Через двадцать минут Валерка, услышав свою фамилию, выкрикнул "я" и подошел к сухощавому черноволосому мужчине с восточными чертами лица и пустыми глазами. Представившись по уставу, он услышал в ответ:
- Очень хорошо, товарищ Виноградов. Будете моим временным помощником. Постройте всех из нашей группы в две шеренги.
Построив девятнадцать человек в две шеренги, Валерка доложил, что приказание выполнено, и встал в строй.
Черноволосый молча прошелся вдоль строя и вдруг неожиданно, глядя куда-то поверх голов, спросил:
- Жить хотите?
- А то, - произнес рядом с Валеркой стоявший парень.
- Очень хорошо. Все хотят?
- Да, - послышалось вразнобой.
- Ну, тогда держитесь меня, - сказал чернявый. - И будете жить. Я теперь для вас мама с папой, бог и политрук в одном флаконе. Мое имя для вас - Фарада. Обращаться ко мне - товарищ лейтенант. Для вас это не привычно, но мне плевать, к чему вы привыкли или не привыкли. Вы для меня пока просто материал, и поэтому с этого момента имен и фамилий у вас нет. Есть только клички. Обратно имя и фамилию вам придется заслужить. Клички выберете себе сами в дороге, я их дам только двоим из вас.
- Ты, - он показал пальцем на Валерку, - будешь Горе. А ты, - он перевел палец на парня, который первым ответил, что хочет жить, - будешь Говорун.
Сейчас по общей команде - продолжил чернявый, - вы погрузитесь в машины, и мы отбудем в место постоянной дислокации. В дороге можете жрать водку, которая у вас у каждого наверняка есть в чемодане. Потом про нее можете забыть, как про курево и баб. Это все вам тоже придется заслужить. Старший по кузову - Горе. Если кто-то спьяну выпадет по дороге из машины, останавливаться не будем. Пусть подыхает в зимнем лесу. Или ищет нас. К местным органам власти вам в этом случае лучше не обращаться. Для них вы будете разыскиваемыми преступниками. С сегодняшнего дня вы все уже уволены из рядов Красной Армии, вычеркнуты из списков частей, где вы служили, в связи с вашей социальной опасностью и объявлены в розыск, как скрывающиеся от органов правосудия.
- Позвольте, что здесь… - начал было кто-то из первой шеренги. Валерка только краем глаз увидел смазанное движение Фарады, и говоривший завалился набок, хрипя и хватаясь за горло. Лейтенант присел перед ним на корточки и шипяще сказал:
- Я тебе не разрешил задавать вопросы. Я тебе не разрешил говорить. Поэтому с этого момента ты Молчун. - Потом, встав, опять ткнул пальцем в сторону Валерки и Говоруна: - Ты и ты. Поднимите его и держите за ремень, чтобы не упал. Скоро очухается, от этого не умирают.
- Ты с ними закончил, Фарид? - спросил подошедший, тот, который появился последним из штаба.
- Так точно, товарищ подполковник. Закончил.
- Тогда пусть грузятся.
Лейтенант повернулся к Валерке и сказал:
- Командуй, Горе.
Ехали около четырех часов по грунтовке. Как Валерка определил, в Брянском направлении. Потом свернули с грунтовки в лес и еще километров двадцать петляли по лесной дороге. Два раза выскакивали из кузова и выталкивали машину из глубокого снега. Молча пили и курили. В голове у Валерки вертелись разные мысли, и одна гаже другой. Похоже, что такие же мысли крутились и у других, и для того, чтобы хоть как-то отвлечься, начали придумывать себе клички. Наконец машины остановились, и послышался голос Фарады:
- Четвертый взвод - к машине.
Откинув брезент, Валерка внезапно был ослеплен светом прожекторов. Машины оказались в центре большой лесной поляны, залитой светом. Справа виднелся просто-таки громадный металлический ангар, построенный в виде буквы "П". Слева, выстроившись в ряд, стояли незнакомого типа десять больших палаток. За ними виднелся спортгородок с непонятными конструкциями и высокой вышкой. Впереди было открытое пространство, и Валерка почему-то для себя решил, что там находится озеро.
Раздалась лающая команда:
- Все вещи оставить в машине. Построиться в две шеренги.
Появившийся в свете прожектора лейтенант брезгливо осмотрел строй:
- Сейчас вы пройдете в ангар, пройдете санобработку, медосмотр, получите новую форму, вам сделают прививки и накормят. После этого - отдыхать, - Фарада указал в сторону палаток. - Ваш номер везде четвертый. Там ваши спальные места. За мной, строем, бегом - марш.
Если сказать, что внутренность ангара удивила Валерку, то значит ничего не сказать. Он просто был подавлен и ошеломлен увиденным. Полное безлюдие, и везде какие-то машины. Вместе с другими их взвод заставили догола раздеться, выбросить всю одежду в стоящие тут же контейнеры. Потом повзводно они засовывали головы в какие-то отверстия в стене, после чего каждый из них оказался обритым наголо. Их загнали в большое помещение, где стоящих по колено в холодной воде, резко пахнущей химией, обдало вначале теплым душем, а потом горячим паром с запахом лекарств. После этого их провели через коридор с ярким, нестерпимо синим светом и повзводно усадили в ряды непонятных кресел, похожих на кресла у зубного врача. Руки и ноги каждого садившегося автоматически фиксировались захватами, на плечи надевались какие-то коробки, грудь захватывалась широкой металлической лентой с идущими от нее проводами. Валерка почувствовал, как что-то его укололо в палец, потом в пах и в плечо. Большой белый ящик, стоящий рядом с креслами, защелкал, и из него начали выползать листы бумаги с каким-то текстом. Стоящий рядом с ящиком лейтенант брал эти листы, просматривал и вкладывал в большую папку. После кресел их завели опять в большой зал с множеством кабинок вдоль стен. В тесной кабинке Валерку ощупали тонкими световыми лучами, и перед ним открылась ниша, в которой находился громадный, тяжелый баул. Когда их взвод кряхтя поставил свои баулы перед собой и снова построился, Фарада объяснил, что в баулах находится их новая форма и все необходимое снаряжение. Форма была незнакомая, какая-то пятнистая и ни на что ранее виденное не похожая. Начиная от ботинок с высокими голенищами, заканчивая незнакомого покроя фуражкой с длинным матерчатым козырьком. Перед столовой командир взвода, сверяясь с записями в своей папке, выдал каждому маленькую твердую прямоугольную карточку и сказал, что эту карточку в столовой необходимо вставлять в щель перед нишами в стене. Таких ниш Валерка насчитал пятьдесят штук. Когда он вставил в щель свою карточку, то что-то щелкнуло, карточка на секунду исчезла, а в нише появился большой поднос, разделенный на секции. И чего только не было в этих секциях. И мясо, и незнакомая каша, какие-то салаты и многое другое, чему Валерка просто не мог найти название. Каждому полагался стакан напитка. Валерке достался оранжевый кисло-сладкий напиток, пахнущий далекими заморскими странами, а сидящим радом Молчуну и Говоруну почему-то досталось по стакану молока. Поужинали они быстро, так как Фарада им объяснил, что на каждый прием пищи у них всегда будет не больше пятнадцати минут. Потом их отвели к палатке, в которой стояло двадцать кроватей незнакомой формы, и возле каждой кровати стоял небольшой шкаф, тумбочка и стул. Тут в палатке Валерка почувствовал себя плохо. У него начали трястись руки, а все тело покрылось испариной, и его начало знобить. С другими, похоже, происходило то же самое. Чувствуя, что у него подкашиваются ноги, Валерка упал на ближайшую кровать и провалился в темноту.
Всю ночь его мучили кошмары, хотелось одновременно не двигаться и куда-то бежать, жуткие морды выплывали из тумана, и их хищный оскал обещал вечную муку. Один раз на месте очередного монстра возникли Фарада, подполковник и стоящий рядом с ним незнакомый мужчина. Как сквозь вату Валерка услышал:
- Фарид, Стас, вы уверены, что с ними все будет в порядке? Все-таки прививочный коктейль из десяти компонентов это не шутка. Какая у них сейчас температура?
- Где-то под сорок. Да не волнуйся, Андрей, все будет хорошо. Ребята молодые, здоровые. Да ты же слышал о наших методиках, что все должно происходить на пределе возможностей. Только тогда из них что-то получится.
- Хорошо, продолжайте. Но помните все, что у нас мало времени.
К концу вторых суток Валерка почувствовал резкое облегчение. Он ощутил себя снова здоровым и жутко голодным. На этот раз Фарада бегом отвел их в столовую и после короткого, но обильного ужина разрешил спать.
А с раннего утра начался ад.
Проснулись они все от того, что в палатке раздался взрыв, возникла яркая вспышка, свет от которой проник даже через закрытые глаза. Кругом был дым, который лез в легкие и от которого нестерпимо тянуло блевать.
Полуоглушенные, они выскочили из палатки наружу, на мороз, где их уже ждал лейтенант:
- Форма одежды - ботинки, штаны, голый торс. Все лишнее на землю. В колонну по трое становись. Равняйсь, смирно. Напра-во. Бегом за мной, марш.
И они побежали по заснеженной лесной дороге, по которой сюда приехали. Рядом с ними бежали другие взвода, и во главе каждого находился один из "мордоворотов". Тут же на бегу Фарада им объяснил, что отставших быть не должно. Что отставшие являются ранеными, и их надо нести. Если все не смогут бежать, то все будут ползти, но до финиша они обязаны дойти полным взводом. Еле добежав до какой-то известной только командиру взвода отметки, они повернули обратно. Все кашляли и матерились. Их качало из стороны в сторону, а спина неутомимо бегущего впереди лейтенанта начинала вызывать ненависть с желанием догнать и стукнуть по этой спине чем-то тяжелым. Назад они вернулись злой, обессилившей, еле передвигавшей ноги толпой, которую их "мордоворот" погнал в спортгородок, сказав при этом, что они теперь будут просто отдыхать, подтягиваясь и качая пресс. В конце этого "отдыха" Валерке казалось, что руки у него исчезли и вместо них болтаются какие-то веревки. Но и это был не конец. Неутомимый лейтенант бегом повел их к непонятным сооружениям, которые называл "усложненной полосой препятствий", и заставил каждого по этой полосе пройти, предупредив, что после обеда по полосе можно только бегать. После полосы Фарада радостно объявил, что теперь они все пойдут принимать водные процедуры и могут расслабиться. Водные процедуры проходили в одной из больших прорубей, куда Фарада их просто всех столкнул. Все двадцать человек, резко ударяя сзади под колено, хватая за руки и дергая так, что они сами летели в воду. Потом был короткий, но обильный завтрак, после которого лейтенант приказал развернуть в палатке их баулы и начал объяснять назначение каждого предмета. Каждому пришлось неоднократно повторить названия и назначение всего снаряжения, показывая, как тот или иной предмет использовать. Короткое оружие со странным названием "автомат" предназначалось для ближнего боя и боя на средней дистанции, и его необходимо было иметь постоянно с собой, как и два штык-ножа, "лифчик" с шестью магазинами, две гранаты и пистолет. Постоянно. Даже когда спишь. Или идешь в уборную. Командир взвода заявил, что ему все равно, как и в чем они будут ходить, хоть голыми, но оружие должно быть постоянно под рукой. Он пообещал, что за грязное оружие они будут рассчитываться с ним лишними километрами пробежки всем взводом за одну грязную единицу. Тут же им было показано, как оружие разбирать и собирать. Показ был сопровожден предложением научиться сборке и разборке с завязанными глазами за две недели. Наказание в случае неудачи было стандартным - километры бега всем взводом даже за одного неумеху. Было похоже, что бег у их командира являлся любимым лекарством на все случаи жизни и бег он просто обожает. Заставив несколько раз проделать все операции с оружием, лейтенант бегом повел их в тир, расположенный на берегу все того же озера, и начал учить стрелять лежа, стоя, с колена, из укрытия, которое тут же пришлось отрыть в мерзлой земле, срывая пальцы в кровь и натирая кровавые мозоли. После стрельб опять-таки бегом они вернулись на поляну, где Фарада, дав каждому в руки короткую палку, предложил им попробовать избить его. Всем вместе. К этому времени весь взвод был в состоянии тихого озверения, и они всей толпой накинулись на лейтенанта. Когда Валерка пришел в себя, он лежал на земле, на снегу, и земля под ним почему-то качалась. Рядом, постанывая и хрипя, валялся в полном составе весь взвод, и взводу было явно нехорошо.
- Вы все даже не шпана. Вы стадо пьяных пингвинов, - объявил Фарада, стоявший над ними, и презрительно сплюнул: - А ну встать, я не давал команды на отдых.
И погнал охающий и кряхтящий взвод в спортгородок, где задорно предложил начать избивать ногами и руками манекены, стоящие ровными рядами. Погнал бегом. Потом было разделение на пары, когда надо было вести рукопашный бой друг с другом, и лейтенант показывал, как это делать. Потом был обед. Потом была снова полоса препятствий, но уже на ней везде горел огонь, и надо было сквозь этот огонь бежать, ползти, стрелять, метать макеты гранат и отбиваться ножами от каких-то мешков, которые сами выскакивали из стен небольшого лабиринта. Потом все слилось в какой-то непонятный калейдоскоп усилий, и хотелось только одного - лечь на землю, и чтобы тебя не трогали хотя бы минут пять. Эти пять минут казались верхом желаний, и, кроме них, ничего в жизни не хотелось. И кто-то на небе услышал их беззвучные мольбы. Им дали даже больше чем пять минут.
Усталых до полного изнеможения, лейтенант завел их в одно из помещений ангара и приказал рассаживаться за столами. В распоряжении каждого бойца оказался один стул и один стол с непонятными приспособлениями. В помещении никто не стрелял, не набрасывался из-за угла, в нем ничего не горело и не взрывалось, и поэтому Валерка сразу полюбил его всей душой. На каждом столе лежало по две книги, про которых Фарада сказал, что их читать не надо, а надо просто перелистать от первой страницы до последней. Но обязательно при этом глаз от страниц не отрывать. Для этого голова читающего фиксировалась специальным образом, а на веки прилеплялся какой-то кружочек, который больно уколол, когда Валерка начал банально засыпать. Книги были со странными названиями. На обложке одной была надпись: "Боевой устав Сухопутных сил ВС СССР - 1983. Отделение - Взвод - Рота", а на другой - "Тактика спецподразделений в городе. Террор и антитеррор". На перелистывание обеих книг отводился час, и Горе в него уложился. После книг, с так же зафиксированной головой, их заставили просмотреть непонятный цветной фильм с очень быстро меняющимися кадрами, который сопровождался такой скороговоркой ведущего, что улавливались только отдельные слова. Фильм показывали в большой квадратной плоской пластине, стоящей тут же на столе. А потом отвели в зал с "зубоврачебными" креслами, в одном из которых зажатый за руки и ноги Валерка успел почувствовать укол в руку и отключился.
Он корчился в кресле так, что захваты на руках и ногах грозили вот-вот оторваться. И не мог видеть, как из двери, возникшей прямо посреди зала, вышли двое:
- Все по плану, Ноя?
- Да, Андрей, все по плану. У них сейчас расторможено подсознание и сняты все блокировки. Уверена, что к концу сеанса они полностью все усвоят. На третьем сеансе мы устроим конфликт пятнадцатилетней пропаганды с реальностью и подкорректируем этот конфликт, обострив чувство справедливости. Они хорошие, честные мальчики, и все должно пройти легко. Будем постепенно усиливать этот конфликт день ото дня. Жди к концу второго месяца взрывной результат и готовься рассказать им всю правду о себе и о своих целях. Тогда они выполнят свой долг, и преданней их у тебя не будет. По обычным знаниям их прорвет где-то на третьем месяце. Так когда-то учили и воспитывали кшатриев - воинов, правда, с помощью настоев из трав, и годами, но ваша химия просто выше похвал.
- Что с особняком?
- Все сделала, как ты приказал. Он теперь похож на маленькую неприступную крепость.
- А что с транспортом и связью?
- С транспортом все в порядке, шесть переделанных, скопированных машин в подземном гараже. Очень помогли каталоги и информация из твоей библиотеки. Телебашня на Шаболовке теперь работает как основной ретранслятор.
- Очень хорошо. Спасибо.
- О, не за что, хозяин.
- Ноя!!! Я ведь просил!!
- Вы точно не Наполеон, владыка? Вы уверены?
- Ноя!!!
- Похоже, пациент здоров.
Несколько минут длилось молчание.
- Андрей, ты последнее время не чувствовал, что, кроме меня, с тобой кто-то пытается еще мысленно заговорить?
- Нет. К чему ты ведешь?
- Пока это только вопрос, основанный на домыслах. С недавнего времени возник закрытый для меня ментально-информационный поток с нестабильной структурой. Он всегда оказывается в точке нашего перемещения, но потом пропадает. Я предлагаю вернуться к схеме прямого, а не ситуативного мысленного контакта с тобой.
- Что, так серьезно?
- Пока нет, но береженого Индра бережет.
- Согласен.
- Так, они приходят в себя. Уходим.
Две фигуры, мужская и женская, вошли в странную дверь, и она исчезла.