Куратор подошёл к одному из баков. В нём лежал настоящий гигант метра под два ростом, с мускулатурой Шварценеггера.
- Хочется махнуться прямо сейчас.
Чаграй улыбнулся.
- Потерпите. Вы куратор, а значит в числе первых.
Чиновник задумчиво покивал.
- И долго терпеть?
Чаграй пожал плечами.
- Не от нас зависит. Нам нужны добровольцы. Без них всё может сильно затянуться.
Куратор не отрывал взгляд от гиганта под стеклом.
- Поверьте, я сделаю всё, чтобы у вас не возникло проблем с добровольцами. Если понадобится, сам пойду на амбразуру.
Чаграй широко раздвинул губы и пригладил бородку.
- Поберегите себя для более важных вещей. Мы сами справимся. Хорошо, хоть чистюли нам теперь не помешают.
Куратор повернулся к нему и улыбнулся.
- Можете не волноваться. Они не прилетят.
Вертолёт гудит. Я словно попал в гигантский вентилятор, который вибрирует от удовольствия месить воздух. Большинство бойцов сидят молча, смотрят перед собой. Периодически крестятся. Губы шевелятся. То ли молятся, то ли матерятся. А может всё вместе.
Я опустил голову на грудь и через несколько мгновений задремал. Последние дни я почти не спал. То за мной гонялась полиция, то допрашивали чистюли. И сейчас организм решил добрать своё.
Психея никогда не спит. Висит слегка над полом среди синей вуали. Справа ещё одна вуаль. В ней знакомая фигура. Я не знаю, как он здесь оказался, он не хочет общаться. Стоит неподвижно, близко к синей завесе и неотрывно смотрит на дверь.
Дверь отошла в сторону. Теперь я тоже заинтересовался. Здесь редко бывают гости. Нас не нужно кормить, опыты прекратились. Даже Рюрик больше не заходит. Мы никому неинтересны и это настораживает.
Два техника в синих комбинезонах ввезли стеклянную ёмкость. А в ней ещё одна знакомая фигура. Полная сиянием пустота. Сейчас она ещё красивее, чем в теле.
Прозрачный куб установили слева от меня и включили периметр. Ёмкость открылась и отъехала в сторону. Вика осталась в синей вуали. Над ней зажёгся красный свет. Мы обернулись друг к другу. Техники повезли куб к выходу. Дверь тихо закрылась.
Я послал девушке её же образ в теле и без тела. В ответ она мне выдала череду образов последнего часа. Моя Психея осталась невозмутимой.
Грудь сдавило, и я открыл глаза.
- Чёрт!
Душный вонючий воздух закупорил лёгкие. Мои кулаки сжались на коленях. Я заморгал и провёл рукой по глазам.
- Чёрт!
Симеон сидел напротив, но ближе к кабине пилотов. Там стояла таинственная хреновина накрытая брезентом и группа бойцов охраны. Я подошёл к Симеону. Охранники подняли на меня свинцовые взгляды, но не мешали. Я наклонился к главарю. Он сидел с руками, скрещенными на груди.
- Мне нужен автомат, - сказал я.
Он лишь улыбнулся и ничего не ответил. Я вздохнул.
- Мне нужен…
Симеон кивнул одному из охранников, и тот оттолкнул меня. Я снова вздохнул и наклонился теперь уже к охраннику.
- Я сниму его с твоего трупа, - сказал я.
Охранник улыбнулся и переглянулся с товарищами. Они дружно захохотали.
Я вернулся на своё место и сел прямо. Спать больше не хочется. Я хотел автомат калашникова и несколько запасных рожков. Достану. Они не знают Рюрика, а я знаю. Они могут смеяться сколько угодно, но трупы будут. В большом количестве.
- Как экскурсия? – спросил директор.
Куратор развёл руками.
- Я ваш лучший друг.
- Взаимно.
День перевалил за полдень. Небо освободилось от облачных одежд и теперь загорало нагишом под ярким оранжевым солнышком. Свет окрасил пол кабинета белым и стёкла начали темнеть, готовясь защитить хозяина от света.
- Коньяк?
- Ещё бы. Коньяк, сигары.
Куратор раскраснелся, серые глаза блестели. Он рухнул в мягкое кожаное кресло. Директор улыбался.
- Секретарша сейчас принесёт.
Он сел в кресло напротив.
- Впечатляет?
- Ещё бы! Что там ваша Психея! Игрушка. Нет никакого толка от бесплотной тени. А здесь другое дело. Можно перевоплотиться в другое тело, и никто даже не узнает. В любое тело. Вы ведь заказы принимаете?
- Что вашей душе угодно. Это только опытные образцы. Можем сделать любую внешность, любой возраст. Сила льва, ловкость кошки, железный иммунитет. Что хотите.
- О! А другие качества? - куратор бросил взгляд на свою ширинку и улыбнулся.
Директор притворно нахмурился.
- Обижаете. Это даже не обсуждается. В первую очередь. Плюс, Психея лечит любые болезни и продлевает жизнь бесконечно. А надоест, поменяете тело и всё.
- Это дело, это дело, - сказал куратор. Его тонкие губы плясали в улыбке. Он никогда столько не улыбался с детства. Даже челюсти начали болеть, но это была приятная боль. – Какие перспективы! Вот ради чего стоит жить! Это настоящая жизнь! Где же коньяк?
Где-то вдалеке хлопнуло и толстое стекло чуть дрогнуло. Куратор и директор переглянулись.
- Гроза? – вопросительно сказал куратор.
Директор нажал кнопку, но никто не вошёл. Он нахмурился.
- Это что за безобразие?
Он снова нажал кнопку, и в это мгновение завыла сирена. Директор отдёрнул руку.
- Что за чёрт!
Старик встал, но тут же открылась дверь и вошла секретарша. Её вишневые губы скривились, она теребила кофточку.
- В чём дело?
Секретарша втянула воздух и сипло сказала.
- Кажется, нас атакуют.
Директор опустился в кресло.
- Что?
- Вы просили не беспокоить и отключили связь. Поэтому Рюрик позвонил мне. Он сказал, чужой боевой вертолёт прошёл слишком низко для радаров и только что уничтожил нашу зенитную установку.
Директор обернулся к бледному куратору.
- Вы же говорили, штурма не будет!
Чиновник вскочил.
- Мне срочно нужно на вертолёт.
Директор насупился и схватил куратора за рукав пиджака. Куратор вырвал рукав.
- Не глупите! - резко сказал директор. – Боевая вертушка сожрёт вас и не подавится. Срочно в укрытие.
- В ловушку!
- Это пещеры под горой. Там нас никто не достанет!
Они бежали по коридору среди других людей, которые торопились в убежище. Директор на ходу включил рацию.
- Рюрик! Доложи готовность.
- Готовность полная.
- Действуй по плану.
Через несколько минут последний лифт ушёл под землю. А ещё через минуту все лифты были уничтожены точечными взрывами. Тромбы запечатали артерии базы, и она готовилась к смерти.
Гора никуда не ушла за время моего отсутствия. Видимо, плохо звали. Озеро тоже плескалось, лес шумел. Всё как обычно, и казалось, ничто не предвещало беды.
Боевой вертолёт завис прямо перед скрытой пещерой и отсалютовал базе ракетами. Гора выплюнула клубы дыма и чернела выбитым глазом как незадачливый циклоп после встречи с Одиссеем и его бандой.
Мои боевые друзья заулыбались сквозь бороды и расправили плечи. Переглядывались, типа "знай наших". Но я не улыбался. База умела огрызаться. Я сморщился и потёр шею мокрой ладонью. Вонь пота и железа стал ещё острей. Поскорее бы выбраться на свежий воздух. В этой летающей банке дышать нечем. Жаль, нет воротника, чтобы ослабить.
Один большой вздох прогудел в отсеке. Я обернулся к окошку. Так и есть. Пришёл дракон.
Над горой медленно выросла громадная сияющая пустота и медленно махнула крыльями. Раззявилась пасть и слепые слепящие глаза смотрят на наши вертолёты, которые уже не кажутся такими громадными.
Опыт маленького доктора прошёл успешно. Дракона видят все, но от комментариев бойцов, у Льва как там его по батюшке уши бы опухли и завяли как лотосы в городском пруду Крыжопля. Если убрать все обращения к матерям и различным частям тела, то всё можно свести к двум словам:
- Люцифер! Сатана!
Большинство бородатых схватились за крестики и зашептали молитвы. Другие схватились за автоматы.
Моё плечо сжала чья-то рука. Я обернулся. Брат Симеон как обычно хмурится, играет желваками.
- Ты уверен, что он не опасен?
Я кивнул.
- Психея не может убивать.
- Да! Тогда что это?
Я обернулся к иллюминатору.
Воздушная бригантина, которая только что успешно атаковала пещеру, сменила курс, но дракон не дремал. Он аккуратно схватил вертолёт обеими лапами и тот беспомощно затрепыхался в бесплотных, но чудовищных объятиях. Пропеллеры бессильно молотили воздух, рубили лапы, боролись с ветром как могли. Слепящие крылья закрыли полнеба перед нами, и на их фоне чёрным силуэтом застыл вертолёт. Призрачное чудовище шевельнуло лапами, и обломки металла зашлёпали по водной глади.
- Значит, говоришь, не может убить!
Я вздохнул и обернулся. Симеон держал ладонь на рукоятке пистолета.
- Не может людей, но на вертолёты его пацифизм видимо не распространяется.
- Ты привёл нас в ловушку.
Я открыл, было, рот, но просто махнул рукой и сел на своё место. Бесполезно. Что сейчас от пули, что через минуту в лапах дракона. В последний раз я видел солнце. Солнце!
Симеон вытащил пистолет. Я вскочил.
- Солнце! Скажи пилоту, пусть поднимется над драконом, чтобы тому било солнце в глаза.
- Что за бред!
- Ты ничего не теряешь, а можешь выиграть жизнь.
Симеон поджал губы. Дуло пистолета опустилось в пол. Он ещё раз убил меня взглядом и резко отвернулся. Зашептал в наушник.
Мы резко накренились, и я упал на скамью.
Вертолёт рванул вверх и вправо. Дракон никуда не торопился. Он плыл к нам, и я знал, что нам не уйти. Он тоже это знал. Нельзя быть быстрее мысли. Мы пошли в район его правого плеча и выше, к солнцу. Дракон проводил нас бесцветными, но сияющими глазами. Вот он открыл пасть и поднял голову, чтобы захлопнуть челюсти. Синее безоблачное небо накрыло его и бросило в лицо горячий шарик солнца.
Дракон застыл, раскинув крылья и открыв пасть. Заструился, замерцал золотистым светом.
Вертолёт выдохнул сотней лёгких. Я вытер пот со лба и посмотрел на гору.
- Встречайте, мы идём.
Два грузовых вертолёта не уместились бы в прошлом ангаре, но после ракетной атаки пещера стала значительно больше. Все помещения превратились в одно. Стены чёрные, пол усеян обломками и гранитной крошкой. Вместо окна и двери теперь зияла одна общая огромная дыра.
Люди выбежали из люков и рассредоточились по всему помещению. Большинство потрясённо оборачивались и смотрели в сторону сияющего чудовища, которое едва не проглотило нас.
Следом из люков выехали таинственные машины. Симеон сгорбился и, уперев руки в бока, наблюдал, как чистюли откидывают брезент. Я подошёл ближе.
- Это что за хрень?
Главный фанатик не обратил на меня внимания. Зато брат Марк похлопал меня по плечу и усмехнулся.
- Это наш сюрприз для грешников.
Больше это походило на большие железные ящики на гусеницах с местом для водителя, как у грузовых каров.
- Начинайте, - сказал Симеон.
- Людям нужно отдохнуть, - сказал Марк.
- Они полдня отдыхали. Теперь время работать. Тем более, нужно время для прохода. Успеют соскучится.
Таких тележек оказалось четыре. По две на вертолёт. Они загудели и замигали огоньками по краям. Белый, желтый, красный. Как только вспыхнул красный свет, машины разъехались по четырём сторонам, встали одна перед другой и поехали по кругу, каждая в своей зоне. Получалось что-то вроде большой мишени.
Бойцы поспешили прижаться к стенам и теперь следили за таинственными механизмами. Они тоже не знали, что это такое.
Гусеницы мерно давили в труху гранитные обломки, а сзади ящика открывалась дверца и каждые три-четыре метра на пол шлёпались какие-то штуковины. Круглые, с металлическими панцирями сверху. По краям острый обод. Каждая фигня метра полтора в длину. Как только она падала на землю, обод начинал светиться. Превращался в красный круг света, мерцающий из-под металлического панциря.
Пол зашипел и начал плавиться. Медленно, но явственно.
- Ни хрена себе! – сказал я и покачал головой. Действительно сюрприз на чьи-то головы.
Постепенно кругляшки начали оседать в гранит.
- А почему не в лесу? Там проще, - проорал я в ухо Марку, стараясь перекричать гул машин. Он покачал головой.
- Не прокатит. Земля слишком рыхлая. Всё глохнет. Нужна твёрдая порода.
- И глубоко они пройдут?
Чистюля пожал полными плечами, пригладил пышную бороду.
- Да бес его знает, прости Господи! Расчётная мощность пятьдесят метров, но ещё не испытывали.
- Должно хватить, - сказал я.
- Должно, - сказал он, и мы покивали друг другу.
Чтобы достичь первого этажа понадобилось три часа. Машины молчали, израсходовав запас гостинцев. Лебёдки с тонкими тросами давно приготовлены, оружие смазано. Бойцы успели перекуриться, перемолиться и озвереть от безделья. Две сотни мужиков сидели вдоль стен в обнимку с автоматами. Кто-то курил сотую сигарету, кто-то бессмысленно смотрел в стену. Уже мало кто молился. Зачем Бога лишний раз отвлекать. Только несколько совсем уже оголтелых фанатиков шевелили губами и периодически бросали крест горстями себе на грудь, словно горсти земли на свои могилы. Поэтому, когда раздался сигнал к атаке, всё случилось как-то очень обыденно. Бойцы первого состава встали по команде и нырнули в люки, которые совпали с коридорами. Приземлялись на металлические спины механических устройств. Большинство даже не поняли, что происходит, только вставали, когда с первого этажа уже вовсю трещали выстрелы.
Бойцы один за другим цеплялись карабинами за тросы и скользили вниз. Пойдут не все. Половина чистюль остались на месте и то ли восхищённо, то ли пугливо смотрели вслед своим товарищам.
Я не рвался в бой. Мне нужно на третий этаж.
Первую волну выкосили сразу. Чистюли рухнули, смертельно измотанные жизнью, но сжатые в руках штурмовые гранаты с выдернутыми чеками сделали своё дело. Взрывы не причинили особого вреда стенам, украсив бежевые панели ранами, но нескольких бойцов Рюрика уже нельзя было оживить никакими чудесами.
Следующая волна чистюль опустилась с огнеметами, и коридоры запылали страстью к огню. Но эта волна почти полностью осела на пол вслед за первой. Только третьей волне удалось закрепиться, и они пошли по коридорам, выжигая и отстреливая всё на своём пути. Стеклянные перегородки, что блокировали секции, хорошо держали пули, но были бессильны против огнемётов, и бойцы Рюрика гибли один за другим, когда трескалась и плавилась их защита. Охранники пытались погасить свет в тоннелях, но им пришлось убедиться, что чистюли знают о приборах ночного видения и даже умеют ими пользоваться. Свет включился вновь. Это уже не играло никакой роли.
С десяток охранников остались на первом уровне навсегда. Чистюль погибло почти полсотни, пока очистился этаж, но им было наплевать.
Примерно то же самое повторилось на втором уровне спустя полтора часа. К третьему этажу осталось всего семьдесят бойцов, но Симеон был доволен. Он не ожидал, что всё пройдёт столь легко. Нужно выжечь эту скверну полностью. Просто взорвать проходы – не вариант. Большинство людей и техники остались бы целыми и невредимыми. Нужен решающий удар, и он будет нанесён в самую уязвимую точку. А сюда наверняка уже несётся подмога. Но ничего. Он успеет. Всё рассчитано. Кавалерия как всегда примчится поздно. А вот насчёт третьего уровня, где были залы для людей и лаборатории у Симеона свои планы.
Я стоял у входа и смотрел на пылающего над озером дракона. Прозвучал сигнал к новой атаке. Вот теперь пора, пока эти дуболомы не поломали всё, что можно поломать.
Дыры окружали бойцы охранения. Брат Марк уже ушёл с тремя отборными пятёрками, а мы всё ещё прохлаждались на поверхности. Я пытался ненавязчиво подойти к одной из дыр, откуда несло гарью. Но охранник лишь молча, покачал головой. Я подошёл к Симеону.
- Мне нужно туда.
- Нет, - главарь улыбнулся. Тонкие губы натянуты как резинки. Бурные глаза окончательно впали в пещеры глазниц. Он был натянут как струна, но я бы не стал играть на этой струне. Даже если бы был Паганини. – Тебе нужно туда, куда я тебе скажу.
- Но мы договаривались.
- Верно. Договаривались, но не договорились. Сделаем так. Ты отнесёшь вот этот рюкзачок туда, где генератор. Ты рассказывал, что чувствовал его. А я прогуляюсь вместе с тобой, чтобы ты не заблудился.
- А потом?
Он даже не сделал попытки снова улыбнуться.
- Потом видно будет.
- Видно будет, - повторил я.
В коридорах воняет горелым мясом, горло душит тошнота. Стараюсь не смотреть на тела вокруг. Мы идём по закопченным, битым выстрелами коридорам и они уже ничуть не напоминают те, что были раньше. По светлым стенам провели грязной тряпкой и оставили так. Вдалеке ещё продолжается трещотка свинца.
На плече у меня болтается тяжёлый рюкзак. Впереди четыре пятёрки лучших бойцов, которые палили из скорострельных автоматов во всё что шевелится. Но здесь уже ничего не шевелилось. Только дым и тени. Двери в лаборатории выбиты взрывами, и внутри дышит тьма. Трупы везде. В основном чистюли, но попадались и охранники. Учёных не было.
Я помню, где находится генератор и думал, сколько мне придётся ещё водить их кругами вокруг и петлять по этим бесконечным коридорам, чтобы суметь убежать. У меня не было ни малейших иллюзий по поводу содержимого рюкзака и моих шансов пережить смерть генератора.
Брат Симеон остановился, и мы все встали. Бойцы с отрешёнными лицами ощетинись дулами во все стороны. Главарь вытащил из кармана самодельную карту.
- Знаешь, чадо, у меня всё время чувство, что мы не идём куда надо. А точнее, совсем наоборот, идем, куда не надо. Ты устал и хочешь отдохнуть?
Он поднял на меня блестящие крупные глаза. Я покачал головой.
- Симеон, не дури. Выстрелы с той стороны, где генератор. Я пытаюсь пройти другими путями. Здесь много коридоров, не обязательно переться напрямик. Если хочется пострелять – дело твоё. Но дело, прежде всего. Или нет?
Симеон не мигая, смотрел на меня. Ткнул в карту костлявым пальцем.
- Покажи.
Я мельком глянул в карту и поднял взгляд.
- Я ничего не понимаю в этих значках. Для меня это всего лишь набор путаных линий. Но я однажды сбежал с этого этажа. А ты здесь первый раз. Будем спорить или пойдём?
Брат Симеон вытащил белый блестящий пистолет и щёлкнул предохранителем. Я вздохнул.
- Опять двадцать пять! Хоть раз поговори по-человечески. Меня это всё равно не пугает.
Симеон немного приподнял губы.
- Это не для того, чтобы пугать. Не хочу лишать себя радости лично вышибить тебе мозги. Даю тебе пятнадцать минут. А потом можешь не бояться сколько угодно. Понял?
- Понял, - сказал я и дёрнул плечом, на котором висел рюкзак. – Мы идём или как?