– Ладно, попробуем понадеяться на бога. Тяни!
Изо всех сил она уцепилась правой рукой за кисточку, при этом не разжимая пальцев левой руки, держащейся за спасительную скобу. Мощный рывок заставил ноги, а затем и руку оторваться от опоры. Неведомая сила увлекла девушку вверх. Что-то ухнуло от горла в низ живота. Такое точно ощущение она испытывала при полетах на авиалайнерах, попадая в воздушную яму. Смешно, приятно и щекотно.
Собачьи челюсти вцепились в воротник ее куртки из денима. Предусмотрительно одела ее, потому что в гробнице было прохладно. Вот и пригодилась одежонка.
Почувствовала под собой спасительную твердь пола и в изнеможении свалилась ничком. Рядом, тяжело дыша, умостился Хентиаменти. Девушка благодарно погладила его по холке.
– Спасибо! Ты спас меня! Теперь мы квиты!
– Гав! Р-гав! Тяв, тяв!
"Не говори глупостей! Какие могут быть счеты между друзьями?!"
Или она не так перевала с собачьего?
Фонарь валялся рядом с ямой и по-прежнему работал. Посветив, Элизабет отметила, что хвост у владыки Расетау самый обычный, не длиннее полутора футов. Гм-гм!
Осторожно приблизившись к краю шахты, девушка бросила туда увесистый камень, подобранный ею поблизости.
Один, два, три, четыре… пятнадцать. Из глубины донесся негромкий шлепок. Однако!
Что было бы с ней, не попадись ей по пути скоба? Страшно представить.
– Элизабет! – раздался в глубине туннеля голос Ральфа. – Вы где?
– Р-р-р! – угрожающе зарычал Анубис и замер в боевой стойке.
На появление юноши пес отреагировал, как всегда, весьма агрессивно.
– Что тут у вас? – заботливо поинтересовался студент, появляясь из сумрака и прикрывая глаза от яркого света фонаря. – Ничего не случилось?
Собака презрительно фыркнула и, повернувшись к парню задом, поднял заднюю лапу. Полилась тонкая струйка. Ральф шарахнулся в сторону и едва не угодил в колодец. В самый последний момент Бетси ухватила его за рукав ветровки.
– Фух! – выдохнул молодой человек. – Благодарю вас. И что это с вашим псом? Отчего он так странно на меня реагирует?
– Не знаю! – пожала она плечами. – Спроси у него сам!
Рассказывать парню о странном происшествии она не стала. Нужно было все хорошенько обдумать. Славно было бы посоветоваться с кем-нибудь надежным, умудренным опытом. Например, с профессором Енски или, еще лучше, с Хусейном Абд эр-Махмудом. "Желторотый" Ральф мало подходил для роли советчика. Пожалуй, для кое-чего другого он бы лучше сгодился. Но Бетси еще не достигла того критического возраста, когда женщина начинает видеть потенциального сексуального партнера в очень молодых мужчинах, почти мальчиках. Даже если они такие мускулистые и смазливые, как вот этот юный археолог.
– Кстати, вас там зачем-то разыскивает полиция, – сообщил Ральф.
– Что им нужно? – удивилась девушка.
На раскоп явился ни много, ни мало начальник луксорской полиции. Тот самый молодой майор, с которым они так мило пообщались.
– Тут у нас еще одно убийство, мисс МакДугал, – хмуро процедил страж закона и пытливо посмотрел на нее исподлобья. – Когда и при каких обстоятельствах вы виделись с главным инспектором городского отделения Службы древностей господином Хосни Хейкалем?
"Господи! Нет! Не может быть! Бедный маленький толстяк".
– Так это Хейкаль погиб?!
– Вы не ответили на мой вопрос, – все так же официально вел беседу (или допрос) майор.
– Вчера днем. Где-то в два часа пополудни.
– Правильно, – подтвердил полицейский. – Это подтвердил и секретарь покойного. А еще он добавил, что вы говорили на очень повышенных тонах. Это так?
– Ну, мы с господином Хейкалем очень давно знакомы. И, следует признать, это знакомство для меня лично не является приятным. Но расстались мы весьма мирно.
– Как вы провели остаток дня?
– Я должна отвечать? Это официальный допрос?
– Прошу вас, – тон майора смягчился. – Как… друг! Ответьте на мой вопрос, пожалуйста.
– Хорошо, – безразлично согласилась Элизабет. – Сначала я приехала сюда. Где-то в три часа. И пробыла здесь примерно до полпятого. Это могут подтвердить таксист, нанятый мной для поездки, вот этот молодой человек, – она ткнула пальцем в Ральфа, – и, разумеется, охрана некрополя. Вернулась в гостиницу около шести. В восемь меня видели в госпитале, где я навещала руководителя экспедиции, профессора Енски. Вечер провела в компании своих коллег в ресторане "Миш Мэш". С вас достаточно?
– Вполне, – с видимым облегчением ответил майор. – Это была обычная процедура. Согласитесь, я обязан был проверить ваше алиби.
– Теперь можно мне тоже задать вам пару вопросов? – поинтересовалась Элизабет и, уловив согласный кивок собеседника, продолжала. – Как погиб господин Хосни Хейкаль?
– Его закололи кинжалом. Девять проникающих ножевых ран в область груди. Многовато для одного человека. Ему вполне хватило первых двух. Прямо в сердце.
– Рядом с телом ничего не нашли?
– А вы откуда знаете? – подозрительно зыркнул на нее страж закона.
Из пластиковой папки, которую до этого он нервно стискивал в руках, майор извлек лист бумаги.
– Она уже проверена на наличие отпечатков. Эксперты ничего не обнаружили. Так что…
Полицейский не закончил и протянул листок Элизабет.
Девушка сразу увидела, что это именно тот сорт бумаги, из которой была изготовлена и первая записка, найденная здесь, в гробнице Сети. Да и почерк явно тот же.
"Смерть подлым предателям Та-Кемета".
И вместо подписи Уджат – Око Гора.
Глава девятая
На грани фола
– А-а-а-а, алла-а-а-а-э, алла-а-а-а…
Миша Гурфинкель накрыл голову подушкой:
– О Боже, это просто невыносимо…
К припадочным воплям сумасшедших арабов присоединился ко всему ещё и утробный храп Покровского, поэтому Миша смог уснуть только к утру. А тут этот проклятый намаз.
Что он только ни делал, на какие только ухищрения не шел, пытаясь бороться с могучим ночным рёвом приятеля, всё было тщетно. Гурфинкель свистел, щёлкал пальцами, даже пытался петь английский гимн, но Бумба на эти звуковые эффекты особо не реагировал, продолжая выводить носом кровожадные рулады. Единственное, что на него действовало, заставляя Покровского на короткое время не храпеть, это конское ржание. Но Миша смог практиковать это ржание лишь пару дней, пока ему не сделали замечание сотрудники гостиницы, пригрозив выселением, так как жильцы соседних номеров жаловались, утверждая, что в гостинице живёт страдающая бессонницей полоумная лошадь.
Гурфинкель даже пытался приобрести в местной аптеке особое устройство от храпа, но оно выглядело настолько нелепо, что он поругался с продавцом, обозвав того шарлатаном. "Антихрапин" (так называлось устройство в инструкции) представлял собой деревянную палочку с подвешенными к двум её концам на лёске железными шариками. Прибор следовало вешать над спящим, цепляя к особому зажиму на потолке. Зажим, к слову сказать, был на липучке, но в комплект устройства не входил, а приобретался отдельно и стоил столько же, сколько и сам "Антихрапин".
Устройство, судя по коробке и штрих-коду, было изготовлено в Японии. Но Миша каким-то шестым чувством догадался, что чудо-прибор без сомнения был произведён где-нибудь в Одессе, да и продавец в аптеке явно был не из местных: "р" практически не выговаривал и обладал носом истинного сына Голланских высот. Почти точно таким же, как и у Миши, только более габаритным.
Короче, поездка в Египет Гурфинкелю запомнилась лишь двумя наиболее яркими эпизодами: невыносимой изматывающей жарой и кошмарным людоедским храпом Покровского.
– Хр-р-р, псу-у-у, хр-р-р-р… – сладко ревел Бумба, время от времени причмокивая во сне губами.
– Л-а-а-а, алла-а-а-а-э, иль алла-а-а-а… – методично доносилось с улицы.
– Дурдом, – протяжно простонал Миша и, взяв с собой подушку, направился досыпать в душевую кабинку, где имелась хоть какая-то звукоизоляция.
Расположиться в кабинке можно было только полусидя, но это обстоятельство Гурфинкеля нисколько не смущало. Однако долго поспать ему все же не удалось. Где-то часов в восемь утра в кабинку размашисто вошёл насвистывающий себе под нос нечто весёлое Бумба с махровым полотенцем на плече.
Раздавшийся после этого вопль переполошил всю гостиницу, а консьерж с перепугу даже ухитрился вызвать полицию.
Мало того, что Бумба наступил спящему Гурфинкелю на голову, так он ещё ухитрился одновременно чисто машинальным движением руки открыть холодную воду.
– Сволочь, – визжал мокрый Миша, выталкивая бледного Покровского из душевой кабинки. – Баран кривоногий.
Бумба, держась за сердце, испуганно отступил к кровати. Бедняга чуть не отдал концы, решив, что Миша вчера вечером замочил портье и спрятал его труп в душевой, тем более что накануне Гурфинкель действительно повздорил с обслуживающим персоналом, требуя установки в их номере звукоизолирующих окон.
– Да я, да я… – начал было Бумба, тяжело плюхаясь на развороченную кровать.
– Кретин ты, – злобно огрызнулся Миша, вытирая мокрые волосы обронённым полотенцем приятеля.
– Я думал, что ты давно уже проснулся и спустился завтракать, – начал виновато оправдываться Покровский.
Всё-таки он был рад, что Гурфинкель не замочил портье, и что страшное ему лишь померещилось.
В дверь их номера настойчиво застучали.
Миша, испепеляюще посмотрев на Бумбу, открыл.
На пороге стоял смуглолицый всклокоченный портье и двое хмурых полицейских.
– Вот они, – торжествующе ткнул пальцем в иностранцев портье. – Это в их номере только что кого-то зарезали. И заметьте, что это уже не первая жалоба. Два дня назад они держали у себя в номере лошадь, хотя и не признаются в этом.
Полицейские, отстранив глупо моргающего Мишу, прошли в номер. С ухмылкой посмотрели на единственную двухместную кровать, заглянули в душ.
– Значит, лошадь, говорите? – переспросил один из полицейских.
– Именно так, – быстро закивал портье. – Не знаю, что они с ней делали, но бедное животное кричало в основном по ночам.
– Что, любите острые ощущения? – полицейские, обладающие редким для их профессии чувством юмора, весело посмотрели на иностранцев.
– Египет страна контрастов, – невпопад ляпнул Бумба, ещё не совсем оправившись от шока.
– Так, – полицейские переглянулись и жестом приказали портье, чтобы тот вышел.
Араб нехотя подчинился.
Натянув брюки, Гурфинкель тяжело вздохнул:
– Сколько?
– Пятьдесят фунтов, – ответил один из блюстителей порядка. – За ложный вызов и за бензин.
– Однако, похоже, что бензин у вас золотой, – сварливо пробормотал Миша, доставая из бумажника нужную сумму.
Взяв деньги, полицейские дурашливо откланялись.
– Всего хорошего, – глумливо пожелали они напоследок, – и с лошадками больше, пожалуйста, не балуйтесь, а то придется вас выселить.
– Хорошо, хорошо, – кивнул Гурфинкель, закрывая за стражами порядка дверь. – Как деньги получат, прямо задницу начинают лизать.
– Восток, – неопределённо добавил Бумба.
– Страна контрастов, – передразнил приятеля Миша. – По-моему, местная жара действует на тебя ещё более отупляюще, чем в Индии.
– V nature, – согласился Покровский, опасливо заглядывая в душевую кабинку.
– Так, чё-то я не понял, blin, – Бумба сильно тряхнул головой. – А ну давай всё сначала, по порядку и без каши во рту.
Гурфинкель обреченно вздохнул:
– Повторяю для умственно отсталых. Сегодня вечером мы с тобой должны будем встретиться с одним человеком, который отведёт нас к тому, кто торгует действительно стоящим товаром.
– Стоящим товаром?
– Ну да, настоящими артефактами, не гипсовыми.
– Kruto, blin.
– Ну, а я о чём, – усмехнулся Миша, нервно поглядывая на часы.
– Секундочку, – спохватился Покровский, – а каким образом тебе удалось договориться об этой встрече?
– Очень просто, – ответил Гурфинкель, тщательно инспектируя содержимое своего бумажника, – я получил письмо.
– Какое ещё письмо?
– Да вон, на столике у кровати лежит, до востребования, мне его портье принёс.
– Подожди, что-то я не совсем vrubilsa, – Бумба тщательно наморщил широкий лоб, демонстрируя напряжённую работу мыслей. – Лажа какая-то получается.
– Почему "лажа"? – обиделся Гурфинкель. – У нас первое серьёзное дело намечается, а ты "лажа" говоришь.
– Да мало ли кто мог это письмо прислать, – разозлился Покровский. – Да и откуда им знать, что нас интересуют египетские древности.
– А они твою любимую майку со сфинксом увидели и сразу всё поняли, – пошутил Миша, застёгивая кожаный бумажник.
Денег, по его подсчётам, должно было хватить на парочку небольших артефактов. Остальную наличность Гурфинкель держал в загашнике, в камере хранения гостиницы "Винтер Палас", где жила Бетси МакДугал, которая и предоставила Мише надёжный ящичек.
В принципе, наезды Бумбы на приятеля были вполне обоснованы, просто Гурфинкель не хотел посвящать Эндрю во все тонкости своей хитроумной тактики, направленной на выявление алчных торговцев древностями. Письмо с предложением о выгодной встрече Миша получил не зря. Перед этим он усиленно распускал в отеле "Марсам" слухи о том, что он является представителем известного лондонского музея, скупающего египетские древности для новой экспозиции, посвящённой Долине Царей. К шейху Хусейну Абд эр-Махмуду часто захаживали люди, так или иначе связанные с укрывателями краденного, и Миша буквально прожужжал им все уши, угощая каждого встречного и поперечного за свой счёт холодным пивом. Разумеется, местного производства.
Тактика, конечно, была, скажем так, идиотской, но, тем не менее, она сработала, принеся довольно быстрые плоды в виде анонимного письма.
Гурфинкель был на седьмом небе от счастья, хотя своей природной бдительности не терял.
– Ну ладно, – приуныл Бумба, грустно почёсывая бритый затылок, – не хочешь говорить, ну и не надо.
Гурфинкель демонстративно чистил щёточкой свой серый деловой пиджак.
– Но на сколько тебе strelu zabili ты можешь сказать? – с раздражением спросил Покровский.
– На двадцать два часа, тридцать минут, у входа в отель.
– А как это чмо выглядеть будет?
– В руках он должен держать свежий номер "Плейбоя" с Памелой Андерсон на обложке или с похожей бабой, ну а зовут его вроде как Абу Зеед.
– Кто? – не понял Покровский. – Арбузоед?
Миша показал приятелю на голову:
– Кончай трепаться, уже половина одиннадцатого.
И действительно на часах уже было 22:30.
Охотники за древностями проворно спустились в холл гостиницы, а оттуда осторожно вышли на улицу.
– О, гляди, Арбузоед, – прошептал Бумба, указывая на какого-то задохлого вида араба в не очень опрятной галабее.
Араб явно нервничал, воровато зыркая по сторонам.
– Да нет, вряд ли это он, – презрительно фыркнул в сторону странного индивидуума Гурфинкель.
– Да говорю тебе он, – настаивал Покровский, – смотри, и журнал в руках держит.
Приятели подошли ближе.
Араб действительно держал в руках красочный журнал с яркой обложкой, на которой был изображён непонятный голый мужик, сильно смахивающий на барабанщика рок группы "Мотли Крю" Томми Ли.
– Это чё, альманах для геев? – неприлично громко заржал Бумба.
Араб сразу же обратил на них внимание и, пугливо посмотрев по сторонам, подошёл ближе.
– Меня зовут Абу Зеед, – коротко бросил он, выжидающе уставившись на Гурфинкеля с Бумбой.
"Чёрт! – недовольно подумал Миша. – Неужели очередной лохотрон?".
Всё же действовать им следовало весьма осторожно, мало ли кто мог им прислать это письмо. Гурфинкель был бы сумасшедшим, если бы питал в отношении местных жителей радужные иллюзии. Вор тут сидел на воре, мошенник на мошеннике. Восток, мать его за ногу, колыбель цивилизации.
– Алекс Енски, – нагло представился Миша, наступая на ногу, открывшему было рот Бумбе. – Сотрудник лондонского музея египетских древностей.
"Эка я завернул", – мысленно удивился своей лихости Гурфинкель.
Абу Зеед кивнул, переведя взгляд на возвышающегося над ним двухметрового бугая.
– Тайсон, – хищно осклабился Покровский. – Майк.
– Гм… – араб неопределённо кашлянул. – Мы слышали о вас, господин Енски. Не вы ли случайно занимаетесь раскопками могилы фараона Сети I?
– Да, – радостно кивнул Гурфинкель, – именно я.
– Мы не знали, что вас интересуют м… м… краденные древности, – робко заметил Абу Зеед.
– Ещё как интересуют, – взревел Миша и, пародируя профессора, старчески проблеял. – Тр-ру-бы Иер-рихонские!!!
– Что ж, в таком случае следуйте за мной, – предложил араб, и охотники за древностями поспешили за смешно семенящим впереди связным.
– А можно вопрос, – вдруг обратился к проводнику Бумба.
Египтянин остановился, удивлённо посмотрев на иностранца.
– А почему у тебя журнал с мужиком на обложке? – зловеще щурясь, поинтересовался Покровский, который страх как ненавидел геев.
В воздухе запахло жареным, естественно, в переносном смысле.
Гурфинкель тихонько выматерился.
– Да другого не было, – пожал плечами Абу Зеед. – Купил с рук, и то с большими проблемами. У нас ведь с этим строго. Шариат, знаете ли. Так что ваша просьба насчет "Плейбоя" меня очень озадачила. К тому же весь "Плейбой" немецкие туристы раскупили.
Отмазка была липовой. Ответ араба Бумбу не устраивал, он уже мысленно представлял, как их странный проводник тайно заводит туристов в бар… ну скажем "Голубой верблюд", где их грабят, а то ещё что и похуже с ними делают, к примеру, танцуют страстное танго. Хотя геи мусульмане это, пожалуй, из области научной фантастики.
Но всё может быть.
Неразрешимая ситуация вполне могла перерасти в серьёзный конфликт, а то и в уличную драку, но в события внезапно вмешалась некая третья сила, точнее, удивительная случайность.
– Анубис, мальчик мой!! – вдруг ни с того ни с сего взревел Бумба, не на шутку напугав ожидавшего потасовки с арабом Мишу.
По вечерней улице прямо по проезжей части семенила небольшая чёрная собачонка с заострённой лукавой мордочкой и длинными смешными ушами.
Увидев собаку, араб вскрикнул, отпрянув в сторону.
Подбежав к Бумбе, пёс разрешил ему себя погладить и, высунув красный язык, стал весело бегать вокруг Миши с Покровским.
– А, так это твой новый друг? – вспомнил странную собаку Гурфинкель и засюсюкал. – Халёсый цуцик, можно тебя погладить?
Мгновенно сделав боевую стойку, пёс угрожающе зарычал, обнажив два ряда острых, словно иглы, зубов. Гурфинкель удивлённо посмотрел на Бумбу.
– Он позволяет себя гладить только тем, кто угощает его пивом, – усмехнувшись, напомнил Покровский. – Причём исключительно "Гиннесом".
– Учту на будущее, – кисло ответил Миша, с первого знакомства отчего-то невзлюбивший животное. – А почему он не с Бетси, ведь это же её собака?
Бумба в ответ лишь недоумённо развёл руками.