- Каро? - мать подняла глаза от книги. - Который час?
- Без пятнадцати десять.
- Именно. Ты опоздала! Меж тем, теперь ты отвечаешь за свое поведение не только перед нами, но и перед будущей своей семьей! Перед Артанянами! И я не хочу краснеть за тебя потом...
- Прости, ма. Больше не повторится. Засиделась с девчонками в кафе, - соврала Карина. Плюс еще одна ложь - хуже все равно некуда.
- Позже обсудим. А теперь бегом к деду. Там все тебя ждут. Произошло что-то серьезное. Что-то, кажется, опять с этими Шороховыми связанное.
Серьезное? Произошло? С Шороховыми? Может быть, опять метро? Как в прошлом году, когда дед чуть не попал в больницу с сердцем, а отец посинел от бессонницы, всеми силами пытаясь уберечь лабиринт от натиска вражеского клана. Шороховы лезли под землю с усердием бегемота, нанимали геологов, пробивали инвестирование, согласовали даже направление будущих линий и планировку будущих станций. Казалось, крах неминуем - тайна подземного Ростова вот-вот выплывет наружу и все... Конец всему! Лабиринту, Пахаку и самими Ангурянам. Однако Юрию Торосовичу удалось договориться с нужными людьми, и проект отложили. Отложить отложили, но вот надолго ли? Сколько можно сдерживать разъяренного бегемота? Год? Два? Пять?
Карина в перипетии отцовского бизнеса, разумеется, не лезла, но тщательно подслушивала. В конце концов, она тоже имела право знать, что произойдет с лабиринтом и демоном. Догадайся старшие, что малышка Каро во время всех тайных совещаний болтается поблизости, навострив уши, наверняка рассердились бы - не женское это дело. Женщины семьи Ангурян не должны забивать себе головы чем-то сложнее покупки новых украшений и, в самом крайнем случае, кормежки хихикающего демона.
Так вот, если мужчины опять собрались из-за метро, то зачем им понадобилась Карина? Зачем? Вот и выходит, что дело не в метро. Тогда в чем? Неужели ее получасовое опоздание стоит того, чтобы созвать семейный совет? Ох. Вряд ли. А что если мужчины заметили, с кем она уехала с ипподрома? Что если наябедничали подружки и теперь ей предстоит ответить за предательство? Девушка прижала ладони к побледневшим щекам.
- Ма, - робко протянула она. - Что хоть примерно случилось?
- Что? Где?
- Ну у деда? Зачем я им?
- Откуда мне знать? Меня что? Посвящают? Я же в этом доме чужая. - Сжатые губы, надрывный голос. Мать всем своим видом демонстрировала обиду. Обиду выпестованную, выхоленную за двадцать два года. - Джана, кофе! Джана, цхармоч! Джана, подай, принеси, приготовь, проследи... Джана то, Джана се, Джана, у нас сегодня важный гость, так что сиди и помалкивай...
- Гость? Стой, ма! Погоди! Какое сегодня число?
- Пятое вроде бы... И так двадцать с лишним лет. У них служба, у них долг, а у меня что? Что у меня? У меня тут вечный курорт, можно подумать...
- Пятое? Ох ты!
Под бормотанье матери Карина выскользнула из гостиной, пробежала несколько метров по коридору и остановилась перед ступенями в дедову пристройку. Часы на мобильнике показывали без четверти десять. Пятое октября. Пятое. Октября. Карине не следовало знать, но так уж вышло, что она знала. Пятое октября - дата, которую всякий смотритель помнит крепче, чем день своего рождения, Рождество или Вардавар. В ночь с пятого на шестое смотритель спускается в лабиринт для того, чтобы встретиться с самим мэтром Барбаро и доложить, что все в порядке, ловушки работают, Пахак цел, а сам смотритель, как всегда, на посту.
* * *
Мэтр Барбаро, дон Барбаро, синьор Барбаро. В доме нечасто произносили это имя, чаще называли "хозяином" и на все настойчивые расспросы о таинственном венецианце отвечали односложно, поэтому Карине пришлось самостоятельно перерыть поисковики. То, что она обнаружила по запросу "Иосафато Барбаро", выглядело не слишком достоверным - чересчур много домыслов, еще больше фальсификаций, возникших не без усилий самих Ангурянов. Но все же Карина нашла гравюру с изображением самого "хозяина" и несколько раз перечитала его "Путешествие в Тану", написанное скорее для того, чтобы запутать любопытных, нежели чтобы пролить свет на историю ростовских подземелий.
Девушка непроизвольно сравнивала выдумку и реальность и порой смеялась так, что болел живот. Кажется, у "хозяина" было отменное чувство юмора - по крайней мере ему удалось так ловко запутать следы, что, не знай Карина наверняка, о чем идет речь, напугалась бы до смерти. Кровавые культы, таинственные артефакты, вампиры и "красная магия" - всякий здравомыслящий человек, услышав об этом, должен был не только обходить стороной городище, где до девятнадцатого века был обустроен главный ход в подземелье, но и к самому Ростову не приближаться на тысячу верст. Когда Карина дошла до описания "подземного чудовища", то чуть не подавилась бутербродом с колбасой. Бедняжку Пахака как только не обзывали - то венецианским ужасающим крокодилом, то красноглазым дьяволом, то гигантским червем-людоедом.
- Ты у меня культовый персонаж, оказывается, - сообщала Карина демону и немедленно цитировала соответствующий отрывок, звонко хохоча.
Иосафат Барбаро сознательно лгал, когда писал о несметных богатствах кобяковского кургана. Хитрый, расчетливый венецианец догадывался, что скрыть рукотворный Тартар не удастся - рано или поздно кто-нибудь наткнется на спрятанный от посторонних глаз ход, точнее, ходы - за пять столетий кроме первого кобяковского залаза было обустроено с десяток новых. Под малой ложью о сокровищах Барбаро, как под карнавальной маской Пульчинеллы, скрыл истинное предназначение своего детища. Ложь его с радостью подхватили охотники за легкими деньгами, растащили, растрезвонили на весь свет. Никто из них и предположить не мог, что главная ценность ростовского лабиринта - не в мифических скифских драгоценностях, не в византийских кладах и не в казацких схронах.
Байки о пропавших в ростовских катакомбах кладоискателях и диггерах - половину из них сочинил и выложил в сеть Роберт - Карина тоже прочла. Но тут смеяться было не над чем - почти все истории писались "с натуры". Как ни любила Карина свое подземное царство и его слепого стража, закрывать глаза на их смертельную опасность для всякого чужака не получалось. Лабиринт с его запутанными ходами, колодцами, тупиками и ловушками был спроектирован и построен мэтром Барбаро не для развлекательных прогулок, но для того, чтоб нежданный гость в нем потерялся и погиб. Пахак же, словно изголодавшийся Минотавр, бродил по запутанным штольням в поисках заблудившейся пищи, не испытывая к ней ни капли сострадания. Никто не должен попасть к сердцу лабиринта, никому, кроме посвященных, не положено знать, что за сокровище прячется в сердце лабиринта, путь к которому из ныне живущих известен лишь смотрителю.
Как-то Карина спросила деда - что? Что ТАМ? Что там, в районе "слепого" пятна под центром Ростова? Там, куда может попасть лишь владелец черепахи и знаток последнего тайного маршрута? Дед нахмурился так выразительно, что девочка чуть не сгорела со стыда. К этой теме она не возвращалась до самого прошлого года. Как раз до пятого октября. Роберт еще не вернулся из Штатов, и хотя на словах смотрителем оставался дед, за делами подземными присматривала Карина. Старику становилось все труднее добираться до дальних коридоров, болела спина и ноги, начала подводить интуиция, и Пахак, почуяв слабину смотрителя, вдруг обнаглел. Дед несколько раз в последний момент уходил от демона при помощи черепахи, но после того, как монстр нагнал его в широкой пещере и целых пять минут не давал приблизиться к спасительной стене, вызвал Карину на недолгий, но важный разговор.
- Пока Роберта нет, придется тебе, лусик, временно поработать смотрителем. Я возьму на себя ловушки, а вот обход - твоя задача. Добро?
- Конечно! - Карина еле удержалась, чтобы не запрыгать от радости. - Я все равно каждый день внизу торчу. Теперь хоть не просто так болтаться буду, а по делу.
- Надоест еще. Прогулки - одно, а служба - другое.
- Не надоест. Я бы... Я бы знаешь каким смотрителем была. Лучше всех. Лучше бабки Ануш, лучше тебя! - Она хитро уставилась на деда, тот добродушно рассмеялся.
- Не женское это дело, лусик. Сама знаешь. Я бы ни за что тебя не попросил, но отцу твоему сейчас недосуг - ему бы с Шороховыми разобраться, а я что-то последнюю неделю не в форме. Договорились?
- Ага!
- И еще... - дед остановил Карину, когда она уже забралась в "бельевую тумбочку" и прилаживала на место "подушки". - У меня в лабиринте сегодня назначена важная встреча. Будь добра, подержи до полуночи своего плешивого дружка где-нибудь подальше от Садовой.
- Встреча? Под Садовой? - Подушки вывалились обратно на пол. - Это там? На последнем маршруте? В "слепой" зоне? Да? Ночью? С кем?!
- Камац камац! Тихо, лусик. Просто сделай, как я прошу
Она не стала настаивать. Более того, она до самого вечера честно старалась справиться с любопытством и даже ушла в самые дальние штольни под Аксай, но чем ближе к полуночи двигались стрелки, светящиеся на экране ее "Нокии", тем сильнее свербела в голове стыдная, но такая привлекательная мысль - проследить за дедом и узнать, что же там... Что же там, куда не вхожа сама Королева Червей. "Я чуть-чуть... Совсем чуточку. Просто подгляжу, где вход в "слепую" зону, и вернусь. Тем более, дед наверняка меня застукает. Тем более, он сто процентов пойдет напрямую через стены, чтобы срезать дорогу. А может, и нет дороги, а к сердцу лабиринта может пройти только владелец черепахи? Как считаешь?"
- Хихи... - Пахак мягко приземлился на лапы. Спрыгнул с потолка, где только что висел, вцепившись когтями в выбоины меж камней и чем-то сочно чавкая. - Хихи.
Карина машинально запустила пальцы в седую жидкую шерстку за пружинистым ухом.
- Не. Ничего не выйдет. Дед меня в момент вычислит. По звуку, по запаху... Жаль, я не ты. Тебя-то он бы ни за что не услышал, если б не твое дурацкое хихи. Не обижайся, Пахакджан дорогой.
- Хихи... - Пахак ничуть не обиделся. Скатился в ручей, принялся там задорно плескаться и фыркать. Потом выбрался наружу, встряхнулся, окатив Карину холодными брызгами, и совершенно по-щенячьи принялся валяться по земляному полу.
Карина внимательно наблюдала за демоном. Молча. Долго. Потом вздохнула, поднялась с камня и стянула футболку.
* * *
Тень, призрак, невидимка и неслышимка. Вот кем она стала в ту ночь. Она отмыла с себя все запахи студеной водой, так что сама стала водой, оттерла их шершавым камнем так, что превратилась в камень. Потом лежала на земляном полу два часа кряду, переворачиваясь раз в пять минут, чтобы впитать в себя лабиринт, чтобы стать настоящей Королевой Червей. Она дышала в унисон с дыханием летучих мышей и двигалась вместе с ними. Она исчезла, растворилась в воздухе лабиринта и, когда Пахак перестал водить раздвоенным носом по сторонам, отыскивая подругу, очень медленно поднялась на цыпочки.
Раздалось нервное хихиканье. Пахак недоверчиво подкрался к вороху снятой одежды, ткнулся в нее рылом и уселся рядом.
- Пахак хороший. Пахак добрый. Лучший в мире демон. Сиди тут, - шепнула Карина.
Услыхав голос девочки совсем в другой стороне, Пахак хрюкнул и принялся затравленно озираться.
- Я здесь, здесь. Не бойся. Но сейчас уже пойду. А ты сиди.
- Хихи.
Поставив на "плей" первую попавшуюся аудиокнижку, Карина вколотила между камнями кладки ножик и подвесила на него футболку так, чтобы она колыхалась даже от самого слабого ветерка. Скользнула в темноту коридора и, убедившись, что демон успокоился, улегся на пол, припустила со всех ног к дому. До полуночи оставалось около полутора часов.
Карина нагнала старика уже возле границы "слепого" пятна. Торос Ангурян медленно шел по коридору в кромешной тьме. Он - Карина даже сперва не поняла, в чем дело и откуда этот странный звук, - опирался на палку, и это было не просто странно - страшно. Скорость, ловкость, беззвучность - вот главные качества смотрителя. А дед - ее дорогой дедушка, тот, которого она всегда считала лучшим из лучших, стал вдруг беспомощным, как личинка.
Тук, тук, тук - глухо стучала палка о брусчатку пола. Тук-тук-тук. Раз в пять минут старик останавливался и затихал, чтобы прислушаться к лабиринту. В этот миг замирала и Карина, сливалась со стеной и запрещала себе даже дышать. Думать о том, что произойдет, если ее обнаружат, она себе тоже запретила. А еще решила не огорчаться, если дед неожиданно растворится в стене, оставив ее с носом. К счастью, дед обходился пока что без черепахи, хотя маршрут был довольно замысловатым. "Болеет бедненький мой. Не решается лишний раз пользоваться предметом", - догадалась Карина. То, что часто применять, а тем более, постоянно носить на себе черепаху нельзя, ей пояснили еще лет в шесть. Бесплатных чудес не бывает, за всякий проход сквозь стены смотрителю приходится платить малой толикой собственного здоровья.
Вот и славно. То есть не славно, конечно, что дедушка хворает, но славно, что она наконец-то увидит лаз в "слепую" зону. За десять лет Карина раз тысячу исследовала все рукава, примыкающие к таинственному "слепому" пятну на смотрительских картах. Обползала все тупики, ощупала все стены, даже забиралась к потолкам и трогала каждый камень в надежде найти тот самый рычаг, что откроет перед ней дверь к сердцу лабиринта. Безрезультатно. Двенадцать заканчивающихся тупиком лучей-коридоров, ведущих к "слепой" зоне, двенадцать тупиков, двенадцать разочарований...
* * *
Торос Ангурян прошел мимо южного и двух юго-западных "лучей", на секунду притормозил возле северо-западного первого, но свернул лишь в следующий. Карина кралась следом на расстоянии сотни шагов. Рукав резко уходил вниз под углом градусов в сорок, считаясь одним из самых крутых спусков в лабиринте. Карина даже испугалась за деда - как он со своей этой палкой справится, но старик умело двигался вперед, несмотря на хромоту. Чем ниже они спускались, тем холоднее становилось вокруг. Плечи и спина Карины покрылись пупырышками, ноги почти потеряли чувствительность, но она ничего этого не замечала. Любопытство и азарт были в миллион раз сильнее холода.
- Кхе-е-ех, кхе-е. - Надсадный дедов кашель распугал пару летучих мышей. Из нагрудного кармана старомодного пиджака появилась металлическая фигурка черепахи.
"Нет! Не-е-е-ет, - умоляла Карина про себя. Так досадно дойти почти до цели и остаться ни с чем. - Не-е-ет!"
Говорят, если чего-то очень сильно по-настоящему хотеть, оно непременно сбудется. И чем раньше ты убедишься, что это правило работает, - тем больше у тебя шансов получать подарки судьбы снова и снова. До четырнадцати лет Карина Ангурян не верила в везение. Под землей нет места для госпожи Удачи, там следует полагаться лишь на миссис Ловкость и мадам Быстроту. А то, что люди называют интуицией, - вовсе не чудо, но та же самая ловкость и быстрота, заложенная глубоко в подсознание. Чем тщательнее ты тренируешь руки, ноги и голову, тем сильнее становится твоя интуиция. Поэтому, когда подружки с умным видом трепались о чьей-нибудь невероятной удачливости, Карина лишь ухмылялась - случайностей не бывает.
Но сейчас, с немым восторгом наблюдая за тем, как бесшумно проваливается куда-то вниз глухая стена, Карина впервые поверила в его величество случай. Она втиснулась спиной в стену так сильно, что, кажется, кладка отпечаталась на ее коже. "Поди, жутко похоже на черепаший панцирь", - хихикнула про себя Карина.
Дед шагнул назад, убрал предмет и, опершись на палку, уставился вперед, туда, где дрожал рыжий огонек старинного масляного фонаря.
- Дон Барбаро...
- Дон смотритель.
- Добро пожаловать, мэтр! - Дед начал как-то странно нагибаться, и Карина поняла вдруг с ужасом, что он сейчас преклонит колено перед человеком, который только что вышел из-за каменной глухой стены.
- Нет, - быстрым жестом остановил незнакомец. - Не надо.
- Лабиринт-на-Дону в полном порядке, мэтр Барбаро. Демон цел. Предмет здесь. За год было пять попыток проникновения, все пресечены. Две жертвы. Увы.
- Мне жаль, - голос незнакомца наполнился искренней печалью. - Вы болеете, дон смотритель? Трость?
Он говорил на чистом русском, и только мягкий акцент выдавал в нем иностранца...
- А, это, - дед неуклюже отставил палку назад к стене. - Нет. Я не болен. Я уже стар. И сегодня мы видимся в последний раз, мэтр.
- Жаль. Когда здесь будет новый смотритель? Через год? И кто?
- Через год. - Дед кивнул. - Как обычно, пятого октября. Можете не беспокоиться, дон Барбаро. Это мой внук - Роберт Ангурян. Он хороший смотритель. Сообразительный мальчик. По образованию инженер-механик, так что с капканами проблем не будет. Что надо - починит, что надо - поставит.
- Это хорошо. Встречусь с ним через год, в этот день, в этот час.
Блеклое пятно света мазало по стенам, полу и потолку - гость водил фонарем вверх-вниз, тщательно рассматривая подземелье. Обнаружив трещину, задерживал взгляд сливовых глаз, щурился и что-то шептал под нос. Карина таращилась на происходящее и ничего не понимала. То, что незнакомец странно выглядит, не казалось смешным. Ей сейчас вообще было не до смеха, и вовсе не потому, что смотрителем дед назначил Роберта, а потому, что она узнала незнакомца. Дед мог бы даже не называть его по имени - схожесть с гравюрой была потрясающей. Патрицианская холодная улыбка, хищный крючковатый нос над тонкими губами, длинная, до самой груди седая борода и крепкое, привыкшее к броне тело под подбитой мехом бархатной симарой - в ста шагах от Карины стоял Иосафато Барбаро собственной персоной. Почивший лет эдак четыреста назад, но живой, невредимый и очень неплохо сохранившийся для синьора столь преклонного возраста.
"И что? Там внутри театральная гримерная? Иллюзион? Мавзолей для "випов" с камерами глубокой заморозки?" - Карина перебирала в уме версии, но на самом деле уже знала ответ. Он показался бы невозможным для человека обычного, но если ты с детства вырос среди чудес, они и есть - твоя реальность. Портал. Там внутри находится портал - дыра во времени. Все верно, все складывается. В самой середине мира - Ростов-на-Дону, под ним лабиринт, в лабиринте, в самой его глубине, тайная зала, а в ней дверь в прошлое и будущее. Утка в зайце, яйцо в утке, иголка в яйце...
Карина знала ответ и все же готова была посомневаться минуту-другую, но тут дед робко (она и не представляла, что старый Торос Ангурян умеет быть таким) коснулся края плаща дона Барбаро рукой и проговорил совсем незнакомым, сиплым голосом, как будто в горло ему вставили острое лезвие:
- Мэтр, я готов просить. Мы давно знакомы, и я ни разу не просил... И теперь хотел бы воспользоваться правом смотрителя.
- Да, дон Торос, - мягко улыбнулся венецианец. - У вас есть право на одну просьбу. Вы долго хранили его, я восхищен вашей мудростью...
- Я прошу... - дед запнулся.
- Говорите, благородный дон!
- Я прошу, чтобы вы, мэтр, сообщили всем другим смотрителям... и тем, что до меня, и тем, что после... - и снова запинка, - что Торос Ангурян не посрамил рода и делал свою работу хорошо. Такая вот просьба.
У Карины к горлу подкатил комок. В хриплом голосе деда, в обычных его словах был столько... столько... столько... Карина зажмурилась, пытаясь найти нужное слово. Столько спокойного достоинства, что ее, замерзшую, голую и дрожащую, охватила гордость за любимого деда и за всю свою семью, за весь род. Начиная с Арташеса Ангуряна, который почти шесть веков назад первым принял от дона Барбаро карты ростовского лабиринта и черепаху.