- Сэр? - снова окликнул его Торгал.
- Я что-то увидел. Какое-то движение вдали, на краю северного кратера.
Его визор загудел, приближая неровный горизонт. Ничего. Меньше, чем ничего.
- Только пыль и мертвые скалы, - сказал Малнор.
- Я скоро вернусь. - Аргел Тал был уже в самом конце трапа.
Он не потянулся ни за болтером, ни за парными мечами, закрепленными на спине.
- Капитан! - крикнул ему вслед Ксафен. - Нам приказано возвращаться на орбиту. Стоит ли из-за этого задерживаться?
- Стоит. Там есть кто-то живой.
По неровной земле, пошатываясь, ковыляла женщина. Зацепившись ногой за обломок скалы, женщина без звука повалилась вперед и тяжело ударилась о землю. Некоторое время она так и оставалась распростертой в пыли и пепле, тяжело и неровно дышала и, вероятно, собиралась с силами, чтобы подняться.
Судя по кровоточащим ссадинам на ее руках и коленях, она проделывала одно и то же не один раз и уже не один день.
Ее ярко-красное платье испачкалось и истрепалось, хотя было заметно, что оно и раньше не отличалось роскошью. Аргел Тал издали смотрел, как прихрамывающая фигура продолжает свой мучительный путь по разоренной земле. Казалось, что она не придерживается какого-то определенного направления, часто поворачивает назад и останавливается передохнуть после каждого падения.
Астартес подошел ближе. Голова незнакомки моментально дернулась вверх.
- Кто здесь?! - воскликнула она.
Шлем Аргел Тала превратил его голос в раздраженное механическое рычание.
- В самом деле, кто?
Капитан выставил закованные в перчатки руки ладонями наружу - так обитатели Кхура выражали свои добрые намерения. Молодая женщина смотрела в его сторону… но не на него. Ее взгляд как-то неопределенно блуждал.
- Ты один из них.
Женщина отпрянула, оступилась и опять упала в пыль. Она оказалась моложе, чем Аргел Тал определил с первого взгляда, впрочем, он не слишком полагался на свое суждение в отношении возраста смертных. Восемнадцать. Может быть, меньше. Но никак не больше.
- Я Аргел Тал, капитан Седьмой штурмовой роты братства Зубчатого Солнца Семнадцатого легиона Астартес.
- Семнадцатого. Так ты… Ты не ложный ангел?
- Я был в этом мире шесть десятков лет тому назад и тогда не был ложным, как и теперь.
- Ты не ложный ангел, - повторила женщина.
Она не скрывала своего замешательства и по-прежнему не смотрела на Астартес, пока поднималась на дрожащих ногах. Аргел Тал сделал еще шаг вперед и протянул ей руку. Женщина не приняла помощь. Она, похоже, даже не заметила руки.
Дисплей шлема замерцал бегущими строчками первоначального анализа ее жизненных показателей, но Аргел Тал в них не нуждался. Состояние женщины можно было определить по выступающим костям на ее лице, пятнам омертвевшей кожи на теле и дрожи в конечностях, которую нельзя было приписать испугу.
- Тебе угрожает полное истощение, - сказал капитан. - И раны на руках и ногах опасно гноятся.
Последнее было явным преуменьшением. Учитывая травмы ног ниже коленей, было удивительно, что она вообще способна ходить. Вполне вероятно, что единственным выходом могла стать ампутация.
- Какого цвета твои доспехи, ангел? - спросила девушка. - Ответь, умоляю тебя.
Несущий Слово отдернул протянутую руку.
- И ты слепа, - сказал воин. - Прости, что не заметил сразу.
- Я видела гибель города, - сказала девушка. - Я видела, как он горел в пламени, пролившемся со звезд. Небесный огонь лишил меня глаз в Судный День.
- Это называется ослепление вспышкой. Твоя сетчатка повреждена слишком ярким светом. Со временем зрение может вернуться.
Аргел Тал положил руку в перчатке на ее исхудавшее плечо, но девушка испуганно вскрикнула и отшатнулась. Она неловко попыталась отпрыгнуть, но рука Астартес удержала ее, не дав упасть.
- Пожалуйста, не убивай меня.
- Я не собираюсь тебя убивать. Я отведу тебя в безопасное место. Шестьдесят лет назад мы спасли этот мир, кхурианка. Мы никогда не совершили бы ничего подобного. Как тебя зовут?
- Кирена. Но… Но какого же цвета твои доспехи, ангел? Ты мне так и не ответил.
Аргел Тал взглянул в ее невидящие глаза.
- Скажи, прошу тебя.
- Серые.
Женщина разразилась слезами и позволила проводить себя на борт катера Несущих Слово.
Глава 5
СТАРЫЕ ПУТИ
ТОПЛИВО ДЛЯ ДУШИ
НОВЫЕ ГЛАЗА
В силу воинствующего высокомерия, свойственного поистине невежественным людям, эта война была названа Последней.
Последняя война - война, которая положит конец всем войнам.
- Я все помню, - пробормотал Кор Фаэрон. - Я помню каждый день и каждую ночь в объятой пламенем войны Колхиде.
- Шесть лет. - Лоргар горько улыбался, не отрывая взгляда от мраморного пола зала для медитаций. - Шесть долгих, долгих лет гражданской войны. Целый мир разрывался на части во имя веры.
Кор Фаэрон провел языком по заостренным резцам. Зал освещался только горящими свечами, и воздух загустел от удушливого запаха ладана.
- Но мы победили, - продолжал он.
Кор Фаэрон в сером одеянии правящей касты жрецов Колхиды сидел напротив примарха. Без терминаторских доспехов он выглядел точно таким, каким его всегда знал Лоргар: стареющим, несмотря на все ухищрения медицины, мужчиной, очень худым, но с горящим взглядом.
На самом Лоргаре не было никакой одежды, кроме набедренной повязки из простой ткани, оставлявшей обнаженным его мускулистый, но стройный андрогинный торс. Ритуальные клейма клинописью колхидских рун покрывали его спину, и самые старые уже побелели. Плечи после самобичевания были покрыты свежими рубцами от плети, образовавшими похожий на паутину рисунок.
Эреб, одетый в черное облачение капеллана легиона, сидел на полу вместе со своим примархом и командиром. Запах крови Лоргара затруднял дыхание. Примархи не получали ран в сражениях. Проливать кровь для них считалось святотатством.
- Да, - произнес Лоргар, почесывая покрытый щетиной подбородок. - Мы победили. Мы победили и распространили свою веру по всему домашнему миру. - Прокушенным языком он увлажнил золотые губы. - И посмотрите, куда привел нас этот триумф. Прошло столетие, и в нашей власти остался только легион - единственный, не оправдавший надежд моего отца.
- Мой лорд, ты всегда учил нас…
- Говори, Эреб.
- Ты всегда учил говорить правду, даже если при этом дрожит голос.
Лоргар поднял голову, встретил серьезный взгляд капеллана, и его потрескавшиеся губы слегка шевельнулись в улыбке.
- И мы так и поступали, верно?
- Время для сомнений закончилось.
- Император - бог, - сказал Эреб. - Мы понесли эту истину к звездам и сеяли ее по всему Империуму. Нам нечего стыдиться своих действий. Ты не должен испытывать чувство стыда, мой лорд.
Примарх тыльной стороной кисти провел по лбу, смахнув с лица часть пепла и открыв золотистую кожу. После того как почти неделю назад они покинули Кхур, Лоргар каждый день покрывал свое лицо пеплом Монархии. Его подведенные сурьмой глаза еще больше потемнели от усталости и щурились от стыда. Но этот жест в глазах его воинов стал единственной попыткой очиститься после унижения перед Императором.
- Все началось на Колхиде, - сказал он. - И с того самого момента мы пребывали в заблуждении. Мои видения о прибытии Императора. Битвы Последней войны. Все началось с убеждения, что божественность достойна преклонения только в силу своей божественности. - Он невесело усмехнулся. - Даже теперь я не могу без боли в сердце вспоминать о той вере, которую мы разрушили ради своих убеждений.
- Мой лорд, - Эреб наклонился вперед, пристально глядя в глаза примарха, - мы стоим на грани краха. Легион… его вера расшатана. Капелланы проявляют стойкость, но их осаждают воины, одержимые сомнениями. И после того, как ты удалился от нас, лишившись путеводного света, носители крозиуса не в силах ответить тем, кто носит серую броню.
Лоргар моргнул, с его ресниц на колени упали хлопья пепла.
- Я не в силах помочь капелланам найти ответы на вопросы, - признался он.
- Возможно, это так, - согласился Эреб. - Но ты слишком глубоко погружен в скорбь. "Ищи вдохновение в прошлом. Используй его для создания будущего. Не поддавайся стыду".
Лоргар фыркнул, но без злобы.
- Эреб, ты цитируешь мои же труды?
- В них содержится истина, - сказал капеллан.
- Ты слишком погружен в размышления о Колхиде.
В глазах Кор Фаэрона сверкнуло пламя отраженных свечей. Эреб почему-то испытал внезапный приступ страха. В глазах пожилого воина сверкал неутолимый голод, пожиравший его изнутри. Абсолютно чуждый благородству.
- Сын мой, если ты хочешь о чем-то поговорить… - Тонкая рука Кор Фаэрона опустилась на золотое, истерзанное плетью плечо Лоргара. - Выскажись.
Примарх взглянул на своего старинного союзника, на его мертвенно-бледное и всегда мрачное лицо. Но в глубине его глаз, куда мог заглянуть далеко не каждый, он видел доброту и заботу.
Отеческую любовь к оскорбленному сыну.
Впервые за три дня Лоргар искренне улыбнулся и положил свою татуированную руку поверх таких по-человечески слабых пальцев приемного отца.
- Ты помнишь день прибытия Императора? Помнишь, как ликовали наши сердца от сознания собственной правоты? Помнишь это неопровержимое оправдание после шести лет праведной войны?
- Я все помню, - кивнул старик.
Юноша с золотой кожей преклоняет колено, и на его лице священным елеем сверкают серебристые капельки слез.
- Я знал, что ты придешь, - шепчет он, едва сдерживая рыдания. - Я знал, что ты придешь.
Бог в Золоте протягивает коленопреклоненному юноше закованную в броню руку.
- Я Император, - говорит он с улыбкой.
Безграничное милосердие разбивается вокруг него ослепительным сиянием, причиняя боль глазам свидетелей этого события. На улицы высыпали тысячи людей. Сотни жрецов в сизо-серых одеяниях экклезиархов Завета вместе с Лоргаром встали на колени перед Богом-Императором.
- Я знаю, кто ты, - говорит золотой примарх, роняя слезы восторга. - Я мечтал о тебе много лет и предвидел этот миг. Отец, Император, мой повелитель… Мы - Завет Колхиды, и мы покорили этот мир, поклоняясь тебе, во имя тебя.
Лоргар поворачивается и встречается взглядом с Кор Фаэроном.
- То утро. Когда я опустился на колени перед Императором под пение всех жрецов моего домашнего мира… Когда рассвет залил янтарем красные купола Варадеша… Видел ли ты все так же, как и я?
Кор Фаэрон отвел взгляд:
- Лоргар, тебе не понравится мой ответ.
- Мне многое не нравится в последнее время, но все же я хочу знать. - Лоргар неожиданно мягко рассмеялся. - Говори правду, даже если твой голос дрожит.
- Я видел бога в золотых доспехах, - сказал Кор Фаэрон. - Он был очень похож на тебя, хотя и старше, но, в чем это выражалось, я не мог понять. Я никогда не замечал в нем особого великодушия. Его психическая сущность резала глаза, и от него исходил запах кровопролития, владычества и многих миров, обращенных им в пепел. Уже тогда я опасался, что мы напрасно вели войну на протяжении шести лет, что напрасно искореняли истинную веру, чтобы заменить ее ложной. В его глазах - так похожих на твои - я видел бесконечную алчность и жажду наживы. Но все остальные не видели в нем ничего, кроме надежды. Даже ты… И тогда я подумал, что, вероятно, ошибаюсь. Я доверял твоему сердцу, Лоргар. Не своему.
Лоргар кивнул и опять отвел в сторону задумчивый взгляд. Эреб не решался заговорить: не так часто Несущим Слово выпадала возможность услышать о жизни примарха до легиона.
- Из всех сынов Императора ты больше всех похож на своего отца лицом и фигурой. Но ты никогда не мог с улыбкой на устах совершать жестокие поступки. Другие - твои братья - на это способны. В этом отношении они больше похожи на Императора, чем ты.
Лоргар опустил голову.
- Даже Магнус? - спросил он.
Рядом с Императором стоит гигант; он облачен в цвета неземных океанов. Один глаз смотрит вниз на коленопреклоненную фигуру. Второго глаза нет, вместо него впадина зарубцевавшегося шрама.
- Приветствую, Лоргар, - говорит мускулистый гигант. Он превосходит ростом даже Бога в Золоте, а его длинные волосы образуют пышную красную гриву, как у вожака львиного прайда. - Я Магнус. Твой брат.
- Даже Магнус. - Кор Фаэрон признал это с явной неохотой, и его лицо осталось напряженным. - Я отношусь к нему с глубоким уважением, но его сущность пронизана жестокостью, порожденной отсутствием терпения. Я прочел это в его лице в тот день и видел каждый раз при последующих встречах.
Лоргар посмотрел на свои испачканные пеплом руки с ободками засохшей крови под ногтями.
- Мы все сыновья своего отца, - промолвил он.
- Вы все воплощаете в себе отдельные грани Императора, - уточнил Кор Фаэрон. - Вместе с генами прародителя вы унаследовали и черты его характера. Лев олицетворяет рациональность вашего отца, его аналитический ум, не отягощенный совестью. Магнус - его психический потенциал и пытливый ум, не обузданный терпением. Русс - его ярость, лишенную логики. И даже Хорус…
- Продолжай, - сказал Лоргар, подняв голову. - Что ты скажешь о Хорусе?
- Амбиции Императора, не ограниченные скромностью. Вспомни все те миры, где мы сражались рядом с Лунными Волками. Ты все видел так же хорошо, как и я. Хорус скрывает свое высокомерие, но оно остается внутри него и пеленой окутывает душу. Гордость пульсирует в его теле, словно кровь.
- А Жиллиман?
Лоргар снова опустил руки на колени, на его лице проявилась легкая улыбка.
- Жиллиман. - Тонкие губы Кор Фаэрона, в противовес реакции примарха, неприязненно скривились. - Жиллиман представляет собой эхо своего отца, его сердце и душу. Если что-то случится, он унаследует Империум. Хорус - ярчайшая звезда, ты повторяешь его внешне, но душу и сердце Императора получил Жиллиман.
Лоргар кивнул, но продолжал улыбаться, видя такую озлобленность своего советника.
- Моего братца с Макрагге легко читать, словно открытую книгу, - сказал он. - А что ты скажешь обо мне, Кор Фаэрон? Я наверняка не только внешне похож на своего отца. Какую грань личности Императора унаследовал я?
- Мой лорд, - вмешался Эреб, - позволь мне?
Лоргар в знак согласия наклонил голову.
- В тебе воплотилась надежда Императора. Ты олицетворяешь его веру в лучшую жизнь и желание возвысить человечество. Ты посвятил себя достижению этих целей, добросовестно и самозабвенно сражаясь ради всеобщего блага.
В глазах примарха, так похожих на глаза Императора, блеснуло веселое изумление.
- Поэтично, но слишком возвышенно, Эреб. А как насчет моих недостатков? Если я не настолько высокомерен, как Хорус Луперкаль, и не так нетерпелив, как Магнус Красный… Что скажет история о Лоргаре Аврелиане?
Эреб вдруг утратил невозмутимость. На его лице мелькнула тень сомнения, и он оглянулся на Кор Фаэрона. Это вызвало у примарха негромкий смех.
- Да вы сговорились! - воскликнул он. - Но не бойся моего гнева. Эта игра мне нравится. Она меня просвещает. Давай попробуй просветить меня еще раз.
- Господин, - заговорил Кор Фаэрон, но Лоргар заставил его замолчать, коснувшись руки приемного отца, лежащей на его плече.
- Нет. Ты прекрасно знаешь, Кор, что для тебя я не господин. И никогда им не был.
- История скажет, что у Семнадцатого примарха имелась одна слабость - это его вера в других. Его бескорыстная преданность и нерушимая верность не раз причиняли ему страдания, которых не вынес бы ни один смертный. Он верил слишком легко и безоглядно.
Несколько мгновений Лоргар молчал, не соглашаясь, но и не возражая. Его плечи поднимались и опускались в такт тихому дыханию, ссадины от плети жгло от пота, выступившего по всему телу. Свежие ожоги на спине уже начали чесаться.
Наконец он заговорил, прищурившись:
- Мой отец во мне ошибся. Я не генерал, как мои братья. И я не приемлю эту судьбу. Я не намерен вслепую шагать по уже пройденной ими дороге. Я никогда не смогу разбираться в тактике и стратегии с той же легкостью, как Жиллиман или Лев. И никогда не овладею искусством фехтования, как Фулгрим или Хан. Разве я унизил себя, признав свои недостатки? Мне кажется, что нет.
Он снова опустил взгляд на свои руки. Кисти с тонкими пальцами, почти без мозолей, вполне могли принадлежать художнику или поэту. Его палица - крозиус арканум из вороненого железа - была не столько оружием, сколько символом его власти.
- Неужели я не прав? - обратился он к своим ближайшим советникам. - Неужели нельзя следовать путем провидца и искателя, а не оставаться простым солдатом? Что заставляет отца постоянно искать кровопролитий? Почему на каждый заданный ему вопрос он отвечает лишь разрушениями?
Кор Фаэрон крепче сжал плечо Лоргара:
- Это потому, сын мой, что он не безупречен. Он несовершенный бог.
В сумраке зала взгляд примарха встретился со взглядом его приемного отца - пронзительным и холодным.
- Не произноси тех слов, которые ты собираешься сказать.
- Лоргар… - попытался настаивать Кор Фаэрон, но взгляд примарха заставил его умолкнуть.
В его глазах сверкала не ярость, а только мольба.
- Не говори этого, - попросил Лоргар. - Не говори, что много лет назад мы разрывали наш домашний мир на части ради ложной веры. Я этого не перенесу. Одно дело, когда Император плюет на все достижения легиона, но это совсем другое. Сможешь ли ты осквернить Завет и мирную Колхиду, построенную нами после шести лет гражданской войны? Сможешь ли назвать моего отца ложным божеством?
- Говори правду, - произнес Эреб, - даже если твой голос дрожит.
Лоргар уронил голову в испачканные пеплом руки. В тот же момент его советники переглянулись. Кор Фаэрон кивнул Эребу, и Первый капитан заговорил снова:
- Лоргар, ты же знаешь, что это правда. Я бы никогда не осмелился тебе солгать. Нам придется это признать. И искупить этот грех.
- Капелланы не отступятся от тебя, мой лорд, - поддержал Кор Фаэрона Эреб. - Сердце каждого воина-жреца нашего легиона бьется в унисон с твоим сердцем. Мы готовы действовать по одному твоему слову.
Лоргар пожатием плеч отмахнулся от их доводов, а заодно стряхнул и руку своего приемного отца. От резкого движения рубцы на заживающих ранах полопались, и по золотой спине побежали струйки темной крови.
- Вы говорите, что вся моя жизнь была основана на лжи.
- Я говорю, что мы заблуждались, сын мой. Вот и все.
Кор Фаэрон погрузил руку в чашу с пеплом, стоящую рядом с Лоргаром. Прах Монархии просыпался сквозь согнутые пальцы, в воздухе запахло сожженным камнем и поражением.
- Мы молились ложному богу по праведным причинам, и Монархия заплатила за нашу ошибку. Но никогда не поздно искупить свои грехи. Мы очистили домашний мир от Старой Веры, и теперь тебе стало страшно, как и всем нам: Колхида процветала, следуя Старым Путям и легендам, пока мы не уничтожили все это во имя лжи.
- Это ересь.
Лоргар дрожал всем телом, едва сдерживая эмоции.
- Это искупление, сын мой. - Кор Фаэрон покачал головой. - Наше заблуждение было слишком долгим. Но теперь необходимо вырвать корни наших ошибок. И начинать надо с Колхиды.