- Вы хотите договориться… с этими? Я вас правильно понял, сеньор?
- Именно так, - молодой человек улыбнулся. - И мы сделаем это сейчас же, ибо время работает не на нас.
Симон де Охейда недоверчиво покачал головою и посмотрел вдаль, уже подернутую синим вечерним туманом:
- Не думаю, чтоб они помогли нам.
- Помогут, - безапелляционно заявил Громов, все так же улыбаясь, словно здесь, на захваченной "Эулалии" царило безудержное веселье. - Нам ведь не нужен корабль, и живой товар тоже не нужен - все это мы вернем, едва только окажемся у берегов Флориды.
- Но там верные сторонники короля Филиппа!
- А от сторонников короля Карла вы не натерпелись? И вообще - для вас есть какая-то разница - кто король? Если есть - прошу не побрезговать объяснить!
Сказав так, бывший лейтенант скрестил на груди руки и оглядел собравшихся вокруг него поселенцев.
- Вы сами-то что мыслите? Ну вот, к примеру, вы…
Андрей ткнул пальцем в коренастенького мужичка с сединой в усах и бородке.
- Я? - недоуменно поморгал тот.
- Вы, вы… вы за какого короля?
Мужичок беспомощно оглянулся и пожал плечами:
- Я - как все… как старший скажет. А староста у нас - достопочтенный сеньор Охейда. Ведь так?
- Так, так, - с облегчением закивали собравшиеся.
- Так пусть уж все будет, как он решит.
Вот ведь стадо! Громов едва удержался, чтобы не выругаться. Ишь ты, "как старший скажет" - лишь бы самим ничего не решать, не брать на себя ответственность! Сталкивался Андрей с такими людьми еще и в прошлой своей жизни, и весьма часто. И как-то так получалось, что те постоянно жаловались - то начальство плохое, то "плотют" мало, то еще что-нибудь. Так вы не работайте там, где вам плохо - открывайте свое дело или уезжайте куда-нибудь, решайтесь - чего зря ныть-то? Да ведь нет, так и будут ныть, друг дружке завидовать да радоваться приходящим от государства подачкам, ибо работать - если это слово здесь уместно употребить - предпочитали именно на государство, а последнему было весьма выгодно иметь столь покорный народ, знающий, правда, одно лишь слово "дай!", и зарабатывать самостоятельно не умеющий. А зачем что-то организовывать, решать, отвечать, когда можно к государственной кормушке присосаться, как клоп… только вот рано или поздно всех клопов - дустом, особенно когда пайки на всех не хватит.
- Сеньор Андреас, вы меня слышите?
- Что? Ах да, да, - Громов внимательно посмотрел на Симона. - Так что вы решили?
- Решили… э… Договаривайтесь! А то вдруг - буря? Лучше уж твердую землицу под ногами иметь, а уж там будь что будет.
- Ну вот и славненько.
Потерев руки, бывший королевский лейтенант махнул своим ссыльным сотоварищам и зашагал к люку.
Сильвио Головешка, Деревенщина Гонсало Санчес и Каменщик Рамон Кареда откровенно радовались - еще бы, никто из них сильно в заварушке не пострадал, если не считать подбитого глаза Головешки да раненой руки Рамона, раненной, впрочем, легко. Если кто и получил больше всех, так это Мартин Пташка, правда, тому хорошо досталось еще до всех столь внезапно произошедших событий - от матросов и покойного капитана Пинеды. К слову сказать, в моральном плане подросток пострадал куда больше, нежели в физическом, - все ж чуть не повесили парня.
- А, кстати, где Мартин? - вдруг озаботился Громов. - Что-то его не видать.
- Да на баке они, - усмехнулся Сильвио. - Воркуют… сам знаешь, с кем.
Андрей ухмыльнулся:
- Понятно. Не рано ему ворковать?
- Ему-то не рано…
- А девчонке?
- Да сейчас такие девки пошли! - сплюнув, вступил в беседу Рамон. - Сплошные бестии: невежливые, бездельные, наглые… не то что в старые времена - тогда совсем другие девушки были, старших уважали, молились да честь свою блюли. А нынешние-то потаскушки…
Громов отмахнулся - не любил он ханжеских разговоров про "девичью честь", в конце концов это для каждой девчонки - ее личное дело, и нечего в чужую жизнь своим фарисейским мурлом лезть!
- Добрый вечер, почтенные господа, - присев, молодой человек издевательски постучался в трюм. - Во-первых, хочу осведомиться, как вам понравился ужин?
- Смотри сам им не подавись, каторжник! - злобно зарычали снизу… Похоже, что это был боцман.
- Ну как хотите, - усмехнувшись, Андрей повел плечом. - Можем вас и вообще не кормить - подыхайте, кому от этого плохо-то?
Приложив палец к губам, он кивнул своим спутникам, и те отошли от люка, встав неподалеку, у мачты.
- Эй, эй! - через пару минут забеспокоились снизу. - Вы здесь еще? Не слушайте старого дурня…
- А мы и не слушаем, - подойдя ближе, Громов погремел засовом и распахнул люк. - Просто вот тут подумали и решили вернуть вам корабль.
С минуту, а то и больше, пленники переваривали услышанную новость и, конечно же, дружно сочли ее за издевательство. Впрочем, кто-то все же осведомился:
- Шутите?
Андрей покачал головой:
- Ничуть. Но для этого вы кое-что должны сделать… Для начала я хотел бы поговорить со шкипером.
Чернявый шкипер оказался весьма любезен и особого зла не держал - в схватке ему выбили зуб, однако же не пристрелили, не проткнули насквозь и не проломили голову, так что, по мнению Громова, моряк имел все основания быть довольным.
- Нам нужно попасть во Флориду, - подведя шкипера к штурвалу, объяснил молодой человек. - Знающих моряков средь нас, как вы давно догадались, нет, но курс - что по звездам, что по солнцу - я лично определить вполне способен, так что менять его не советую. Какой здесь ближайший испанский порт?
- Сан-Агустин, - немного подумав, отозвался шкипер. - Но если мы туда войдем… вы ж говорили, что вернете судно?
- Верну, верну, не сомневайтесь, - Громов похлопал моряка по плечу. - Ближе к гавани мы спустим баркас и свалим.
- Э… кого вы хотите свалить? - не понял сленга шкипер.
- Уйдем, говорю, - но для этого мы должны как можно скорее добраться до… как там его - Сент-Огюстен?
Моряк усмехнулся:
- Так французы говорят. Сан-Агустин - если по-нашему.
Присматривать за шкипером оставили двух подростков из поселенцев, и те, гордые оказанным доверием, радостно заулыбались.
- Ты с той стороны сиди, - приказал Громов. - А ты - там. И, ежели вдруг разбойник что-то задумает - к примеру, сбежать, бросившись в море, или пробраться к трюму - освободить своих - немедленно поднимайте тревогу!
- Хм, разбойник, - уныло пробурчал моряк себе под нос. - Это кто еще разбойник-то?
Андрей, конечно, расслышал сие бурчание, но оставил его без внимания, строго-настрого наказав подросткам глядеть в оба.
Само собой вышло так, что Громов оказался нынче за старшего, и, стало быть, теперь отвечал за всех, в том числе - за пленников, за рабов и за судно тоже. По словам шкипера, до Сан-Агустина еще оставалось два дня - не так уж много, но тем не менее на эти два дня нужно было организовать народ, да и вообще - сообразить, кому и как конкретно вести дела с испанскими властями, к коим, кстати сказать, все поселенцы испытывали законное недоверие - они-то ведь в Южную Каролину плыли. Между прочим - колонию частновладельческую, не государственную, Андрей, правда, не помнил, как звали хозяина, да не особенно-то и интересовался - наверное, какой-нибудь напыщенный, словно индюк, английский лорд.
Теплая южная ночь накрыла "Эулалию" своим ласковым покрывалом, в небе горели звезды, и медная половинка луны висела над бушпритом, словно цепляясь кромкой за черные волны. По совету шкипера - как и всегда, ночью - оставили один блинд, остальные паруса спустили - мало ли? Поскрипывали снасти, и слабый ночной ветерок раздувал оставшийся парус.
- Сеньор Андреас!
Не успел молодой человек открыть дверь в каюту покойного капитана, как сзади подбежал мальчишка, один из тех, кого Громов оставил присматривать за шкипером.
- Что такое? - обернулся Андрей. - Только не говори, что разбойник бросился в море!
- Не, не бросился, - парнишка заулыбался. - Просто велел передать, что мы сейчас идем в беде… боде…
- В бейдевинд, - догадался Громов. - Ну что ж - это понятно.
- И еще сказал, что рано утром надо поменять… что-то поменять надо.
Лейтенант рассмеялся:
- Наверное, галс. Ладно, уж это-то мы сможем. Беги, служи - утром сменим. Да! Там кормовой фонарь… зажги-ка от него свечку.
- Свечку?
- Сейчас… поищу.
Войдя в капитанскую каюту, Громов нашарил на столе подсвечник и, вытащив свечу, отдал подростку. Тот притащил ее обратно уже пылающую, и молодой человек, отпустив парня, внимательно осмотрел помещение, особенно тщательно проверяя всякого рода шкафчики и матрас. Сразу же был обнаружен судовой журнал - собственно, его и искать не пришлось, лежал на самом видном месте, - а кроме того, бронзовый письменный прибор, пара дорогих пистолетов и початый бочонок рома. Никаких документов на ссыльных Андрей не нашел - то ли капитан просто забыл из взять, то ли куда-то задевал… а, может, их и вообще не было, а имелась лишь устная договоренность - поди, теперь, узнай.
Ха! Молодой человек вдруг хлопнул себя по лбу: ну какой же он дурень-то! Судовой журнал! Там же должен быть список пассажиров… а ну-ка, глянем… ага! Вот он.
Пробежав взглядом записи, Громов быстро отыскал и себя, и своих товарищей по несчастью:
"Гонсало Санчес, крестьянин, арендатор земли в Матаро. Причинил увечья хозяину поместья, за что приговорен алькальдом и местным судом к трем годам каторги и десяти годам ссылки… Сильвио Дайвиш, мещанин из Барселоны, бывший домовладелец, приговорен… пять лет каторги и ссылка на… ого! двадцать лет - за кражу серебряной братины из монастыря на горе Монтсеррат".
Андрей ухмыльнулся: вот ведь гад, Головешка! Братину у монахов увел - и как такого не покарать Святой Деве? Ладненько, их дело…
"Рамон Кареда, каменщик…"
Ну этот хоть про себя не врал, действительно - каменщик.
"В течение трех лет во главе многочисленной организованной им шайки тайно похищал цемент и другие материалы со строительства собора Святой Эулалии".
Вот волк! Тут Громов хохотнул, не сдержался - то-то соборы по шестьсот лет строили! Можно и на тысячу лет затянуть, ежели цемент воровать "многочисленными шайками"… Так… а дальше у нас… он сам - Андреас Громахо. И что там? Хо! Растрата казны форта Монтжуик! Ох, ничего ж себе - у них там что, еще и казна была?
Честно говоря, чего бывший сеньор лейтенант никак не ожидал, так это непонятно откуда взявшегося обвинения в казнокрадстве. Хотя… как раз вполне понятно: никакой политики, казнокрад - и точка. Интересно, что Мартину приписали? Оп…
О Мартине Андрей не прочитал ничего - страница в журнале оказалась вырванной. Даже не одна - несколько… то ли в них что-то заворачивали, то ли кто-то хотел что-то скрыть - а зачем? От кого теперь скрывать-то?
В дверь осторожно постучали:
- Сеньор лейтенант? Ты здесь, Андреас?
Громов распахнул дверь:
- Рамон! Да заходи же, не заперто. Чего такой скромный?
- Да думал, мало ли ты не один, а с какой-нибудь поселянкой, - махнув рукой, каменщик уселся за стол. - Знаешь, я ведь только что отсюда парочку выгнал, Пташку с девчонкой - ишь, отыскали себе местечко. Не по чину!
- Интере-е-есно… И что они тут делали? - вспомнив вырванные листы, насторожился молодой человек.
Рамон хмыкнул и поглядел на бочонок:
- Да ничего интересного - целовались просто. Даже друг дружку не лапали… впрочем, может, и дошло б до чего - да я помешал, выгнал. Каюта-то теперь - для тебя, Андреас, ты ж у нас нынче за старшего. А в бочонке-то что?
- В бочонке? Ром, я думаю. Хочешь, так попробуем - стаканы вон, в шкафчике, у двери.
Ром оказался на удивление неплохим, забористым и пахучим - но пах приятно.
- А ничего, - крякнув, похвалил Каменщик. - У покойника капитана губа была не дура. Так ты все же решил - к испанцам?
- Ну а куда? - Громов поставил на стол опустевший стакан. - К англичанам нам, наверное, тоже бы можно - конечно, не в Чарльстон - да ведь до них еще плыть и плыть, а Сан-Агустин - он вот, под боком.
- Поселенцы в Сан-Агустин не хотят, - оглянувшись на дверь, тихо промолвил Кареда. - Слышал, как они промеж собою шушукались. Хотят к англичанам.
- Ха! - Андрей хлопнул себя ладонями по коленкам. - Ну наглецы! Это после всего-то?
- Думаю, они хотят пленных просто убить да выбросить море. А потом все свалить на пиратов. Что ты так смотришь, Андреас? - каменщик ухмыльнулся и пододвинул стакан ближе к бочонку. - Староста их, Охейда, к тебе еще не подходил?
- Нет.
- Ну так подойдет завтра. Выпьем еще? Напоследок?
Староста поселенцев явился с утра и имел с Громовым весьма непростую беседу, в ходе которой Андрею стало многое ясно, и в первую очередь то, что появились серьезные проблемы, которые хотелось бы разрешить как можно более срочно. Поселенцы оказались людьми весьма практичными, и им вовсе не хотелось отдавать корабль, который вполне можно было продать в какой-нибудь гавани. К тому же некий сеньор Ромуальдо с помощниками уже спускался в трюм и тщательно пересчитал чернокожих невольников - на живой товар ушлые переселенцы теперь тоже рассчитывали и каждый желал получить свою долю.
О неграх, кстати, думал и Громов, предполагая, причалив к берегу еще до Сан-Агустина, отпустить их на все четыре стороны, а там - как знают. Гуманист… Однако поселенцы решили иначе: живой товар - живые деньги. Впрочем, с невольниками вопрос был не главным, иное дело - судьба корабля. Продать захваченное судно? Да еще в английских колониях? Не-ет, это не старые пиратские деньки, нынче времена иные, за такие дела запросто вздернуть могут… как того же Кидда!
- У ваших людей, сеньор Охейда, от жадности совсем крышу снесло? - выслушав старосту, язвительно осведомился Андрей.
- Извините… что снесло? - конечно же, собеседник игры слов не понял. - Какую крышу?
- Вы все с ума сошли! - молодой человек попытался изложить свои мысли куда более доходчиво. - На виселицу захотели? Как вы собираетесь продать этот чертов корабль? Кому? Никого здесь не зная.
- Люди говорят, что "Святая Эулалия" - доброе судно, - угрюмо пояснил староста. - И стоит хороших денег. Зачем нам их терять? Здесь, на чужбине, любая медяшка - не лишняя. Тем более, получив свою долю, многие вернулись бы домой.
- Да кто бы против?! - не выдержав, закричал Громов. - Только где вы "Эулалию" продадите-то? Не связывайтесь, говорю вам. А, впрочем…
Что спорить с идиотами, которым привидевшиеся вдруг ни с того ни с сего шальные деньги затмили разум? Ишь, сволочуги - когда чуяли сильную руку, сидели себе тише воды, ниже травы, а тут вдруг почуяли волю. Корабль им… живой товар… А не жирно будет?
Бабах!!!
Снаружи вдруг донесся пушечный выстрел.
Двенадцатифунтовка! - выскакивая из каюты, определил на ходу лейтенант.
- Ну кому тут неймется-то?
Взбежав на корму, Громов обвел гневным взглядом всех, кто там в этот момент был - поселенцев и ссыльных…
- Сеньор Андреас! - Мартин Пташка боязливо показал рукой в море.
Андрей обернулся… И увидел по левому борту фрегат! Трехмачтовый, однодечный, стремительный, как и полагается фрегату. Подняв все паруса, фрегат быстро приближался, и вот уже стал менять курс, разворачиваться бортом…
"Готовится к выстрелу!" - увидев на корме судна испанский флаг, потерянно подумал Громов. Судьба…
- И что нам делать? - подойдя, тихо спросил Охейда. - Это испанский корабль… А мы - под английским флагом. Надо было спустить.
Лейтенант отмахнулся:
- Все равно не помогло бы. Интересно, откуда здесь взялся испанский фрегат? Наверное, охраняет Сан-Агустинскую гавань.
- А ничего нам не надо делать, - щурясь от только что поднявшегося солнца, Андрей посмотрел на чужое судно. - Они дали предупредительный выстрел. Нужно ложиться в дрейф, иначе…
- Что иначе?
- Сорок пушек… По двадцать с каждого борта - нас разнесут в щепки первым же залпом!
- И не уйти?
- А есть достойный по силе ветер? Это слабое трепыхание - не в счет. Да и фрегат слишком уж близок.
По всему выходило - сдаваться, геройствовать Громов вовсе не собирался - кроме пушек, на фрегате обычно еще человек полтораста солдат - опытнейших головорезов королевской морской пехоты. А на "Святой Эулалии" - пятеро ссыльных да два десятка переселенцев… И говорить не о чем. Тем более, кажется, некоторые как раз и собирались в Сан-Агустин - так что уж теперь спорить?
Неожиданно улыбнувшись, Андрей махнул рукою:
- Спускайте блинд! И снимите, наконец, английское знамя.
Глава 9
Весна - лето 1706 г. Сан-Агустин. Флорида
Дежавю
Гастилло Сан-Маркос - крепость Святого Марка, выстроенная еще добрую сотню лет назад для защиты гавани от пиратов, с высоты птичьего полета представляла собой сложенный из светло-серых камней квадрат с ромбовидными бастионами по углам. Вооруженный солидной артиллерией, форт не то чтобы представлял собой совсем уж непреодолимую преграду, однако же делал высадку морского десанта весьма и весьма затруднительной, а потому враги предпочитали обходить город по суше - так делали и французы, и англичане - два года назад губернатор Южной Каролины сжег Сан-Агустин дотла, и с той поры город еще не совсем отстроился, только крепость выглядела как новенькая… то есть как она обычно выглядела еще сто лет назад. Правда, и к ней уже начинали пристраивать стену, соединяя с единственными городскими воротами - все в целях безопасности, помня натиск неуемного английского губернатора.
Именно сюда, в глухие и темные подвалы форта, и поместили всех, снятых с борта "Святой Эулалии" славным фрегатом "Король Филипп", одно название которого не оставляло никаких сомнений в политической направленности местного истеблишмента. Ну конечно же, губернатор Флориды поддерживал Бурбонов! Как и все кастильцы, да - вообще-то! - большинство жителей Испании и ее колоний. Знаменитая "война за Испанское наследство" шла уже давно, и неизвестно было, когда закончится, - вот и укреплялись, как могли, да отстраивали потихонечку сожженный варварами-англосаксами город.
- А здесь много работы, я видел, повсюду строительные леса! - все никак не мог остановиться каменщик Рамон. - Мы могли бы здесь неплохо заработать, да… То есть я хотел сказать - некоторые из нас. Вам, сеньор Андреас, как бывшему лейтенанту и человеку, опытному в военных делах, здесь, несомненно, найдется иное призвание.
- Чего это ты меня на "вы" называешь? - усмехнулся в ответ Громов. - Я ведь разжалован давно. Что же касается призвания - боюсь, оно у нас всех будет теперь одинаковым: бери больше, кидай дальше. Будем копать ров! И, думаю, не за деньги, а в лучшем случае - за еду.
- Вы полагаете, они нам не поверили? - вслед за каменщиком и Мартин Пташка тоже назвал лейтенанта на "вы".