Когда изображение приняло резкость, я смог четко взглянуть реальности в лицо. Находился я на все той же поляне, только вот тела волков были почему-то свалены в кучу, да - еще кто-то надо мной нависал. Благо сон пошел мне на руку и мыслительный процесс наладился. Смуглянка, прикусив язычок, что-то делала с моим плечом.
- Что вы делаете? - спросил я.
- Штопаю, - буднично заметила она.
Да, действительно штопала. Зашивала особо глубокий укус. Я оглядел свое тело, из одежды на мне остались… ну, так в этом мире называют трусы, но это больше похоже на шорты. Всего же остального я был лишен. Хотя то тут, то там виднелись белые и не совсем, полоски ткани, заменившие, судя по всему, бинты. И тут меня осенило (говорю же, сон пошел на руку). Принцесска умела врачевать! А я все это время возился с ней как… как… не знаю с кем! Еще никогда и ни с кем я так не возился как с ней! Нет, все, баста. Месть и только месть.
- И кто же меня раздел? - ехидно спросил я.
- Я, - пожала плечами девушка, и кивнула в сторону шортиков. - Не бойся, там ничего не пострадало. Я проверила.
Лицо обдало жаром, но я вовремя взял себя под контроль и взмолился, чтобы леди не заметила секундной красноты.
- Что, приятно было когда я вас "лапал", а вы мне пощечины отвешивали? - я решил зайти с другой стороны. - Раз уж могли себя сами подлатать, то к чему был этот еже утренний ритуал с повязками.
- Я не знала нужных трав, а ты не догадался мне их показать. Только недавно я заметила, какие ты собираешь, - все тем же тоном произнесла девушка.
Я не собирался так просто сдаваться, и уже собирался зайти с третьей стороны. Как девушка сделал очередной стежок и, окунув пальцы в миску, где была какая-то жижица, провела этими пальцами по плечу.
- Ауч! - вскрикнул я ни сколько от боли, сколько от неожиданности.
Девушка вздохнула.
- Сиди спокойно! И не шипи, сказала же - не девчонка.
- Да я и сам могу подлатать себя, - недовольно буркнул я.
- Ага, - кивнула леди и кивнула на широкий, уродливый шрам на боку - наследие Мальгрома. - Я уже заметила.
- Это был неудачный раз, - тут же парировал я.
- А другие, значит, были удачными? - с прищуром спросила девушка. - Что ж, поражена твоей безрукостью.
Я чуть не задохнулся от возмущения, но девушка снова не дала мне слова.
- Все, готово! - радостно крикнула она и быстренько забинтовала плечо. Я поразился тому, с какой скоростью и точностью это было сделано. - Теперь как новенький.
Я оглядел этого "новенького", и понял, что времена бывали и получше, но и похуже тоже. Тут же попытался встать, но ноги подвели меня и я рухнул на землю. Девушка вздохнула и подала мне руку. Моему возмущению не было предела.
- Не нужна мне ваша помощь!
Девушка тут же замерла, а потом засмеялась. Сперва, я не понял причину такой реакции, а потом и сам улыбнулся. Как говориться - в чужом глазу соринку, а в своем… Как же часто мы ругаем людей за то, что частенько делаем сами? А вообще, надо отдать должное, врачевать леди умела.
- Спасибо, - сказал я.
Леди прекратила смеяться, и, кажется, покраснела.
- И тебе, - прошептал она.
- М? - ну хоть какой-то укол. О да - я злопамятный.
- Спасибо тебе, - чуть громче произнесла она.
- Ох, прошу прощения миледи, после вчерашнего у меня проблемы со слухом.
- Говорю - спасибо, что дважды спас мне жизнь! - крикнула она.
Я насладился её обиженно-виноватым видом и тут же добил.
- О, да не стоит - это моя работа.
На леди как кушак воды вылили, а потом она снова опасно прищурилась. Натурально кошка.
- Издеваешься да?
Я кивнул. И тут она взяла и пнула меня по больной ноге.
- Эй! - крикнул я. - Раненых бить нельзя!
- Ты вредный, тебя можно.
Я прикрыл глаза. Желания спорить не было, да и не переспоришь эту пресловутую женскую логику. Кто-то присел рядом.
- Лиамия Гуфар, - произнесла она.
- М?
- Что, действительно со слухом плохо?
Я пожал плечами. Солнце приятно грело, а ветерок остужал израненное тело. Жизнь - прекрасная штука, а особенно она прекрасна, когда ты живой.
- Меня зовут - Лиамия Гуфар.
- Тим Ройс, - представился я. - Приятно познакомиться.
Наверно Лиамия кивнула, вот только я этого не видел.
- Давай на "ты"? - попросила она.
- Давай, - легко согласился я.
- Хочу спать, - после минутной паузы сказала Гуфар.
- Я тоже.
- Ты же часов десять спал!
- Все рано хочу.
- Тогда давай спать.
- Давай, - вновь согласился я.
Что-то тяжелое опустилось мне на левое, непострадавшее плечо. И я, недолго думая, положил свою голову на её.
- Тебе не говорили, что ты ужасно наглый деревенщина? - сонно проговорила она.
- Ага, - в тон ей ответил я. - Говорили.
- Дурак, - в привычной манере, обозвали меня.
- Фифа, - ответил я.
- Все равно дурак.
Как обычно, мне первому надоело спорить, поэтому, оставив за ней последнее слово, я отправился к заждавшемуся Морфею. И тот, что удивительно, не мучил меня образами волков, наглых и глупых девушек, или еще какой ерундой. Он вообще меня не мучил, он подарил сон без сновидений, где единственной спутницей была чернота.
Глава 3. Баронства
Нельзя сказать, что после той злополучной ночи, наши отношения резко наладились и дела пошли в гору. Увы, все было не так. Вечером, после того как я проспал в общей сложности шестнадцать часов, мне пришлось в срочном порядке дорабатывать печать. На словах то это просто. Оставалось то - дорешать уравнения, определить местоположение слов и все, вперед. Но нет. Дорешать-то я, дорешал, и даже вычислил местоположения знаков, но вот с рисунками все обстояло сложней. Для начала - у меня под боком сидела бесконечно ворчащая девушка. Видимо, после того как наше общение хоть как-то сгладилось, она решила что пора открыть шлюзы красноречия и затопить меня патокой речей своих. И как вы понимаете, кроме того как давить мне на нервы, у неё мало что получалось. Девушка то просила у меня что-нибудь рассказать, то ей было скучно и она прост хотела поболтать, но чаще она жаловалась на то, что рядом нет служанок, чтобы омыть её уставшие ноги, что нет портных дабы пошили платье, нет поваров чтобы приготовить хоть что-нибудь, кроме рвотной каши из кореньев и каши, что как же ей хочется выпить соку стоягодника (это что-то вроде граната) вместо росы с привкусом травы. И ладно она бы чередовала свои речи, с, ну, не знаю, пяти часовым молчанием в эфире, так нет. Тишиной я мог довольствоваться лишь в исключительное время - то бишь ночью, когда избалованная леди, притомившись от дел ратных, заворачивалась в мой плащ, и засыпала у костра. Ах да, как же я мог забыть, она еще и сетовала на то что "костер дурно пахнет, я им вся пропахла, сделай что-нибудь с этим!". И что я мог? Найти вторую волчью стаю, оглушить барышню и самому взобраться на дерево? Каюсь, над этим планом я думал в течении трех часов, пока мы форсировали овраг. Этой… понадобилось полчаса, чтобы цепляясь всеми конечностями за ветки, перебраться по бревну, через овраг на дне которого притаилась всего одна змейка. Если честно, я не знаю, чем так провинился перед богами, что они решили так наказать меня. Уж лучше бы просто прибили чужими руками. Но вернемся к нашей печати.
Сейчас, когда Ламия (что за имя такое?) наконец ровно задышала, и до ушей доносились лишь трели ночных птиц, да стрекот цикад, я, наконец, смог взяться за дело. Из сумки я достал немного помятое гусиное перо и слегка потрескавшуюся чернильницу. Осмотрев вещичку, я сорвал что-то вроде лопуха и плотно обмотал этой травой баночку с черной смесью. Поставив подлатанный инструмент на землю, я открыл крышечку. О светлые боги, этот, чуть пряно-горьковатый запах чернил, отрезвлял и бодрил не хуже передержанного рассола при похмелье. Осторожно обмакнув в баночку самодельный циркуль, я принялся чертить на чистой закладке, благ у меня их был запас, свою печать. Сперва был нарисован несущий круг, стандартный каркас статичной печати. Потом я вписал несколько других кружкой по окружности, они будут отвечать за свойства и изменения. Ну а следом, достав прямой нож, и использовав его вместо линейки, принялся чертить. Треугольники сменялись квадратами, следом появлялись трапеции и ромбы, и прочее многоугольные фигуры. Прикусив язык от усердия, я старательно выводил каждую черточку, а вмиг неуверенности убирал перо, дабы немного его почистить. Любая клякса, любая неточность, могли привести к серьезным последствиям, а у меня итак инструментарий пещерного человека, не хотелось лишний раз рисковать.
Через полтора часа кропотливого труда, все линии замкнулись и можно было приступать к заполнению печати. Всего я использовал сорок шесть слов, на восьми разных языках. Комбинируя их во всевозможных последовательностях, я пытался не оставлять никакого двузначения, дабы печать вышла четко сконструированной, без всяких лазеек, которыми может воспользоваться вражеский маг. Хотя, что-то мне подсказывает, что в этой глухомани, не то что мага, а деревенского ведуна не встретишь. Но мало ли когда мне пригодится эта конструкция. А если и нет, то при случае продам её караванщикам. Печать то любой чародей запитать может, вот их маги и воспользуются. Деньга малая, не больше четверти медного за одну закладку-трафарет, но на миску с дешевой похлебкой, где воды больше чем самой похлебки, хватит.
Когда же было законченно и со словами, я с легкой ноткой умиления, взглянул на дело рук своих. Это не те, безобразные, уродливые деревянные фигурки, здесь было настоящее искусство. Достав еще девять пустых закладок, я разложил их на земле в ряд. С левого конца положил недавно изготовленную печать. Закрыв глаза и потянувшись к дару (можно было и не закрывать, но такому слабаку в магии как мне, так было проще) я положил руку на трафарет. А потом, когда почувствовал как энергия откликнулась и потянулась к ладони, провел рукой над всеми листочками. Открыв глаза, и ощутив небольшой отток сил, я увидел десять одинаковых печатей. Вообще, это для меня копировка закладок, не самое тривиальное занятие, а для среднего мага, это как щелчок пальцами, трафареты могли гонять только так.
Теперь можно и помагичить. Убрав ненужные в данный момент закладки в дневник, вложив их в нужный раздел, я зажал между указательными и безымянными пальцами правой руки, оставшийся листочек. Вскоре он напитался энергией и засветился ровным, серебристым светом. Разжав пальцы, я метнул листок в костер. Тот, лишь коснувшись оранжевых лепестков весело трещавшего пламени, мгновенно сгорел. И с этого момента, изредка, если присмотреться, в костерке можно было заметить редкие серебряные нити, они будто седые пряди на рыжей шевелюре, то появлялись, но лишь за тем чтобы спустя удар сердца, мгновенно исчезнуть.
"Ну вот и все" - подумал я и потянулся.
Отток магических сил был невелик. Я специально сделал такую печать, чтобы не я её питал, а энергия пламени. Теперь, самое главное, не дать ему потухнуть. На с этим я справлюсь, пребывая в волчьем сне, когда каждые четверть часа ты просыпаешься, но вскоре снова засыпаешь могильным сном. Полезное умение, тщательно вкочерыженное мне в голову "заботливым" Добряком, наставником из далекого прошлого. Вот и сейчас, подкинув пару полешек в костер, я заснул сидя, лицо к чаще, спиной к барышне, которая сейчас, вероятно видела себя на приеме во дворце Алиата, где все её желания исполнялись быстрее, чем она успевала их озвучить. Мне же, для счастья, хватало эфемерных дворцов повелителя снов, где ни один смертные не смел меня беспокоить…Утром, когда солнце лениво и нехотя, касалось верхушек деревьев, пробуждая в их кронах птиц, я, с наслаждением потянувшись, поднялся на ноги. Одновременно со мной поднимался и лес. Легкий, немного суховатый, юго-восточный ветер, играл листьями и травой, и их шорох, сплетаясь в бесконечном потоке еле слышных звуков, будто порождал затяжной зевок тысячелетнего леса. Все чаще и все громче, кричали перепелки, шуршали кусты - звери спешили на водопой. А по самым тайным тропам, шли в свои темные уголки ночные звери, утомившись на охоте, они собирались провести денек дремля и отдыхая. И лес, будто чувствуя что опасность миновала, широко раскинул свои зеленые объятия.
Под лучами солнца, россыпью бриллиантов сверкала утренняя роса, её я собрал в маленькие кружечки, выдолбленные из полена. Наслаждаясь пьянящей свежестью я чуть углубился в чащу, здесь я собрал коренья и ягоды. Это не очень-то и сложно если знаешь где и что искать. Вот например куст с синими, немного вытянутыми ягодками, будто маленькие груши. Их есть нельзя, если вам не охота пару дней мучиться от боли в желудке, зато корни этого куста весьма питательны. Вытянув нож, я наклонился и собирался уже их подрезать, как в стороне раздался еле слышный шорох и более отчетливо - чавканье.
Осторожно, дабы не спугнуть неизвестного, я медленно приподнял голову над кустом. С другой стороны куста, так же медленно, поднимал голову рыжий… олененок! Его маленькие черные рожки, мощные, вытянутее челюсти, перемалывающие листья, и темные маслянистые глаза. Не знаю что у меня во взгляде прочитал этот гордый представитель лесной фауны, но уже мгновение спустя он умчался куда-то в глубь. Я же, очнувшись, утер с подбородка слюну…
Не знаю, преодолел ли я звуковой барьер пока мчался на поляну. Там, у почти погасшего костра уже сидела проснувшаяся Принцесска. На самом деле она вставала почти засветло, и в то время пока я занимался собирательством, она проводила утренний моцион. Ну, у девушек с этим сложнее, поэтому не стану зацикливать на данном моменте внимание.
- Собирайся! - крикнул я ей. - Мы идем на охоту!
- Охоту? - переспросила леди.
- О темные боги! - вскрикнул я. - Да, на охоту. И если ты не будешь медлить, может чего и поймаем.
- Но… но…
Зарычав, я быстро затоптал костер, завалил его приготовленными заранее ветками, и, схватив дворцовую девчонку за руку, потащил её в лес. Она упиралась, пыталась вырваться, привычно посыпала мою голову всякими нелестными эпитетами, но стоило мне упомянуть, что возможно на обед, или ужин у нас будет мясо, как она тут же успокоилась. В её глазах загорелся нездоровый блеск, и вскоре она позволила мне ввести её в курс дела. Мы как раз стояли в тени раскидистого туба, а ветер поменял свое направление и если по курсу кто-то есть, то нас не учуют.
- Значит так, - начал я свою лекцию. - Твоя задача проста. Идешь след в след за мной, склоняешься так низко, чтобы быть ниже первых веток на вот этих деревьях. Крутишь головой на полный оборот и стараешься не задевать ничего, что можно задеть. Стараешься не наступить на все, на что можно наступить.
Девушка сделала глаза по серебрянику, и возмущенно прошипела.
- И как я должна это сделать?!
- Не мои проблемы, - в тон ей прошипел я. - Но если из-за тебя мы упустим добычу…
- То что? - вдруг усмехнулась она. - Что же ты мне сделаешь?
- Ооо, - довольно противненько улыбнулся я. - Ты непременно об этом узнаешь. Но, надеюсь, твоего здравомыслия хватит на то чтобы просто послушаться меня.
Леди еще некоторое время стояла, скрестив руки на груди и размышляя над ситуацией. В конце концов она спросила.
- И чем же ты собираешься охотиться? - а ехидство так и прет.
И правда - чем? Я взлохматил волосы и оглянулся.
- Хе! - обрадовано воскликнул я и поднял с земли толстую палку почти метр длинной. Она была кривая и вся в сучьях. - Вот этим.
Ламия презрительно воззрилась на мое орудие и фыркнула.
- Кажется, на ужин снова трава, - пробубнила она.
Я лишь загадочно улыбнулся и велел следовать за мной. Оставив леди за спиной и положившись на её благоразумие, я согнулся в три погибели. Открыв сумку, я достал нужную закладку и обмотал её палку, так, если что, будет быстрее. А теперь началась охота.
Если серьезно, то человеческая охота, мало чем отличается от животной. Я, заходя к предположительной цели, старался что бы ветер дул мне в лицо, а солнце находилось за левым плечом Все это даст мне возможность внезапно атаковать, и именно так поступают животные. Ну, оно и неудивительно. Ведь когда-то, когда люди ходили обмотавшись в шкуры, и не различали оружия от орудия, их учителями и были звери. Они, люди, подражали их повадкам и движениям, и даже олицетворяли с себя со своими четвероногими или крылатыми соседями. Конечно, прошло много лет, но суть осталась неизменна.
Пригнувшись, я аккуратно затрусил меж кустов. Следы олененка были четкими, как рисунок на белоснежном холсте. Вот, в еще сырой, вязкой земле, четкий след его копыт. А в полуметре впереди, еще один, чуть более глубокий. Неопытный и незнающий разумный, увидев это, не сделает ровно никаких выводов. Но я же, за пять лет в лесу, научился читать её как послушник в монастыре умеет читать Священное Писание. У леса не было от меня тайн и секретов, и видя эти четыре отпечатка, я уже знал что олененок пробежал здесь минут пять назад. Он был явно напуган и в бег вкладывал все свои силы, а значит он наверняка направился к своему стаду или к пасующееся неподалеку матери. Что ж, над идти дальше.
Измерив пальцами глубину последних отпечатков, я поспешил к следующим. Иногда след терялся на слишком сухое земле или на камнях. Тогда я возвращался назад и прикидывал траекторию бега, после чего безошибочно выбирал верное направление. Иногда приходилось подолгу замирать на одном месте и ждать когда ветер сменит направление. Чаще, лишь раздаться рядом шорох листвы или дятел решит достать назойливого жучка, или просто дерево скрипнет, я вновь замирал, опасаясь издать неровный звук, который для коренных обитателей леса, звучит резче и громче чем для горожан треск пожарной сирены.
Обогнув громадный валун, я притаился в листве. Я не оборачивался, и не искал взглядом свою подопечную. В конце концов, она не разбойница и не олень, её по следам я вмиг найду, как бы далеко она не ушла. А вот животное это достойный соперник в хитрой игре. Олень не примнет травы, там где это не нужно, он не надломит ветви, не испугает птицу и не нарушит покой кроличьей норы. Рогатый, словно ветер, вроде и рядом, а вроде и не поймаешь. Но умелый охотник, так или иначе, выгадает шанс для удачного выстрела или броска. Вот и я, наткнувшись на следы, лишь еле заметно вдавленные в землю, поднял левую руку и сжал её в кулак. Надеюсь, что у леди хватит смекалки распознать это знак.