- Таак! - задумчиво произнес Вересков. - Если женщина звонит по телефону, пусть даже своему бывшему любовнику, и желает из вежливости поинтересоваться, как у него дела, то он, соответственно, из той же самой вежливости поинтересуется о ее делах тоже! И на это у них, по меньшей мере, уйдет хотя бы пять - семь минут, но никак не две! Следовательно, за эти две минуты Голубев мог сказать ей, что разговор не телефонный и предложить где - нибудь встретиться. Либо за то же время, вполне культурно послать ее к черту. Но так как Алексей Витальевич, по рассказам сослуживцев, был человеком вполне вежливым, вторая версия претендует на сомнительность. Так что, придется тебе, Владислав, катить назад в Самару и вытряхивать из этой Алины все внутренности! Я подозреваю, что Голубев вполне мог договориться с ней о встрече на вечер после фуршета. И не забудь на всякий случай, прихватить с собой те чужие пальчики, которые были обнаружены в машине Голубева помимо Косовой и Кружилиной. Как знать, может, они как раз и принадлежат этой самой Алине Петрунько!
По привычке, поставив на самарской версии знак вопроса в своем блокноте, подполковник обратился к лейтенанту Свиридову.
- Егор, а что там у Шаталова, никаких новостей?
- Нет, Андрей Олегович, личная служба безопасности Голубева
ничего не нарыла ни по каким версиям. Шаталов сказал, что по их сведениям пыльному ветру на Голубева дуть было абсолютно неоткуда. Что же касается остальных, - крыши, а также проверяющих и контролирующих структур, то они были более чем довольны работой "Химпласта", под руководством Алексея Витальевича Голубева, который всегда своевременно подбрасывал в их кормушку лакомые кусочки.
….Итак, пока оперативникам оставалось направить все свои усилия на поиски мотивов убийства, связанных с личной жизнью Голубева, или на непредсказуемую случайность его смерти.
На очередной повестке дня стояла кандидатура Анны Сергеевны Голубевой, при наблюдении за которой было установлено, что во вторник вечером ей нанес визит Государев Юрий Платонович, и пробыл у нее около трех часов. Визит первого зама, у которого не было алиби, к вдове убитого, которую он любил много лет подряд, насторожил оперативников, но каково же было их удивление, когда на следующий день у метро Кузнецкий Мост Анна Сергеевна встретилась с высоким импозантным седоватым мужчиной. Причем, в первый момент Юра Боженов, который вел наблюдение, "ничего такого" про встретившихся не подумал. Ему даже пришло в голову, что Анна Сергеевна, возможно, решила повидаться с каким-то родственником, или другом семьи. Но в этот момент мужчина нежно поцеловал ее в щеку и обнял за плечи так, как обнимает только жутко соскучившийся любовник, а потом, придерживая за талию, повел к своей машине, которую припарковал на стоянке.
Личность встречавшегося с вдовой Голубева была установлена на следующий день, после чего Юра Боженов созвонился с Анной Сергеевной и отправился к ней домой, чтобы задать ряд вопросов.
Сначала Юра расспросил Голубеву о Государеве, и Анна Сергеевна охотно рассказала о его визите к ней.
- Анна Сергеевна, извините, что я об этом спрашиваю, но речь идет об убийстве, и не кого-нибудь, а вашего мужа. Это правда, что Юрий Платонович любит Вас уже много лет подряд?
Анна Сергеевна удивленно взглянула на лейтенанта.
- Вы, что, думаете, Юра…
- Вы не ответили на вопрос, Анна Сергеевна.
- Я отвечу. Да! Но только Юра никогда бы этого не сделал!
- Возможно! Но ведь такое случается, и в интересах следствия мы не можем это исключить, а потому, должны тщательно все проверить.
- Я понимаю, но Юра! Он такой человек, что если даже мы и были бы с ним близки при жизни Алеши, никогда не решился бы на такое. Конечно, случаи бывают разные, но и люди ведь тоже разные, а Юра, - он из таких, которые не способны на подобное ни при каких обстоятельствах! И потом, я никогда не подавала ему ни единой надежды на близость. Я просто снисходительно относилась к его чувствам из уважения к нему, вот и все!
- То есть, вы лично отвергаете версию убийства с его стороны?
- Абсолютно!
- Спасибо за откровенность, Анна Сергеевна, и еще раз извините. А с кем Вы встречались во вторник у Кузнецкого моста?
Анна Сергеевна вздрогнула от такого неожиданного вопроса, и к ее лицу прилила краска.
- Вы и об этом знаете?
- Простите, но приходится знать. Убийство же!
Анна Сергеевна ухмыльнулась.
- Значит, вы будете теперь следить за каждым моим шагом, и подозревать всех знакомых? И вообще, у вас, что есть право вмешиваться в мою личную жизнь?
- У нас есть право вмешиваться в личную жизнь убитого, а Вы, Анна Сергеевна, его жена! Я понимаю, что Вам это неприятно, но следствие зашло в тупик. Мы и так принялись за эту сторону расследования в последнюю очередь.
- Принялись бы вы, если б я не позвонила Славе, и не поехала бы к нему на встречу! - с раздражением подумала Анна Сергеевна. - Да вы вообще никогда не узнали бы о его существовании!
- Анна Сергеевна, я же сказал, что понимаю, как Вам неприятно…
Да, ей было неприятно! Очень неприятно! Ведь перед ней сидел совершенно посторонний молодой человек, который упорно пытался заставить ее, не молоденькую уже женщину, вывернуть перед ним наизнанку свое грязное белье!
- Этот человек также как и Государев, не имеет никакого отношения к убийству моего мужа! Ваше следствие зашло в тупик, и вы, по - моему, направляете его снова туда же! - раздраженно ответила Анна Сергеевна.
- Значит, Вы не хотите разговаривать об этом человеке?
- Представьте себе, совершенно не желаю!
- Ну, что ж, тогда я сам поеду сейчас в поликлинику к хирургу Абрамову Вячеславу Константиновичу и выясню у него все, что мне необходимо в интересах проводимого следствия.
- Да, Вы что?! Вы… сошли с ума! - возмущенно воскликнула Анна Сергеевна. - Я совершенно не желаю вмешивать его во все это! У него персонал, семья, наконец! И вообще, зачем ему все это нужно?!
- Он ваш любовник, Анна Сергеевна?
- Да! Если Вам так хочется припереть меня к стенке!
- И давно?
- Уже три года!
- Значит, возникает версия, что у него тоже могли быть мотивы к убийству Вашего мужа.
- Не было у него никаких мотивов! Мы просто встречались с ним без всяких планов на будущее! Он не собирался уходить от жены, и я от Алеши тоже.
- Тем не менее, это только Ваше предположение!
- Что…Что значит мое предположение?! Я, что во всем этом не участвовала, и не знаю о наших личных с ним намерениях?
- А представьте такую схему, Анна Сергеевна. - И Юра Боженов, усевшись поудобней в кресле, закинул ногу на ногу.
- И уверяю Вас, что в нашей криминальной практике уже не раз случалось нечто подобное. - Многие небогатые любовники богатых жен фирмачей, пытались избавиться от этих самых фирмачей, а потом через влюбленных в них жен, завладеть их фирмами.
- Господи! Какое омерзительное предположение!
- Согласен! Именно омерзительное, но имеющее место в жизни, а в данном случае претендующее на существование, и потому, Анна Сергеевна, нам ничего не остается, как проверить алиби Абрамова на момент убийства. Вы не волнуйтесь, я обещаю, что это будет сделано сугубо конфиденциально, то есть ни семья, ни сослуживцы Абрамова ни в коем случае об этом не узнают!
И тут Анна Сергеевна даже вскочила с кресла, обрадовавшись.
- У него есть алиби! - воскликнула она.
- Он, что был с Вами в тот вечер?
- Нет, напротив, его вообще не было в Москве. Они с женой ездили в Питер на свадьбу его племянницы, - дочери старшей сестры Вячеслава Константиновича, Ларисы. Они уехали за день до убийства Алеши, а вернулись на следующий день после него.
- Вот, видите, а Вы волновались. Раз такое дело, то теперь остается только связаться с сестрой Абрамова и уточнить это.
- Что, значит уточнить? Вы что, мне не верите?
- Верю! Но в отделе убийств опираются не на слова, а на факты их подтверждения.
- А если Лариса поинтересуется, почему ее об этом спрашивают, вы ответите, что его подозревают в убийстве?
- Конечно, нет!
- Ну, тогда вот! - и Анна Сергеевна, покопавшись в своей записной книжке, открыла страничку, на которой был записан номер телефона Ларисы.
- Можете ей позвонить, прямо от меня. - Предложила она Юре.
- Это хорошая идея! - согласился он, и взял в руки телефон, который услужливо протянула ему Анна Сергеевна.
ГЛАВА 17
Алина Петрунько с девяти лет жила с отцом. Мама умерла от лейкемии скоропостижно, убралась, можно сказать, за два месяца. Через год с небольшим после ее смерти, отец намекнул дочери о том, что не прочь снова жениться, на что Алина жестко ответила. - Женишься, я из дома уйду!
Игорь Борисович загрустил от такого заявления, но перечить дочери пока не стал. Подумал, что с женитьбой надо повременить. Видно после смерти Веры прошло еще слишком мало времени, - сказал себе он. - А его Алиночка девочка ранимая, сирота. Конечно! Разве может отец заменить ей маму! - и Игорь Борисович, продолжая тайно встречаться с Надюшей, молодой краснощекой горничной, работающей у него в гостинице, жениться не спешил. Надюша же нажимала, ибо она оказалась женщиной разведенной, да к тому же оставшейся без жилплощади, из которой ее, лимитчицу, с треском выкинули обрадовавшиеся разводу сына родители. Надюша жила теперь очень скромно. Ведь на те скудные гроши, которые она получала работая горничной, - через сутки, на третьи, и по совместительству, уборщицей в соседнем интернате, нужно было питаться, одеваться, да к тому же платить за комнату, которую она снимала в коммунальной квартире.
Спустя еще год, Игорь Борисович, следуя нажиму Надюши, все же привел новую хозяйку в квартиру. Однако больше четырех месяцев Надюша в ней не прожила. Алина, не стесняясь, просто издевалась над ней! Она не здоровалась с ней, не разговаривала и вела себя так, словно жизнь ее новоиспеченной мачехи совсем ее не касалась. К Надюшиной, заботливо приготовленной еде, Алина не прикасалась. Она демонстративно готовила себе яичницу или жарила картошку, а иногда даже пекла блинчики, которые у нее хорошо получались. Скандалы, которые следовали за этим со стороны отца, заставляли девочку озлобляться на Надю еще больше. И та, в конце концов, не выдержала! Она снова ушла в свою съемную коммуналку, благо к тому времени комната все еще пустовала. Надя ушла и лишила Игоря Борисовича женской ласки. Он же, погоревав немного, завел себе очередную пассию, теперь уже замужнюю лифтершу Наташу. Благо, в гостинице работало много хорошеньких женщин, которые не прочь были закрутить роман с овдовевшим симпатичным администратором. Да и Алина была довольна, что отец не предпринимает очередных попыток к обустройству своей судьбы. Она, правда, и сама не могла дать себе отчета, что руководило ей и рождало внутри такой мощный протест против отцовской женитьбы. Ведь Алина, положа руку на сердце, не могла признаться себе, что безумно любила маму, и теперь это является главенствующей причиной такого ее поведения. Нет! Здесь было что-то другое. Возможно нетерпимость к постороннему человеку, нежелание смириться с совместным существованием рядом с ним, и, как следствие, признание определенных перемен, связанных с обычным укладом жизни, который Алину вполне устраивал. Возможно, ей руководила и ревность. Ведь Игорь Борисович искренне любил дочь, и по - своему баловал. Как знать, может, Алина подспудно ощущала, что часть этой отцовской любви и баловства моментально перекинется на другую половину его обожания, а возможно, и большая часть! Одним словом, Алина не желала ничем нажитым в семье делиться с "этими всякими", - ни своими привычными житейскими устоями, ни любовью отца, а став постарше поняла также, что не желает делиться с ними ни квартирой, ни деньгами, которые зарабатывал Игорь Борисович. Так и жил потом овдовевший Петрунько вдвоем с дочкой. Алина выросла, поступила в местное педагогическое училище, а после его окончания устроилась работать учительницей в начальные классы, где продержалась почти пять лет. А потом ей это надоело. Денег платили мало, да к тому же на Алину посматривали свысока преподаватели с высшим образованием, и она невольно стала задумываться о дальнейшей учебе. Алина грезила Москвой, ее манящими перспективами! Она мечтала учиться в каком-нибудь московском институте, а главное, почему-то думала, что попав в столицу, обязательно встретит там прекрасного рыцаря. - А что! - рассуждала она, поглядывая на свою хорошенькую мордашку в зеркало. - С такой внешностью как у меня, пара пустяков подцепить себе какого-нибудь крутого мужичка. Ей казалось, что именно ее, красавицу Алину Петрунько, в столице на каждом углу будут поджидать крутые московские бизнесмены, которые в свое время умело расправили плечи на перестроечных столичных просторах, и которых там теперь просто пруд пруди! Но, увы, в ближайшее время с такой зарплатой она не могла себе позволить вырваться из Самары! Отец предложил ей уйти из школы и перейти на работу в гостиницу, где на должности администратора она стала бы получать в два раза больше.
- Поработаешь, чуть оперишься, и лети потом куда захочешь! - сказал он ей.
Она проработала в гостинице уже около двух лет, когда в Самаре появился филиал "Химпласта", а в одном из люксовских гостиничных номеров их гостиницы, постоянный богатый клиент, - Алексей Витальевич Голубев. Приезжая в заранее забронированный номер, он обычно заходил в гостиницу, и если в это время была ее смена, мило ей улыбался, и обязательно что-нибудь дарил. То коробку конфет, то цветы, то хорошее вино, а однажды даже плюшевого медвежонка.
- Вот тебе, Алиночка, сувенир из Германии, - ласково сказал он, и вытащил из своей дорожной сумки бурого, пушистого и необыкновенно мягкого, как разогретый пластилин, медвежонка.
- Спасибо! - сказала тогда Алина, и почему-то покраснела.
Алексей Витальевич заметил это и мельком на нее взглянул, а через несколько дней пригласил к себе в номер выпить вина. На следующий день после этого он попросил ее прокатиться с ним по городу на арендованной машине в качестве местного гида.
- Я ведь еще ни разу не видел город по настоящему! - сказал он, - и кроме района, где находится теперь мое предприятие, ничего не знаю.
Вечером они снова уединились с Алиной в его номере, снова выпили вина, а потом она осталась у него на ночь.
Алина сразу сделала ставку на московского босса "Химпласта". - Вот она первая ласточка, а вернее моя единственная синица в руке! - сказала себе Алина. Она старалась быть хорошей любовницей, и ей это удавалось, особенно в первое время. Голубев же, дарил ей прекрасные подарки, водил в рестораны, иногда просто давал денег, чтобы она сама себе что-нибудь купила. Алине все это, конечно, нравилось, но была у нее одна заветная мечта. - Склонить любовника к тому, чтобы он купил ей в Москве однокомнатную квартиру! Ну, если уж не в самой Москве, так в ближнем подмосковье, это ничего! Она смогла бы добираться до столицы на пригородной электричке.
Алина начала проводить свою политику издалека. Сначала она, между прочим, сказала любовнику, что хочет пойти в институт, в какой - нибудь, вечерний или заочный, все равно.
- Правильно, тебе обязательно надо учиться! - поддержал ее Алексей Витальевич. И тут же предложил ей устроиться на работу в "Химпласт".
- Ты на какой факультет планируешь поступать? - спросил он.
- Не знаю! - ответила Алина. - Скорей всего на экономический.
- Ну, тогда и устроим тебя в экономический отдел, так сказать, для стажировки!
Работала Алина слабо. Ответственных дел ей не поручали, из-за отсутствия опыта, да и самой ей не особенно хотелось заниматься этой самой экономикой. Однако начальница, - Валентина Сергеевна всегда помнила, что Алина Петрунько рекомендована к ней в отдел самим Дружининым, а потому к ее безынициативности относилась вполне сносно.
И вот однажды зимой, когда в Самару приехал Алексей Витальевич, Алина, наконец, заявила ему, что хотела бы поступить в столичный ВУЗ.
- Зачем? - удивился Голубев. - Как ты собираешься мотаться туда на сессии? На сколько я помню, с общежитиями в институтах всегда было сложно, еще с советских времен.
И когда Алина, опустив глаза, заикнулась о квартире, настроение у ее любовника явно испортилось.
- Я подумаю, - пообещал он.
Однако в следующий приезд, встретившись с Алиной, про квартиру он не заговаривал, так, словно совсем забыл о этой главной просьбе своей молодой любовницы.
ГЛАВА 18
Серафима вытащила телефон, зажужжавший у нее в кармане толстовки.
- Алло! Привет, Серафим!
- Чем занимаешься? Наверное только что встала? - спросил он, представив свою любимую, сидящую на кровати в сиреневой пижаме.
- Угу! Только что.
- Соня!
- Имею право, воскресенье же!
- Ладно, имеешь! Но, надеюсь, наши планы от этого не изменятся.
- Конечно, нет! Встретимся, как договорились.
- Ну, тогда пока!
- До скорого!
И Серафима, положив телефон на журнальный столик, направилась в ванную.
Всю предыдущую неделю она много работала в своей юридической конторе, задерживаясь до десяти, а то и до одиннадцати вечера, чтобы привести все дела в порядок и в полном объеме передать их своей преемнице. Руководство конторы не препятствовало ее скорому уходу, понимая, что этого требуют обстоятельства, но дела есть дела, и Серафима, будучи излишне прилежной и обязательной, сама решила все довести до конца. Вчерашняя суббота была завершающей, и она просидела в конторе до половины двенадцатого, а дома появилась и вовсе около часа ночи. Сегодня же, с легким сердцем, она отдыхала от этих самых дел и долго отсыпалась.
Когда она вошла на кухню, мама уже позавтракала и принялась варить ей кофе.
- Симочка, ты кушай, а я пока схожу к Вере Герасимовне.
- Зачем?
- Она вчера была в церкви и купила мне свечи и поминальные просвирочки. Хочу взять все это на кладбище.
- Ладно, мама, только не задерживайся, времени и так уже много, а у меня на сегодня полно разных планов.
С утра они с Анной Сергеевной собирались на кладбище, в два тридцать Серафима была записана на стрижку и педикюр, а потом они встречались с Серафимом. Сегодня, по его совету, она решила отдохнуть, расслабиться и начать как-то приходить в себя. Серафим запланировал прогулку в зоопарк, чему она немало удивилась.
- Почему в зоопарк?
- Чтоб для начала смягчить сердечное напряжение. Животные, - народ тонкий, и надо хоть изредка с ними общаться. Ну, скажи, разве ты была в новом зоопарке?
- Конечно, нет! Я вообще там была сто лет назад, еще в детстве.
- А потом мы закатимся в какоую-нибудь уютную кафешку, посидим, потанцуем, если захочешь, одним словом расслабимся. Надо же с чего-то начинать!
Она с благодарностью подумала о Серафиме. - Какой он хороший! И надо же было случиться такому, что он встретился на ее пути именно в такой тяжелый момент!
…Мама вернулась быстро. Серафима даже не успела одеться, когда она вошла в ее комнату, и сама принялась торопить дочь.
- Ну, Симочка, ты все еще копаешься?! Давай, дорогая, поторопись. У меня ведь тоже свои планы на сегодня. Ты подбросишь меня после кладбища до "Кузнецкого Моста"?
- Зачем?
- Мы встречаемся там с Ритой Кузьминой.
- С тетей Ритой? Что-то давно я о ней не слышала.