведут. Возможно, не на Землю.
– Другие планеты? – задохнулся Славик.
– Планеты, измерения, отражения – что угодно. Множественность миров. Бесконечная множественность. Не знаю. Никто не знает. Современная физика не способна объяснить сам феномен Дверей, что уж говорить о пространствах, открывающихся за некоторыми из них…
Славик вытащил сигареты, прикурил. На вокзале приятно пахло выхлопами дизелей тепловозов и углем, который проводники жгли в бойлерах и котлах отопления вагонов. Запах, всегда ассоциируемый с дальней дорогой.
– Пассажиры, заходите в вагон! – громко окликнула проводница в темно-зеленой форменной одежде и пальто с барашковым воротником. – Пять минут до отправления!
– Держись и не унывай, – приказал Славику Гончаров. – Хочешь совет? Удели больше внимания Алёне. Да-да, в том самом смысле. Человек, внезапно лишившийся любимого дела и чувствующий себя здесь чужим, очень нуждается в поддержке. Понимаешь?
"Вот старый хрен…" – подумал Славик, и как всегда мысль отразилась на его лице.
Владимир Платонович фыркнул:
– Верно, Люда сделала прекрасный выбор. Ты очаровательно непосредственен, даже когда молчишь. Итак, мой юный друг, жму руку и прощаюсь ненадолго.
Гончаров прошествовал в вагон. Славик подошел к окну двухместного купе и дождался отправления, привычным символическим жестом легонько стукнув в стекло кулаком. Русский немец (или немецкий русский?) ответил в голливудской стилистике – изобразив колечко из указательного и большого пальцев. Все будет о’кей.
На Невском можно было сесть на троллейбус или маршрутку, чтобы проехать хоть половину пути до дома, но Славик пошел пешком. Лиговка была оживлена, учуяв близкого по духу человека и приметив косуху с заклепками, к Славику подошли двое – парень и девушка, представились панками из Перми и попросили десятку: с деньгами туго. Славик дал сотню, вызвав восторженный добродушный матерок. Потом на Кузнечный переулок, к Загородному, на Пять Углов, Фонтанку и мимо золотисто-оранжевого в ночном освещении здания "Лениздата" на Гороховую. Домой.
Алёна встретила в дверях.
– Господи, ты задержался, я не знала, что и думать…
– Чего тут думать? Поезд ушел полчаса назад, а пешком долго. Транспорт ходит плохо. Ты ужинала?
– Тебя ждала. Я не могу одна.
Алёна отвернулась и ушла в гостиную. Судя по знакомым звукам, пыталась смотреть на видео мультик "Мадагаскар".
Славик разделся, поставил тяжелые ботинки на подставку для обуви, стянул носки, бросил их в корзинку для белья возле стиральной машины. Почесал в затылке – стоит ли поступить так, как он придумал? Если Алёна не поймет, будет очень стыдно. Но раньше этот трюк работал безотказно.
Остановился у распахнутой двери в большую комнату, уперся плечом в косяк, руки скрещены на груди. Алёна сидит в кресле, теребит в руках зачем-то прихваченное с кухни полотенце, предназначенное для вытирания посуды. Нервничает жутко, она уже второй день такая. Смотрит мимо телевизора, хотя на экране самое интересное – резвятся отмороженные мультяшные пингвины.
– Пошли трахаться, – не вопросительно, а очень даже уверенно и громко сказал Славик.
Алёна взглянуло на него ошарашенно.
– Чт… Что ты сказал?
– Трахаться пошли, говорю. Заниматься сексом. Любовью. Прямо сейчас. В спальне здоровенный диван.
Подошел, взял за руку, поднял на ноги. В Алёниных глазах промелькнула легкая сумасшедшинка. И вроде бы надежда. Ага, действует!
Получилось очень даже неплохо, пускай и несколько дикарски: ну чисто "В мире животных". Алёна хотела этого, однако старалась скрывать; для человека, прожившего много лет в Европах, естественные желания как бы даже и неприличны, это должно подавляться, а то мало ли, заподозрят в предосудительном – сексизм или как там это у них называется?..
Славик же действовал по наитию, зная, что женщинам очень нравится, когда рядом сильный человек, способный защитить, успокоить, подарить как физическую, так и моральную радость. Поэтому свою роль Славик выполнил жестко – клин клином выбивают. В процессе разорвали последнюю хорошую футболку.
– Ужинать? – отдышавшаяся и взмокшая Алёна устроила голову на крепком плече Славика. – Только я сейчас в душ на минутку… А ты не мойся пока, я люблю, когда от мужчин так пахнет. В этом есть что-то… Что-то вечное и подлинное. Как огонь в камине или хлеб на столе.
– Ну ты поэт…
– Поэтесса. Хотя стихи терпеть не могу. Даже на английском. Йейтс или Джон Китс звучат как музыка, но это чужая музыка…
– Это кто такие?
– Балбес и двоечник, – Алёна невесомо прикоснулась губами к брови Славика. – Расскажу потом. Прости, я улетела в ванную…
Ф-фу. Получилось! Она вновь стала нормальным человеком! Отличная терапия – теория подтверждается практикой.
Чудеса в решете, Алёна сбросила все маски, нанесенное улетучилось бесследно, разве что деловитость осталась. Наверное, обычная черта характера. Отыскала в ванной славиков тельник, натянула, оказался почти до колен – ни дать ни взять, модельное платье, фигуру облегает не хуже лучших прикидов от Армани. А что тельник потрепанный и с дыркой под мышкой, так это только шарма добавляет.
Взялась приготовить яичницу, "как в Лондоне" – с сыром, помидорами и (о ужас!) тертым огурцом. Сама сварила кофе. Славик расслабленно сидел на кухонном уголке, почесывал живот, зевал будто сытый помоечный котяра и наслаждался жизнью: если в доме появилась женщина (пускай и внезапно!), значит, теперь квартира окончательно обжита…
Вот не думал, что так получится. С первого раза, ничего себе…
Занявшаяся хозяйством Алёна щебетала, бойко рассказывая обо всем на свете – о ценах в Англии и России, поругивалась на бестолковых стюардесс "Аэрофлота" (надо же, в Питер она летела бизнес-классом, хотя осталась фактически без копейки), сравнила лондонское и питерское такси, заметила, что ей не понравились краснорожие менты (так и выразилась!) из Скотланд-Ярда, и насколько рада была увидеть Наталью и Серегу в аэропорту – настоящие друзья!..
Поели. Славик молчал и улыбался. Улыбаться он умел на редкость обаятельно – улыбка говорила обо всем, недаром Гончаров употребил по отношению к Славику слово "искренний". Так на самом деле и было.
– Я объелась, – заявила Алёна, причем не лукавила: она и впрямь съела много, по своим меркам. – Покушал? Сытый?
Славик удовлетворенно кивнул. Следуя обычаям даниров, следовало бы громко рыгнуть, но в ХХ веке такое одобрение стряпне не принято.
– Пошли? – Алёна хихикнула, будто хитрый ребенок, выпрашивающий конфету.
– Куда?
– Как ты это называешь? На букву "т"?
– Не вопрос…
Утихомирились они только к пяти утра. И заснули с взаимным ощущением полнейшей умиротворенности. Алёна, уже полусонно, спросила:
– Слав, ты ведь не боишься?
– Чего?
– Всего… Этого. Про что Владимир Платонович говорил. Дверь, Грау?..
– Нет. Мне пофиг.
– Тогда и мне тоже… А ты крут, верно говорят, что русские мужики лучше всех.
– Это кто говорит?
– На английский сайтах знакомств так пишут секс-туристки…
– Еще раз на такой сайт залезешь, дам подзатыльник.
– Убьешь ведь, вон ручищи какие… Давай спать?
– Давай.
Заснули мгновенно. Оба.
* * *
Навалились привычные заботы: отпуск закончился, Славик отправился в родной цех на Сызранскую и тут же выяснил, что работы мало – проклятущий кризис, некоторые стройки заморожены, соответственно и теплопункты почти не востребованы. Директор разводил руками, говорил, что зарплаты по понятным причинам урезаны, а рабочим следовало бы поискать совмещение. Три рабочих дня из пяти цех простаивает, а в оставшееся время станки используются считанные часы.
– …А ты что думал? – сказал Серега. – Производство, считай, встало, ситуация может выправиться только в январе или к началу весны. Придется и на самом деле идти к тебе в ассистенты. Древнеисландский словарь распечатай, займусь самообразованием.
– По этим вопросам – к Алёне. Все-таки специалист.
– Как она, кстати?
– Значительно лучше, – уверенно ответил Славик. – Заходите вечером в гости…
В городе было не слишком тревожно и уныло, с кошмарными девяностыми годами не сравнишь, но все равно кризис чувствовался: цены на продукты и транспорт ползли вверх, пенсионеры в магазинах опять начали поругивать власти (впрочем, до обычной лет десять назад площадной лексики в адрес "дерьмократов" не доходило). Вспомнилось, что Питер в 1998 году выглядел совсем мрачным, грязным и неухоженным, в воздухе висело ощущение тотальной безнадежности – как раз тогда Славик уходил в армию, и там было сытнее, чем на гражданке. Сейчас многое изменилось, метут улицы, полным-полно предновогодних огней, люди смотрят куда веселее.
Если пережили девяностые, то на нынешний кризис – плюнуть да растереть. Выкрутимся.
Особенно если вспомнить о ячейке в "Альфа-банке".
Раз уж появилось много свободного времени, использовать его надо рационально. Постоянно сидеть дома не хочется, почему бы не устроить загородную прогулку? Тем более что Алёна на улицу практически не выходит – до магазина и обратно. Надо менять образ жизни на более активный.
Славику нравилось, что новая подруга, в отличие от большинства прежних, и думать не думает о "серьезных отношениях", у Алёны другое мировоззрение – понимает, что в этой сфере "обязательства" могут быстро разрушить уютную психологическую связь между людьми. Любовью они занимались по три-четыре раза на дню, непринужденно и с романтической легкостью – на кухне, в душе, да где угодно, едва возникало желание. Ни единого раза не повысили друг на друга голос, полная совместимость: Славику нравилось все, что делала и говорила Алёна, равно и наоборот – бывшая лондонская бизнес-леди наконец-то получила от мужчины то, что нельзя ожидать от пригламуренных офисных метросексуалов: умеренную брутальность, интерес к тебе, как к человеку, а не пути продвижения по службе через постель, и открытую душу простого парня без лишних амбиций и тараканов в голове.
То, что Славик нежданно-негаданно стал аргусом и коснулся фантастической тайны, отошло на второй план. Многие другие тоже занимаются необычным делом: служат в спецназе, летают в космос или управляют адронным коллайдером в Женеве. Ничего особенного.
– Завтра встанем рано, – предупредил Славик. – С тебя бутерброды и термос с кофе, возьмем с собой, перекусить… Поедем дышать свежим воздухом, как раз снег выпал.
– Куда? В Павловск? Петергоф?
– В Репино. – Перед Славиком на миг встал образ Гончарова, советовавшего не приближаться к даче, но ведь существует разница между "просто посмотреть" и "потрогать руками"? Вот и посмотрим. – На залив.
– Залив? – Алёна скептически хмыкнула. – Думаешь, я забыла о второй Двери? Ох, нарвемся…
– Постараемся не нарваться. Обойдем вокруг, глянем, что происходит. Владимир Платонович сказал, будто дача и участок проданы, вроде бы там должно начаться строительство. Не знаю, что именно мы увидим, но я чувствую… Зов, наверное. Дверь притягивает.
– Ты это серьезно?
– Вполне.
– По-моему, гораздо проще сходить на ту сторону прямиком из квартиры. Возьмешь меня в следующий раз туда? Это же уму непостижимо – настоящий девятый век с самыми настоящими древними скандинавами и славянами! Черт с ними с норманнам, про них сохранилась тьма-тьмущая аутентичной литературы, саги, сказки, генеалогии, а для славян это – темные века, никаких источников… Огромный пласт утерянной культуры, начиная от языка, заканчивая обрядами и устными преданиями! Да за такой материал все до единого университетские слависты душу продадут!
– Увлеклась, как погляжу?
– Еще бы не увлечься! Собственная машина времени!
– Это не машина времени, сколько раз повторять. Что-то другое. Даже Гончаров внятно объяснить не сумел. Давай потом это обсудим? Незачем сейчас рисковать.
– А поездка в Репино – не риск?
– Нет. Обычная экскурсия.