- Си, дон Торос. Хорошо. Я выполню эту просьбу.
- Спасибо... - Голос деда совсем смялся от сдерживаемого волнения.
- Спасибо вам. Грацие! Прощайте, дон Торос.
- Хихи, хихи... - хихиканье доносилось издалека - по прикидкам, Пахак сейчас кружил по спиральному лазу под Александровкой. Видимо, батарейка в телефоне села, и заскучавший демон отправился на ночную охоту. Через полчаса - минут двадцать он будет здесь.
Торос Ангурян напрягся, прислушиваясь, но тут Барбаро протянул ему ладонь для рукопожатия, так, как это сделал бы любой современный человек, и дед на минуточку отвлекся. Этой минуты хватило Карине, чтоб легко и бесшумно взлететь вверх по крутому тоннелю на такое расстояние, что ее уже вряд ли кто заметил бы при тусклом свете масляного фонаря. Девушка подпрыгнула, вытянув вверх руку, смахнула мышиную сонную гроздь, и взбудораженные зверьки принялись пищать, шуметь и шуршать так, что за этим шумом даже дед не сумел бы разобрать невесомые быстрые шаги Королевы Червей.
* * *
Это случилось год назад, пятого октября, а сегодня был именно тот день, когда новый смотритель лабиринта должен представиться "хозяину". Поэтому то, что за несколько часов до такого важного события мужчины сидят в комнате деда, что-то обсуждают, да еще и ждут ее, Карину, выглядело странным и подозрительным. И при чем здесь Шороховы?
Как ни старалась Карина, как ни заставляла себя забыть о Макаре, при слове "Шороховы" сердечко ее заколотилось так громко, что ходики на стене пристыженно замолчали и остановились. Она вспыхнула, вспомнив, как его большая теплая рука легла на ее руку, будто бы подсказывая, как рулить, на самом же деле (и они оба это знали) машина была ни при чем; и как Макар провел пальцем по ее ладони, расписывая страшного шпица, однажды вцепившегося маленькому Макару в руку. А потом провел еще раз просто так. И еще раз. И двумя пальцами обхватил ее тонкое запястье, удивляясь, что оно легко помещается внутри. И как она поспорила, что может запросто вытянуть руку из кольца его пальцев. Как потом целых пять минут они "боролись" и Карина притворялась, что никак не может освободиться, а Макар притворялся, что верит ей. Как он перестал вдруг шутить и придвинул ее к себе, крепко взяв за плечи. Нет. Не поцеловал... Откинулся назад и рассмеялся сам над собой.
Макар...
Карина расплылась в дурацкой улыбке. Она пыталась нахмуриться, сосредоточиться и вернуться в разум. Она ругала себя за глупые мысли - в конце концов, ну ничего же не произошло: ну покаталась на машине с парнем, ну кофе попили, ну поболтали о всякой чепухе - однако улыбка становилась лишь шире и глупее, а память услужливо подсовывала все новые и новые мелочи. И то, как он стряхнул крошку с ее ключицы, и как облился колой, когда Карина больно ткнула его в бок кулаком за глупый анекдот. И как бегал за кофе на заправку, а она смотрела в окно и ждала. Он появился в стеклянных дверях, высокий, умопомрачительный совершенно, синеглазый, и у нее сердце остановилось от восторга. Она сидит в желтом "Рэнглере", а лучший парень города несет ей капучино и смотрит так, что сомнений никаких - он в нее влюблен! Это... это было даже круче, чем лабиринт! На таких высоченных, на таких сумасшедших качелях, где сперва взмываешь к облакам, а потом обрушиваешься на дно мира, она еще не каталась. И это! Было! Здорово!
А еще это было ужасно, потому что не могло иметь никакого продолжения. Карина Ангурян и Макар Шорохов никогда не будут вместе. Им просто не позволят. За них уже все давным-давно решили старшие, расписали их будущее по пунктам, просчитали всю их жизнь. Лишили даже крошечного права решать самим. Карина со всей силы вмазала ладонью по шкафу: ее охватила вдруг не просто досада - ярость. Какого черта! Какого черта она должна вечно кивать и улыбаться. "Карина, это не твое дело", - киваем и улыбаемся. "Девочке не пристало так себя вести", - улыбаемся и киваем. "Смотрителем будет Роберт", - да, конечно, дедушка. Я понимаю. "В июле ты едешь во Францию. Твой будущий муж - Артемон... или как его? Артюр", - да, папочка. Спасибо, папочка.
Какого черта?
Чтобы стать через двадцать лет копией мамы. Лежать на диване в гостиной, пилить ногти и пялиться в ящик, сварливо перечисляя многолетние обиды.
- Лусик, что ты там барагозишь? Бегом сюда! - страшным громом прогремел дедов голос. Карина с трудом успокоила дыхание и направилась на "голгофу" - внутри клокотала, не желая успокаиваться, злость.
* * *
Мужчины собрались возле стола. Курил свой вересковый цхармоч дед. Отец вертел в руках какую-то книгу - кажется, сборник гумилевских стихов. Роберт, опустив на колени руки, сидел на тонконогом стуле, молча уставившись в пол. Подавленный, отчаявшийся, он был совсем не похож на того самоуверенного юнца, что пытался спорить с дедом за завтраком.
- Случилось очень плохое, лусик.
- Что? Что произошло? - Карина уставилась на деда, забыв на время о собственных бедах.
- Роберт потерял черепаху.
- О господи!!! Как... Где?
- Не твое дело, - вяло огрызнулся Роберт и замолчал под обжигающим взглядом старого Тороса.
- Почему же не ее? Пусть тоже знает. Обронил вчера на крыльце. В драке.
- Не факт, что там, может, где-нибудь дома. Надо еще раз искать. И еще раз.
- И сколько таких "еще раз"? Перетрясли все - черепахи нет! Ты, мальчик, потерял предмет! Выронил из браслета. Сколько раз говорил, не таскай на себе. Сколько раз предупреждал, повесь на шею. Как? Как ты теперь будешь смотреть за лабиринтом? Как теперь тебе туда ходить? Как? А? Тебя спрашиваю? Как ты намерен сегодня встретить хозяина?
- Я еще раз крыльцо осмотрю и улицу. Прямо сейчас. Фонарик где? - Роберт вскочил и тут же опустился обратно, подчинившись тяжелому кивку отца.
- Предмет утерян. - Юрий Ангурян отложил в сторону книжку и, сняв с рукава тонкого свитера невидимый глазу волосок, принялся внимательно его разглядывать. - Это очевидно.
- Ладно бы так, - сизый, сладкий дым окутал бледное лицо деда. - А вот если... Если его подобрали. Шороховский мальчишка или тот, второй.
- С чего бы это? - вскинулся Роберт. - Почему сразу Шорохов... Да даже если и он, что такого. Отберу! А выпотрыша уничтожу!
- Предмет утерян, - повторил Юрий Ангурян. - Остальное не имеет значения. Роберт не может больше спускаться вниз. Никто больше не может, пока там Пахак.
- Кроме меня... - выпалила Карина.
- Помолчи, Каро.
Дед поднялся, подошел к окну. Прижался лбом к стеклу, что-то обдумывая. Повернувшись, вздохнул и проговорил медленно, обращаясь к внуку:
- Так... Ты потерял черепаху, ты и сообщишь об этом хозяину. Пусть решает, как тебя наказать. Пусть решает, куда девать монстра. Лусик, - дед грустно улыбнулся. - Придется снова придержать Пахака, пока Роберт разберется с делами. Поспеши.
Сейчас ей полагалось, как всегда, послушно наклонить голову, заверить старших, что она выполнит все их указания: уведет демона к Аксаю и продержит до часу ночи, а потом вернется домой. Сейчас полагалось стать все понимающей, умной и спокойной. Полагалось соответствовать ожиданиям и выполнить долг, но она вдруг вспомнила... Катю. Выдуманную - отважную, веселую и непослушную Катю. Катю, которая действовала вопреки всем правилам.
- Нет! - сказала она, встряхнув волосами. - НЕТ!
- Что?
- Что ты сказала?
- Я сказала "нет"!
- Лусик?
- Каро!!!
- Свихнулась?
- О нет, братик. Я очень даже в своем уме. И в твердой памяти. - Она набрала в легкие побольше воздуха. - Лабиринт теперь мой. Мой по праву. И я требую! Слышите, вы! Я требую, чтобы вы признали меня смотрителем. Меня!!! А не этого... болтуна и труса.
- Да ты офигела? Я тебе ноги сейчас оборву...
Она шагнула вбок за миг до того, как к ней подскочил бледный от гнева Роберт. Неуловимым жестом прогнулась и, схватив прислоненную к стене дедову палку, приставила ее металлическим концом к затылку брата. Тот, почувствовав холодок, застыл. Протянул медленно:
- Совсем поехала. Точно. Слушайте, она с ума сошла. Срочно замуж!
- И никаких замуж! Не позволю решать за меня. Я - Ангурян. Я буду делать то, что считаю нужным. Как бабка Ануш. Так-то.
- Ты совершаешь ошибку, Каро. Ты не понимаешь, что творишь. - Отец встал, подошел к ней и положил на плечо руку. Рука чуть подрагивала, и Карина впервые в жизни почувствовала, что ему не все равно.
- Зато это будет моя ошибка! - Палка скользнула вниз. Но выпускать ее из рук Карина не собиралась, как и не собиралась выпускать из рук свое будущее. - Это тебя, папа, лабиринт сломал. А меня... меня он сделал!
- Кх-хах-хка, кх-х-хакх-ха... Молодец, лусик. Браво, Королева Червей. Забирай свой лабиринт и своего демона. Так их всех!
Недоумение сменилось сперва улыбкой, а потом Карина присоединилась к деду, хохочущему в голос. Пожав плечами, вернулся за стол отец. А Роберт вылетел из комнаты, хлопнув дверью так, что покосилась на стене старенькая акварель.
- Ну что ж, смотрительница. Слушай. Сегодня в полночь тебе надо быть в юго-западном тоннеле...
- Я знаю. Проследила в прошлом году. Прости меня, деда. Просто дай точный маршрутник и скажи, где там подъемный механизм.
- Ах ты! Амот-е! Амот-е, лусик. Стыдно... - Дед с трудом удерживался, чтобы не рассмеяться вновь. - Просто жди хозяина возле стены. Он придет сам. Можешь взять с собой демона - хозяину он не опасен.
Глава седьмая. Дорога до Кобяково
Желтый "Рэнглер" домчался до угла Садовой и Соколова и намертво встал в пробку. Впереди встретились два одиночества и перегородили проезжую часть. Из потрепанной белой "Оки" выбрался одышливый толстяк в расстегнутой куртке. Он размахивал руками и теснил животом водителя "Мазды" с помятым бампером. Страховая и милиция на место аварии не спешили, пробка росла, ее заложники ругались, бибикали и фоткали покоцанные машины. Даже водитель "Мазды", устав отмахиваться от толстяка, тайком снимал самого себя на телефон с надеждой получить гениальное видео на память.
Макар хлопнул ладонями по рулю, зачем-то подышал на дверное стекло, нарисовал там загогулину и глупо улыбнулся, несмотря на то что сейчас ему стоило бы нервничать и возмущаться. Мало приятного стоять в пробке - хотелось ехать быстро-быстро, лететь по какому-нибудь проспекту, обязательно с опущенными стеклами и врубить магнитолу на всю катушку. Highway to hell - самое то. Или слишком мрачно?
Мрачные цвета уже не вписывались в этот день, несмотря на то что Макара нестерпимо клонило ко сну - давали знать о себе ночные блуждания. Он зевал, чуть не вывихивая челюсть, ни банка энергетика, ни жвачка с супермятным вкусом не помогали. Зевал и улыбался до ушей.
- Катька...
Машины пробирались вокруг затора одна за другой, по встречной. За десять минут джип Макара продвинулся вперед на полметра. В любой другой день Макар бы уже извелся и раз десять выглянул в окно, будто чужие автомобили можно торопить взглядом.
- Эх, Катька, что-то я из-за тебя такой дурной... - Макар уставился в зеркало заднего вида и сокрушенно покачал головой, словно не одобряя свое состояние.
Позвонить ей или нет? Спросить, как дошла... Ага, как на лифте до квартиры доехала. Так себе повод. Лучше уж поинтересоваться, не заругали ли родители... Только вот в ответ можно получить: "Еще как заругали. Все из-за тебя!" И что тогда делать? Может, лучше не звонить? Ну, чтобы не казаться навязчивым?
Макар снова посмотрел в зеркало... И будто ушат холодной воды опрокинули за шиворот - он разглядел отражение рекламного плаката за спиной. Туристическая фирма, поездки в Египет: "Пирамиды, гробницы и подземелья: прикоснись к тайне!" Черт. Черт-черт-черт! Куда его несет? Совсем от любви мозг растаял? Хоро-о-о-ош, ничего не скажешь. Собирался в Кобяково, а сам на автопилоте порулил домой, на Западный. Спасибо аварии, иначе так и доехал бы родителей в состоянии транса. А тогда уже попробуй свали. Квест почище любого из "найтовских". Усложненный маршрут. Задание - объясни матери, зачем любимый старший сын, не поужинав, погреб "без шапки в ночь холодную". Аргумент "я уже не ребенок" не принимается.
Макар раздраженно ударил кулаком по приборной панели. Он терпеть не мог это состояние неопределенности, особенно когда сам себя туда загнал - потратил время, силы и эмоции совсем не на то, на что собирался. И чуть вовсе не забыл о планах. Что теперь остается делать? Только разворачиваться - и через "не хочу", с мозгами набекрень и бурчащим от голода желудком пилить на край города. Там лезть под землю на ночь глядя... Ну, Макар Сергеевич, завел традицию - спускаться в катакомбы лишь после полуночи.
Поток машин продвинулся еще на метр вперед.
Макар сердито цокнул языком, вытащил из кармана телефон и набрал Цыбу. Абонент был недоступен.
- Да чтоб тебя! - Макар швырнул мобильник на соседнее кресло. - Нашел время трубу отключать!
В такие минуты позарез требовался Цыбин. Ну просто позарез. Он бы ныл и называл Макара дураком, корил за то, что вместо клуба они опять собираются пилить к черту на рога, грозился бы родительским недовольством и обязательно помянул бы вчерашнюю драку, ехидно поинтересовавшись, не хочется ли Макару повторения банкета. Но главное - он обязательно сказал бы - некстати и чуть-чуть обидно, но до последней буквы правдиво, - что Макар сейчас бесится не из-за того, что потратил время на Катю, и не из-за того, что ему стремно лезть в подземелье ночью. "Ты ж не выспался, брат! Оттого и психуешь. И настроение скачет. Релакс, мэн!" - и обязательно хлопнул бы по плечу.
Макар подобрал телефон, снова ткнул в кнопку вызова. "Абонент недоступен, перезвоните позднее". Ну что ты будешь делать!
- Есть, - ответил Макар сам себе. - Будем есть. Организм не выспался, организм не жрал. Срочно требуются кофе и горячий бутерброд. Или два. Нет, три.
Будто согласившись с правильностью этого вывода, пробка поехала чуть быстрее. Выбравшись из затора, джип свернул на Ворошиловский и ткнулся носом в ближайший свободный пятачок около тротуара. Макар быстро выбрался наружу и нырнул в кафе. Пробрался за столик у окна, с трудом дождался девушку-официантку: "Меню не надо, я сразу закажу! Двойной эспрессо и... что у вас из горячего? Давайте сэндвич с курицей и котлету с пюре! Пирог какой-нибудь принесите, можно сразу. И еще эспрессо... Да, все правильно, два двойных эспрессо".
Отец позвонил уже после кофе, когда Макар "проснулся" и был готов не молчать виновато в трубку, а придумывать романтические объяснительные экспромты.
- Понимаешь... Ну, она просто живет далеко от центра. То есть вообще не в Ростове. В Аксае, ага. Я ее проводил и подумал...
Отец хохотнул в ответ:
- Угу-угу. Не подскажете, который час, а то так есть хочется, что переночевать негде. Да?
- Шутка-то несвежая.
- Отмазка - тоже.
- Пап...
- Да я-то что. Мать волнуется - что ел, где пропадал, когда вернешься. Почему не позвонил...
- Передай ей, что утром буду, лады?
- Лады.
Всем бы таких понимающих предков!
Макар промокнул салфеткой испачканные в соусе пальцы и, прихлебывая кофе, вытащил на стол планшет. Чтобы сэкономить время и зря не рыскать по развалинам стекольного в темноте, он решил еще раз зайти на сайт "найтов" и посмотреть на схему, где, помнится, указан самый удобный вход в Кобяково. Вот ведь... Влюбленный Шекспир, а? Ведь планировал сразу после ипподрома скачать себе эту картинку. А теперь на дворе времени десять сорок, самое что ни на есть "сразу после ипподрома".
- Что за черт, - сохраненная в закладках страница не желала открываться. "Ошибка 404". Макар обновил ее, еще раз... Бесполезно.
Остальные разделы сайта грузились нормально.
Надо было сразу сохранять схему, оболтус! На случай как раз таких вот внезапных финтов.
- А может, не внезапных? - Макар закусил губу и, поднеся планшет почти к самым глазам, внимательно прочитал, что запланированная на следующие выходные страйкбольная игра в Кобяково с посещением Музея военной техники откладывается "по техническим причинам".
- Технические причины! - Он отбросил планшет, чуть не опрокинул кофейную чашку. Выхватил телефон и набрал телефон "найтовских" оргов. Сначала один. Потом второй. Нигде не брали трубку. Вечер мобильного игнора продолжался.
Макар чертыхнулся сквозь зубы, кинул на стол деньги, не дожидаясь счета, и быстро вышел на улицу. Уселся в машину, хлопнул дверью так, что задребезжали стекла и распахнулся бардачок. Лихо вывернул руль, выехал на дорогу и погнал обратно на восток.
Проезжая мимо Шестнадцатой линии, Макар не выдержал и вновь сделал попытку победить телефонного киберсотону - еще одно изобретение Цыбы, придуманное после случая с их одноклассником, которого стукнуло током через клавиатуру, лежащую на коленях. С того раза и пошло. Статическим электричеством пробивает? Киберсотона. Интернет не грузится? Киберсотона. Абонент недоступен? Он же, родимый.
В этот раз электронный женский голос решил быть оригинальным. Никаких "абонентов". "Набранный вами номер не существует".
- Какого ...? Как это - не существует?
Макар еще готов был простить киберсотоне Цыбу, который выключил телефон, или организаторов городской игры, не слышащих звонка, но несуществование номера Кати простить было невозможно. Он даже притормозил на площади Карла Маркса и еще несколько раз попытался дозвониться. "Набранный вами номер не существует". Черт. Он что, неправильно записал? Что, если это не восьмерка, а тройка? "Не существует". А если это не семерка, а единица? "Не существует". А так? "Алло?" - мужской хриплый голос.
- Извините, - буркнул Макар и нажал отбой.
Очень захотелось тут же ехать к ее дому, бесполезно шататься вокруг него, то ли пытаясь угадать окно, то ли надеясь, что Катя внезапно выглянет и увидит его. Естественно, ничего не дождаться, махнуть рукой на подземелья, вернуться домой злым и под утро, проворочавшись без сна часа три, подорваться и ехать к строительному на Горького, надеясь встретить "несуществующий номер" там и еще раз записать его. На этот раз правильно. То есть в целом - хотелось повести себя как полный кретин.
- Ну уж нет, - Макар медленно выжал газ, и "Рэнглер" рванул дальше - мимо желтых пузатых двухэтажек, по раздолбанному асфальту.
Похоже было, что все девушки, карты и телефоны мира сговорились не пускать Макара этим вечером в Кобяково. И - надо же, стыд какой! - он почти поддался на их провокации.
- Почти не считается! - возразил Макар и из принципа поставил телефон на автодозвон мастеру "найтовской" игры. А с Катей - разберемся завтра.
Через полчаса, когда джип медленно полз по грунтовке рядом со стекольным заводом, трубку наконец подняли.
- Алло.
- Привет, Тень, это Макар. Шорохов.
- Ну?
- Хотелось бы прояснить один момент. Еще вчера объява про игрушку в Кобяково была в силе. А сегодня нет. И еще та схема залаза не открывается - ну, та, которая...
- Макар. Ты сегодня на игру записан?
- Нет.
- Тогда говори быстро, в двух словах, что тебе надо, и вали.