Призраки
"Глубина это в своём роде мечта, сказка, то, чего не получишь даже с помощью наркотика. Глубина сильнее наркотика, попав в неё однажды уйти нельзя… Многие относят роман "Лабиринт отражений" к жанру киберпанк, хотя он таковым если и является, то не в полной мере. Киберпанк злее, быстрее, глупее…"
Александер "Глубина".
"Нам всего лишь нужно тихое местечко, где мы могли бы закончить труды, пока Господь поедает наши мозги".
Брюс Стерлинг "Двадцать страничек прошлого".
1
Мужчина и женщина размеренно совокупляются на мятых черных простынях, двигаясь, словно механические игрушки, периодически меняя позы и ритм движений.
Изображение черно-белое, размытое, распадающееся на крупные квадраты пикселей. Дешевый порнофильм снятый грошовой камерой фирмы "Sony" с низким разрешением или специально обработанный парой freeware-фильтров программного пакета "PHV", чтобы создать соответствующее впечатление. Всегда найдутся те, кто предпочтет скрытую съемку реально происходящего профессиональной работе операторов. Это добавляет достоверности и возбуждает. Наверное. Рэндом не был в этом уверен.
В верхней части экрана то появлялась, то исчезала рассыпающаяся грязно-серым снегом полоса помех. Ниже - у самой кромки экрана, рядом с датой съемки, вел отсчет таймер.
Лицо женщины скрывали спутанные пряди темных волос, поди разбери в тусклом свете каких именно, но было несколько моментов, когда она до боли знакомым жестом откидывала волосы назад и тогда Рэндом останавливал запись вглядываясь в экран.
Звуковую дорожку накладывали позже: безыскусная не запоминающаяся мелодия; томные, хрипловатые голоса партнеров шепчущих непристойности не совпадают с артикуляцией губ.
Лица людей искажены злостью, страхом и ненавистью. Это тоже знакомо. Так похоже на них - ненависть и то, как они занимались любовью, испуганные до смерти, порабощенные злостью, поглощенные той жесткой страстью, что заставляет людей причинять друг другу нестерпимую боль.
Рэндом был уверен в том, что это не игра. Это не могло быть игрой, а стало быть запись лгала ему. Ему было знакомо лицо женщины - он знал ее историю и силу любви соединившей этих двоих. Он знал также силу страха их разделившего, а еще, он знал, что белые цифры в левом нижнем углу экрана лгут ему.
Запись сделана два месяца назад. Черно-белые люди на экране монитора мертвы более двух лет.
Явление призраков.
"О, Господи!" Рэндом выключил запись и закрыл покрасневшие от слез глаза, нырнув во тьму. Кошмары - не самое худшее из того, что может случиться с человеком во сне. Вот когда одна из реальностей превращается в кошмар наяву, то хуже быть не может.
Он не спал уже двадцать два часа.
2
- Вы - Грейс?
Она неторопливо, почти лениво повернулась к нему, держа высокий бокал с вином кончиками длинных, ухоженных пальцев. Пальцев пианистки, богатой бездельницы или, быть может, сгорбленной за клавиатурой компьютерщицы. В реальности у нее никогда не хватало времени на маникюр и прочие женские забавы, но здесь можно позволить себе выглядеть так, как хочется. Можно выглядеть совершенством и все вокруг будут гадать что эта женщина представляет из себя в реале. Пусть гадают сколько угодно.
Высокий, атлетически сложенный мужчина в безукоризненном костюме-тройке приветливо улыбался. Он пил мартини со льдом. Он небрежно откидывал назад голову, когда светлая челка падала на высокий лоб. Он был приятен, до отвращения красив и безукоризненно вежлив.
В мире, где каждый второй придурок натягивает скин кинозвезды и мнит себя секс-символом не зная при этом в какой руке следует держать вилку, а в какой нож… Да, гадать можно сколько угодно. Мужчины и женщины с одинаковым интересом забавляются этой игрой.
- Да, Грейс. А вы?..
- Бонд. - Еще одна белозубая улыбка. - Джеймс Бонд.
"А он мнит себя остряком". Шуточка, да еще какая затасканная! Но, надо отдать должное, ему она шла, так же как шла когда-то Шону Коннери и Пирсу Броснану. Красивым мужчинам можно простить и не такое.
- Очень смешно, мистер Бонд.
- Извините. Я неудачно пошутил. Меня зовут Курт.
Голос ровный: никаких заминок, запинок, задержек. Говорит Курт по-русски правильно и непринужденно, вряд ли работает переводчик-транслятор, разве что уж очень хорошая модель, но верить в это не стоит. Самое простое предположение чаще всего и оказывается ответом на вопрос, верно? Кажется, есть какой-то закон на эту тему.
Значит, русский. Русский со славянским именем Курт. Вам смешно? Да и ей тоже. В конце-концов, она - русская по имени Грейс.
Грейс слегка улыбнулась и оглядела зал.
Не такая уж и большая вечеринка, как ожидалось. Люди нацепившие скины, смех скользящий по залу, стойкий аромат алкоголя в воздухе, запах дорогого табака просачивающийся из полуоткрытых дверей. Облюбовавшие друг друга объединяются в парочки и уже начинают растекаться, подыскивая уединенные уголки.
- Итак, Курт… Что же вы делаете на этом празднике жизни?
- Праздник жизни? - Мужчина мягко улыбнулся. - Господи Боже, а я-то думал, что я попал в паноптикум. Никогда не видел такого скопища придурков за раз.
- Прямо и открыто. И честно, - констатировала Грейс. - Вы не боитесь обидеть этим нелицеприятным определением членов столь изысканного общества?
- Это не общество. Это сложно было назвать обществом даже когда они всего лишь часами просиживали в чатах, а теперь и подавно. Это шаг назад, регресс, ошибка эволюции или тупиковая ветвь, как хотите. Они без умолку говорят о технике, о программных новинках, о каких-то взломах, профессиональном мастерстве и очень много - о пиве. Похоже на какой-то… - Курт щелкнул пальцами, пытаясь подобрать нужное слово. - Я… Я не знаю… Я не понимаю этого. Я не вижу в них ничего человеческого, давно уже не вижу.
- Вы правы, - Грейс была вынуждена с ним согласиться, хотя почему-то ей это не нравилось. Наверное, потому что он оказался не только красив, но и умен. Опасное сочетание для девушки, которая еще десять минут назад вовсе не намеривалась посвятить сегодняшний вечер постельным забавам. - Это тупиковая ветвь. Знаете, японцы научили обезьяну пользоваться компьютером. Она нажимает на какие-то кнопки и получает свой банан. Журнал "Wired" назвал это достижением, а на следующей же странице поместил статью о двенадцатилетнем компьютерном гении и никто, кажется, не задумался о том, что этот мальчишка не сделал ничего нового.
- Он просто заработал свой банан?
- Да. Не более того.
В глазах Курта что-то промелькнуло. Красивые и умные женщины тоже по-своему опасны. Особенно для убежденных холостяков, изо всех сил старающихся сохранить свою независимость.
- Как вы сюда попали, Грейс?
- Приятель пригласил. Сказал, что будет весело. Это последний раз, когда я ему поверила.
"Попытка, черт возьми, не пытка". В конце-концов, одна ночь ни к чему его не обязывает. Тем более - здесь.
- Как вы смотрите на то, чтобы тихо сбежать отсюда и провести время в каком-нибудь более интересном месте?
- Надеюсь, вы не подразумеваете безумно тоскливое времяпрепровождение в ресторане за углом?
- Возможно, это немного не соответствует этикету, но я предоставляю выбор вам.
"Значит, никаких сексуальных связей сегодня, Грейс?"
Точно. Нужно придерживаться своих принципов, но с другой стороны можно ведь провести вечер и без них. Или как?..
- Как вы относитесь к искусству, Курт?
- Смотря что называть искусством.
- Вам нравятся картинные галереи?
- Вполне.
- Тогда утащите меня поскорее отсюда пока я, черт возьми, не сошла с ума от скуки, - сказала Грейс.
Курт слегка приподнял брови, но комментировать ее старомодное "черт возьми" не стал. "Я же говорила - умный мужик", - отметила Грейс.
- С удовольствием, - сказал он.
3
Рыхлые, съежившиеся под лучами теплого весеннего солнца кучки черного от сажи и копоти снега оседали, расплывались и таяли, превращаясь в мутные, вяло журчащие ручейки. С ревом пролетающие по тротуарам машины поднимали фонтаны рассыпающихся в воздухе водяной пылью брызг. Торговки, старавшиеся перекричать друг друга визгливыми голосами предлагали прохожим истекающие маслом чебуреки и пухлые бледные беляши, тонкие хот-доги и сморщенные гамбургеры, запеченные до черной корочки пирожки и пузатые, резко пахнущие чегудиры.
Рэндом остановился возле одного из киосков, где купил белый пластмассовый стаканчик с черным кофе и безобидную на вид сдобную булочку, оказавшуюся удручающе несвежей.
Яркий солнечный свет заставлял щуриться, весеннее тепло превратило пропитанный влагой, грязью и выхлопными газами автомобилей город в душную парилку. Рэндом расстегнул куртку и отхлебнул успевшего стать отвратительно теплым жидкого кофе, разглядывая свое отражение в заляпанной грязью витрине парикмахерской.
Двадцатью минутами позже эта витрина отразила бледное лицо свежеподстриженного, слегка склонного к полноте парня, задумчиво поигрывавшего брелоком для ключей.
Еще через десять минут Рэндом отсчитал двенадцать ступенек и оказался в полуподвальном помещении двухэтажного офисного здания. Под низким потолком на пыльном темно-зеленом указателе вяло желтели выцветшие буквы складывающиеся в название третьесортной ювелирной мастерской.
Рэндом проигнорировал указатель, свернул направо, миновал две потрескивающие под потолком лампы дневного света и толкнул маленькую, выкрашенную в утилитарный грязно-оранжевый цвет металлическую дверь. Ему пришлось нагнуться, чтобы войти в комнату размерами напоминающую средних размеров складское помещение, заваленное разной рухлядью. В глубине ее, рядом со стопкой небрежно брошенных на пол виниловых пластинок и огромным, высотой с человеческий рост, зеркалом в тяжелой резной раме, опершись руками на потрепанный стол, стоял тонкий, как спица, паренек.
Рэндом подошел ближе, и паренек встряхнул головой, словно пытаясь отогнать преследующий его ночной кошмар.
- Да?
Голубые глаза, столь же пустые, как и стеклянные глаза куклы, равнодушно смотрели на Рэндома с густо заляпанного веснушками лица.
Взгляд продавца Рэндому не понравился. Отстраненный, как у человека глядящего в никуда. Казалось, парень не был уверен, в какой именно из реальностей он находится. "Плохой признак", - решил Рэндом. Нормальный человек всегда знает, что настоящая реальность только одна, хотя порой и сомневается в том, какая же именно из двух существующих.
Рэндом осмотрелся, но больше в магазинчике никого не было.
- Чем я могу вам помочь? У нас есть все, что вам нужно.
На губах парня играла ничего не значащая улыбка. Пальцы слегка подрагивали, отстукивая на несуществующей клавиатуре реплики.
Ну кто в здравом уме и твердой памяти, скажите на милость, станет разговаривать с "потерявшимся"?
Продавец терпеливо ждал. Прицепленный к его груди бэджик с надписью "Игорь" мерно покачивался в такт дыханию.
Рэндом не выносил психов. Он терпеть не мог больных дип-психозом, людей заблудившихся в виртуальности, тех, чей разум навсегда потерялся меж двух миров. И он не испытывал к ним сочувствия, так что все, чего он хотел сейчас - это просто повернуться и уйти, но…
Мужчина и женщина размеренно совокупляются на мятых черных простынях, двигаясь, словно механические игрушки, периодически меняя позы и ритм движений.
Рэндом сдался.
- Я заходил сюда вчера. Тут был другой продавец… Мужчина… - Рэндом старательно подбирал слова. - Невысокий, пожилой… Я бы хотел с ним поговорить.
- Сегодня его не будет.
- А завтра?
- Завтра тоже. Он уехал по делам. В город. В другой город.
- И когда вернется?
Игорь молча пожал плечами. Серьга - тонкое серебристое колечко в правом ухе слегка качнулась.
- Мне обязательно нужно с ним поговорить.
- Быть может, он оставлял что-то для вас. Быть может. - Пальцы Игоря двумя отточенными движениями "вбили" в потертую столешницу подмигивающий смайлик. - Как вас зовут?
Рэндома передернуло. Нетактичный вопрос.
Он сделал усилие, напомнив себе, что сейчас не в глубине. Отнюдь нет.
- Это неважно. Я не называл своего имени.
Улыбка продавца исчезла, словно ее выключили.
- Вы не говорите в чем дело. Я не могу вам помочь, - сказал он, тщательно выговаривая каждое слово.
Рэндом решил, что парню вообще сложно разговаривать. Короткие, простые предложения. Рассеянность. Невнимательность. Типичный больной дип-психозом на предпоследней стадии. Потом они перестают говорить вообще, не реагируют на внешние раздражители и "закукливаются" впадая в полное оцепенение. Потом их показывают по телевизору в медицинских передачах.
- Я зашел сюда вчера, чтобы купить кое-какой старый софт, - начал Рэндом. Игорь медленно моргнул. Улыбка появилась вновь - на этот раз она была подбадривающе-внимательной. - Кое-какие старые игры, двухмерки, трехмерки, в общем - классику. Да. Старую, добрую классику. А этот мужчина… старик… Он сказал мне, что у него есть кое-что для меня. То, что мне, по его словам, было нужно.
- У нас есть все, что вам нужно, - сказал Игорь.
- Да, да, именно так он и сказал. А потом дал мне вот это, - Рэндом вытянул вперед руку и позволил крохотному, блестящему глянцем белому конверту с лазерным диском упасть на стол. - Вот это.
Игорь посмотрел на конверт, не делая никаких попыток прикоснуться к нему.
- И?..
- Я не знаю, - честно признался Рэндом. - Он сказал, что я вернусь и заплачу за него позже - столько, сколько посчитаю нужным. Я вернулся.
Улыбка стала понимающей и почти сочувствующей. Будь она глумливой, Рэндом врезал бы в это бледное, туго обтянутое просвечивающей кожей лицо, но ничего похожего на насмешку здесь не было. Только понимание и едва заметный намек на сочувствие.
У "потерявшегося" трудно вызвать сильные эмоции.
- Вы еще не готовы заплатить. Что-то записанное здесь, - Игорь показал на диск, - заставило вас вернуться, но вы не готовы заплатить.
- Пожалуй, что да. Не готов. Откуда вы знаете?
- Я работаю здесь довольно давно. Уже видел такое…
Взгляд продавца стал затуманиваться.
"О, нет!" Рэндом еще не был готов позволить ему уйти в мир воспоминаний. Он несколько раз громко щелкнул пальцами перед лицом парня.
- Мне нужно поговорить с тем мужчиной. С тем, что дал мне эту запись.
- Его нет. Он уехал. В город. В другой город.
Они целуются, целуются, целуются… Она начинает опускаться все ниже и ниже, покрывая поцелуями его шею, грудь, живот. Рука расстегивает ему брюки и приспускает их… Язык порхает, словно крылья бабочки.
- Слушай, ты, кажется, меня не понимаешь. Я должен поговорить с ним.
Игорь слегка покачнулся и оперся руками о стол, наклонившись вперед.
- Что на диске?
- Что?!
- Что записано на этом диске?
- Там… Мужчина и женщина… - Рэндому было мучительно трудно говорить. Слова застревали в горле сухими, колючими комками. - Я знал их… ее, вернее. Когда-то давно. Они…
- Значит ты - Рэндом, - вдруг сказал Игорь.
Однажды, когда Рэндом гулял по Диптауну, в его квартире неожиданно вырубили свет. То ли авария на подстанции, то ли провод где-то оборвался. Блока бесперебойного питания у Рэндома не было так что компьютер отключился и его сразу же выбросило из глубины, вышвырнуло, закружив, словно деревянную щепку в горном речном потоке, отбросило в реальность, как от удара током и размазало, растерло по асфальту бытия, как новорожденного котенка, сброшенного с девятого этажа. Но даже в тот раз, когда ему потребовалось около часа, чтобы прийти в себя и оправиться от бившей его нервной дрожи, он, наверное, не испытал шока, подобного тому, что испытал сейчас.
- А?!
- Рэндом. Так ты себя называешь.
Тот самый асфальт бытия вдруг изогнулся и подбросил Рэндома вверх, к небесам, которые почему-то оказались металлическим куполом, встретившим Рэндома ничуть не более приветливо.
- Откуда ты знаешь? - Вопрос был совершенно естественным, но Рэндом почувствовал, что прозвучало это совершенно по-дурацки. Никто в глубине не знал, как он выглядит на самом деле, и никто в реальности никогда не слышал от него слова "рэндом". Разумная, тщательно соблюдаемая годами предосторожность и вдруг все его инкогнито летит к черту. - Откуда ты, твою мать, знаешь?!
- Он просил передать тебе кое-что. Он сказал… - Игорь несколько раз кашлянул, прочищая горло. - Такое случается лишь один раз в жизни, но этого вполне достаточно. Да, да, этого больше чем достаточно и если вы не извлекли из случившегося урок - пеняйте на себя, потому что второго предупреждения не будет.
На этот раз похоже, злой и колючий комок стоял в горле у продавца. Ему было не просто непривычно говорить - на глазах выступили слезы.
- Когда-то он говорил то же самое и мне, - тихо добавил Игорь, что-то высматривая на полу незрячими глазами. - Тогда я его не послушал.