Марк снова бросился вперед, он схватил клинок двумя руками и нанес рассекающий удар. В последнюю секунду я успел пустить его по касательной, и в момент когда вражеская сталь коснулась моего клинка, я ощутил как на мои плечи опускается вся тяжесть Харпудова гребня. Мой враг был демонски силен и быстр и от того пожар где-то в глубине груди разгорался только сильнее. Я оттолкнул Деверу и сделал свой первый выпад. Длинная сабля полетела в живот врага, но тут же я слегка качнул запястьем и та заструилась, как весенний ручей, а спустя еще секунду я сделал шаг назад и чуть оттянул руку. Теперь сабля напоминала ленту танцовщицы, он все так же струясь полетела вверх и на груди Деверы заалела длинная кровавая змейка. Его жилет повис на плечах, рассеченный на двое. "Весеннее журчание" было исполнено безукоризненно, но мне этого казалось мало. Простые приемы не могли подарить мне что-то, чего я стал искать в схватках.
Марк плевать хотел на раны, и в этом я был согласен. Он перехватил клинок, и закружился будто цыганка в безумной пляске. Тонкая серебряная нить у его пояса, напоминала обруч гимнастки, и вскоре обруч выпрямился копьем. Это был ужасный и стремительный выпад, и на моем правом предплечье появилась глубокая борозда. Мы разошлись. Каждый дышал глубоко и тяжело. По лбу струился пот. Кровь падала на траву, окрашивая её в красные тона. Но мы были так сосредоточены, что помести на линию наших взглядов стальной лист, и он будет скомкан как исписанный клочок пергамента.
Я глубоко вздохнул, привычно применяя навыки ускорения. Боль принесла с собой чувство свободы. И когда вокруг Марка закрутился второй обруч, я уже смог различить это бешенное, неутомимое мелькание клинка. Копье мне показалось лишь выпущенный арбалетным болтом. Я отбил его левой саблей, и поднырнув под корпус врага, провел саблей по вражескому боку. Командир второй когорты шумно выдохнул через стиснутые зубы и сделал неловкий шаг. Я же, разворачиваясь на пятках, наотмашь рубанул ему по спине. Кнутом надзирателя взметнулась моя сабля, и с таким же свистом обрушилась на податливую плоть соперника. Его доспех упал на землю. По телу ручейками заструилась кровь. Я сдернул куртку, оставаясь лишь в рубашке.
Мы закружились по кругу. Как два свирепых хищника, мы кружили высматривая слабые места противника. Каждый из нас получил раны, и каждый думал о скорой расправе. И тогда, уперев правую ногу в песок, я кинулся вперед, будто бык на матадора. А когда вражеский меч показался так близко, что еще лишь волосок, и мое лицо будет рассечено, я остановился, и согнул к земле правое плечо. А спустя мгновение довернул корпус и обрушил короткую сабли вертикально вниз. Раздался звон. Девера принял первый удар на свой клинок. Я не стал медлить, инерция вела меня дальше, и теперь уже правая сабля взметнулась вверх, что бы падающей звездой, рухнуть вниз. Новый звон, а тень врага стала меньше - он встал на колено, не в силах выдержать напора. Я же был поглощен приемом, он затягивал меня в свой бурный поток, как недавний водопад утягивал меня в черноту провала. Всего мгновение прошло, как в воздухе оказалась левая сабля, и она с тем же свистом обрушилась вниз. Снова звон, теперь уже разбавленный хрипом. Все ускоряясь и ускоряясь, словно ветряная мельница, я обрушил новых три удара. "Водяное колесо" от которого смог защититься Санта, стала последним что увидел в своей жизни Марк Девера.
Выпрямившись я увидел как разваливается рассеченное тело моего врага. Разрезанное вдоль, с целым фонтаном крови, оно рухнуло и все еще бьющееся сердце, выкатилось из рассеченной груди.
- Сдохни, - расслышал я хрип за спиной.
Резко обернувшись, я подобрался как снежный барс перед прыжком. На траве лежала Медичи. Она уперла приклад арбалет в землю и все таки взвела катушку. Натянулась дуга и лег в желобок стальной болт. Нас разделяло всего четыре метра, и я уже буквально увидел как летит в меня стальное жало. Но в момент когда я был готов вскинуть сабли, так как увернуться шанса не было, Кали накрыла черня тень, а спустя еще мгновение раздался визг и её на голову упал здоровый валун. Выпущенный болт улетел куда-то в небо, а я увидел бледную Мию. Её изрезанные, бледные руки дрожали, и она неверящими глазами смотрела на алый валун, ставший надгробьем Кали Медичи.
Присев, игнорируя рану на животе и руках, я вытер клинки о траву и со свистом убрал их в ножны. Сабли были горячи как грудь юной любовницы. Сегодня была славная битва.
- Я убила её, я убила её, я убила её, - все шептала трясущаяся Мия.
Я подошел к ней и легко пережал артерию на шею, спустя пару секунд смуглянка обвисла у меня на руках. Бесчувственное тело я отнес в повозку и накрыл его одеялом. Обморок, переходящий в сон, куда как лучший собеседник и психолог чем я. Сейчас же мне предстояла работа, на которую Гуфар лучше не смотреть. Да чего там, на это лучше вообще никому не смотреть, но куда денешься. Сперва я подошел к стреноженной лошади Арта. Конь ржал, брыкалась и не давался в руки. Но я все же сумел успокоить животное. Потом я примотал к ногам Горна веревку, обтянул её за луку седла конячки и дал смачного шлепка по крупу. Зверюга вскинулась и галопом умчалась куда-то на юг, волоча за собой мертвое тело. Такую же процедуру я повторил с Фридом и правой половиной тела Девера.
Нет, я не сумасшедший, просто ночью запах крови и еще пока теплых тел привлечет не одну тварь. И если они пойдут по следу, то пусть уж ищут живую лошадь и мертвечину, чем двух живых людей - то бишь нас. Правда оставалась самая неприятная часть работы. Я подошел к кобыле Медичи, она даже не брыкалась, лишь фыркала и грустно смотрела на меня своими огромными глазами.
- Хэй, - произнес я, поглаживая её по морде. - Успокойся, это будет быстро.
Лошадь легонько боднула меня, а спустя мгновение рухнула с пробитым черепом. К мертвому животному я подтащил тело Кали, признаюсь вам разбитая голова не самый приятный вид и вряд ли я сегодня смогу нормально поужинать. Но и это было еще не все. Я же вам не сказал, но предварительно я снял с трупов сапоги, штаны и все оружие. Теперь же вооружившись бастардом Девера, я расчленил тело Кали. И нет, я не сошел сума. Ночное пиршество нужно затянуть на как можно больший срок и поэтому уже спустя минуту я раскидал руки и ноги трупа по всей окрестности, на такое расстояние - на какое хватило моих сил.
После этого я срезал хвост мертвой лошади и обвязал его вокруг длинной палки. Щелкнуло огниво и палка задымилась. Это собьет тварей с нашего следа. Стянув рваную, окровавленную рубаху, я сменил её на новую, а потом натянул свежую куртку. Одежду и сталь, добытую в бою, я свернул в тюки и закинул на телегу. После чего я положил на землю все деньги, что были у Охотников, и попросил Харту уберечь нас от каргамонта. В богов я по прежнему не верю, но вдруг сработает. После этого я смыл кровь, перетянул кровоточащие раны рваной тканью и забрался на козлы. Нужно было как можно дальше и как можно быстрее убраться отсюда.
К вечеру мы остановились на холме. Девушка все еще спала тревожным сном. Она то и дело вздрагивала и что-то бормотала. Я пока не спешил её будить. Соорудив костер, я первым делом стал точить сабли. Многие наивно полагают, что надо сразу осматривать раны, и так поступают почти все, но только не наемник. Наемник разумно полагает, что в любой момент ему придется с кем-нибудь скрестить клинок, вырывая из цепких когтей бездны свое право на жизнь. Поэтому чем врачевать пустячные раны, лучше держать сталь наточенной и начищенной. Медленно скользил точильный камень по сверкающей, в оранжевых отсветах костра, серебристой стали. Сейчас, младшее Лунное Перо, как я назвал свои сабли, походило на осколок багровой луны, предвестницы войн и катастроф. И лишь мерный, свистящий скрежет, напоминал мне о том что я держу в руках не кусочек ночного неба, а обычный клинок. За спиной раздался скрип рессор и гулкий толчок. Я не стал оборачиваться.
- Дай посмотрю, - прошептала Мия и мне пришлось подчиниться.
Я не охотно стянул с себя рубашку, а девушка цепкими пальцами быстро содрала присохший кусок ткани.
- Вот не можешь ты аккуратно, - еле слышно проговорила она.
Быстренько достав из своего мешка костяную иглу и нитки, смуглянка оросила рану на животе травяным настоем, а потом окалив иглу начала работу. Стяжок, еще стяжок, и лишь глухие отсветы боли на задворках сознания. А вместе с ними далекие, блеклые воспоминания о Мальгромском чердаке и приглушенный человеческий вой. Ужасный шрам на боку заныл. Но спустя пару минут дело было сделано, и меня обвязали смоченной в том же растворе, тряпкой.
- Руку, - потребовала Гуфар.
Я опять не сопротивляясь протянул пострадавшую конечность. Леди критично осмотрела пустячную царапину, печально вздохнула и стала её промывать. После того как с вопросами целостности моей шкурки было покончено, мы сели у слабенького костерка. Я продолжил точить оружие, а Лиамия вглядывалась в демонскую пляску языков пламени. На небе уже сияли звезды, а там, в ночи, я будто слышал приглушенное чавканье. Я буквально ощущал как чьи-то острые зубы разрывают уже почти остывшую плоть. Почти ощущаемо было вязкое, гнилостное дыхание темных тварей, пришедших на трапезу. И от того становилось страшно. Я точно знал, что сегодня сон мой будет рваным как роба монаха, покинувшего монастырь, чтобы нести свет в далекие земли.
- Ты многих убил? - скорее утверждала, чем спрашивала моя спутница.
Она, закутавшись в плед и подогнув колени к груди, напоминала скорее испуганную девочку, которую чуть не покусала собака.
- Сравнительно, - пожал плечами я.
- Сравнительно? - переспросила она.
- Да. - кивнул я. - Если сравнивать меня с крестьянином, никогда меча не видевшим, то да - много. А если с моим старым другом, Тистом, который ушел в отставку имея на своем счету почти пол тысячи, то нет.
Трещали ветки в костре, я все ждал когда в обманной близости затянут сою трель цикады. Но музыка все не приходила и не приходила. Даже она опасалась проклятых земель. И лишь далеко завывание ветра, говорило о том что ты все еще на Ангадоре, а не в мире мертвых, где стоит очередь на перерождение.
- Сколько?
Я невольно поморщился и посмотрел на наемническую татуировку, скрытую под извечной повязкой.
- Пятьдесят шесть.
Ламия вздрогнула. И вновь мы погрузились в тишину. И мерно скрипела сталь под давлением точильного камня. Все тоньше и тоньше становилась кромка лезвия, способного рассечь волос на ветру. Если конечно у обладателя хватит навыка. У меня хватало.
- Мне страшно, - прошептала она. - Я не могу уснуть. Все слышу её вскрик и вижу как падает камень на голову.
Я не знал что ответить и поэтому продолжал рутинную работу, которая впрочем своей простотой доставляла не мало удовольствия. Даже скорее - умиротворяло.
- Я поступила плохо? - Мия наконец повернулась ко мне лицом и в её зеленых глазах я увидел лишь пустоту и смятение.
- Ты действительно хочешь, чтобы на этот вопрос ответил я?
- Мне больше не у кого спросить, - горько усмехнулась она, окидывая взглядом черную долину.
А та, как живая, будто тянула к нам свои щупальца и норовила поглубже проникнуть в саму душу, вырывать из неё кусок и утянуть куда-то в провал нереальности.
- Не знаю, - выдохнул я убираю короткую саблю и доставая длинную. - У каждого свои ответы на такие вопросы.
- А какие твои?
- Мои? - улыбнулся я. - Ну. Если ты придешь в деревню, убьешь их стариков, мужей, юношей и безусых юнцов. Если изнасилуешь женщин и румяных девиц, а потом развесишь их трупы на дороге, устроив алею скорби. Если раскидаешь внутренности мертвых по кронам деревьев, приманивая стаи ворон. То ты поступил плохо. А если ты вышел против человека с мечом и победил его, ты поступил никак. Ты просто победил.
- Ты видел это да? Деревню…
- Да. Это было страшно и мерзко. Но еще страшнее от того, что в километре от нас стоял отряд солдат, вернувшегося из точно такой же деревни, только "вражеской", и получившей за это награду.
- Тогда в чем смысл?
- Смысл? - рассмеялся я. - Смысл в том, что сегодня ты спасла мне жизнь.
Кажется, я очень удивил Принцесску подобным заявлением. Она широко раскрыла в глаза, а потом отвернулась к костру.
- Я не подумала об этом, - приглушенно произнесла она, поправляя плед.
- А об этом и не надо думать, - я поднял саблю, сделал пару взмахов и довольный работой, загнал её в ножны. - Плохо или хорошо, убить или не убить, это из серии вопросов "зачем мы пришли в этот мир", "в чем смысл жизни". На них попросту нет ответа.
А костер все продолжал трещать, игриво отбрасывая сумрачные тени. Но не стоит вглядываться в них, всего пара мгновений и они обманут вас и завлекут в свои таинственные сети.
- Я видела твое лицо когда. Ты улыбался. Нет - скалился.
- Правда? - удивился я. - Наверно. Я не знаю. Как-то зеркала под рукой не оказалось.
- Тебе нравится сражаться?
- Да.
- Почему?
Все "почему" да "почему". И чего люди не могут относится к жизни проще? Все им надо рефлексией заниматься, а если в своей душе не покопаться, так надо порыться в чужой.
- Потому что только когда я сражаюсь, я понимаю что живу. Чувствую, как где-то внутри отчаянно бьется сердце. Чувствую, как кровь по венам разносит пожар. Чувствую, как по спине крупными градинами скатывается пот. Чувствую, как ветер обдувает кожу.
- А пока ты не сражаешься, ты не знаешь, жив ли ты? - изогнула бровь Мия.
- Да. И у меня есть на то свои причины, - девушка хотела сказать что-то еще, но я посильнее запахнулся в плащ и завалился на землю. - Давай спать, завтра длинный путь.
Утром, лишь только поднялось солнце чтобы залить Долину золотом и засыпать алыми лепестками облаков, мы тронулись. Надсадно, почти по старчески, заскрипели рессоры на повозке, заржала кобылка, недовольная тем что её оторвали от поглощения пищи, и закрутились колеса. В этот раз вожжи держал в руках я, мне нужно было чем-то занять свой разум и лицезрение дороги, вьющейся серпантином между холмов, как нельзя лучше подходило для этого. Разговаривать не хотелось и в кои-то веки моя спутница сочла полезным хранить молчание. Так мы и ехали в тишине, нарушаемой лишь таинственным шепотом в траве. Она, трава эта, слегка приминалась под давлением еле осязаемого ветра, а потом снова поднималась, чтобы уже через мгновение склониться перед натиском воздушной стихии. И рябь, идущая от востока на запад, напоминало бегущий по морю пенных барашков. Они то поднимутся ввысь, то пенным фейерверком опадут в морские глубины.
В голове вертелись какие-то мысли. Они все стучались и стучались в мое сознание, но я их отгонял как назойливых комаров. Думать не хотелось. Если честно мне вообще ничего не хотелось, разве что спать. И я блаженно улыбнулся представляя как можно было бы сейчас всучить эти кожаные полоски в руки смуглянки, а самому улечься в телеге. Сорвать кислую травинку, надвинуть шляпу на глаза, подложить руки под голову и тихонько вздохнув погрузиться в полудрему. В ту самую, когда ты уже стоишь на пороге эфемерного царства Морфея, но одновременно с этим пребываешь и в реальности. Иногда, конечно, тебя затягивает в эти изменчивые земли, но уже пару мгновений спустя, ты возвращаешься обратно. Да - в этот момент ты совсем как трава или пенный барашек. Безвольный, бездумный, ведомый лишь призрачным циклом, тянущим и зовущим тебя.
Но кобылке было плевать на мои желания, она все тянула и тянула нас дальше на восток. По моим приблизительным расчетом уже через два, самое большое - три дня, мы окажемся на границе Цветущих Холмов. Там я планировал задержаться в деревне - узнать последние новости, пополнить запасы воды и провианта. Да и пара ночей здорового сна на пусть даже и не самый качественной перине, явно пойдут нам на пользу. Я, конечно, люблю спать под открытым небом, хотя это скорее привычка, но все же иногда и крыша над головой кажется мне неплохой перспективой.
И тут же, лишь я подумал о крыше, как взвилась на дыбы кобыла, а в метре перед нами из под земле вырывался метровый столб сиреневого пламени. Он кружился в вихре с десяток секунд, а потом исчез. Намек понятен.
- Что это было? - выдохнула Мия.
- Просьба, - ответил я. Спрыгнув на землю я успокоил лошадь. - Нас вежливо попросили остановиться.
- Попросили?
- Обернись.
Девушка выполнила просьбу. И увидела как в паре километров от нас вздымаются клубы пыли. Двое всадников мчались по нашим следам. И как минимум одного из них я знаю.
- Молчи, - сказал я. - Говорить буду я.
Спустя пять минут ожидания, перед нами остановилось двое путников. Удивительно, но я знал обоих. Первый - высокий разумный с острыми ушами, кожей цвета мокрого асфальта и волосами цвета свежего молока. Им оказался Сай'о'Кнелли. Тот самый темный эльф, с которым мы сражались на учебном поединке в Академии почти восемь сезонов назад. Чтобы вспомнить второго, мне пришлось напрячься. У этого была абсолютно незапоминающаяся внешность, хотя именно этот факт и подтолкнул меня в верном направлении. Лучше бы и не вспоминал. Спутникам подгорного оказался Абель Рихт, дознаватель из какой-то там управы. Именно этот следак допрашивал меня в опере, после известного на всю Империю убийства.
- Тим Ройс, вы обвиняетесь в…
- Заткнись, смертный, - сплюнул эльф, попутно с этим спрыгивая с лошади.
Не знаю почему, но Абель сильно удивился и замолчал, скорее всего от шока.
- А ты долго добирался, - хмыкнул я. - Я ждал твои острые ушки почти два сезона.
- Так сильно ждал, что убежал из страны?
- Дела знаешь, - протянул я. - То одно, то другое…
- Дела? - кривенько усмехнулся эльф, отчего его лицо превратилось в оскал. - Кажется и со мной у тебя есть неоконченное дело.
- Ну это скорее у тебя со мной, чем у меня с тобой.
На поляне, окруженной холмами, повисла тишина. Я показательно держа руки за спиной, подальше от оружия. Так же стоял и темный, а наши спутники лишь безумно бегали взглядами, пытаясь осознать происходящее.
- Я чую кровь. Мы можем подождать до завтра.
- Нет, - покачал головой я. - Уверяю тебя, я в полном порядке. А это было так - легкая разминка.
- Как хочешь, - пожал плечами эльф.
Он повернулся к своей лошади, и стал стягивать рубашку. То же самое проделал и я, разве что верхнюю одежду скинул на телегу. Потом я стянул сапоги, запихнул в них портянки, и кинул ту да же. Оставшись лишь в штанах, я снял перевязь и ножны, потом вытащил сабли и развернулся. Эльф так же стоял лишь в штанах а в руках держал сабли.
- Разминка говоришь? - изогнул бровь Сай, указывая на повязку у меня на животе.
- Да на мне как на собаке!
С этими словами я сдернул бинт, обнажая уже зарубцевавшийся порез.
- С большой долей вероятности, ты погибнешь, - продолжил маг хаоса. - Есть предсмертное желание?
- Есть конечно же, - улыбнулся я. - Но вряд ли ты согласишься спариваться с ишаком. А сам как?
- Думаю, идея запихнуть себе в известное место выводок червей, не покажется тебе лестной.
- Даже не сомневайся в этом.
Мы смерили друг друга азартными взглядами и подняли оружие.
- Без магии, - твердо произнес темный эльф.
- Без магии, - кивнул я.