* * *
- Вы часто приглашаете в гости государственных преступников? - невинно поинтересовался Якш, переступая порог дома господина судьи.
Он смотрел на судью так простодушно-искренне, как умеют только самые отъявленные мошенники. Впрочем, по глазам мошенников, конечно, если они истинные мастера своего дела, а не жалкие недоучки, обычно ничего не удается прочесть, а в глазах Якша победно плясала ехидная ухмылка.
- Скромнее надо быть, сэр, - ответно ухмыльнулся судья. - Ну какой из вас, к чертям, государственный преступник?
- Ну вот, - пригорюнился Якш, - стараешься, стараешься, а потом выясняешь, что из тебя даже преступника завалящего не вышло. Жизнь была прожита почти зря…
- Ну, положим, завалящего преступника можно сделать почти из кого угодно, было бы желание! - рассмеялся судья. - Прошу вас, проходите!
Широким жестом радушного хозяина судья указал на лестницу, ведущую на второй этаж, и ошарашенно смолк. Потому что Якш не пошел вверх по этой лестнице. Вместо этого он вдруг опустился на колени, внимательно разглядывая резные деревянные ступени.
Судье мигом припомнилось то, что произошло в тюрьме. Он замер, внутренне готовый к тому, что Якш вот-вот подхватится и мигом разберет лестницу по досочкам, ругая худую работу. А потом самым безапелляционным тоном потребует сотворить на месте того, на что недостойна наступить нога истинного мастера, настоящий, доподлинный шедевр.
Судья вздохнул.
Лестницу было жаль. Построенная лучшими городскими умельцами, она нравилась господину судье. Вот просто нравилась - и все тут. Наверное, можно и лучше сделать, но ему нравилась именно эта. Неужто его гость прямо сейчас примется ее разбирать? Неужто не прислушается к смиренным просьбам хозяина?
Рука Якша осторожно погладила ступеньку.
Господин судья медленно выдохнул. Ему показалось, что его странный гость ласкает лестницу, как живое существо.
- Какое… какое потрясающее мастерство… - вымолвил наконец Якш.
И судья вздохнул с облегчением. "Не станет разбирать! Не станет!"
- Какое… какое невероятное владение формой. Сотворить такое из камня - проще простого, а вот дерево… Капризное, непредсказуемое дерево… то слишком хрупкое, то чересчур твердое, то невыразимо, неожиданно мягкое… какой же точной должна быть рука мастера, каким верным глаз и сколь неколебимым дух, чтобы сотворить все это! Какое счастье, должно быть, жить в одном доме с таким… с такой красотой. Она - как песня, - помолчав, закончил Якш.
Судья только головой покачал в изумлении.
- Я… рад, что вам нравится, - наконец нашелся он.
- И это правильно, - кивнул Якш. - Радоваться - гораздо лучше, чем гордиться. Я так долго не понимал этого: гордился, гордился… а теперь только радуюсь. Вот как сейчас.
Судья не нашелся, что сказать, он только повторил приглашающий жест рукой.
- Для меня будет истинным наслаждением воспользоваться такой невероятной лестницей, - сказал Якш, делая первый шаг.
Судья последовал за ним.
- Кстати, если не секрет, - вдруг спросил судья, - Трамп, сын Уинта, что это означает в переводе с гномского?
Якш вытаращился на него в немом изумлении, а потом ответил:
- Путник. Сын ветра, - промолвил бывший владыка. - Ну, то есть бродяга.
- Ясно, - кивнул судья.
- А откуда… - начал Якш.
- Как я угадал, что это на гномском?
"А ты попробуй не угадать! Кто еще станет восторгаться обыкновенной работой по дереву и свысока, пренебрежительно хаять любую каменную работу, да еще и браться ее переделывать без спросу! Да при этом быть таким низеньким и бородатым крепышом. И таким занудой. Да при этом называть себя звучным иностранным именем. Да если б я в жизни гномского не слышал, и то…"
- Да, - сказал Якш.
"Так как ты угадал? - читалось в его глазах. - Как?"
- Нравится мне ваш язык, - ответил судья. - Жаль только, что учебников хороших днем с огнем не сыщешь, одни разговорники, да и то все больше торговые…
* * *
Якш сидел, удобно устроившись в уютном невысоком кресле напротив господина судьи. Сидел. Молчал. Хорошо ему было.
Замечательный дом у господина судьи. Кресла великолепные, лестница - просто потрясающая, резной столик, что меж креслами, тоже замечательный, отличная работа.
А еще в камине горит огонь, который просто не может быть некрасивым, господин судья ведет неторопливую беседу с гостем, что само по себе очень приятно. Приятно, когда собеседник умный. Умный собеседник - дар Богов.
Дочка господина судьи пришла. Принесла кувшин вина, подогретого, и какие-то закуски. Хорошая девушка, сразу видно. Поклонилась гостю, как у людей водится, что-то молвила и сразу ушла. Стесняется. А раскраснелась-то как. Аж приятно. Сразу моложе себя чувствуешь. Замуж пора красавице. Право слово - пора.
- Замуж пора, - глядя вслед дочери, задумчиво сказал судья. - Убей Бог не пойму - за кого.
- Пусть сама решает, - посоветовал Якш.
- Сама? Девчонка. Что она может решить?
- Может, - убежденно ответил Якш. - Именно сама и может. Мы ведь тоже думали, что женщины ничего не решают. Не могут решать. Их дело - детей рожать, не более. Если бы они и сами так думали - не было бы сейчас гномов.
- Я ведь толком и не слышал эту историю! - оживился судья. - Расскажете? Или это секрет?
- Ну, отчего же секрет? - усмехнулся Якш. И рассказал.
Называться только не стал. Ни к чему господину судье знать, что он принимает у себя бывшего владыку, бывшего короля по людским меркам. Лучше остаться простым гномом. Простым гномом по имени Трамп, попавшим в непростое положение. Тем более что так оно в общем-то и есть. На данный момент он обыкновенный работник, точней несостоявшийся работник, находящийся под следствием по делу о нанесении умышленного вреда городу в целом и своим коллегам в частности. Вот так-то. А владыка Якш остался в прошлом. Далеком-далеком прошлом. А прошлое - не угли камина, нечего его ворошить.
Лучше поболтать о чем постороннем. О мастерстве, например. Удивительное дело, судья вроде бы не должен разбираться в тонкостях обработки камня, в хитростях ковки металла и прочих гномских ремеслах. Да он и не разбирается, конечно, откуда ему? Вот только отчего же он все-все понимает? И ведь на самом деле понимает. Не просто сидит, кивая с умным видом, а вопросы задает, да такие вопросы, из которых сразу видно - не зря слушает, понимает, запоминает, сопоставляет. Откуда он такой умный? И почему ему все-все интересно? И то, и это, и вон то тоже? А вот это, пожалуйста, еще раз и поподробней!
Может, у него гномы в роду были?
Или он просто педант и зануда, каких мало?
А может быть, дело в том, что если ты мастер в своем ремесле, то тебе и все остальные ремесла интересны, сколь бы их ни было, и поговорить с другим мастером равно приятно, о своем ли деле, о чужом ли… а вот если ты бестолочь, то и говорить тебе не о чем, да и жить скучно.
Придя к такому выводу, Якш заговорил с хозяином о законах и судопроизводстве.
* * *
Комендант Петрийского острова, лейтенант олбарийских лучников, Тэд Фицджеральд сидел в караулке и играл в шашки.
По доске плясали солнечные зайчики. Они то и дело перепрыгивали с поля на поле, не соблюдая никаких правил, нарушая очередность ходов, мешая думать. Это ветер раскачивал яблоню за окном, бузил, как подвыпивший гуляка, небрежно, словно монеты, расшвыривая золотые солнечные пятна.
Комендант Петрийского острова Тэд Фицджеральд играл в шашки. Если совсем честно, проигрывал в шашки. Что самое обидное - гному. Пятнадцатую партию подряд проигрывал. И не какому-нибудь юному гению, которому сам Бог велел быть ярким да талантливым, а старому хрычу, одному из тех остолопов, что попробовали еще вначале сбежать и в Петрию потихоньку вернуться.
Правда, более ничего плохого про этих стариков коменданту сказать нечего. То ли напугались они, с тех самых пор и навсегда, то ли и впрямь образумились, а только нет более горячих сторонников всего, что их молодежь затевает, чем эти самые вернувшиеся. Очень даже законопослушные гномы. Самые что ни на есть олбарийские.
Вот только проигрывать все равно обидно. Обидно сознавать, что всю жизнь проковырявшийся в металлах да каменьях гном лучше тебя в тактике да стратегии разбирается. А он еще и трепаться при всем при том умудряется. Болтать изволит. Про пчел, за которыми учится ухаживать, про то, как ульи делаются, и что за штука такая - рой, и что делать, когда он вылетает, а чего ни в коем случае не делать, да какие такие цветы и прочие растения пчелам потребны, и какой им еще уход нужен, и какие эти самые пчелы бывают, и какой мед, и еще что-то… нарочно он, что ли, противника своего забалтывает? Может, и нарочно. С этого хитреца станется.
Солнечный зайчик опять перескочил с клетки на клетку.
Ну вот. И что теперь? Куда ни сходи - все едино. А ведь вначале показалось, что наконец… Предыдущие разы тоже так казалось. Казалось, казалось, пока не переказалось. Эх, да что там… Все равно этот старикан его облапошил. Ишь каким соловьем разливается - и такие его пчелы и сякие… небось, больше самого пчеловода уже о них проведал. Спросить его, что ли, о чем другом? Вдруг собьется и хоть одну партию продует?
- Послушай, Торди, - негромко спросил комендант. - А вот когда вы сбежали тогда… ну когда у вас перед носом ворота рухнули, а потом и все остальное тоже… почему вы тогда вернулись? Вы ведь могли пойти куда угодно…
- Могли, - кивнул гном.
- И ведь вам не хотелось на остров, верно? - подкинул новый вопрос комендант.
- Не хотелось, - вновь кивнул гном. - Правда, еще больше нам не хотелось оставаться со своими… я имею в виду молодежь. Нам страшно не нравилось то, что с ними происходит. Мы считали, что это неправильно, а сделать ничего не могли, нам тогда казалось, что весь мир против нас.
- Ну так и почему вы не ушли?
- Потому что Боги сказали свое слово, - ответил гном. - Мы хотели умереть - они повелели нам жить. А жить - значит исправлять ошибки. Сбежать - значит струсить, ничего не поправить, да и Богов ослушаться. Мы вернулись, чтобы понять. А когда понимаешь - учишься прощать и принимать. Боги хотели, чтоб мы этому научились. Видно, им надоели наши войны с людьми.
- Теперь гномы все чаще поминают человечьего Бога, - заметил комендант.
"Прости, Господи! С этими гномами до чего только не договоришься! "Человечьего Бога!" - Это надо же!"
- Нельзя жить с людьми и не уважать их Бога, - пожал плечами гном, снимая с доски последнюю шашку Фицджеральда. - Я опять выиграл.
* * *
- А ведь у меня есть редчайшая вещь! - судья достал из ящика стола сломанный напополам нож.
- Гномская сталь, - сказал он.
- Наш… - оторопело кивнул Якш. - Сломанный… - добавил он с таким видом, будто его молотом по голове шандарахнули, хорошим таким гномским же молотом.
- Говорят, так почти никогда не бывает, - проговорил судья, протягивая Якшу обломки и вопросительно глядя на него. - Говорят, один такой на дюжину тысяч.
- Строго говоря, такого и вовсе не должно случаться, - пробормотал Якш. - Так. Интересно, какой засранец это делал?
Он вгляделся в хитроумную вязь гномских рун.
- Ага. Винтерхальтер! И ведь хороший же мастер… Что ж это он так? Интересно, в каком году… - Якш еще раз вгляделся в руны и замолчал. Вздохнул.
- Ясно, - наконец сказал он. - У него тогда сын родился.
- Какое счастье, - понимающе кивнул судья. - До ножей ли тут! Немудрено и…
- У него тогда жена умерла, - продолжил Якш.
- Какое горе… - растерянно сказал судья.
- Вот-вот… У нас так это обычно и было. И счастье и горе. Все разом. Вот только не все так тяжко это переносили. Впрочем, сына он растил хорошо. Заботился, как мог. Правда, он недолго прожил. Все за порог торопился. Говорил - жена ждет.
- Жена? - вопросил судья. - А сын?
- Его сына воспитывал один из лучших наших наставников, - ответил Якш. - Именно этот маленький сиротка вырос в того, кто вместе с нашими женщинами спас всех гномов. Именно он пришел к людям и договорился с ними.
Судья с удивлением разглядывал обломки ножа, словно не веря, что они и в самом деле скрывали такую невероятную историю.
* * *
- Напоминаю, о нашем завтрашнем собрании должно узнать как можно больше гномов. Лучше - если все.
- А еще лучше было бы, если б они также узнали и то, зачем мы собираемся…
- Экие вы умные! А вот о людях - ни слова. А между тем неплохо бы и кого из них пригласить. Не то подумают еще, что мы тут заговор какой сочиняем. Мозгами немного пошевелите! Подумайте, на что может быть похоже наше собрание со стороны. Особенно для тех, кто ничего не знает о нас.
- Сам пошевели мозгами! Стоит ли вытаскивать все наши склоки и неурядицы на людской суд? Как бы они не стали хуже к нам относиться!
- Вот-вот. Еще уважать перестанут.
- Ну, если мы и дальше будем "штанами ершей ловить", как люди говорят в таких случаях…
- "Штанами ершей" - скажешь тоже! Думаешь, все так легко?!
- Но владыка обещала!
- Обещала! Она тебе еще и горло перерезать обещала. Не забыл?
- Забудешь тут! Ты мне уже десять раз об этом напомнил.
- Ничего. Она, конечно, немного сурова, но зато…
- Зато на ее стороне - сила, а это - главное!
- Сила? Ее постоянные угрозы говорят скорей о слабости, чем о силе. Якш никому не угрожал.
- Он не угрожал. Он делал.
- Вот-вот, а она только угрожает. Когда-нибудь даже самые твердолобые поймут… А эти ее прогулочки под руку с комендантом… Старичье уже, Боги ведают, что болтает!
- Бог. У нас теперь один Бог.
- Простите, уважаемые собратья. Сбился.
Серая тень тихо отделилась от стены и свернула за угол. Услышанного было достаточно. За информацию всегда хорошо платят. Всегда. Вот только… кому ее продать тут, наверху?!