* * *
Помощник распорядителя работ был в отчаянии. Сначала он страшно обрадовался, узнав, что сам господин распорядитель тяжело занемог и на слушание дела явиться никак не может.
"Раз не может явиться - значит и уволить не сможет! - плясало в его голове. - А там все само собой образуется, забудется и пойдет как раньше".
Потом до него дошло. Раз его начальника не было и нет, значит, именно ему отвечать в случае чего. А сей злокозненный случай, похоже, близился. Надвигался медленно и неумолимо. Нет, ну почему судья ему не поверил? Ведь все было так ясно, так четко изложено, на блюдечке, можно сказать, подано: группа добросовестных мастеров с ним самим во главе осуществляет важную для города работу, а какой-то презренный негодяй, из милости нанятый камни таскать, все портит! Чего тут долго думать? Закатать негодяя в кандалы - и за решетку, чтоб неповадно городу вредить! Так нет же! Господин судья изволит настаивать на гильдейском суде, да еще и коротышку этого себе в гости зовет. Ни припугнуть, ни прибить бородатую заразу, чтоб его черти в аду припекли! Эх, знал бы он, что господин распорядитель умудрится так кстати заболеть, вовсе не стал бы раздувать этой истории. Прогнал бы дурного коротышку в три шеи, и пес с ней, с мостовой, как-нибудь успели бы все поправить. А теперь-то что делать? Мостовую этот гад, конечно, разобрал, но остальное-то осталось… Камень-то, он же не просто так кладется, на голую землю. Ему основа нужна. И если гильдейские увидят, как они подготовили основу… Не вопрос, кого тогда упекут за вредительство городу. Ох, не вопрос…
Помощник распорядителя работ пробовал по ночам посылать своих работников в тот злосчастный переулок, поправить тогдашнюю работу хоть до какого-никакого приемлемого уровня, но в первый раз тех завернули обратно вынырнувшие невесть откуда люди с очень неприятными лицами и устрашающего вида дубинами, а во второй судья поставил там постоянный пост городской стражи, так что второго раза и вовсе не получилось. Договориться со стражами не вышло. Добраться до коротышки и, заплатив ему, уговорить его бежать из города - тоже. Проклятый недомерок не вылезал из дома господина судьи. С отчаяния помощник распорядителя работ уже несколько раз подумывал об убийстве.
Убить.
Убить, чтобы выжить самому. Не оказаться в тюрьме, не быть изгнанным - с позором! - из гильдии, не лишиться всего, что делало его жизнь столь приятной… Сама мысль о найме убийцы пугала его до безъязычия, но, пожалуй, он решился бы нанять убийцу для проклятого карлика, когда б тот хоть иногда вылезал из дома господина судьи.
Штурмовать дом?
Нет, это уж и вовсе безумие! Тогда уж проще поджечь весь город и самому кинуться в пламя…
Помощник производителя работ был в отчаянии. Он так и не нашел выхода, а время суда близилось…
* * *
Помощник распорядителя работ в отчаянии закрыл глаза. Он даже представить себе не мог, что это… что это будет выглядеть так.
Обнаженная кривизна переулка зияла жалко и страшно. Как выкрашенная уличной девкой столетняя старуха. Она зябко жалась к стенам домов, куталась в серые тени, когда б могла, вовсе бы в клубочек свернулась. И все ошибки, огрехи и недоработки были на ней видны так, будто кто-то заботливый старательно их подчеркнул, чтоб даже дурак заметил, чтоб даже слепому видно…
- Да-а-а… - с презрительной насмешкой протянул один из гильдейских. - Тут даже если как следует уложить…
- Да вы посмотрите на отпечатки камней, коллега, - мигом перебил его другой. - "Как следует"! Тут никто даже и не пытался как следует!
- Ну, положим, переулок неважнецкий, да и камень - третий сорт, - возразил еще один.
- Это еще не повод для такой скверной работы! - резко возразил первый. - Этот чертов распорядитель вовремя заболел, вы не находите?
- Хм-м… возможно… - вступил еще один. - Думаю, мы уже составили свое мнение об одной стороне этого дела. Заслушали господина помощника распорядителя работ и его уважаемых коллег, - издевательски вежливо поклонился гильдейский. - Осмотрели само место… хм-м… работы… Не пора ли послушать… хм-м… ответчика? А заодно и на его работу поглядеть. А то ведь камни снимать - дело нехитрое.
- И то дело!
- Ваша правда, уважаемый коллега…
- Давайте действительно послушаем.
- И посмотрим.
Якш подмигнул сопровождавшей его страже и шагнул вперед.
Открывший было глаза помощник производителя работ зажмурился еще крепче. Потому что знал уже, что сейчас произойдет. И ошибся. Произошло совсем не это.
- Вряд ли кому интересно смотреть, как я основу снимать стану, - сказал Якш. - Пусть ее снимут те, кто положил.
Помощник распорядителя работ дрогнул от восторга и открыл глаза. В нем радостной птицей забилась надежда. Этот болван сказал грубость и глупость! Ему приказали рассказывать и показывать, а он, видите ли, требовать взялся! Может, не все еще потеряно? Может, сейчас старшина гильдии осерчает на выскочку, и все еще можно будет как-то поправить?
Помощник производителя работ посмотрел на гильдейского старшину, и вспыхнувшая радость мигом увяла. Потому что старшина смотрел на него.
- А лучше бы ты сразу пришел с повинной, - сказал тот. - Прикажи своим людям снять все это безобразие, - он брезгливо ткнул пальцем в скорчившийся от стыда переулок. - Да хоть тут не напортачь, стыдоба…
* * *
Класть камням основу легко. Люди, небось, ни в жизнь не поверят, а только это и в самом деле легко. Гному.
Ведь это же так просто. Ведь это же так здорово. Сделать камням хорошо. Так, чтоб им лежать удобно было. Крепко. Надежно. Правильно. Что может быть проще? Ну разве что совсем ничего не делать. Хотя нет. Совсем ничего не делать - это и есть самая тяжкая работа, самый трудный труд на свете. Такое ни одному гному не под силу. Недаром одной из самых страшных петрийских казней было насильственное лишение труда. Ни один гном долго не выдерживал столь страшных мучений.
- Вот это да! - доносился до Якша восхищенный шепот зрителей.
- Эк, работает!
- Как песню поет!
Якш приостановился. Вытер со лба несколько капель пота.
- Так. Здесь мне бы понадобились помощники. Двое, - сказал он.
- Не откажите в такой чести, уважаемый коллега, - скидывая кафтан, шагнул к нему гильдейский старшина.
- Не откажу, уважаемый коллега, - улыбнулся Якш. - А вторым… вторым пусть будет - он!
Палец ужасного коротышки уперся в грудь помощника производителя работ, и тот чуть не завопил от ужаса. Он убежал бы, вот только ноги отнялись.
- Он? - удивился старшина гильдии. - Но… зачем он вам, уважаемый коллега?
- Должен же он научиться хоть лопату в руках держать, - усмехнулся Якш.
- Вряд ли ему это предстоит в ближайшее время, - старшина гильдии посмотрел на помощника производителя работ с нескрываемым омерзением.
- Мне не хотелось бы, чтоб он понес очень суровое наказание, уважаемый коллега, - промолвил Якш.
- Вот как? - удивился старшина гильдии. - Но почему?
- Да как-то стыдно мстить существу настолько слабее себя, - ответил Якш. - Да ты держи лопату-то, остолоп, - черенок ткнулся в грудь помощника производителя работ.
Кто-то из его работников фыркнул. Он гневно оглянулся в ту сторону и тут же поник. "Его работники!" Бывшие его работники. А он сам… почти что арестант. Разве что этот странный коротышка, вдруг проявивший ни с того ни с сего милосердие, упросит господина гильдейского старшину.
- Не отдавать его городу? - задумчиво промолвил старшина гильдии.
- Не отдавать, - кивнул Якш.
- И что с ним тогда?
- Пусть в подмастерьях бегает, пока работать не научится и прощенья не заслужит, - предложил Якш, и бывший помощник распорядителя работ сжался от ужаса.
В подмастерья! Да это едва ли не хуже, чем в тюрьму! Все сначала! Все, абсолютно все! А попадется ли еще раз глупенькая дочка мастера, женившись на которой можно облегчить себе дорогу наверх? Впрочем, подмастерье может стать мастером, по-любому - может. Это страх себе представить, сколько насмешек ему придется вытерпеть, но он все же вылезет раньше или позже. Тюрьма закроет эту дорогу навсегда. Побывавшему в тюрьме нет места в гильдии. Таков закон. Нет, лучше уж подмастерьем. Проклятый коротышка! Злые слезы закипали на глазах, руки судорожно прижимали лопату к груди. Рубануть бы этого мерзавца по башке, так, чтоб черепок надвое! Руки перехватили лопату, сжали ее до боли в суставах, он взглянул на ненавистного коротышку и встретил его взгляд.
Встретил и задохнулся. Так, словно бежал куда-то и со всего маху об стену вдарился. Под этим взглядом разжались руки, испарился неистовый гнев и что-то внутри жалко задрожало от ужаса.
- Эй, да ты и впрямь лопату держать не умеешь, - усмехнулся Якш. - Иди сюда, покажу.
Он шагнул как во сне. Он был сломлен, подавлен, смят. Коротышка понял, что ему хотелось сделать, понял, но и тут не разозлился. И никому не сказал. Не скажет. Он глубоко вздохнул и попытался взять лопату так, как показывал Якш.
Окончательно добил его господин гильдейский старшина.
- Ко мне в подмастерья пойдешь, - не терпящим возражений тоном проговорил он. - Я тебя, мерзавца такого, упустил - мне и поправлять!
У господина гильдейского старшины были три сына и ни одной дочки!!!
* * *
Это люди говорят - третьесортный камень. Гном такого нипочем не скажет. Ну, в самом деле, как может быть третьесортным камень? Ведь это же камень… а камни… Как их вообще можно по сортам различать, когда каждый из них - наособицу, у каждого свое лицо, своя душа, мысли свои…
Для гнома плохого камня нет.
Якш укладывал камешек к камешку, аж самому приятно было. Вот как тогда придумалось, так нынче и укладывалось. Действительно, как песня. Очень похоже. Правы люди. Мостовую укладывать - что песню петь.
Когда восторженно недоумевающий старшина гильдии поинтересовался, как удается уважаемому коллеге так точно подбирать один к другому столь низкосортный камень, Якш, почти не задумываясь, брякнул:
- Да все просто, главное - спросить, которому из них где лежать охота. Там его класть и следует. Камни не ошибаются.
И, только заметив вытаращенные от удивления глаза гильдейского старшины и прочих почтенных мастеров, понял, что умудрился ответить в духе того скрипача, первого хозяина его скрипки, "а ты не играй, ты просто тележку тащи!"
Так вот что он имел в виду! Это так легко… Это так невозможно…
Ответ прост. Другого быть не может. Ведь ясно же, какой из этих камней в которое место просится. Ведь видно же. Ведь слышно. Но как это объяснить другим? Тем, кому не видно… не слышно… тем, кто наугад… Вот и выходит такая нечаянная загадка. Мудрость такая, вроде как с насмешкой, а ты-де поди разгадай! Притча эдакая. Насмешка мастера над начинающим, а ты вот поломай себе, дурачок, голову! А на самом-то деле все просто. Ни притчи, ни загадки нет. Нет и насмешки. Все так и есть, как сказано. Вот только оттуда этого не видать. А отсюда… кто уже тут, тому и объяснять ничего не надо, а кто еще там… как ему объяснить? Вот и приходится загадки загадывать, авось кто разгадает? Жалость-то какая…
- Камень этот не то чтобы вовсе плохой… или там третьесортный, - все же попробовал Якш. - Просто у него, ну… как бы это сказать - характер нелегкий… неуживчивый он. С кем попало рядом хорошо лежать не станет. Ссоры начнет учинять. Вот и нужно друг к дружке такие камни подбирать, которые вместе хорошо уживутся. Которые друг за дружку держаться станут.
- А первосортные, значит, уживчивые? - без улыбки спросил старшина гильдии.
- Верно, - кивнул Якш.
Гильдейский старшина нагнулся к куче камней, взял именно тот, что наметил Якш, и аккуратно пристроил его на правильное место.
- Так?
Якш ничего не ответил. Его улыбка была наилучшим ответом. И как она на лице поместилась-то?
А старшина гильдии низко поклонился ему, поклонился, как ученик мастеру:
- Благодарю, наставник.
И Якш доверил ему уложить последний камень. И вздохнул с облегчением. Все было правильно. Так, как должно было быть.
И приглашенный на укладку этого последнего камня господин судья прошелся взад и вперед по переулку.
* * *
В чем люди ничуть не отстали от гномов, так это в скорости распространения слухов. В первый же день в переулке собралась толпа. Сотни зевак дожидались, когда же заезжий мастер гном свою работу показывать станет. Дальше - больше. Заканчивал Якш под грохот рукоплесканий, а оказавшийся здесь же представитель городского магистрата господин Бертран пригласил Якша на торжественный обед в городскую ратушу. Сыпались и еще какие-то приглашения. Якш благодарил, кланялся и выражал надежду, а сам думал, что пора сматываться. Совсем не для того он сбежал от гномских церемоний, чтоб тотчас влипнуть в человеческие. А его уже буквально рвали на части. Приглашали на постоянную работу, что-то там возглавить, учредить, открыть, подошел даже сильно смущающийся капитан городской стражи сэр Эйнджел с просьбой о хотя бы временном наставничестве для своих подчиненных. Когда стали подходить девицы, Якш окончательно сник, у него возникло стойкое ощущение, что он вновь находится на каком-то занудном, нескончаемом заседании Большого Гномского Совета, вот только все эти интриганы и прохвосты зачем-то переоделись и встали на костыли. Последней каплей стало подошедшее очаровательное юное существо, мило покрасневшее, а заодно передавшее приглашение на приватный ужин к некоей графине. Якш просто взбесился.
- Милая леди, передайте вашей… э-э-э… графине… что подобные… э-э-э… приглашения вежливые люди делают лично, - едва сдерживаясь, выдохнул он.
Девица вздрогнула, покраснела до корней волос и сбежала. Ее как ветром сдуло, а Якша тут же подхватили под локти двое.
- Коллега, похоже, вы тут все сейчас крушить начнете, - услышал он голос старшины гильдии каменщиков.
- Пойдемте-ка лучше ко мне, - добавил господин судья, держащий его за другую руку.
- Пойдемте, - с облегчением выдохнул Якш. - Не могу выразить, как вы вовремя!
- Наши горожане так любопытны, - вздохнул господин судья.
- А случается так мало интересного, - сокрушенно добавил старшина гильдии.
* * *
- Совет Мастеров никогда не признает все эти человечьи глупости настоящими ремеслами, а занимающихся ими гномов соответственно - мастерами! - возмущенно тряся бородой, возгласил старейшина Цвайберг, глава Совета Мастеров.
- Нипочем не признает! - вторил ему старейшина Тифбауэр.
- Вот как? Не признает, значит… - опасно улыбнулась владыка. - Пусть Совет подумает еще чуть-чуть. Быть может, он успеет переменить мнение раньше, чем я действительно рассержусь. А теперь насчет Эрнста Хумперфенкеля. Он-то вам чем не угодил? Кажется, совершенно гномские ремесла освоил. Кузнец. Механик. Изобретатель. И какой!
- Хумперфенкель?! взвился старейшина Цвайберг. - Хумперфенкель слишком молод! Слышать ничего не желаю о столь юном мастере! Не было такого никогда!
- Слишком молод… - протянула Гуннхильд. - Моложе вас, старейшина, верно?
- Я в его возрасте еще без штанов бегал, а ему, видите ли, звание мастера давай! - гудел старейшина Цвайберг. - Возмутительно! Слышать ничего об этом не желаю!
- Вот-вот, одному такому дашь, так потом от этих молодых нахалов не продыхнуть будет! - вновь поддержал его старейшина Тифбауэр. - Они еще и в Совет захотят, сопляки обнаглевшие!
- Но ведь - за дело, - заметила владыка.
- За дело? - скривился старейшина Цвайберг. - Какое там дело?! Баловство одно. Игрушки детские!
- Мастер Фрайштерн всю жизнь делает игрушки, - напомнила Гуннхильд. - Это не помешало ему стать мастером.
- Мастер Фрайштерн - почтенный гном, а Хумперфенкель - сопляк безголовый! - непререкаемым тоном заявил старейшина Цвайберг.
- Знаете что, старейшина Цвайберг, вы, конечно, как хотите, но подумайте вот о чем - долго ли еще молодые будут вообще приходить к вам за одобрением своего мастерства, раз вам так не нравится все то новое, что их интересует, и раз вы считаете, что мастер - это тот, кто отрастил бороду до колена?
- Да у этого наглого сопляка Хумперфенкеля вообще бороды нет! - громко возмутился старейшина Тифбауэр.
- Отрастить бороду мастерства не требуется, - вздохнула владыка. - Вы лучше подумайте, что будет с теми самыми гномскими традициями, о которых вы так печетесь, если молодежь предпочтет вообще обходиться без мастерских рангов. А потом и еще без какой-нибудь традиции. Тут ведь достаточно лишь начать. А там одно за другое само зацепится.
- Этого не должно случиться! - гневно воскликнул старейшина Цвайберг. - Обязанность владыки - охранять наши священные традиции и устои!
- Но это непременно случится, если вы будете продолжать гнуть ту же линию, старейшина Цвайберг, - сказала владыка. - Я могу сколько угодно потрясать обычаями и традициями, но если отвернутся все… А вы просто из сил выбиваетесь, чтоб так оно вышло. Вот уж спасибо вам за вашу неоценимую помощь, ревнители традиций! Я не собираюсь устраивать показательные казни из-за вашей глупости и упрямства.
- Никогда я не признаю сопляка мастером! - возмущенно выдохнул старейшина Цвайберг. - Это ведь и будет нарушением традиций! Чего будет стоить звание мастера, если любой сопляк сможет получить его?
- Не любой, - возразила владыка. - А только талантливый. Да бросьте, старейшина Цвайберг, вы же сами знаете, что он - гений. Ну так и дали бы ему звание по заслугам, невзирая на молодость.
- Никогда! У меня есть свои принципы! - окончательно уперся Цвайберг. - Слушать ничего не желаю! Да еще три насечки ему, паршивцу! - добавил глава Совета Мастеров с обидой.
- Вот-вот, - покивала владыка. - А у вас всего две, старейшина… Обидно?!
- Обидно?! Да я плевать хотел! - возмутился старейшина Цвайберг. - Сказал - нет, значит - нет!
- Не наплюйте себе в бороду, старейшина, - сказала Гуннхильд. - Что ж, нет - значит, нет. Видит Бог, я старалась. Значит, обойдемся без вас.
- Как?! Что значит - без меня?! Я - глава Совета! - старейшина Цвайберг аж выпучился от натуги и возмущения. - Фрейлих и Бромхерц нипочем не посмеют без моего ведома объявить кого-то достойным звания мастера, а без их совместного решения голоса всех остальных…
- Согласно древнему закону, о почитании коего вы столь печетесь, старейшина, владыка имеет право… - устало напомнила Гуннхильд.
- Но… владыка должен быть мужчиной! - торопливо произнес старейшина Цвайберг.
- Закон этого не оговаривает, - мстительно улыбнулась Гуннхильд.
- Но он это подразумевает! - в голосе старейшины Цвайберга зазвучали почти панические нотки. - Мастерский ранг не может присуждать женщина!
- Женщина не может, - согласно кивнула Гуннхильд. - Но женщина и не станет. А вот владыка…
В ее руках, словно по мановению волшебной палочки, появился мастерский обруч. Новенький. Без единой насечки.