Сразу после Французской кампании 7-я танковая дивизия, или "призраки", как ее называл противник, подверглась реорганизации первой. Две "боевые группы", то есть временные соединения танков и мотопехоты, при поддержке приданной артиллерии и саперов были официально узаконены и переименованы в панцер-гренадерские бригады из двух танковых, мотопехотного и панцер-гренадерского батальонов каждая, плюс по гаубичному дивизиону на тягачах и саперная рота.
Усиление было солидным, а в пехоте почти двукратным. В руках командира дивизии оставался порядочный кулак из двух полков - артиллерийского и разведывательного, отдельного пехотного и саперного батальонов. Плюс технические и вспомогательные службы - в штатном составе насчитывалось почти семнадцать тысяч солдат и офицеров.
Мощная сила, способная смести любого противника крепким ударом четырех танковых батальонов в две с половиной сотни танков. И это не считая другой приданной бронетехники - штурмовых орудий, САУ, бронеавтомобилей, БРЭМов и бронетранспортеров. Впрочем, последних было еще немного и совершенно недостаточно - едва укомплектовали по одной роте на каждую бригаду.
Однако Люк надеялся, что некомплект будет вскоре покрыт - заводы в Германии работали, а больших потерь в войсках ожидать не приходилось - война в Европе окончилась, лишь только в Африке упертые англичане продолжают воевать. Но это вряд ли надолго…
Берлин
- И пусть нас дальше ведет победоносный гений нашего любимого фюрера Адольфа Гитлера!
Зал взорвался криками "Хайль Гитлер" - нацисты дружно повскакивали с сидений и выбросили в партийном приветствии правую руку, все поголовно, и кричали громко, можно даже сказать, верноподданно.
Вот только на лицах сидящих в первых рядах бонз Андрей сумел заметить тщательно скрываемую под восторженной маской неприязнь, более всего похожую на перемешанную со страхом ненависть.
Геринг, в своем новом мундире, осыпанном немыслимыми наградами и с золотым жезлом рейхсмаршала в руках, не подвел. Его речь, полная горделивого ликования от неслыханной победы, произвела должное впечатление, особенно прямой в оглоблю намек, размером с тяжелый танк, который был правильно воспринят всеми нацистами - вермахт пойдет за главнокомандующим куда угодно и не остановится ни перед чем!
После такого категорического заявления все собравшиеся фельдмаршалы дружно зашевелились, как бы демонстрируя эту самую готовность. И беспартийные депутаты рейхстага, и прожженные партайгеноссе сразу осознали, откуда ветер дует, оттого и приняли все предложения фюрера не то чтобы единогласно, а как раньше писали - в полном единодушии, в едином порыве, вдохновившись великим замыслом вождя.
"Та еще публика!"
Андрей взирал с омерзением. Ну хоть бы кто-то встал, разорвал на груди китель, как революционный матрос, и во весь голос заявил, что фюрер отказывается от национал-социализма в его чистом виде и отменяет все, что сам же написал в "Майн кампф".
Не сошел ли наш любимый Адольф с ума, дорогие партайгеноссе? Не пора ли одеть на него смирительную рубашку и под рев сирены отвезти в уютное здание с решетками на окнах, где вождю нации сделают "спасительную" инъекцию?
Дураков и упертых героев не нашлось, нацисты, поглядывая искоса на слитный строй фельдмаршалов, выводы из речи вождя одобрили и приняли, воздержавшихся или несогласных не имелось. Все только "за", как комсомольцы на съездах или пионеры на обращение партии. Ну, очень похожая картина, и цвета перекликаются.
"Это вас не спасет, за гланды сегодня же возьмем!"
Андрей обвел внимательным взглядом первые ряды, выхватив услужливые лица высокопоставленных партийных товарищей, подумал, что слишком серьезно взялись военные за это дело, привлекая уйму сил и техники.
Нацистская верхушка явно не собиралась оказывать сопротивления, надеясь, что именно они продолжат занимать в государственном управлении главенствующую роль. Только этому заблуждению предстояло рассеяться в самое ближайшее время, но не сейчас, а чуть позже, когда эту шатию-братию начнут брать за шкварник.
Андрей поднялся с места и снова отправился к трибуне: предстояло довершить последний аккорд в данном представлении. С высоты он оглядел зал - главные нацисты смотрели на него встревоженно, остальные восторженно. Военные взирали с почтением, но несколько снисходительно, зато беспартийные, а их было немного, с надеждой - то, что они услышали сегодня, позволяло надеяться на лучшие времена и не вздрагивать при слове "гестапо" каждый раз.
Потому, посмотрев еще раз именно на таких и вырвав взглядом лица Нейрата и Шпеера, Андрей громко произнес, почти выкрикнул то, что держал в загашнике целый день, метнул как ту, последнюю соломинку, что переломала хребет верблюду весом в тонну и размером в рельсу.
- У нас может быть только одна партия - германский народ!
Бирмингем
- Война для нас закончилась, Майер!
Командир "Лейб-штандарта" Дитрих говорил с ухмылкой, разглядывая копошившихся у груд вооружения и военного снаряжения "паулю".
- Мы воевали, а эти наши трофеи подсчитывают, группенфюрер!
Курт скривил губы в ухмылке - после сражений во Франции он испытывал к обитателям этой страны легкое презрение, как и все эсэсовцы, и не важно, выступали ли они врагами, как в мае, или союзниками, как в этом сентябре.
- Взяли-то мы их, а не они. - Дитрих опять улыбнулся задорной улыбкой мясника, кем работал до участия в широком национал-социалистическом движении. - А то, что французы здесь с нами, так на то политика, и не нам о ней думать, майор.
Майер закряхтел - не успев привыкнуть к новому званию, заслуженному в боях на острове, ведь теперь он будет именоваться впредь на армейский лад: вчера зачитали приказ фюрера об упразднении частей "ваффен СС" и переформировании их в особые, с гвардейским статусом, панцер-гренадерские полки.
Эсэсовцы считали себя элитой немецкого народа, вооруженным отрядом партии, а тут перевод в вермахт?! Но фюрера в отданном приказе никто не винил: они приносили присягу не Германии, а лично Адольфу Гитлеру, а он их от нее не освобождал.
Да и переводились они не в армию, а, судя по слухам, в панцерваффе, где и обмундирование похожее, с введением новых воротничковых петлиц на черные мундиры, только без эсэсовских рун.
Тем паче что уже знаменитая 1-я танковая дивизия получала точно такое же почетное именование, только без упоминания "личного полка - штандарта". Это несколько смягчило общее недовольство эсэсовцев - даже "мертвую голову" снимать не пришлось с пилоток, танкисты носили почти такие же. Но все же обидно, хотя за старину "Зеппа" Дитриха еще обиднее - из группенфюрера "ваффен СС" он стал рядовым генерал-майором, ибо на должности командира полка получить больший чин было абсолютно невозможно, и так "вилка" всего до полковника…
- А французы ничего, ни разу не бежали, майор. Это делает им честь, особенно после майских и июньских дней.
- Так точно, группенфюрер…
- Майор, мы давали присягу фюреру, так что изволь выполнять приказ, как положено честному немцу!
- Так точно, мой генерал. Просто они воевали чуть-чуть, больше за нашими спинами прятались. Зачем нам такие помощники, мой генерал?
Майер впервые выдавил из себя армейский чин "Зеппа", но на принятый в бригаде манер: эсэсовцы убрали "герр", оставив товарищеские отношения, а не принятые в армии, и старались не упоминать "майора".
Это всех устроило, даже соратники танкисты стали перенимать такое простое, без угодливости, но с достоинством обращение. На котором, кстати, и "Шнелле-Хайнц" всегда настаивал, так что и к нему местоимение "мой" постоянно употребляли.
- Французы - торговцы от рождения, как и итальянцы. - Дитрих улыбнулся, но на этот раз зло, оскалившись, как волк. - Они до последнего тянули, пока уверенность в нашей победе не стала полной. Тогда и собрали парочку дивизий мародеров. Смотреть тошно! Тьфу!
Генерал плюнул от раздражения и повернулся, махнув рукой. Майер усмехнулся - действительно, торговцы эти галлы с латинянами, вояки с них худые. Но выгоду носом чуют - ведь с союзников контрибуцию брать как-то не принято! И пример есть - румыны в ту войну, право слово!
Берлин
- Война только начинается, мой милый Эрих!
Андрей посмотрел на несколько растерявшегося от таких слов начальника штаба ОКВ и усмехнулся. Военные в Германии имели порядочный кругозор, вот только политическим доктринам предпочитали свое специфическое ремесло, в котором они действительно собаку съели, и не одну, причем с ошейниками и кожаными намордниками вместе.
- Это война идеологий, Эрих, такая война, о каких раньше никто и не думал. Страшная, которая будет вестись до конца. И мы проиграем эту войну неизбежно, если будем придерживаться доктрины национал-социализма в ее чистом виде… Прежнем, я хотел сказать.
- Но почему, мой фюрер?!
Генерал был потрясен от сказанного, Андрей это прекрасно видел, но держал себя в руках. Зато в глазах рвалась мысль, словно попавшая в какие-то шоры и не имевшая возможности либо сил из них вырваться.
- Это война за мировое господство, генерал. Причем не в границах какого-либо государства, пусть даже в рамках империи. Нет, это борьба идеологий, которой придерживается та или иная группа стран.
- Мировая война уже была, мой фюрер…
- То была предтеча, Манштейн. Затронув внешний характер держав, она не затронула их внутренней сущности. И кайзер сделал великую ошибку, организовав революцию в России и приход к власти большевиков. С этого момента Европа и мир стали становиться другими. Совсем другими. Вспомните, мой милый Эрих, как мы жили до войны - я имею в виду все страны - и много ли было между нами отличий? Или главным было политиканство, идеологическая вражда, злоба к соседу, право истреблять людей только за то, что они имеют другую национальность или происхождение?
- Нет, мой фюрер, - улыбнулся генерал. - Разница определенная имелась, это так. Но принципиальных отличий я не наблюдал, хотя побывал и во Франции, и в России.
- А сейчас, генерал? Еще до этой войны мы взялись за евреев, а большевики в России давным-давно пустили под нож не только белых, но и целые слои населения - капиталистов, дворян, священников, казаков и прочих. Разве это война?! Это бойня! Вспомните, что у нас творилось?! И я как рейхсканцлер совершил великую ошибку, когда партийную доктрину сделал государственной политикой. И едва не стал погубителем Германии!
- Вы, мой фюрер?!
Генерал был потрясен - чтобы вот так просто Верховный главнокомандующий произнес слова, которые…
- А теперь вы, господа генералы, толкаете свою родину в смертельную пропасть! - Андрей видел, что Манштейн уже что-то замыслил, и нанес удар быстро, пока тот не начал связывать концы с концами. - Вы и только вы можете сейчас стать ее погубителями!
- Мой фюрер!
Генерал подскочил с кресла как ужаленный и сразу наклонил голову, будто собрался идти в атаку, глаза гневно сверкнули.
- Мне хотелось бы знать, на каком основании…
- Остановитесь, Эрих, и выслушайте меня внимательно. - Андрей подошел к Манштейну и надавил на плечи, силою усаживая того в кресло, а сам вернулся к своему и сел, упершись рукою в подлокотник.
- С вашего разрешения, мой милый Эрих, я вернусь к тому, с чего начал. К идеологии…
Триполи
Хорошо ходить в любимчиках у самого командира дивизии: все лучшее именно тебе перепадает, но и все шишки тоже твои.
Разведывательный полк майора фон Люка оставался, по сути, прежним батальоном, но уже усиленным, в состав которого ввели еще один дополнительный мотоциклетный стрелковый эскадрон да щедро добавили новенькие полугусеничные бронетранспортеры "Ганомаг".
Плюс батарея из семи новейших САУ "Мардер", изготовленных из переделанных Pz-II - вместо снятой башни на них установили легкую броневую рубку, в которую установили 75-мм пушку - трофей Польской кампании. Ну и приданная полку генералом Роммелем отдельная рота легких танков, тех самых "вторых" моделей, для серьезного боя совершенно непригодных, ибо против хорошо бронированной английской "Матильды" бесполезны даже 75-мм "окурки", а тут вообще 20-мм "пукалка". Так что главным аргументом в предстоящих схватках майор полагал именно САУ, способные вышибить любой танк противника, и большую скорость своей бронетехники, чтобы успеть выскочить из-под обстрела.
Скорость, маневр и огонь - вот главные аргументы разведки, аксиома, которую он вывел еще с боев во Франции. Первые два наличествовали, подкрепленные отличной связью и налаженным взаимодействием, а вот с третьим было совсем плохо. До последнего времени…
Пока не прибыли на "обкатку" и проверку в боевых условиях эти новые "мардеры" - "куницы", оказавшиеся весьма кстати, а что бронированы плохо, так тут толстая "шкура" не важна, да и невозможно ее установить на легких машинах.
Люк оглянулся назад - гигантские столбы пыли, поднятые двумя сотнями машин и мотоциклов его полка, полностью закрыли багровый круг заходящего солнца.
Впервые столь грозная сила повиновалась его приказам и поспешала к Бенгази, откуда итальянцы уже спешно драпали, хотя британцы были еще далеко от города. А потому командир дивизии генерал Роммель надеялся, что прибытие авангарда его дивизии остановит повальное бегство экспансивных на решения итальянцев и побудит их начать оказывать сопротивление наступающим британцам.
Почти полторы тысячи великолепно обученных и обстрелянных солдат с тремя десятками танков и САУ, полсотни бронеавтомобилей и бронетранспортеров - очень внушительная сила, способная причинить любому врагу немало неприятностей.
И тут фон Люк вспомнил прекрасную Францию и старого настоятеля монастыря, что по незнанию своему поклялся выдать каждому немецкому солдату его разведбата по целой бутылке прекрасного душистого ликера, знаменитого "бенедикта", и усмехнулся. Сейчас доброго священника удар бы хватил, ибо отдать полторы тысячи бутылок дорогого ликера он просто не смог. "Жаба" разом задавила бы!
Глава четвертая
"НА КРАЙ ПРОПАСТИ"
Берлин
- Сейчас в мире, не будем считать колонии и второстепенные страны, есть три типа политического устройства, Эрих. Первый - либеральный, с развитым институтом парламентаризма и большими рамками прав так называемой личной свободы. А потому главное у них в жизни одно. Мерило всего - богатство. Каждый может стать миллионером, а каким путем - неважно. Яркий пример такого поведения - США. Европейские страны, следующие по этому пути, нам тоже известны…
- Вы имеете в виду Британию и Францию?
- Не только их. Старинные традиции парламентаризма имеют Скандинавские страны, те же Швеция и Дания. А потому они не могут быть нашими постоянными союзниками. Но и врагами тоже - тут играют роль совсем другие факторы…
Андрей говорил медленно, понимая, что убедить Манштейна он сможет, только открыв всю картину, как она ему представлялась. Приходилось рисковать.
- Второй тип государств мы можем назвать авторитарными. Или вождизмом - здесь многое зависит от политического лидера, монарха или диктатора, не суть важно. Потому этот самый фюрер вынужден опираться на большие слои населения, удовлетворяя его чаяния. Тут идут совсем иные процессы и во главу угла ставится не свобода индивидуума, а общественное благо для избежания революции и гражданской войны в будущем. Проще говоря, здесь мы имеем дело с консерватизмом, который пытается сохранить прежнее общественное устройство, с одной стороны, а с другой - провести необходимые реформы. Наглядным примером является наш друг дуче, который буквально выволок Италию из тупика.
- Таких лидеров большинство в Европе. Это каудильо в Испании, и адмирал Хорти в Венгрии, и многие другие. - Манштейн улыбнулся, но глаза смотрели цепко. - Включая бывшие прибалтийские страны, болгарского царя и румынского диктатора…
- Список велик, генерал, я согласен с вами. Сюда можно будет ввести и Францию, если маршал Петен станет диктатором, а к этому дело идет. Но мы отвлеклись. К третьему типу относятся только тоталитарные государства, где диктат партии и вождя приводит к полному главенству идеологии и к тому, что любое несоответствие этому диктату моментально подавляется. Таких государств крайне мало, а если быть предельно честным, то только два. Это большевистская Россия Сталина, что имеет притязания на всемирное господство путем мировой революции, и…
Андрей сделал паузу и пристально посмотрел прямо в глаза Манштейну, как бы подталкивая того к заключению. И надо отдать должное - генерал продолжил предельно спокойным голосом:
- И Третий рейх германского народа Адольфа Гитлера, мой фюрер!
- Вы точны, мой милый Эрих, как и положено военному. Да, именно так - Германия и Советская Россия. Причем СССР может приобрести мировое господство только в одном случае. - Родионов остановился, понимая, что сейчас нужно быть особенно точным и осторожным. - Если война затянется, то ее тяготы сделают притягательными коммунистическую пропаганду для большой массы населения Европы. И не только! А значит, если Красная Армия начнет интервенцию, то многие ее будут встречать как избавителя. И не важно, что большевики не желают, да и, откровенно говоря, не в состоянии выполнить свои пропагандистские лозунги. Зато они в силах штыками установить свое господство.
- А как же с финнами, мой фюрер?!
- Финляндия до "зимней войны" жила мирно, и "пятой колонны" там не наблюдалось, Эрих. И победить ее смогли только чудовищным перевесом в силах. Я думаю, что Сталин уже сделал определенные выводы для себя и будет всячески усиливать свою армию.
- Мой фюрер, меня как начальника штаба это больше всего и беспокоит. Если верить донесениям нашей разведки, а не доверять им нет оснований, то большевики сейчас проводят широкомасштабное развертывание своих вооруженных сил с перевооружением на новые образцы техники.
- И как велика их армия, генерал?
- Примерно около трехсот соединений, дивизий и бригад, и это только приблизительно. На вооружении состоит до 20 тысяч танков, около 15 тысяч боевых самолетов. Но, возможно, их на самом деле намного больше. В Петербурге налажено производство новых тяжелых танков КВ весом до пятидесяти тонн. Эта аббревиатура означает…
- Клима Ворошилова, сталинского маршала!
Андрей улыбнулся. Теперь он со всей пронзительностью понял, что бывший глава абвера адмирал Канарис занимался дезинформацией Гитлера, недаром тот воскликнул в июле 1941 года, что если бы знал, сколько танков имеют большевики, то никогда бы не начал эту войну.
Манштейн все приводил и приводил наименования разных образцов новой советской техники - о Т-34 и МиГ-1 ему было не только известно, но имелись приблизительные их ТТХ.