- Давай, - соглашается Америго подходя ко мне. - Спорим, это будет весело? Я стану последним вампиром, которого ты отправишь на тот свет. Понимаешь ты это или нет, но тебе недолго осталось.
- Что за укол ты мне сделал? Отвечай, что за дерьмо ты мне ввел?
- Не нервничай так, - говорит Америго, исподтишка наблюдая за Айлин, которая методично растирает пальцами виски. - Это все равно ничего не изменит. Среди отверженных сия чудесная вещь зовется лекарством от бессмертия. Но ты можешь просто считать это ядом. Потому что через пару недель ресурсы твоего тела иссякнут, и ты сдохнешь. Ничто тебя не спасет.
- Над этим работал Конрад? Поэтому ты убил его? - спрашиваю я. Америго быстро подходит ко мне и сжимает рукой подбородок.
- Не смей даже имени его произносить, - сурово говорит он. - Конрад был моим другом. За него я любого заставлю сожрать собственное сердце.
- Значит, это ты убил Маркуса… А картонка с цифрой пять это ваш знак… Знак отверженных. Число свободы и войны, - догадка вспыхивает, как молния.
- Люблю твою чумную проницательность, - Америго улыбается, его хватка становится слабее. Он выдергивает из моего бедра кинжал и бросает его на пол. - Да, я убил эту тварь, потому что считал - он вырвал сердце Конрада. Но, к моему великому сожалению, это оказалось не так. Я снова в поиске и не успокоюсь, пока не увижу этого гада мертвым. Может, мне нанять тебя, чтобы ты по-быстрому распутал дело и привел ко мне эту гниду? Клянусь, я расправлюсь с ним максимально жестоко. И даже приглашу тебя с твоей новоиспеченной дочкой на это посмотреть.
- Да пошел ты!
- Сколько бы ты не бахвалился сейчас, забыть о своем предательстве тебе больше не удастся. Каждый раз, когда ты будешь видеть ее, в твоей памяти будет всплывать мое имя. Даже если ты сотрешь ей воспоминания, и она ничего не будет помнить о случившемся, сам ты этого никогда не забудешь.
Америго освобождает меня. Ноги еще слишком слабы, и я падаю на пол. Несмотря на то, что раны начинают затягиваться, сил мало. Мне нужна кровь. И она совсем рядом, дразнит меня своим ароматом, но мне нельзя к ней притронуться. Дьявольское искушение. Собираю волю в кулак и, поднявшись, набрасываюсь на Америго. Ярость за то, через что мне пришлось пройти за эти несколько часов, придает энергии. Награждаю его крепкими тумаками, он же легко, как фантик, отбрасывает меня к стене.
- Я не хочу с тобой драться. Не в таком состоянии, - говорит он.
- Следующего раз может и не быть, - отвечаю я и снова набрасываюсь на него. Америго переворачивает меня на лопатки и приставляет к горлу нож. Его волосы падают мне на лицо. От них пахнет табаком и бензином.
- Он будет. Я не успокоюсь, пока не увижу твою смерть. А сейчас поднимай свою задницу и убирайся отсюда. Не то ведь я могу пустить все по второму заходу…
- Отпусти его! - требует Айлин, хватая Америго за плечо. - Немедленно отпусти!
- Как пожелает леди, - мгновенно оказываясь на ногах, учтиво отзывается Америго.
Мне стоит большого труда подняться. Айлин протягивает мне руку, и я хватаюсь за ее дрожащие пальцы. Кое-как натягиваю на себя рубашку, ткань которой тут же обагряется кровью и прилипает к ранам. Натягиваю на себя пальто, чтобы не пугать окружающих своим видом. Помогаю Айлин надеть сапоги и застегнуть пуговицы - она шатается, как пьяная, но ее глаза становятся, как и прежде, цвета стали и это несказанно радует меня. Значит, время еще есть. Беру ее под руку, и мы идем к выходу со склада, который стал моим личным адом.
- Жди в гости! - кричит мне в спину Америго. Оборачиваюсь, показываю ему средний палец. Он смеется, но за этим смехом улавливаю горечь. Месть не принесла моему брату облегчения.
На улице уже сгущаются сумерки. Любое движение отзывается звенящей болью в всем теле. Все, о чем я сейчас в состоянии думать, это кровь. Открываю дверцу авто и сажусь за руль. Айлин осторожно, бочком садится на место рядом с водителем. Ее трясет, она прячет руки в рукава пальто, слышу, как стучат ее зубы.
Не попав ключом в зажигание трижды, чертыхаюсь. Когда ее проклятые ссадины заживут, и я престану ощущать это вожделенный запах? Вряд ли у меня получится долго сдерживаться. И тогда она помимо моей воли станет моим ужином. Беру свой телефон и обнаруживаю двадцать пропущенных от Вианора. Для него это, пожалуй, красный уровень тревоги. Хочу ему перезвонить, но потом вспоминаю про излишнюю осведомленность Америго о моих разговорах. Наверное, он поставил туда просушивающее устройство, пока я валялся без чувств в багажнике машины.
- Дай мне свой мобильник, - прошу я у Айлин. Она вытаскивает из кармана пальто старенькую раскладушку и протягивает мне. Быстро набираю номер Вианора.
- На вашем счету недостаточно средств для совершения звонка, - сообщает бездушный женский голос.
- Проблемы? - спрашивает Айлин, облизывая сухие губы.
- Да. Но не надо за меня беспокоиться, я привык все недоразумения решать сам.
- Если бы ты действительно решал их, ничего бы подобного, как сегодня, не случилось, - тихо, но чётко говорит Айлин.
- То есть, во всем виноват я?
- А кто еще?
- Как насчет Америго?
- Он - лишь реакция на твое желание спихнуть с себя ответственность, - роясь в бардачке, дрожащим голосом говорит Айлин.
- Ты не знаешь того, о чем пытаешься судить, - завожу мотор, и машина, громко урча, трогается с места. - Что ты ищешь?
- Обезболивающее.
Не найдя искомое, она откидывается на спинке сиденья и, закусив губу, прижимает руки к животу. На ее лице отражается мука.
- Могу предложить свою кровь. Она мгновенно исцелит все твои раны, - не отрываясь от дороги, говорю я. Айлин несколько секунд размышляет над поим предложением.
- Нет, спасибо. Это будет последнее, на что я соглашусь в этой жизни, - отвечает она. Помолчав минуту, спрашивает: - Ты сотрешь мне память?
- Нет.
- Почему?
- Не хочу облегчать жизнь Америго.
- А как же я? Тебе все равно, что буду мучиться? - немало удивляется Айлин. - За что мне весь этот кошмар? Всего лишь потому, что ты не захотел сам принять решение и свалил все на главу клана? Это разве честно?
- Из двух зол я выбираю удобное. Ты должна знать своих врагов в лицо. Если я сотру тебе память, ты станешь уязвимой перед моим братом. А это опасно, - мои слова отрывисты и злы. Голод достигает своего апогея - у меня начинает сводить челюсть.
- Логично, но жестоко, - говорит Айлин и по ее щекам бегут слезы. Она торопливо вытирает их тыльной стороной ладони. - Я ведь…
- Замолчи, - грубо обрываю ее я. Держать себя в руках, находясь рядом с ней, для меня - нечеловеческое испытание. Что если жажда крови заставит меня потерять контроль над собой и превратит в зверя? Все, чего я хочу, это вывезти ее отсюда и пойти на охоту. В этот вечер я вряд ли буду добрым и милосердным, а потому иссушу любого, кто попадется мне на пути.
Айлин тихо стонет и отворачивается к окну.
Когда мы въезжаем в город, моя выдержка подходит к концу. Я не могу больше ждать. Останавливаюсь напротив обшарпанного жилого дома и прошу Айлин подождать меня в машине. Она даже не удостаивает меня взглядом. Обиделась. Не стоило мне так вести себя с ней. Ее день был тоже не из лучших. Потом поговорю с ней. Ведь во всю эту мерзость она попала по моей вине. Решительным шагом иду в сторону подъезда. Дворник сметает в кучу опавшие листья. Метла тихо шуршит по асфальту, но для меня этот звук подобен рычанию бензопилы над ухом. Бросаю взгляд на человека. Ему около пятидесяти, он худощав. Под глазами пролегли глубокие морщины.
- Милейший, - обращаясь к нему, с улыбкой произношу я, - не окажете ли вы мне любезность?
- Да, конечно, - с готовностью откликается он. - Что вы хотите?
- Подчинись мне, - не сводя с него глаз, говорю я
Дворник кивает. Затаскиваю его в небольшой переулок и прокусываю ему артерию. Быстро пью, едва не захлёбываясь от своей жадности. Моя жертва быстро слабеет и начинает медленно оседать. Мне приходится держать его за ворот, чтобы насытиться до конца. Еще один глоток, еще… Однако, голод продолжает жечь. Шорох шагов заставляет меня вздрогнуть и оторваться от шеи мужчины. Поднимаю голову и вижу в двух шагах от себя Айлин. Она смотрит на меня глазами, полными смятения и ужаса. Ее ладошка прижата ко рту, из глаз вот-вот готовы брызнуть слезы. Отпускаю бездыханного дворника. Он падает на асфальт, его голова безвольно заваливается на бок. В одну секунду оказываюсь перед Айлин, беру за плечи. Она вздрагивает, и я вспоминаю о клейме. Я причинил ей боль. Делаю шаг назад. Ее рука опускается вниз. Губы дрожат.
- Почему ты меня ослушалась? - набрасываюсь на нее я. - Просил же - сидеть в машине!
- Я подумала, что тебе плохо. Ты ведь ранен.
Какого черта она заботится обо мне? Это моя обязанность по отношению к ней, у меня, конечно, получается более чем плохо, но все же. Или я настолько жалок, что просто не могу не вызывать сочувствие?
- Ты не должна была этого видеть.
- Зотикус, ты… Ты чудовище, - ее голос звенит. - Я боюсь тебя!
- Я никогда не причиню тебе вред, - эта ложь противна мне самому.
- Разве это важно? Мою жизнь ты сохранишь, а других? Во имя чего умер этот бедняга? Да и сколько их таких было? - глядя мне в глаза, говорит она; ее дыхание сбивается. Она складывается пополам, прижимая руку к животу.
- Пойдем отсюда, - предлагаю я, желая убраться подальше с места своей трапезы. - Зайдем в аптеку, купим тебе лекарство.
- Нет, - возражает Айлин. - Поговорим здесь и сейчас. Или тебе страшно? А может быть, стыдно?
- Америго ведь рассказал тебе, кто мы?
- Да, очень красочно. Даже показал на примере, - вздернув подбородок с вызовом отвечает Айлин.
- И чего ты ждешь от меня? Какие сказочные надежды возлагаешь? - пожимаю плечами я. - Думаешь, что я питаюсь мышками, как сова? Айлин, я зверь. Такой же, как Америго. Когда чувствую голод, то становлюсь одержимым. Такова моя сущность. Не горжусь этим, не оплакиваю свою участь, просто принимаю этот факт. Тебе, конечно, принять подобное будет тяжело. Но я и не рассчитываю на это. Просто постарайся не судить меня.
- Ты просишь слишком много. Я не знаю, как теперь с тобой жить… Как общаться с тобой… - глядя на мертвое тело, говорит Айлин. И сунув руки в карманы, медленно идет к машине. Постояв пару секунд в одиночестве, иду за ней.
Глава 14
Когда мы добираемся до дома, часы показывают шесть вечера. За это время Айлин не произносит ни слова. Не сказать, чтобы меня это сильно печалило, но я слегка расстроен тем, что разочаровал ее. После двух таблеток обезболивающего, что она выпивает, ей становится лучше, и я с облегчением вздыхаю. Когда мы поднимаемся по ступенькам крыльца, она неожиданно берет меня за руку.
- Пообещай, что ты никому не расскажешь о том, что со мной случилось, - просит она.
- Твои кузина и тетка - ведьмы. Ты действительно считаешь, что они не догадаются ни о чем? - с сомнением возражаю я.
- Пусть делают, что хотят, я не хочу, чтобы они услышали это от тебя, - ее голос звучит резко, категорично.
- Айлин, это не то, что стоит…
- Для тебя такая проблема - держать язык за зубами? - сверкнув глазами, усмехается она. - Вот уж не подумала бы.
- Тебе нужна поддержка близких людей. Одной будет сложно справиться.
- У меня есть я. Этого достаточно. Ты мне даешь слово, что ничего не расскажешь?
- Да, - нехотя соглашаюсь я. Что-то подсказывает мне, что правда все равно быстро вылезет наружу.
- Прекрасно! - откликается Айлин и нажимает на кнопку звонка. Рита открывает тут же, словно она стояла под дверью. Моя спутница проходит внутрь, не удостоив тетку даже взглядом. Быстро поднимается по лестнице и запирается в своей комнате.
- Ты бы хоть пальто сняла, невоспитанная! - вслед ей кричит Рита. - Где вас весь день носило? Зотикус, на тебе лица нет… Позвать Дэшэна?
- Да, мне надо принять душ, я буду на втором этаже, - говорю я, стаскивая с себя верхнюю одежду.
- Тут кое-что произошло, пока тебя не было, - немного помявшись, говорит Рита. - И я даже не знаю, как это понимать…
- Давай ты расскажешь мне это потом.
- Нет, сейчас. Это важно. К тебе приходил Амалик. Когда я сказала ему, что тебя нет дома, он просил передать, что зайдет на днях. Дал понять, что ты знаешь, зачем ему нужен. Что происходит, Зотикус? - Рита строго смотрит на меня. Ее руки скрещены на груди, лицо выражает беспокойство и тревогу. Но помимо этого есть что-то еще, очень личное и болезненное.
- Видимо, это как-то связано с Еленой, - пытаюсь выдвинуть наиболее логичное предположение, только чтобы не обнаружить правду. - Могу тебя заверить в том, что у меня нет никаких дел с этим монстром.
- Будь с ним аккуратен. Он обладает даром подчинения. Его очарование блокирует твою волю, делая тебя уязвимым. Ты понимаешь, что ведешь себя, как кукла, говоришь то, чего даже не думаешь, но противиться не можешь. Старайся не смотреть ему в глаза, - дает наставления Рита.
- Понял тебя, - говорю я и поднимаюсь вверх по лестнице. Смотрю в ту сторону коридора, где находится комната Айлин. Что она сейчас делает? Плачет, переодевается, стоит у окна? Мне хочется подойти к двери и подслушать. Но внизу стоит Рита и смотрит на меня. Поворачиваю направо и иду в ванную. Закрываю за собой дверь, включаю воду, стягиваю с себя рубашку. На торсе нет живого места. Раны почернели, запёкшаяся кровь превратилась в бордовый порошок. Неудивительно, что Айлин так переживала за меня. Такой видок - не для хрупкой женской психики. Встаю под душ. Кожу саднит со страшной силой. Думаю о визите Амалика. Причина встретиться со мной у него может быть одна - он хочет забрать свою дочь. Вряд ли мой отказ отдавать девушку его устроит. По-хорошему, нужно забирать девчонку и возвращаться в Лондон. Выключаю воду и заворачиваюсь в махровое полотенце. В дверь раздается тихий стук.
- Господин, это Дэшэн. Рита сказала, я вам нужен, - слышу я и впускаю китайца внутрь.
- Твои волшебные мази с тобой? - спрашиваю я. Дэшэн смотрит на меня, его глаза округляются, он прижимает ладони к губам и, развернувшись, убегает. Похоже, я умею производить впечатление на людей.
Версия о том, что Маркус убил Конрада из-за измены, оказывается ошибочной. Кто же тогда его прикончил? Антонелла? Какой мотив был у нее? Не от нее ли всю информацию получила Ливия? Несмотря на всю сложность ситуации, они остались подругами. Лив долгое время помогала ей скрываться. Но какое отношение синьорина Амати может иметь к отверженным? Да, барышня также вне закона, но на ней нет позорного клейма, и вообще, она благополучно считается давно почившей. Тяжело дыша, в ванную врывается Дэшэн со своим саквояжем. Он укоризненно смотрит на меня и достает пузырек с какой-то вонючей гадостью.
- Не бережет вы себя, господин, - причитает он, - не щадите мое сердце совсем. Плакать от вашего вида хочется….
- Все могло быть намного хуже, так что не стоит расстраиваться, - бодро говорю я, когда он начинает обрабатывать раны. От него пахнет свежей сдобой и ванилью.
- Хуже - это истинная смерть, - ворчит Дэшэн, обматывая меня бинтом.
- Зайди к Айлин, - прошу я. - Мне кажется, ей нужна помощь врача.
- Она тоже пострадала? - Дэшэн поднимает на меня голову и внимательно смотрит своими маленькими глазками.
- Да. Но это должно остаться в секрете.
- Хорошо, господин, - отвечает Дэшэн. - Мне надо знать что-то еще?
- Нет, пока этого достаточно. Благодарю тебя.
Переодеваюсь в чистую одежду. Мне все еще нужно раздобыть телефон, чтобы позвонить Вианору. В гостиной слышатся голоса: один мне кажется знакомым. Это Ада. Будет приятно снова ее увидеть. Быстро сбегаю вниз. Учительница пришла не одна, а в сопровождении молоденькой девушки, видимо, одноклассницы Айлин. Она высокая, худая, отчего немного сутулая. У нее густые, темные волосы, распущенные по плечам. Смуглая кожа и карие с янтарным отливом глаза. Она не сводит любопытного взгляда с Арсена, который развлекает их до моего прихода, строя из себя радушного хозяина.
- Это Сабина Ковалевская, - представляет мне ее Ада. - Они с Айлин вместе учатся.
- Я ее лучшая подруга, - говорит Сабина. - А вы теперь ей вроде отца будете?
- Типа того, - киваю я, позволяя ей рассматривать себя.
- Это хорошо, а то ее защитить совсем некому, - Сабина бросает взгляд на Аду, и я замечаю в нем злость. - Но если обидите сами, то будете иметь дело со мной.
- Запомню и буду осторожен, - с трудом сдерживая смех, отвечаю я. Перевожу взгляд на Аду. Сегодня она одета в короткое платье голубого цвета. Золотистые волосы распущены и подколоты по бокам заколками. Губы подкрашены красной помадой. От нее пахнет дорогими духами и вином.
- Что с Айлин? - требовательно спрашивает Сабина. - Она не пришла сегодня в школу, не ответила ни на один мой звонок. Она в порядке?
- Я тоже поэтому поводу забеспокоилась и решила зайти, - поясняет причину своего визита Ада. - Переживания из-за смерти бабушки подкосили ее?
- Да. Ей нездоровится, и я решил, что будет лучше, если она отлежится пару дней в постели, - уверенно вру я.
- Я поднимусь к ней, - говорит Сабина, направляясь к лестнице.
- Мне уже лучше, - долетает до меня голос Айлин, которая, держась за перила, спускается по ступенькам. Ее влажные волосы расчесаны на прямой пробор. На бледном лице появился румянец. Черные леггинсы подчеркивают стройность ног. Длинная туника с пантерой спереди выглядит стильно. Рукава, что доходят до кончиков пальцев, скрывают ее синяки. Желтый шарфик на шее закрывает метку любовника.
- Простите, что не позвонила и не предупредила, что не смогу прийти. Деньги на телефоне закончились, - выдавливая из себя улыбку, говорит она учительнице. Та хочет ее обнять, но Айлин уклоняется от ее рук.
- Главное, что ты в порядке, - трепля ее по щеке, довольно говорит Ада. Сабина с укором смотрит на нее. Что между этими двумя происходит?
- Я для тебя яблочко украла, - с гордостью сообщает Ковалевская и вытаскивает из кармана красный фрукт.
- Кормилица моя…
- С тобой что-то не так, - замечает Сабина - Сейчас ты мне все-все расскажешь, хорошо?
Айлин послушно кивает. Она перебрасывается несколькими фразами с Адой, просит извинить ее и прощается. Я рад, что у нее в этот вечер есть компания. Арсен провожает ее взглядом, полным трепетного восхищения. Потом ссылается на важную встречу и, взяв пальто, уходит. Мы с Адой остаемся в гостиной одни.
- На самом деле пришла узнать, как у вас дела, - говорит Ада, теребя ручку сумочки.
- Прекрасно, спасибо, - улыбаюсь я, засовывая руки в карманы. Повисает неловкая пауза.
- Ладно, мне пора, - так и не преодолев своего смущения, говорит Ада. - Вот мой номер телефона: будут вопросы - звоните не раздумывая.
Беру из ее рук простенькую визитку и, пробежав по ней взглядом, убираю ее в карман.
- Уже поздно и темно. Давайте я провожу вас, - вызываюсь я.
- Спасибо, - Ада краснеет. - Сейчас и правда страшно. Все говорят о каком-то волке, который устраивает набеги. Уже есть три жертвы.
- И часто в ваших краях такое бывает? - я помогаю ей надеть пальто.
- Если верить слухам, тут постоянно творится какая-то чертовщина, - говорит Ада. - Хотя я сама здесь ничего такого не заметила.