Положенная благодарность прозвучала уже в удаляющуюся спину и очень невнятно, так как Гаор сразу впился зубами в булку. Но хозяин не вернулся, чтобы влепить новокупленному рабу ещё одну оплеуху. Мальчишка стоял и смотрел, как он перемалывает булку.
- Уу, морда дикарская, - наконец высказался мальчишка, - ещё булки жрёшь.
Гаор запихнул в рот последний кусок и сверху вниз посмотрел на мальчишку. Тот хоть и был свободным, а значит, господином, но связываться с таким рослым рабом не стал, побежав со своим товаром дальше.
Об этих сосисках, что они непонятно из чего, то ли кошатины, то ли собачатины, Гаор слышал и раньше, булка была плохо пропечена и по вкусу напоминала нечто между полузастывшим цементом и ватой, но сейчас это была просто еда, потому что память об утреннем пайке успела выветриться. Дожевав и проглотив последний кусок, Гаор осторожно прислонился к машине. Пока всё шло по описанным ему правилам. Хозяин проявил свою власть, влепив ему по морде, и милость, дав еду. Хорошо бы демонстрация хозяйской власти на этом закончилась, вроде, он показал достаточное послушание. Но мысли вспыхивали отдельными обрывками, думать ни о чём не хотелось. Он просто стоял, дышал мокрым воздухом и отдыхал. Мгновения бездумной передышки. Всё кончено, ничего не изменить. Конечно, куртка слишком лёгкая для такой погоды, но мёрзнуть он ещё не начал, в животе тяжесть от съеденного, он потерял всех, к кому успел привязаться, впереди неизвестность, но ему с этим ничего не поделать. Всё неотвратимо. И необратимо…
- А ты, образина, что здесь делаешь?
Рядом как из пустоты возник молодой парень в шофёрской куртке, и Гаор, не успев не то что подумать, а посмотреть на собеседника, ответил так, как ответил бы месяц назад.
- Велели стоять, я и стою.
И тут же получил оплеуху.
- Ты как с господином разговариваешь, падаль?!
Гаор с невольным удивлением посмотрел на него, только тут сообразил, что шофер свободный, но сказать ничего не успел, потому что его ударили вторично. И так крепко, что у него слетела шапка. Нагнуться за ней, это подставить под удар шею - любимый строевиками фокус при "вразумлении" новобранцев. Поэтому он остался стоять прямо.
- Как надо сказать, чучело?!
- Хозяин велел мне стоять здесь, господин, - ответил Гаор.
Но этот ответ почему-то не удовлетворил разошедшегося шофёра, и Гаора ударили снова.
- Что происходит? - прекратил избиение незаметно подошедший хозяин.
Но его гнев был вызван совсем другим.
- Почему я жду машину, а не машина меня?
Шофёр залепетал что-то маловразумительное, и Гаор с невольным и, видимо, плохо скрытым злорадством приготовился слушать, как паскудника поставят на место. Но хозяин ограничился тем, что властным жестом велел шофёру замолчать, а ему подобрать шапку, и распорядился.
- Едем на основной комплекс.
Шофёр кинулся открывать и заводить машину. Гаору велели лечь в багажник, правда, достаточно вместительный, захлопнули над ним крышку, хлопнули передние дверцы, и его повезли.
- Моих рабов бьют только по моему приказу, или я делаю это сам, запомни.
Этой фразы хозяина Гаор не слышал, как и извинений шофёра. Его везли, а в заднее окошко над головой можно было видеть серое, затянутое тучами небо. Основной комплекс… что это? Где это? Что там его заставят делать? Или сделают с ним? И рядом никого, кто бы помог, подсказал, чтобы больше не вляпываться вот так по-глупому. Иногда в окошке проплывали нависающие над машиной продолговатые шары уличных фонарей или голые ветви деревьев. За эти две недели осень стала предзимьем. Ну да, ноябрь уже. И темнеет уже, значит, вечер? Небо, небо, фонари, небо… Остановились, снова поехали, остановились, поехали, светофоры или ещё что… солдату, в общем, тоже всё равно, куда его везут, лишь бы выдавали паёк и не бомбили по дороге. Даа, хорошо, что хоть этого точно не будет: а то если что, багажник не кузов, быстро в кювет не сиганёшь, так и сгоришь вместе с машиной. Видел он… что бывало с теми, кто не успевал.
Наконец остановились уже прочно, и он через пол почувствовал, как выключили мотор. Щёлкнул, открываясь, багажник.
- Выходи.
Гаор вылез из багажника и с трудом - так затекли мышцы - выпрямился. Машина стояла на широком бетонном пандусе перед приземистым и тоже серым зданием без окон, но с рядом приоткрытых или распахнутых дверей. И было почему-то безлюдно. Только он сам, нетерпеливо озирающийся хозяин и замерший у своей дверцы в ожидании приказаний шофёр.
Гаор осторожно, опасаясь нарваться на новую оплеуху, посмотрел по сторонам. Пандусы, развязки, лестницы с зачем-то проложенными поверх ступеней узкими рельсами, какие-то серые коробки и купола. Это был явно задний, рабочий двор, но чего? Завод? Исследовательский центр? Сразу, от одной мысли страхом свело внутренности, но Гаор постарался задавить этот страх. Всё же его покупали как первую категорию, и вряд ли, заплатив семь тысяч, его положат на операционный стол вместо кролика или морской свинки, или на ком ещё опыты ставят? На обезьянах? И тут он заметил вдалеке уже еле различимую в наступающей темноте вывеску - большой круг на высоком тонком столбе. Разобрать изображение он не мог, но как раз включили освещение, и вывеска засияла, переливаясь семью цветами радуги, закрученной в лихую спираль. Гаор сразу и удивился, и обрадовался: Сторрам! Знаменитый умопомрачительный торговый комплекс Сторрама. А это что же, его хозяин и есть сам Сторрам? Ну, такой мог отвалить за раба семь тысяч, и если правда, что он слышал о нём, то эти тысячи придется отработать под ноль, с него выжмут всю стоимость и ещё немного. Как ему говорили? Сторрам любит спускать семь шкур, но чтобы при этом его ещё за это благодарили и просили повторить процедуру.
- Поездка была удачной?
Гаор вздрогнул и обернулся.
Но благообразный мужчина в хорошем деловом костюме говорил не с ним, а со Сторрамом.
- Да, Гархем, но я спешу. Отведите его в рабский комплекс, работать он будет на пятом складе.
- Там старый кладовщик.
- Да, поэтому я купил его. Он грамотный и разбирается в технике. Займитесь им сами.
- Разумеется, полковник.
- Я буду завтра с утра.
Гархем склонил голову в поклоне, напомнившем Гаору Таура, Сторрам сел в машину, и та, взревев мотором, прямо прыгнула с места вниз по пандусу.
Обдумать услышанное и, прежде всего то, что Сторрам - полковник, Гаор не успел. События всё время опережали его, или он просто стал медленнее соображать после всех передряг, но вдруг он обнаружил, что Гархем очень внимательно и не слишком благожелательно рассматривает его. Гархем молчал. Молчал и Гаор по усвоенной ещё при Сержанте привычке: не лезь на смерть, пока не позовут.
Гархем медленно, будто нехотя поднял руку и ударил его по лицу. Ладонь была мягкая, но умелая, и удар получился болезненный.
- Как стоишь? - спросил Гархем и повторил удар.
Не понимая, чего от него хотят, Гаор решил встать по стойке "смирно", но это не понравилось, и его ударили опять.
- Шапку сними, - удар.
Гаор сдёрнул с головы шапку и застыл в стойке, держа шапку за козырёк в левой плотно опущенной вдоль тела руке.
- Воротник расстегни, - удар.
Правой рукой Гаор приспустил молнию на куртке, расстегнул воротник рубашки и снова вытянулся.
- Ошейник всегда должен быть виден. Передо мной стоять без шапки. Когда зовут, подбегать сразу. Приказы выполнять сразу.
Гархем говорил тихим и как бы скучающим голосом, как сам с собой, но каждую фразу подкреплял пощёчиной. Гаор из последних сил старался не жмуриться и не отворачиваться от ударов.
- Ты понял?
- Да, господин, - ответил Гаор онемевшими от ударов губами.
Так долго подряд его ещё никогда не били. Обычно он понимал и подстраивался сразу, и всё кончалось на первой, редко второй оплеухе. Но это какой-то псих. Похоже, ему просто нравится бить, и как ни отвечай, схлопочешь.
Новый удар.
- Господин управляющий. Повтори.
- Да, господин управляющий.
- Иди за мной.
И хотя Гархем шёл впереди и не мог его видеть, Гаор не рискнул надеть шапку. А дождь усилился, и он чувствовал, как по намокшим волосам стекает за воротник вода.
Его провели мимо ряда дверей и ворот, и, наконец, Гархем остановился. Так резко, что Гаор еле успел сдержать шаг и не налететь на него. Но Гархем всё же обернулся и ударил его.
Гархем нажал кнопку звонка. В двери открылось окошечко, раздалось приглушенное.
- В сей миг, господин Гархем.
Дверь открылась, и они вошли в ярко освещённый и достаточно большой тамбур. Привратник, без ошейника, но державшийся очень приниженно, захлопотал, стряхивая специальным веничком капли воды с плеч и спины Гархема, а охранник в полевой форме без знаков различия, но с автоматом и подвешенной к поясу дубинкой доложил.
- Всё в порядке, обед у них.
- Хорошо, - кивнул Гархем. - Где дежурный?
- Уже идёт.
В тамбур вбежал второй, тоже в форме, но с эмблемой Сторрама вместо кокарды и тоже с автоматом и дубинкой.
- Отведи новокупленного и сдай Старшему.
Гархем говорил, совершенно не командуя, а как бы сам с собой, но оба - охранник и надзиратель, как догадался Гаор - стояли по стойке "смирно" и тянулись очень старательно.
- Пусть поест. Работать он будет в пятом складе.
- Так точно, - щёлкнул каблуками надзиратель, но всё же уточнил. - Это с Плешаком?
- Похвально, что вы так различаете рабов, - сказал Гархем и повернулся к Гаору. - Как назывался раньше?
Вряд ли он имел в виду его жизнь до продажи в рабство - успел подумать Гаор и назвал полученную в камере кличку.
- Рыжий, господин управляющий.
- Другой такой нет, - кивнул Гархем. - Оставим.
И только Гаор порадовался, что на этот раз обошлось, как Гархем сказал всё тем же тихим монотонным голосом.
- Из-за тебя я промок и испортил костюм, - последовали сразу две пощёчины подряд. - Пять по мягкому.
- Так точно, - бодро гаркнул надзиратель. - Спускай штаны и ложись.
Гаор молча выполнил приказ.
Дубинка с сочным хлюпаньем пять раз впечаталась в его ягодицы.
- Ведите, - сказал над ним Гархем.
- Встать, - рявкнул надзиратель, - штаны подтяни. Вперёд марш.
Гархем пошёл к лестнице, ведущей наверх, а Гаора повели к другой.
Про руки ничего сказано не было, но Гаор, окончательно отупевший от побоев и понимания, что его сейчас опять будут бить, сам заложил их за спину. Надзиратель удовлетворённо хмыкнул.
Два лестничных пролёта, дверь с запором, звонок, тамбур, новый надзиратель.
- Лопают?
- Только сели.
- Зови Старшего.
Щелчок тумблера на настенном пульте.
- Старший! Сюда!
Затихающий вдали за полуоткрытой дверью шум, быстрый топот бегущего.
- Старший здесь, господин надзиратель!
Гаору уже было всё равно. Он стоял с заложенными за спину руками, угрюмо опустив голову с горящими, распухшими от пощёчин щеками и онемевшими губами.
- Забирай новокупку и оформляй по полной.
- Сделаем, господин надзиратель. И куда его?
- К Плешаку.
- К Плешаку? - переспросил Старший. - А позволено будет спросить, господин надзиратель, Плешака куда?
- Дурак ты, - вздохнул надзиратель, - сказано тебе, к Плешаку. Было бы что, так сказали бы, вместо Плешака. Понял, морда твоя дикарская?
- До капельки понял, господин надзиратель, - весело ответил Старший.
- Тогда забирай его и сгинь! А то пожрать не успеете.
Гаора ткнули дубинкой в плечо, и он бездумно переступил порог. За его спиной лязгнула, закрываясь, дверь.
Старший - крепкий мужчина, темноволосый с короткими бородой и усами, в оранжевом комбинезоне - что-то сказал ему. Гаор не понял и промолчал.
- Ты что, новик? - сразу догадался Старший.
Гаор молча кивнул.
- Таак, - хищно протянул Старший, - и кто таков? Мочила, ворюга? Или с девками баловался?
И не дожидаясь его ответа, сам ухватил его за волосы, открывая лоб. Откуда-то вдруг набежала, плотно окружив их, толпа парней и мужчин в оранжевых, как у Старшего комбинезонах. Сказать, воспользоваться выученной в камере фразой, Гаор не успел, в нём сразу распознали чужака, и теперь с угрюмой покорностью он ждал любого продолжения. Его дёргали, крутили во все стороны, о чём-то спрашивали, он даже не понимал, о чём. Вдруг ворвалось.
- И куды его?
- Велели на пятый, - ответил Старший.
- Это заместо Плешака? - вдруг заорал рослый черноглазый парень, - Плешака, значит, в печку, а эту гниду на его место?! Да я его сей миг урою!
Гаор безвольно мотнул головой от удара, даже не попытавшись прикрыться. Толпа неопределённо зашумела.
- А ну уймись! - прорезал шум зычный и, к изумлению Гаора, женский голос. - Старший, чего зеваешь? Обед на столе, а они свару затеяли! Девки, марш на место, успеете разглядеть, совсем парня затюкали ни за что. Ты ему место определи, пусть куртку оставит, и за стол все. Полопать не успеете, тоже он виноват будет?
Высокая статная женщина в оранжевом, как у всех, комбинезоне распоряжалась с уверенностью опытного сержанта. Гаор оглянуться не успел, как его отвели в длинную, заставленную двухъярусными койками комнату и показали его место и крючок, где он повесил куртку и шапку, и провели в другую, где стояли длинные столы, а на столах уже миски и ложки, и нарезанные буханки хлеба.
- Сюда садись, - легонько ткнула его в плечо женщина, - здесь твоё место и будет.
Гаор сел и с усилием поднял на неё глаза.
- Спасибо, Мать.
Она улыбнулась ему.
- Ну вот, не совсем ты и тёмный, держи миску.
В торце стола красовалась большая, даже огромная кастрюля, и там другая женщина разливала густой пахучий суп по мискам и передавала их вдоль стола.
Получив наполненную миску, Гаор взял ложку и наклонился, окуная лицо в пар. От пара или ещё от чего на глазах выступили слёзы, и он надеялся, что остальные, занятые едой, не заметят. Он уже понимал, что дал слабину, не ответив парню на оплеуху. Это от начальства надо терпеть, а равному поддаваться нельзя, стопчут.
Дав ему съесть первые ложки, его стали спрашивать уже по-другому.
- Как зовут?
- Рыжий.
- А что? - засмеялся кто-то, - и впрямь, смотри, ребя, аж посветлело!
- А морда чего опухлая?
- Кто бил?
- Гархем, - ответил Гаор.
- Этот любит, - понимающе согласился спросивший.
- А я добавил, - уже весело сказал оказавшийся напротив Гаора тот самый черноглазый, что обещал его урыть за Плешака.
Гаор тяжело поднял на него глаза.
- А ты всегда с ним заодно? Или только сегодня?
Мгновенная тишина, и парень, поняв оскорбление, взревел и кинулся на Гаора, едва не перевернув стол. Но парня тут же схватили за плечи и руки и усадили обратно, а сидевший на другом торце Старший резко бросил.
- Цыц, Булан, сам напросился!
Недовольно ворча, Булан сел на место.
Миска горячего супа и два толстых ломтя хлеба - по камерной привычке Гаор решил, что обед закончился, но женщины сменили кастрюлю и разложили по опустевшим мискам кашу. И ещё по два ломтя хлеба.
Гаор ел, даже не ощущая боли в избитом лице, так наголодался за эти две недели. Ладно, раз так кормят, то пусть бьют. Сидеть тоже было больно, но и эта боль оказалась терпимой.
- Ну, так за что тебя? - спросила Мать, когда за столом уже доедали кашу, тщательно вытирая корками миски.
Гаор ответил со спокойным равнодушием.
- Я бастард. Меня отец продал за долги наследника.
И опять недоумённые переглядывания, пожимания плечами.
- Как это, паря?
- Мы и не слышали про такое.
- Бастард, это чо?
- Сын, что ли?
Гаор стал объяснять, хотя больше всего ему хотелось сейчас лечь, закрыть глаза и хоть что вокруг, а чтоб его не трогали.
- Бастард, это незаконный сын, не от жены, а так, со стороны. А я ещё и полукровка.
- Видим, - кивнул Старший. - Ну, так что?
- Законный сын, наследник рода, в карты играл, проиграл много, вот отец и продал меня. Чтоб моей ценой долг оплатить.
На столе тем временем появилась третья кастрюля, поменьше, и кружки, по которым женщины разливали густую белесую, но тоже горячую жидкость. И ещё по ломтю хлеба.
- Быват же такое, - вздохнул сидевший рядом с Гаором мужчина со светлыми до белизны, но не седыми волосами. - Ладно, паря, вечером доскажешь.
Старший допил и поставил на стол свою кружку дном вверх. За ним так же сделали остальные, в том числе и Гаор. Старший встал и… поклонился женщинам.
- Спасибо вам, на работу пора.
- На здоровье, - в один голос ответили Мать и вторая женщина.
После еды Гаор словно проснулся, и только сейчас заметил, что за соседним столом были женщины и девушки. Может, он потому и не разглядел их в начале, что одеты все были одинаково. Да, он один в рубашке и штанах.
- Иди за мной, - бросил ему Старший, не дав толком оглядеться.
Вслед за Старшим по тому же коридору они прошли в дальний конец, в комнату, которую Гаор назвал про себя цейхгаузом. Здесь ему дали оранжевый комбинезон, и Старший уже бегом отвел его обратно в спальню.
- Раздевайся, штаны и рубашку на койке оставь, а на белье комбез натяни, понял? И быстро давай, строят уже.
Гаор по возможности быстро переоделся, наскоро отрегулировав длину штанин, и выбежал в коридор, где Старший строил всех вдоль стены, а перед суетящимся строем уже прохаживались два надзирателя с дубинками.
- К Плешаку вставай, - сунул его во вторую шеренгу Старший и побежал вдоль строя к надзирателю.
Рапорта Старшего Гаор не слышал. Оказавшись в строю, он привычно встал "смирно" и только тогда покосился на соседа. Плешаком того прозвали точно: среди обильно тронутых сединой волос точно на маковке красовалась ровная, будто очерченная циркулем розовая лысина. Голова Плешака едва возвышалась над плечом Гаора, и лысина была ему отлично видна.
- Это тебя ко мне значитца? - спросил шёпотом Плешак, когда пересчитывавший рабов надзиратель прошёл мимо них.
Гаор молча кивнул.
- И хорошо, - тихо обрадовался Плешак, - а то я замаялся в одиночку дуры эти ворочать.
И Гаор перевел дыхание. Кажется, хоть здесь у него обойдётся.
- Нале-во! - рявкнул надзиратель, и строй вразнобой, без уставного прищёлка каблуками, но дружно повернул к двери. - Марш.
Нечётко, не в ногу, строй потянулся к выходу. Тамбур, лестница, ещё один тамбур-холл, где его били, Строй как-то незаметно рассыпался на бригады, разбегавшиеся в разных направлениях. Видимо, все сами знали, куда бежать, потому что команд Гаор не слышал, кроме долетевшего издалека крика Старшего.
- Айда по местам, ребя.
Широко шагая рядом с трусившим мелкой рысцой Плешаком, Гаор пересёк двор, вошёл в широко распахнутые высокие - под большой грузовик - ворота, и по наклонному полу они спустились вниз в широкий коридор между глухими стенами. Склады - понял Гаор. Ворота номер один, номер два…
- Грамотный? - спросил Плешак.
Гаор кивнул.
- Только различаешь или читать могёшь?
Гаор невольно улыбнулся.
- Могу.