– Логично, – еще раз перечитав короткий текст, одобрил предложение напарника тролль и заскрипел ручкой, записывая решение. Почему-то из всей компании именно у Хагорсона оказался самый красивый и четкий почерк. Янка же, переученная левша, писала, что называется, как курица лапой.
И все было бы хорошо, если бы не глас с неба, то есть замечание Гада, прозвучавшее над головами изобретателей.
– Увы, пророчество подразумевает необходимость личной прогулки по лесу для девы.
– Значит, берем твой вариант, Хаг, – разочарованно констатировал Лис и, дотянувшись, перечеркнул запись о полете. Тролль хмыкнул и бисерным почерком принялся излагать свою методу конвоирования объекта.
Янка же заглянула в следующую желтую карточку и озадаченно вчиталась, после чего обреченно вздохнула:
– И чего этих дев невинных вечно к черту на рога несет?
– Опять лес? – заинтересовался дракончик.
– Не-а, горы, – скривилась блюстительница и зачитала:
Деве невинной, в горах заплутавшей,
Семеро в доме окажут приют.
Будет считаться она запропавшей,
Пока семь друзей ее честь берегут.
В час предназначенный встретится дева
С тем, кто блистающий меч обнажит,
Трона лишится тьмы королева.
Свет Белозерье тогда озарит!
– И чего хотят от блюстителей? Брома в выпивку семерым горнякам, чтобы они на честь девы не покушались? – крякнул тролль.
Закончив с чистописанием, он пару раз перечитал пророчество и почесал затылок. Машьелис хихикнул и перевернул лист, чтобы изучить информацию по фигурам пророчества и его ключевым точкам. Как оказалось, брома в выпивку горнякам кто-то плеснул и без блюстителей, ибо опасность лишиться чести деве не грозила, а вот честь отконвоировать ее к семерым, а потом доставить туда же "обнажателя меча" и организовать его встречу с девой принадлежала блюстителям.
Третье пророчество снова оказалось о деве и о походе к некому озеру, где ее ждала судьба. Похоже, декан решил малость поиздеваться над Янкиной тройкой и подкинул им несколько внешне однотипных заданий. Но с какой целью? Над этим блюстителям следовало поломать голову. То ли задания и в самом деле были типовыми, но решать их надлежало тремя разными способами, то ли все три карточки лишь на первый взгляд походили друг на друга и следовало поднапрячь извилины, выявляя разницу и изобретая методы реализации пророчеств. Лис почесал нос, решительно сгреб себе все три карточки, как с решенным заданием, так и новые, и принялся сличать. До конца занятия троица, применяя синтез методов мозгового штурма и научного тыка, изобрела-таки еще пару ответов для спасения дев и судеб миров, а Хаг зафиксировал их на листе.
После колокола, когда народ с перекрученными задачками мозгами устремился на выход, декан обратился к Янкиной тройке в традиционно мюллеровском ключе: "А вас, Штирлиц, я попрошу остаться".
Понятное дело, студенты остались и удостоились одобрения декана. Тот уже откуда-то знал об успешном завершении ритуала у са-орои и добровольно-принудительном осчастливливании старшего Лаэрона. Докладывать о подробностях не пришлось. Зато Гад проинформировал блюстителей о ходе подготовки большой ловушки для Собирателя.
По всему Дрейгальту разнеслась весть о Дне открытых врат и экскурсии в Сад Игиды, намеченной на седьмой день текущей циклады. За это время шалый от счастья мастер Айриэльд обещал окончательно восстановить свои силы, привести душу в состояние высшей гармонии и сварганить выдающуюся иллюзию, неотличимую от реальности. Давать Собирателю время на изобретение новых козней в АПП не желали.
От Янки, Хага и Лиса в общем-то ничего и не требовалось. Ничего, кроме присутствия на первом этапе экскурсии в качестве зрителей. Раз уж ребят зачислили в блюстители злополучного пророчества, то декан не решился отстранять их от дел. Чревато! Зато в экскурсоводы для дополнительной страховки записались сам Гадерикалинерос и ректор Шаортан. Еще раз повелев быть осмотрительными, не лезть ни в какие опасные дырки и никуда из академии без его ведома не отлучаться, даже если ворота будут стоять нараспашку, а перед ними на площади ковром рассыплют золотые монетки, дэор отпустил напарников на физкультуру.
В корпус пришлось нестись чуть ли не бегом. А потом вдоволь поноситься на новой полосе препятствий, сотворенной фантазией мастера Леоры. Почему не Теобаля? Потому что на такие коварные ловушки, замаскированные под абсолютно невинные с виду испытания, благородный эльф был не способен. Вот и отдал оборудование спортплощадок на откуп любимой супруге. Что оставалось бедным студентам? Только пыхтеть, терпеть и ждать, когда сладкая парочка педагогов решит обзавестись потомством и изобретательная горгона уйдет в декрет.
С физкультуры Янка выползала в одиночестве. Бедные напарники остались на оружейный факультатив. На первом курсе, щадя неопытных ребят, эти занятия разносились в сетке расписания по разным дням, теперь же, на втором курсе, их специально ставили вместе, тренируя еще и выносливость блюстителей.
Поэтому в корпус пророков девушка шла в одиночестве. Без особой охоты, но с чувством насущной необходимости обсудить неприятный вопрос.
Мастер Сейата Фэро не бездельничал в ожидании единственной ученицы, посещающей факультатив. В списке привычек учителей академии лень и склонность к безделью вообще не значились. Объяснялось ли это воздействием великого древа Игидрейгсиль или мастерством ректора Шаортан в подборе кадров – сложно сказать. Да и важен был результат, а не его причины.
Словом, мастер-предсказатель тихо скрипел ручкой и зубами, проверяя стопу работ четверокурсников-прорицателей, морщился и закатывал глаза. Учителем Сейата в целом был терпеливым, вот только неучей, городивших невесть что в любимых прорицаниях, сильно не одобрял и жестоко карал отработками. Нет, вовсе не мытьем лестниц и плит, предпочитаемым дракессой – ревнительницей чистоты АПП, а написанием дополнительных самостоятельных работ. В зависимости от степени "ложности и небрежности пророчества", представленного мастеру к рассмотрению, нерадивый студент мог заработать эссе, сочинение или даже многостраничный реферат на заданную тему. Сейчас же бедняга Сейата, проверявший стопу студенческих творений, кривился так, словно мучился флюсом.
– Ясного дня, мастер, – поздоровалась Яна, привычно занимая место за столом напротив педагога. – Чем вы расстроены?
После истории с помолвкой отношения между преподавателем и студенткой-спасительницей перешли в разряд почти дружеских. Субординацию они сохраняли, но чисто формально. Все-таки побыть женихом и невестой, пусть даже недолго, – что-то да значит.
– Читаю погодные пророчества. Четвертый курс, – пожаловался Сейата. – А городят такое, что и первокурснику стыдно. Казалось бы, чего проще – погодное пророчество! Неужели, если не смогли правильно провести ритуал прорицания, сложно применить логику? Осенний сезон в АПП никогда не сопровождается резким похолоданием и уж тем более бурями. Пять студентов с курса напророчили катастрофы! Отмечали они, что ли, вчера что-то? И ладно бы Римус, Брайсири и Потреж, но Циреция! Не ожидал! – Обманутый в лучших чувствах мастер еще раз поморщился и заключил, придумав первую кару халтурщикам: – В первый день новой циклады раздам, пусть пишут объяснения к толкованию своих несбывшихся катастроф!
Янке оставалось только молча посочувствовать набедокурившим беднягам. Просить за них все равно было бесполезно. Если Сейата решил, то упрется рогами и сделает. Оттолкнув на край стола пачку с работами, мастер потянулся до хруста и вытащил из кармана тяжело звякнувший, хоть и невеликий с виду бархатный мешочек.
– Здесь шестьсот пятьдесят монет, как и обещал. Отдашь своему напарнику, – объявил Фэро с явным удовольствием от успешного освобождения от угрозы матримониального плена.
Девушка взяла обещанную плату и удивленно выпалила:
– Ой, тяжелый, а с виду такой маленький.
– Мешочек – артефакт Игиды. Вес и объем снижаются в пропорции один к двадцати пяти, – объяснил мастер, дождался, пока Яна уберет вознаграждение в сумку и собрался начать занятие. Но осекся на полуслове, прищурившись, осмотрел ученицу и в свою очередь удивился: – Ты-то что хмуришься? Устала?
– Это само собой, – теперь уже откровенно вздохнула девушка и покаялась, глядя на свои руки, лежащие на столешнице: – Я сегодня мастера Брэдока приговорила, сама не поняла как. Никакого жеста из тех, которые мы изучили, не использовала.
– Рассказывай поподробнее, – озаботился мастер и пересел на стул, соседний с Янкиным. Он совсем не сердился, слишком хорошо успел узнать честную и справедливую девушку, чтобы поверить, что она ни за что ни про что заколдовала преподавателя.
– У нас было практическое занятие, – начала студентка подробный пересказ происшествия. Когда закончила, Сейата попросил, протягивая ей ручку:
– Продемонстрируй расположение пальцев при наложении приговора.
– Вот так, – Яна зажала инструмент в кулак и немного оттопырила большой палец.
Учитель оглядел конечность девушки, покрутил ее в горячих – у демонов температура тела куда выше людской – ладонях и признал:
– Твой приговор был случайностью. Ты права, пальцы не находились в позиции приговора, роль направляющей для энергии сыграли концы палочки. Только поэтому озвученное восклицание обрело силу приговора. К твоему счастью, оно было расценено Высшими Силами как оправданное и справедливое.
– А-а-а, так это из-за палочки, – облегченно выдохнула землянка, очень переживавшая, как бы совершенно случайно не начать приговаривать направо и налево. – Спасибо, мастер!
– Пожалуйста! И впредь будь осторожна со словами, коль держишь в руках магические предметы.
– Обязательно, – пообещала Яна, заново переживая накрывший ее с головой ужас, когда щупленький Брэдок стал "приподниматься и шмякаться".
– Теперь давай повторим основные позиции для приговоров, – предложил мастер, и студентка, напуганная недавней случайной практикой, с небывалым энтузиазмом включилась в занятие.
Так что почти два часа, отведенных на факультатив, промелькнули быстро. А что пальцы после этого болели, ничего не поделаешь. До следующего занятия заживут, или, если мазью намазать, еще быстрее восстановятся!
Отработав с Янкой полтора десятка позиций распальцовки, Сейата снова поскучнел и вернулся к каким-то мрачным мыслям.
– Опять про своих пророков вспомнили? – сочувственно предположила девушка.
– Нет, теперь о маме, – уныло пожаловался мастер и почесал волосы над левым рогом. – После того как исчезла лилия в пруду, она не дает мне покоя намеками. Единственный сын, надежда рода…
– Может, ей еще ребеночка завести? Она вроде молодая, здоровая, – наивно ляпнула Яна.
– Мама вдова, – рассеянно пояснил Сейата.
– Ой, простите, – испугалась, что затронула болезненную тему, девушка.
– Уже лет двести. До того лет триста их брак с отцом был лишь видимостью, – криво улыбнулся демон, давно переставший переживать.
– Нельзя ли ей еще разок замуж выйти? Вы же умеете гадать и в зазеркалье видеть суженых. Со мной из-за сбитого заклинания не получилось, но ведь умеете, – заботливо предложила землянка, припомнив обстоятельства своего случайного членства в клубе демонических невест.
– Хм, подыскать матушке нового мужа, – заинтригованный оригинальной идеей, протянул Фэро, приободрившись. Заискрились глаза, кажется, даже между аккуратных рожек в волосах и на когтях пальцев просверкнул пяток искорок. – Почему бы и нет!
Мастер потер руки и объявил:
– Спасибо за подсказку, Яна!
– Всегда пожалуйста, – улыбнулась в ответ девушка.
Кажется, мастера Сейата ждал ритуал с зеркалом, а настырную леди Фэро в недалеком будущем новый брак. Почему-то Донская была совершенно уверена: мастер постарается с лихвой отплатить ретивой родительнице, устраивая ее судьбу с не меньшим, а то и большим рвением, нежели то, какое проявила она, пытаясь вызнать у "сы́ночки" природу появления лилий в родовом пруду.
С занятий Яна уходила успокоенная и почти умиротворенная. Даже совесть перестала глодать девушку. Теперь Донская переживала исключительно потому, что очень хотела ужинать. Этой беде мог помочь только мастер Вархимарх, царствующий на раздаче в столовой. Туда-то девушка и направилась. Почему-то душевные терзания будили аппетит не меньший, чем физические нагрузки, а сегодня организм получил, что называется, двойной удар: физкультура и переживания из-за приговора пробудили в Янке неукротимую жажду хлеба насущного, а еще мяса, салатиков, киселя, пирожков и тому подобного.
Так что к своему столу девушка один за другим отнесла сразу два подноса. (На первый не влезли блюдечко с пирожным и кувшин с морсом.) К счастью, в полупустой столовой остроумцев, гораздых поиздеваться над обжорой, не нашлось. Немногие припоздавшие и приползшие с факультативов студенты, обретавшиеся в столовой, сами лопали в три горла. До Янки им не было никакого дела. Силаторх лишь радовался отменному аппетиту ребят!
Там за тарелками девушку и нашел мастер Айриэльд. Был он светло благостен и подчеркнуто серьезен. Как такое сочеталось в эльфе, сказать сложно, но выглядело, как всегда, гармонично.
Мужчина вежливо уточнил:
– Не возражаешь?
И после растерянного кивка присел за стол рядом с Яной. Едва заметно пошевелил пальцами – девушка узнала жест установки эльфийского купола тишины – гаранта конфиденциальности разговора в любой толпе. Айриэльд что-то поискал на лице студентки, нашел и мелодично промолвил:
– Мы, эльфы, издавна полагались на покровительство и защиту Великого Древа и не привыкли бороться с судьбой, какой бы несчастливой она ни была. Мы принимаем все, как должное. В юности я лишь единожды пошел против воли Первого Древа и жестоко поплатился за это, соблазнившись призраком счастья. Принимая меру своей боли как плату за гордыню, я позабыл о том, что расплачиваюсь не один. Я безмерно благодарен вашей команде за то, что помогли мне все изменить.
– Скажите спасибо Стефалю, – смущенно потупилась девушка под исполненным признательности взглядом синеокого красавца. Вроде уже и переболела, а все равно что-то внутри ёкало.
– Я знаю сына, он чудесный мальчик, но слишком мягкий. Без вашей помощи и подсказки он не сделал бы ничего, лишь мучился бы виной и надеялся, – грустно констатировал Айриэльд.
– Тогда благодарите декана Гада, разрешившего нам попробовать, – перевела стрелки Янка. – И вообще, вы зря так о Стефале! Он стойкий и решительный, когда надо, иначе не смог бы быть старостой. Мы лишь немного поддержали его, он все сам сделал!
Кажется, других слов Лаэрон-старший от девушки и не ждал. Он лишь еще раз склонил голову в коротком поклоне и поведал:
– Великое Древо решило, и я, Говорящий, согласен с его волей, отныне вы всегда будете желанными гостями не только в Лесу Эльвидара – моя Ильрияль рада принять вас в нашем доме, – но и в любом лесу Дивного Народа. Древо одарило титулом Друга Леса каждого из вас.
– Спасибо, конечно, а почему вы мне это говорите, а не всей команде? – растерялась Янка.
– Я уже говорил с ними и передал волю Древа. Сын упомянул, что именно ты предложила отыскать мою потерянную невесту. – Синие глаза пригвоздили землянку к месту. Оставалось только отпираться и мямлить, дескать, все вместе решили.
– Какой награды ты пожелаешь? – Мастер столь твердо оборвал вялый ручеек оправданий, что даже Яна, не очень-то разбиравшаяся в расоведении и обычаях эльфов, поняла: не отступит, не забудет, заставит высказаться. Наверное, это намерение Айриэльда как-то вязалось с понятием "долга жизнечести" – именно так перевел эльфийский термин универсальный лингвистический ретранслятор академии на уроках Быстрого Ветра.
– Так вы уже для АПП все делаете, – растерянно попыталась найти повод избежать эльфийской благодарности Донская, намекая на предстоящее творение иллюзии Сада Игиды для ловушки на загадочного Собирателя.
– Это два разных долга, – мигом отмел возражения эльф и, впившись в девушку ожидающим взглядом, посоветовал: – Не унижай меня пренебрежением.
– Ох… – окончательно смешалась девушка и опустила взгляд в тарелку, на донышке которой остывали последние ломтики поджаренного до хруста овоща аппетитно оранжевого цвета. И, будто с разбегу ухнув в ледяную воду, выпалила пришедшую в голову идею: – Мастер Айриэльд, а у эльфов есть способ борьбы с бесплодием, действующий на людских женщин?
Мастер просканировал собеседницу каким-то расфокусированным взглядом и осторожно, если не сказать сконфуженно, отметил:
– Ты совершенно здорова, Яна.
– Это для мамы, – покусав губу, призналась девушка. – Они с папой после моего рождения еще ребеночка хотели, но с мамой что-то не так. Какая именно болячка, врачи понять не могут, лекарствами пичкали, а толку нет. Она у меня еще не старая, могла бы родить. Я про знаки Игиды думала поначалу, но их применять для лечения мастер Лесариус не рекомендовал, да и не уверена я, что у меня сейчас получится, а время уходит…
– Я понял тебя. Благородная цель, – раздумчиво согласился Айриэльд. – Такое средство есть. Плод Жизни, сорванный с ветви Великого Древа, врачует все недуги того, кому дарован. Раса больного не имеет значения. Я принесу тебе плод!
"Это семена-крылатки, что ли, сгрызть надо?" – озадаченно заморгала девушка, припоминая, какие именно плоды растут на кленах. Нет, маленькая Янка, как и любой ребенок, пробовала на зуб практически все, что растет, однако даже не представляла, как ей уговорить свою здравомыслящую маму проглотить такой "плод". На нем же не написано, что он целительный и иномирный.
Будто поняв затруднения девушки, прекрасный эльф усмехнулся совершенно по-мальчишечьи и, подмигнув, пояснил:
– Плод Жизни принимает вид того плода, какой более всего хочет отведать тот, для кого он предназначен.
– О-о-о, – только и осталось выдохнуть Яне. – Спасибо большущее!
Айриэльд лишь улыбнулся краешком губ и качнул головой.
– Тебе спасибо за все.
– Как ваша невеста себя чувствует? – заботливо поинтересовалась девушка.
– С ней все будет хорошо. Сейчас обживается в академии, в нашем доме, ей сложно общаться с кем-то, кроме меня, заново привыкает к речи, – помедлив, все-таки немного приоткрылся перед спасительницей эльф. – Немного погодя познакомлю ее с сыном. Ильрияль пока нельзя даже ненадолго заглядывать в Великий Лес. Рискует вновь слиться с ним сознанием и потерять себя.
Как это потеряться в лесу не физически, а метафизически, Янка не только не представляла, а и не хотела представлять. Жуть брала. Это же только подумать, что ты уже не ты, а растворена, как крупинка соли в банке с водой. Попробуй, соберись заново. Поежившись, девушка вздохнула:
– Хорошо, что вы смогли ее дозваться!
– Хорошо, – искренне согласился эльф и закончил разговор, жестом снимая купол тишины.
Лезть в душу и выяснять подробности собеседница не стремилась, потому вежливо попрощалась, сдала грязную посуду и пошла в общежитие.