- Да. Мы не виделись с ней уже около двух лет!
- Ну, и как она?
- Сегодня и узнаю.
- Ладно, мам, подброшу, какие вопросы.
…Они оставили машину на кладбищенской стоянке и пешком направились к папиной могиле, ярко выделяющейся среди остальных количеством цветов и венков. У могилы стояли две женщины, одну из которых Анна Сергеевна и Серафима сразу узнали. Это была Косова Ирина Валерьевна.
- Чего это она? - подозрительно спросила Серафима, которой в каждом находящемся рядом с папой человеке, чудился потенциальный убийца, или человек к этому причастный.
- Ну, что ты, Сима, успокойся. - Сказала ей Анна Сергеевна. - Перестань кидаться на каждого встречного! Папа с Ириной Валерьевной работали двенадцать лет, и у них никогда не было конфликтов и взаимных претензий друг к другу. Неужели ты думаешь, что он был ей не дорог?
- Вот об этом я как раз и подумала. Вдруг он был ей не просто дорог, а очень дорог, а мам? Вдруг она его любила? Как ты думаешь? А отсюда и мотивы к преступлению? Ведь он высаживал ее последней!
- Перестань, Серафима, ты рассуждаешь совсем как этот лейтенант Боженов. - Мотивы на любовной почве! Глупость какая! Мы не юнцы какие-нибудь, чтобы заниматься подобными вещами в нашем возрасте.
Серафима улыбнулась.
- Мам, что ты имеешь в виду под словом глупость, - любовное увлечение в вашем возрасте, или мотивы к убийству на его почве?
- Вот дурочка! - пожурила дочь Анна Сергеевна. - Отстань!
- Мам, а о чем тебя спрашивал этот Боженов? Уж не о Государеве ли?
Анна Сергеевна напряглась и покраснела, тут же вспомнив, что Боженов спрашивал ее еще и про Абрамова. А вдруг он, не сдержав своего обещания о конфиденциальности, пытался выведать что-то и у Серафимы?
А Серафима, тем временем, пристально посмотрела на умолкнувшую Анну Сергеевну.
- Мам, да брось ты краснеть! Думаешь, я не догадывалась, как он к тебе относится? Господи! Да это же было видно невооруженным глазом!
- Что тебе видно?
- Что Юрий Платонович влюблен в тебя! Думаю, об этом и папа догадывался.
- И что, ты его тоже подозреваешь?
- Его нет! Ты, знаешь, мам, его почему-то нет!
- Ну, слава богу!
Они подошли к могиле и поздоровались с Ириной Валерьевной и ее спутницей, которую та представила им как свою подругу Ольгу.
- Мы вот тут с Олей навестили Алексея Витальевича. У нее на этом кладбище похоронена мама и свекровь, а я поехала с ней за компанию, и вот зашла сюда. - Сообщила, словно в оправдание, Ирина Валерьевна.
- Спасибо, Ирочка! - поблагодарила ее Анна Сергеевна. - Спасибо тебе, дорогая. - И, обняв секретаршу своего мужа, тихо заплакала, спровоцировав и Серафиму на слезы.
…. Посещение зоопарка и впрямь доставило Серафиме немало удовольствия, и она поблагодарила Серафима.
- Это действительно было здорово, спасибо тебе, Серафим! Удивительно, но ты почему-то всегда знаешь, что мне нужно!
Они сидели в небольшом уютном кафе на Остоженке и ожидали свой заказ. Серафима проголодалась к вечеру, оставшись не только без обеда, но и без какого-либо перекуса в течение дня.
Вскоре им принесли вино и салаты. Серафим наполнил свой бокал мускатным вином, а Серафиме налил мартини с апельсиновым соком.
- Ну что, давай выпьем?
- Сначала не чокаясь, помянем папу.
- Конечно, как ты захочешь! - Он подал ей фужер.
Они выпили. И Серафима с аппетитом налегла на салат из креветок.
Серафим же, наоборот, не спешил приступать к еде. Он снова поднял свой фужер и принялся медленно смаковать вино, поглядывая на Серафиму.
- Что ты на меня так смотришь?
- Я с удовольствием наблюдаю, как ты снова возвращаешься к жизни.
- От твоих пристальных наблюдений и подавиться можно!
- Неужели? А я думал, что, напротив, способствую твоему пищеварению!
- Каким образом?
- Ты ешь, а я запиваю!
Она засмеялась.
- Ладно, налей мне еще.
Когда принесли горячее, Серафима уже слегка опьянела. А потом вкусное жаркое, мартини и влюбленные глаза Серафима заставили ее расслабиться, и она впервые почувствовала, что ей в самом деле захотелось вернуться к жизни. На эстраду вышли три музыканта, - гитарист, саксофонист и клавишник, и, под мерцание ненавязчивой цветомузыки, зазвучал красивейший блюз. На танцевальном пятачке кафешки незаметно стали возникать танцующие пары. Серафиме было приятно смотреть на них, слушать музыку, и ощущать теплую руку Серафима на своей руке. - Как хорошо, что мы сюда пришли! - подумала она, и улыбнулась Серафиму.
- Ты что? - спросил он.
- Ничего, мне просто хорошо сейчас! И думаю, не ошибусь, если скажу, что мне хорошо еще и потому, что ты рядом.
Он прикоснулся губами к ее руке.
- Пойдем потанцуем.
Серафим нежно прижал ее к себе, и, вдыхая аромат ее волос, закружил в медленном танце. Ему хотелось, чтобы этот танец никогда не кончался. Ему мечталось вечно держать ее в своих объятиях и ощущать волнующий запах ее духов, видеть блеск ее возбужденных серо-голубых глаз и нежный изгиб губ, таких желанных и манящих в полумраке этого затененного зала, что невозможно было удержаться, чтобы их не поцеловать! Ему так хотелось, чтобы ее захолонувшая от горя душа никогда больше его не ведала, и чтобы она по - прежнему весело и беззаботно смеялась!
Он наклонился и нежно прикоснулся к ее губам, ожидая ответного поцелуя, но в этот момент почувствовал на своей щеке влажный след от слез Серафимы. Он осторожно приподнял ее за подбородок и заглянул в глаза. Они были полны слез.
- Ты знаешь, я не смогу дальше жить, если не узнаю, кто убил моего папу. - Тихо сказала она и уткнулась мокрым лицом ему в плечо.
Серафим участливо прижал ее к себе и тяжело вздохнул.
- Ты узнаешь, любимая! Если только это принесет тебе покой, ты обязательно узнаешь! Не зря же Бог позволил мне открыть все пути в человеческую душу! - подумал он, и прижал ее к себе еще крепче. - Но только чуть позже, потому, что ты должна набраться сил, чтобы это узнать!
- Ты точно больше не пойдешь в свою юридическую контору? - Спросил он, когда она немного успокоилась.
- Нет! Я сдала все дела.
- Значит, ты теперь свободна?
- Что, значит свободна?
- А то и значит, что мы с тобой могли бы куда-нибудь махнуть на недельку! Тебе не попомешает набраться сил перед новой работой на своей фирме.
- Нет! Я пойду туда завтра же!
- К чему такая спешка?
- Я засяду за документы, Серафим! Никто ничего не нашел потому, что не искал толком! Я засяду за документы, присмотрюсь к людям, поговорю с Машкой, наконец! Я обязательно что-нибудь разузнаю, наткнусь на какой-нибудь след! Я это чувствую!
- Ничего ты не чувствуешь! - подумал Серафим, и поцеловал ее в голову.
- Хорошо, поступай так, как считаешь нужным.
ГЛАВА 19
Майор, Косимов позвонил в квартиру Петрунько.
- Кто? - спросил Игорь Борисович, заглянувший в глазок и увидевший незнакомого мужчину.
Владислав достал удостоверение и протянул его к глазку.
- Я из уголовного розыска. Хотел бы поговорить с Алиной Игоревной. - Сообщил он.
Игорь Борисович несмело приоткрыл дверь и испуганно взглянул на Косимова.
Подошедшая в это время к двери Алина, отстранила отца.
- Это ко мне, папа!
- Проходите, - сухо сказала она майору и пригласила его в свою комнату.
Майор прошел и сразу же обратил внимание на то, как контрастна обстановка этой маленькой двенадцатиметровой комнатки Алины Петрунько.
Полутороспальный складной диван и два кресла на тонких металлических ножках с невысокими круглыми спинками, были совсем старыми. Не отличался новизной и тусклый, потрескавшийся в некоторых местах, овальный журнальный столик, а небольшой вытертый коврик, лежащий на полу, сиротливо дополнял эту тусклую мебельную панораму. Однако тут же, в нише секретера красовался дорогой музыкальный центр с караоке и видеодвойкой. На подвесных полках, еще в запечатанном виде стояли какие-то новомодные предметы бытовой техники. А в самом углу у дивана красовался дорогой подготовленный для уборки, пылесос.
- Угу, - похоже, любовник снабжал ее такими нехилыми подарочками! - отметил про себя Владислав.
- Садитесь, - предложила ему Алина и указала рукой на кресло.
Касимов сел. Алина же, быстрым движением ноги откатила мешающей ей пылесос в сторону и присела на краешек дивана, вопросительно взглянув на майора.
- Алина Игоревна, обстоятельства сложились так, что мне снова
пришлось приехать в Самару, чтобы с вами поговорить.
Вы сообщили, что в день убийства Голубева Алексея
Витальевича, звонили ему в офис. - И Владислав, умолкнув на
минуту, посмотрел на молодую женщину так, словно ожидал
от нее подтверждения этой информации.
- Звонила! - сказала Алина, и насторожилась.
- Скажите, пожалуйста, сколько времени вы с ним разговаривали и о чем?
- Я не помню, сколько.
- Ну, примерно!
- Примерно около десяти минут.
- Угу, и о чем вы разговаривали?
- Мы поздоровались, а потом вежливо поинтересовались, как обстоят дела у каждого из нас. - Сказала Алина и снова умолкла.
- Алина Игоревна, скажите, Голубев не предлагал Вам встретиться с ним?
- Нет! - резко ответила она.
- А Вы ему?
- Тоже не предлагала. Я же сказала, что приехала в Москву по своим делам, и мне вовсе незачем было встречаться с ним!
- А по каким своим делам, не можете сказать?
- По личным, которые к Голубеву не имели никакого отношения.
- Скажите, а в разговоре с ним Вам не показалось, что он чем - то озабочен, взволнован, насторожен?
- Нет!
- Тогда скажите, пожалуйста, где Вы были в этот день примерно от семи тридцати до девяти тридцати вечера?
Щеки Алины вспыхнули румянцем.
- Я была в гостинице. - Неохотно ответила она и отвела глаза.
- Врет! - отметил про себя Косимов.
- В какой гостинице, укажите адрес. - Владислав достал записную книжку.
- Диктуйте, я записываю, название гостиницы и номер комнаты.
Алина продиктовала.
- Ладно, Алина Игоревна. Я не стану вас больше беспокоить вопросами, тем более, что отвечаете Вы на них неохотно, только видите - ли в чем дело! Секретарша Голубева утверждает, что разговаривали Вы с ним не более пары минут, ведь у нее после прерывания связи производится щелчок по телефону. Согласитесь, что за это время Вы с Алексеем Витальевичем не могли обменяться любезностями в той мере, в которой меня оповестили. В машине же, после убийства Голубева, обнаружены отпечатки пальцев, которых оказалось немало, и мы пытаемся выяснить, кому они принадлежат. Мне придется проверить Вашу информацию, Алина Игоревна, Вы уж извините, работа такая. - Касимов любезно улыбнулся настороженной Алине.
- А пока, давайте-ка снимем отпечатки Ваших прелестных пальчиков.
Буквально через день Алина Петрунько была уже гораздо разговорчивей, ибо Косимов, вооруженный весомой информацией, вынужден был вызвать ее по телефону в отделение местной милиции, где в присутствии дежурного капитана устроил ей форменный допрос.
- Присаживайтесь, Алина Игоревна, - сказал ей Владислав, и придвинул свободный стул поближе к столу, за которым сидел капитан и девушка - секретарь, ведущая протокол, после чего уселся на свое место, рядом с капитаном.
Алина была бледной и испуганной. Она присела на краешек стула, плотно сжав колени и положила на них свою маленькую черную сумочку.
- Алина Игоревна, вчера мне сообщили из Москвы, что проверили Вашу информацию по гостинице. И что же выяснилось? - А то, что Вы, сдав ключ от своего номера администратору в семь часов сорок минут вечера, о чем записано в журнале регистрации, вышли из гостиницы и вернулись только в половине двенадцатого ночи. Вчера же Вы уверяли меня в обратном! - Это раз. Второе! - На деревянной полированной торпеде машины Голубева обнаружены отпечатки пальцев. И чьих бы Вы думали, Алина Игоревна? - Ваших! Согласно этому Вы являетесь подозреваемой в убийстве Алексея Витальевича Голубева.
- Да, Вы что? - воскликнула перепуганная насмерть Алина. - Я не встретилась с ним вечером! Я хотела, то есть мы договорились, а он…
- Успокойтесь! - Косимов налил Алине воды.
Она сделала несколько судорожных глотков и дрожащей рукой поставила стакан на стол.
- Алина Игоревна, успокойтесь, и расскажите все с самого начала и по порядку. - Сказал Владислав.
- Итак, зачем Вы приехали в Москву?
Алина недоверчиво посмотрела на капитана и секретаршу.
- А можно без них поговорить?
- Нет, Алина Игоревна! Без них можно было только вчера.
- Я приехала…. Понимаете, я была беременна и приехала в Москву, чтобы сделать аборт.
- Вы договорились об этом с Голубевым?
- Да! Я… в общем, когда я обнаружила беременность, сразу позвонила Алексею Витальевичу из Самары, и попросила его помочь. Он сказал, чтобы я приезжала в Москву, и обещал все устроить.
- Так! Ну, и?
- Я приехала как раз в этот день.
- В день убийства?
- Да! Я приехала на поезде в девять тридцать утра, и определившись в гостиницу, которую он для меня забронировал заранее, стала ему звонить на мобильный телефон. Номер почему-то все время был недоступен, и тогда я позвонила ему в офис.
- Угу! - снова подбодрил ее Косимов.
- Алексей Витальевич, услышав мой голос, занервничал, и сказал, что это не телефонный разговор. Он предложил мне встретиться через час недалеко от офиса и поговорить. Мы встретились. Он, естественно, подъехал на своей машине и я в нее села. Я, правда, не помню, бралась ли за торпеду, - и Алина на минуту задумалась, - может и бралась…
- Ладно, о чем вы разговаривали?
- Он привез деньги на операцию и указал адрес клиники, в которую записал меня. Разговаривали мы совсем недолго. Во первых, он сказал, что принимает сегодня немцев и потому очень спешит! А я так и вообще, была расстроена из-за этой операции. Он немного меня подбодрил и предложил увидеться вечером, после фуршета. Мы договорились с ним встретиться в десять часов вечера на Краснопресненской. Мне было удобно добираться туда из гостиницы. Алексей Витальевич обещал немного развлечь меня. Сказал, что мы пойдем в ресторан.
- И он, конечно же, не приехал.
- Не приехал и не позвонил. А ведь обещал.
- Обещал?
- Да! Мы договорились, что если он будет опаздывать, то обязательно позвонит. В общем, он не приехал. Я же на следующий день с самого утра отправилась в клинику и пробыла там три дня. Звонить я ему больше не стала. Обиделась! Сами понимаете, такое дело, а он…Я еще подумала тогда, что мы с ним больше не будем встречаться. Мне казалось, что у него уже давно появилась другая женщина в Москве.
- У Вас были основания так думать?
- Возможно! Он охладел ко мне в последнее время! Может, из-за другой, а может, из-за квартиры.
- Из-за квартиры?
- Да, я просила его купить мне в Москве квартиру. Одним словом, на четвертый день я уехала в Самару, а там, выйдя на работу, в первый же день узнала о его убийстве.
ГЛАВА 20
Фуршет близился к завершению, когда к Маше Кружилиной подошел Эрвин Линденберг и принялся в открытую с ней заигрывать.
- Марийя Вы прэлест! - одарил он ее комплементом на ломаном русском языке. - Вы моя мечты девочка! Я хочет познакомиться с твой ближе. - И Эрвин, взяв ее за руку, прикоснулся к ней мокрыми губами, вызвав у Маши брезгливую дрожь, пробежавшую по всему телу.
- Марийя, я ехать в гостиницу с твой сейчас очень хотел!
Этот лысеющий сорокопятилетний немецкий коммерсант, с круглым, намечающимся брюшком, который уже третий раз посещал "Химпласт" с группой представителей своей фирмы, специализирующейся по производству материалов, идентичных Голубевским, еще и раньше похотливо поглядывал на нее, но говорить ни о чем не решался. А сейчас, видно, на него подействовало спиртное и язык развязался сам собой.
- Говори, говори! - зло думала Мария. - Поди, жена до отрыжки надоела, а денег на немецкую шлюшку жаль! Вот и клеишься ты к русской девочке, которая сидит сейчас рядом под боком, и думаешь, что она-то и за двести баксов тебя ублажит, а если умело пообещать чего-то, то может и даром перепадет!
А сама улыбнулась Эрвину, правда, немного натянуто.
- Вы слишком спешите, Эрвин! За девушками принято ухаживать издалека.
- Что есть издалека?
Маша взглянула на него свысока, и произнесла издевательским тоном.
- Издалека, - это дарить цветы, делать подарки, приглашать в ресторан!
Эрвин разочарованно вздохнул и развел руками.
- Я нет возможность! У меня самолет в двенадцать тридцать!
- Вот и хорошо! Перед дорогой вредно напрягаться!
- Что есть напрягаться?
- Заниматься любовью с молодыми девушками!
Эрвин виновато опустил глаза, хоть и спьяну, но все же понимая, что переборщил.
- Простит меня, Марийя, я есть нетрезвый! - и, галантно приложив руку к груди, слегка поклонился Маше.
- Ничего, бывает! - ответила она и вновь улыбнулась.
А Эрвин повернулся и поплелся от нее прочь не солоно хлебавши к Алексею Витальевичу Голубеву.
После этого прошло еще около получаса, и Алексей Витальевич намекнул немцам, что пора бы и закругляться. Что им нужно еще съездить в гостиницу и подготовиться к отлету.
- С регистрацией тоже не стоит тянуть, вдруг возникнут какие-нибудь непредвиденные обстоятельства в аэропорту! А значит, туда не помешает приехать пораньше. - Сказал он Эрвину. - Я пришлю за вами микроавтобус уже к девяти тридцати.
Немецкая делегация, состоящая из семи человек, четверо из которых находились сейчас на фуршете, имела привычку быть пунктуальными, и потому, господа немедленно вняв хозяину, тут же наладились восвояси.
- Сережа, отвези их до гостиницы на "Вольво". - Приказал Голубев своему шоферу, выйдя на улицу вслед за гостями.
- А как же Вы, Алексей Витальевич?
- Обыкновенно! Сам за рулем поеду.
- Так Вы, что, разве не выпивали?
- Самую малость, только пригубил ради приличия.
- А как же запах? Мало ли что?
- Авось пронесет!
- Подождите, Алексей Витальевич, у меня в бардачке антиполицай имеется. - И Сережа поспешил к "Вольво".
- Вот, съешьте одну таблеточку, - сказал шофер и протянул шефу шуршащую упаковку.
- Спасибо, Сережа. - Поблагодарил его Голубев и направился к группе немцев, после чего еще раз попрощался с каждым из них за руку, подождал пока они усядутся в "Вольво" и снова направился в офис.
Уборщица Мила уже принялась убирать со стола, позвякивая фужерами, а сослуживцы расходиться по домам. Государев Юрий Платонович попрощавшись с шефом за руку, направился, было, к выходу, но Голубев о чем-то вспомнив, окликнул его.
- Юра, постой! Подготовь-ка мне завтра с самого утра списки по термосырью и еще обрати внимание на переоценку лапрола и лапромола. Да не забудь оповестить об этом бухгалтерию. Я задержусь немного, но к одиннадцати буду, так что, списки должны быть готовы.
- Сделаю, Алеш! - пообещал Государев и скрылся за дверью.
Алексей Витальевич отыскал глазами секретаршу.