И Синцов, и Тарасов практически не спали, проводя все свое время в лабораториях. Мастер не подвел, обеспечил все необходимое для работы. Что же касается Нестора, то для Гумилева он по-прежнему оставался загадкой. С одной стороны, он до сих пор не доверял ему до конца, с другой - не мог не оценить его таланты и ту самоотверженность, с которой Тарасов лечил людей. У него получалось - Гумилев, правда, подозревал, что обязан своими успехами Нестор главным образом предмету, - но это была штучная работа, требующая к тому же постоянного напряжения всех сил.
Тела погибших в тоннеле переправили в Россию, за исключением доктора Штреллера, которого похоронили здесь, на городском кладбище.
Кстати, выяснилось, что сумасшедший ученый, перед тем как покинуть базу Неллис, все-таки запустил механизм самоуничтожения. По крайней мере, специальная поисковая группа на вертолетах обнаружила на месте базы сплошные руины и просевшие вглубь воронки. Одна из них стала могилой для отважного Санича - станция подземной железной дороги была уничтожена вместе с другими объектами.
Тоннели, в которых обитали монстры, зачищать пока не стали, благо наружу они выбраться не пытались. Но в будущем с ними следовало разобраться, и Гумилев не хотел бы, чтобы образцы боевых тварей попали в плохие руки.
Мастера собирались судить, но чем закончится суд и когда он вообще состоится, было неясно - огромное количество адвокатов трудилось, пытаясь доказать, что бывший сенатор руководствовался исключительно благими намерениями, а преступления совершали его подчиненные, о чем он чаще всего не ведал. К тому же сейчас Мастер выступал в качестве одного из главных спонсоров разработки долгожданной вакцины, что серьезно усиливало его позиции.
Мидори улетела в Токио, как только прошла все разрешительные процедуры и обследования. Насколько знал Гумилев, она решила заняться созданием компьютерной игры по мотивам их приключений на Закрытой Территории. Андрей искренне надеялся, что он как персонаж в игре присутствовать не будет.
- Андрей Львович!
Это был Ник. Толковый парень, которого удалось вытащить буквально из капкана, расставленного людьми покойного Эйзентрегера. Гумилев с тех пор сталкивался с ним редко - в российском посольстве в США, когда Ника только-только привезли, чтобы переправить домой, а потом несколько раз в офисе. Ник работал с Пашей и Колей, и те не могли на него нарадоваться. Правда, у него было несколько пунктиков.
Во-первых, Ник наотрез отказывался работать с Исин. Почему - он не объяснял, утверждая лишь, что это проистекает из его предыдущего опыта.
Во-вторых, он соглашался работать только в России. Опять же не объясняя почему и не выезжая ни в какие командировки. Все это было поправимо, и никто к парню придираться не стал. Ну не хочет человек, и не надо. Кто-то не ест селедку или помидоры, кто-то не хочет работать с Исин или покидать пределы родины.
Тем сильнее было удивление Гумилева, когда Ник потребовал, чтобы его отправили в Солт-Лейк-Сити. Из Москвы связались с Гумилевым по скайпу и уточнили, нужен ли здесь Ник. По сути, каких-то заданий его профиля Андрей Львович пока не видел, но и отказывать не стал. Не достопримечательности же посмотреть человек собрался. Просится - значит, есть такая нужда.
Ник и сам не знал, почему прилетел в Америку.
Сидел в своем кабинете, просматривал кое-какие сайты, и вдруг словно лед за шиворот сунули. Защемило сердце, стало неспокойно, неуютно…
Он вышел на улицу, прогулялся по холодку, попил газировки, съел мороженое. Не помогло. Где-то в мозгу сверлил и сверлил маленький жучок: "Подумай… Сопоставь… Сделай выводы…"
А потом Ник сообразил - он снова "почувствовал" Лекса. Лекс пропал - и вновь появился. Бросившись к монитору, Ник лихорадочно стал рыться в просмотренных материалах. Так… Да, сводка по текущим событиям в Соединенных Штатах, вернее, на Запретных Территориях. Вроде все как обычно… Ага, внутренние рассылки - операция "Илиада", тоже ничего нового, слава богу, все у них обошлось, а то уже думали, пропала экспедиция… Стоп.
Вакцина.
Гуманитарная помощь… организация временных лагерей… волонтеры…
А что, если Лекс - там?!
Самолет упал в Канаде, да. Вернувшись в Москву, Ник собрал всю информацию, которую только мог (принципиально без помощи Исин), о найденном на острове Сомерсет разбитом "бичкрафте". Связывался с канадцами, с конной полицией, с полярниками, экологами и этнографами. Узнал о странном происшествии в эскимосском становище, где какой-то зверь уничтожил все население. Ничего.
Конечно, следы Лекса вполне мог подчистить Рейх. Им это по зубам, хоть фашиков и разгромили. И потому Ник отправился к заместителю Гумилева и попросил направить его в Солт-Лейк-Сити.
Он был искренне благодарен Андрею Львовичу за то, что тот дал разрешение и выдал, так сказать, полный карт-бланш. Ник вылетал с ооновцами в рейды, посетил Лас-Вегас и еще несколько крупных городов, показывал фотографии, опрашивал выживших, участвовал в допросах задержанных военных преступников.
Безрезультатно. Если Лекс и был в пораженных вирусом штатах, то не оставил никакого следа. Но Ник чувствовал, что все не так просто.
Паутина продолжала сплетаться. Несколько писем, отправленных на адрес Синки, остались без ответа. Пимонно на связь не выходил - то ли разуверился в способностях выбранного им кандидата ("Нет слов! Из всех вариантов выбрать самый нелепый!"), то ли по какой-то причине взял паузу. Папа улаживал внутрицерковные скандалы с педофилами и, такое впечатление, тоже был чрезвычайно занят.
Сегодня Ник вернулся из очередного вылета. Вертолетчики разгромили один из немногих уцелевших бандитских лагерей, и он высадился на его руины вместе с ооновскими военными.
Ник бродил среди людей, которые лежали там и сям, заложив руки за голову. Их обыскивали, надевали наручники и загоняли в грузовые "Сикорские". Солдаты не церемонились: раздавали пинки и тычки, пускали в ход приклады, а какого-то верзилу с ожерельем из человеческих ушей на шее попросту пристрелили на месте. Ник никак не мог их за это порицать.
Но Лекса не оказалось и там. Ник посмотрел, как в вертолет заталкивают последнего бандита, седого татуированного старика в кожаном жилете на голое тело, усеянном немецкими "Железными крестами" и нашивками, и тоже полез в кабину. А когда прилетели обратно, сразу же пошел искать Гумилева.
- Привет, Ник, - Гумилев протянул руку.
- Я, пожалуй, полечу обратно. Когда у нас борт?
Гумилев взглянул на часы.
- Сегодняшний уже ушел. Хочешь, отправляйся на обычном коммерческом рейсе.
- Да, наверное… Зачем ждать до завтра.
Парень выглядел опечаленным.
- Что случилось? - спросил Андрей. - Не сделал то, что хотел?
- Я искал… брата, - сказал Ник.
- У тебя есть брат?
- Не совсем брат… Долго рассказывать, Андрей Львович, - Ник помолчал и решительно продолжил: - Андрей Львович, вот скажите, пожалуйста, у вас бывает ощущение, что вы все делаете не так? Наперекосяк, неправильно…
- Постоянно, - улыбнулся Гумилев. - Наверное, если бы я постоянно думал, что делаю все правильно, мне было бы скучно жить.
- Правда?
- Зуб даю, - Гумилев по-пацански щелкнул ногтем большого пальца по резцу. Ник засмеялся, хоть и не слишком весело.
- Верю… Ладно, я поехал в аэропорт. Спасибо, что разрешили мне здесь поваландаться, хоть и без особого толка…
- Никогда не знаешь, есть ли толк в том, что ты сделал, или нет. Порой все это проявляется только в будущем. А то и в очень далеком будущем.
- Настоящее определяется будущим и создает прошлое… - произнес Ник.
- Что?!
- Да так, присказка… Я и сам толком не знаю, что она означает, - сказал Ник и пошел к микроавтобусу, который скоро должен был поехать в аэропорт.
На выезде с площадки микроавтобус пропустил желтый школьный автобус. Как только автобус остановился, из него выбралась толстая чернокожая женщина и принялась кричать:
- Парамедики! Нам нужны парамедики! У нас трое в тяжелом состоянии, мы подобрали их на дороге! Шевелите быстрее своими булками, эй, вы!
К автобусу кинулись медики с носилками. Но ничего этого Ник уже не видел, как не видел и Гумилев, который направился к маленькой кофейне, чтобы выпить кофе с булочками. В конце концов, раненых привозили регулярно, и ничего экстраординарного в этом событии не было.
Первым на носилки положили Лекса.
ГЛАВА 21
ЭНДШПИЛЬ
Атлантический океан. 22 декабря 2014 года
Хрупкая девушка с длинными волосами, развевающимися по ветру, стояла на носу огромной океанской яхты. Если бы сзади к ней пристроился Леонардо Ди Каприо и оба развели бы руки в стороны, вышла бы известная сцена из "Титаника". Но вместо Ди Каприо (который, кстати, сейчас снимался в новом фильме Федора Бондарчука в России) поодаль у леера внимательно наблюдал за девушкой коротко стриженный светловолосый молодчик. На плече у него висел на ремне кургузый пистолет-пулемет с укороченным стволом.
Яхта выделялась своими размерами, являясь одной из крупнейших в мире - более двухсот метров длиной.
Она сошла со стапелей Blohm&Voss в Гамбурге два года назад. Официально хозяином яхты считался один из аравийских шейхов, но на самом деле это было не так. Да и яхта была совсем не яхтой. В случае необходимости из надстроек выдвигались зенитные шестиствольные системы "фаланкс", тактические ударные пусковые установки "иджис" и противокорабельные ракеты "спэрроу". Под ватерлинией скрывались 324-миллиметровые торпедные аппараты Mark 32, а на кормовой посадочной площадке открыто стоял вертолет SH-60 "Си Хок". Несмотря на то что его выкрасили в "гражданский" белый цвет, все навесное вооружение было сохранено и в случае нужды монтировалось в кратчайшие сроки.
Поэтому яхта была скорее ракетным эсминцем, а на носу ее красовалось гордое название "Гинденбург".
- Вам пора вниз, - сказал коротко стриженный молодчик.
Алина не слышала. Она смотрела на бегущие навстречу яхте волны, на еле видимый вдалеке танкер… Охраннику показалось, что девушка вот-вот бросится за борт, и после этого он в лучшем случае последует за ней. Поэтому он довольно грубо взял ее за локоть и почти оттащил назад.
- Я сказал, вам пора вниз, - угрожающе повторил он.
- Ты должен быть мягче, Михель.
Старческий властный голос заставил обернуться обоих.
Мария фон Белов укоризненно покачала головой, и Михель поспешно поклонился:
- Прошу прощения! Больше этого не повторится.
- Ты можешь идти, - приказала старуха, и Михель почти бегом бросился с носа.
- Как ты, моя девочка? - осведомилась Мария.
Алина слабо улыбнулась:
- Хорошо, фрау.
- Идем в салон. Сейчас к нам прилетят гости.
- Гости?! - удивилась Алина.
- Да, если их можно так назвать… Я не понимаю, зачем Лотар все это устраивает, но он же не хочет меня слушать… Что для него мундир рейхсфюрера?!
Ворчание старухи вряд ли предназначалось для Алины, скорее, она просто размышляла вслух.
- Идем, идем…
Алина послушно направилась к трапу. Мария фон Белов медленно двинулась за ней, поджав бесцветные губы. Рукой, напоминающей птичью лапу, она крепко вцеплялась в поручни.
В салоне все было готово к приему гостей. Официанты расставляли приборы, в ведерках охлаждалось шампанское. Шмитке, который сменил погибшего Эйзентрегера на высоком посту, пока не было - вероятно, он предпочитал встретить прибывающих у вертолета. Или же выйти к столу, когда все уже рассядутся для переговоров.
Алина села в углу, на маленький пуфик. Она не понимала своей роли в грядущем мероприятии. Гости… Она помнила, что гости - это торт, подарки, веселье… Хотя что это такое - веселье?! Она давно забыла значение этого слова.
- Кажется, летят, - сказал матрос, прислушиваясь.
Действительно, модернизированный российский "Ми-38" уже готовился зайти на посадку на носовую площадку. Винты еще не успели остановиться, как дверь открылась, и на полимерное покрытие спрыгнул Андрей Гумилев. Следом за ним показались Ник и Нестор.
Ник посмотрел на встречающих. Так, вот он, Макс Шмитке, штандартенфюрер СС, поднявший упавшее из рук Эйзентрегера знамя. До сих пор приходилось видеть его лишь на фотографиях в досье, да и Гумилев, похоже, не так много знал об этом человеке… А где же фон Белов, выжившая в катаклизме вопреки всему? Хотя ей уже под сотню лет, наверное, не может самостоятельно передвигаться.
А это…
Синка стояла у надстройки и насмешливо смотрела на Ника.
Пока Шмитке и Гумилев, не пожимая рук, церемонно приветствовали друг друга, Ник, нарушая церемонию, проскользнул мимо и подошел к Синке. Один из матросов сделал было пару шагов, чтобы остановить Ника, но девушка подала едва заметный знак, и матрос остановился.
- Как водичка? - поинтересовался Ник. - Не холодная?
- Если ты про Детройт, то очень холодная. Я ее еще и нахлебалась досыта, когда эта горилла принялась палить в меня из пистолета. Зачем вы все это устроили?
От Синки пахло тем же парфюмом, как и тогда, на набережной, возле сломанной карусели. А вот одета она была иначе - в форму с непонятными Нику витыми погончиками, с черепом и костями. На ремне - маленькая изящная кобура.
- Мы ничего не устраивали, - сказал он. - Для меня это было неожиданностью. А вот зачем ты это устроила? Не удалось убить меня в Ростове - решила сделать это в Детройте? Но зачем так изощренно? Не стоило приходить самой, могла бы прислать пару дуболомов с автоматами.
- Ты ничего не понимаешь. Тебя никто не хотел убивать. Я хотела тебе кое-что предложить, но тут появились ваши и все испортили.
- Предложить что? Поработать на вас? На захват мирового господства, как в свое время вы предложили Лексу?
- Кстати, - Синка загадочно улыбнулась, - у меня для тебя есть сюрприз. О-очень большой сюрприз!
- Я с некоторых пор перестал любить сюрпризы, - сухо произнес Ник.
- Пройдемте в салон, господа! - объявил Шмитке. - Столы накрыты, предлагаю перекусить с дороги и приступить к переговорам.
Ник еще раз взглянул на Синку и вслед за Гумилевым и Нестором направился в салон, где его ждал еще один удар.
Точнее, сюрприз.
За длинным закрытым столом со стороны хозяев сидел Лекс.
Сильно изменившийся, похудевший, с глубоко запавшими глазами, он походил на человека, страдающего от тяжелой и продолжительной болезни. На вошедших он посмотрел безучастно, по Нику мазнул взглядом столь же бесстрастно, словно не узнавал. Или в самом деле не узнавал…
Вот и встретились. Кто бы мог подумать…
А вот и Мария фон Белов. Ник заметил, что Гумилев с нескрываемым интересом покосился на нее. Еще бы - ведь Андрей Львович был уверен, что старуха погибла. Притом, по его словам, рейхсфюрерша тогда как раз перестала быть старухой - при помощи редчайшего предмета, Гусеницы, которая раз в пятьдесят лет могла омолодить своего хозяина на полвека. Счастливец, к которому Гусеница попадала накануне "разрядки", срывал банк, вот только узнать заветное время загодя людям удавалось далеко не всегда. Рейхсфюреру, пусть и ценой немалых усилий - удалось… Но ненадолго. После безжалостного уничтожения базы "Туле" Мария фон Белов выжила. Но энергии, которую незадолго до этого дала ей Гусеница, хватило лишь на то, чтобы вернуть изношенный организм к жизни в его прежнем состоянии. Молодость ее длилась лишь несколько часов.
Однако, пусть дряхлая, сморщенная, но сейчас Мария фон Белов тут как тут. Сидит рядом с девушкой, неуловимо похожей на Синку. Хрупкой, почти прозрачной, словно, как и Лекс, страдающей от неведомой хвори. Зачем-то держала ее за руку своей корявой лапой.
- Ник…
Нестор легонько толкнул Ника и показал на кресло - садись, мол. До Ника дошло, что он встал посередине салона и пялится, как баран. Он сел и поймал взгляд Синки, которая уже заняла свое место. Она сияла - видимо, была крайне довольна обещанным сюрпризом.
Ник, разумеется, не знал, что паутина сплелась и Рейх сделал то, чего не удалось сделать ему. Он вычислил Лекса в госпитале Красного Креста в штате Юта. Остальное уже было делом техники. Андерс и Лиска остались где-то там, они Рейх не интересовали, а Лекс был спешно доставлен на одну из баз.
Где его ждали Синка и Алина.
- Хорошо, - произнес тем временем Шмитке. - Если господин Гумилев и вы, господа, не желаете прохладительных напитков или кофе, можно сразу перейти к предмету нашего разговора. Вы, как я понимаю, хотите перемирия.
- Нет, господин Шмитке, - сказал Гумилев спокойно. - Вы понимаете не совсем правильно. Мы хотим перемирия на наших условиях.
- И каковы эти условия, позвольте узнать?
- Мы перестаем вмешиваться в ваши дела, вы отказываетесь от вашей основной цели. Четвертого Рейха не будет, вы же неглупый человек и прекрасно это понимаете. Все ваши договоренности, в том числе по Арктике, которые были достигнуты ранее, сегодня не имеют веса. Вы заключали их с другими людьми и, что еще более важно, в другом мире. С тех пор он изменился, расклад сил в нем - тоже. Поэтому я предлагаю вам выйти из игры. Нет, вы можете заниматься тем же, чем и прежде, включая все ваши коммерческие проекты, развитие технологий, даже политические игры. Никто не вправе запретить это. Но от главного вам придется отказаться. Иначе мы вас уничтожим.
В салоне повисла тишина, лишь слышно было, как тикают старинные эбеновые часы.
- Бред, - внезапно каркнула из своего угла Мария фон Белов.
- Да, - словно ожидавший сигнала, Шмитке встрепенулся. - Мы не пойдем на такое, господин Гумилев. Мне даже странно, что вы осмелились явиться сюда с такими нелепыми предложениями. Я ожидал более конструктивного диалога, а не ультиматумов.
Шмитке продолжал говорить дальше, но Ник уже не слушал. Он наблюдал за Лексом, который, в свою очередь, пристально смотрел на Нестора. Откуда он может его знать?!
- Нестор, - шепнул Ник. - Парень, который на тебя таращится, тебе знаком?
- Нет, - покачал головой Нестор. - В первый раз вижу.
Лекс перевел взгляд на Ника. Слегка наклонил голову набок, словно собака, с которой разговаривает хозяин. Синка по-прежнему улыбалась.
Шмитке тем временем закончил свою возмущенную речь.
- Что ж, именно такого я и ожидал, - ответил Гумилев. - И тем не менее я еще раз повторю наше предложение. Видите ли, вы нас попросту недооцениваете. То, что удалось сделать в Соединенных Штатах, - мелочь…
- Вот как?! - осклабился Шмитке. - А вы знаете, что, по сути, плясали все это время под нашу дудку? Или думаете, что вирус возник сам по себе?
Гумилев нахмурился.
- Продукт ваших лабораторий? Но зачем вы…
- Нет, не наших, - перебил Шмитке. - Зачем создавать, если можно использовать уже существующее? От нас требовалось лишь разыграть все по нотам.