- Я все понимаю, но понятия не имею, куда он ее спрятал. Арсен делится со мной далеко не всей информацией. До завтра, Зотикус.
Якуб покидает дом. Запираю дверь и выключаю свет. За окнами пробуждается новый день. До рассвета остается совсем немного. Пора ложиться спать.
Сегодня мне надо чуть больше, пятнадцати секунд, чтобы прийти в себя. Необъяснимая тревога угнетает. Желудок скручивает спазмом, и он требует немедленного принятия пищи. На этот раз голод пробуждается из-за ощущения опасности. Вспоминаю Лив и ее просьбу покинуть город. Связано ли это со вчерашними событиями? Что если убийство Маркуса - это ее рук дело? Неужели она связана с Отверженными? Слишком много вопросов, на которые нет ответов. Мне нужно встретиться с ней. Конечно, она ничего мне не скажет, но, возможно, даст какую-то зацепку.
Поднимаюсь в свою комнату. Душ помогает мне избавиться от тревожности и вернуть сосредоточенность. Завернувшись в полотенце, возвращаюсь в спальню и застаю там Лину, сидящую на краешке кровати. Она смущается, увидев меня неодетым, но не уходит.
- Добрый вечер, - произносит девушка, пряча взгляд.
- Как ты себя чувствуешь? - спрашиваю я, беря ее за руку, и внимательно осматриваю запястье. Раны зажили, не оставив шрамов. Чудесно. Хотя кровь вампира не всегда действует так быстро и эффективно. Иногда она и вовсе не помогает.
- У меня ничего не болит, но ощущение какое-то очень странное, - робко говорит Лина и осмеливается на меня посмотреть. - Словно я сама не своя.
- Все пройдет через пару дней. Сейчас ты просто под влиянием моей крови. Сожалею, что вчера так вышло.
- Мне было страшно. Словно я скотина, которую привели на убой, - Лина всхлипывает.
- Я говорил, что такое может случиться, - напоминаю я. - Мы можем быть очень опасными. Потерять контроль, впасть в ярость. Убить. Это часть нашей сущности, мы стараемся ее сдерживать, но иногда она берет верх.
- Да, но все было так хорошо… А теперь мне жутко, - Лина нервничает и никак не может взять себя в руки.
- Ты хочешь уйти? - прямо спрашиваю я, читая в ее глазах страх.
- Иногда мечтаю об этом, но я здесь ради Дины… Не могу оставить ее, ведь кроме нее у меня никого нет, - виновато говорит Лина. И у меня сразу появляется вопрос - что значит ради сестры? Но я почему-то не озвучиваю его.
- Я не смогу тебя отпустить –
слишком много знаешь. Стереть такое количество воспоминаний невозможно, ты можешь сойти с ума. А если их не убрать, то когда на тебя выйдут охотники на вампиров или кто-то вроде них, вряд ли тебе удастся сохранить наши секреты. Это риск для всех.
- Понимаю, - кивает головой Лина и обреченно вздыхает. - Знаешь, я бы сегодня хотела… Хотела…
- Не кормить меня из вены, - заканчиваю за нее я.
- Ты умеешь читать мысли? - удивляется она.
- Нет, это слишком очевидное желание.
- Не хочу пренебрегать своими обязанностями и оставлять тебя голодным, - Лина протягивает мне пузырек из темного стекла, наполненной жидкостью. По запаху, я догадываюсь, что это. - Но я не могу верить тебе, как раньше. Прости.
Понимающе киваю. Лина бросает на меня взгляд и подходит к двери. Сожалею, что не заставил ее вчера забыть об инциденте с Арсеном. Мне не нравится злоупотреблять этой способностью - ведь воспоминания, это единственное, что у нас есть. Правда, иногда только потеряв часть из них, можно выжить.
- Я ухожу на день рождения и сегодня ночью меня не будет, - уже в коридоре предупреждает меня Лина. - Дина согласилась меня заменить в случае необходимости.
- Повеселись хорошенько, - говорю я и закрываю за ней дверь.
Глава 3
Сегодня у меня нет в планах деловых встреч, и я выбираю джинсы и белый джемпер. Задержав взгляд на пиджаке горчичного цвета, я вспоминаю, что во внутреннем кармане лежит улика с места убийства. Надеваю перчатки и достаю карточку с цифрой пять. Несколько секунд внимательно изучаю. Что убийца хотел сказать этим? Для чего оставил на всеобщее обозрение? Было ли подобное рядом с телом Конрада? Подношу карточку к носу и жадно втягиваю ее запах. Она пахнет землей, гниющими листьями и женскими духами. Уверен, что на ней нет отпечатков, но все равно хочу проверить.
Спускаюсь на первый этаж и вхожу в кабинет. Там застаю Дэшэна. Он прибирается, напевая какую-то песенку. Слов не могу разобрать, но мотив мне знаком, и я машинально начинаю подпевать ему.
- Приветствую вас, господин, - мгновенно обрывая пение и кланяясь мне, говорит Дэшэн.
От него исходит аромат свежей сдобы и чистящего средства. Эта какофония запахов обескураживает. Морщусь и сажусь за стол.
- Как чувствует себя господин Арсен?
- Мы еще не виделись после пробуждения, - откликаюсь я.
- Я тоже не видел господина, - говорит Дэшэн и поджимает губы. Он выглядит сегодня странным. Что-то в нем изменилось, но я не могу уловить, что именно.
- Тебя что-то беспокоит?
- Могут быть последствия, - осторожно говорит Дэшэн и оборачивается на дверь. - Господину может быть плохо с головой.
- Не беспокойся, у вампиров не бывает мигрени.
- Да если бы, - Дэшэн сует за пояс веничек для уборки пыли. - Он может потерять рассудок и начать все крушить, убивать. А потом забыть об этом.
- Это действие ферулы?
Дэшэн торопливо кивает.
- Как это исправить? Противоядие?
- Очистить его. Слить мертвую кровь и напоить новой, - помолчав, отвечает Дэшэн. - Но если сегодняшняя ночь пройдет нормально, то этого не потребуется.
- Вчера ты сказал, что однажды уже видел подобное ранение. Где и когда это было? - спрашиваю я, доставая магнитную кисточку и порошок из мелко тертого железа и алюминиевой пудры.
- Я не помню, господин. Знания словно сами пришли ко мне. Знаете, это как если ночью вам приснился сон, а потом вы пробудились и забыли его напрочь. Но днем вдруг стали пить чай, и он вспомнился вам до мельчайших деталей. И вроде понимаешь, что это приснилось, но ощущение, словно это на самом деле было.
- Жаль, - вздыхаю я, убирая излишки порошка ватным тампоном. - Я надеялся, что к тебе вернулась память, и ты вспомнил свою прежнюю жизнь. Ведь ты с нами живешь почти век. Для человека это много, учитывая, что, когда мы познакомились, тебе уже было сорок. Не меняешься, не болеешь. При этом не пьешь кровь, не являешься вампиром. Ты - загадка для меня.
- Мне бы и самому хотелось знать, кто я, - признается Дэшэн. - Но каждый раз, когда я хочу вспомнить, мне сдавливает виски так, что темнеет в глазах. А боль, ее не передать словами! Нужно быть очень сильным, чтобы переживать ее снова и снова и не помутиться рассудком. Я для этого слишком слаб. Поэтому сдался.
- Но тебя интересует медицина, - замечаю я, и лицо Дэшэна озаряется улыбкой.
- Да, господин. Это моя страсть. Когда я раньше искал причину своей амнезии и читал книги великих лекарей, то чувствовал, как каждое слово отзывалось у меня в душе. А вчера, когда я взял в руки скальпель, понял, что уже делал это не раз. Просто забыл об этом.
- В таком случае имеет смысл совершенствоваться дальше, - говорю я и указываю жестом на книжный шкаф. - Все книги в твоем распоряжении.
- Благодарю вас, господин, - Дэшэн снова кланяется, и на его щеках выступает румянец.
- Мы с Арсеном теперь твои должники, - на карточке, как я и предполагал, отпечатков нет.
- Нет-нет, - машет руками китаец, и я понимаю, что он взволнован. - Это я вернул вам свой долг. Вы спасли, приютили, поверили в меня, даже не зная, кто я и каково мое прошлое. И я буду служить вам со всей искренностью и преданностью, на которую способен.
Слова Дэшэна трогают меня. Киваю ему и улыбаюсь. Он опускает глаза, задом пятится к двери. Ударившись об нее спиной, смущается и, развернувшись, торопливо выходит.
Какое-то время смотрю на лежащую передо мной карточку и думаю, что делать дальше. После вчерашнего происшествия разрываюсь между желанием разобраться в том, что происходит здесь, и просьбой Елены помочь ей.
Наше знакомство с ней началось с обоюдной неприязни. Мы несколько раз серьёзно повздорили, прежде чем понять, что нам друг с другом интересно. Она знала, кто я, но не боялась моей сущности, и это еще больше облегчало наше общение. Никаких тайн, все предельно прозрачно. Такого в моей жизни не было давно. Когда Елена вместе со своей теткой вернулась в Россию, то поехал следом за ними. Тогда я не думал о том, получится у нас что-то или нет. Мне просто хотелось видеть ее, слышать ее голос, чувствовать ее запах. Я не знал тайны их рода и особенностей магии, которой они обладают. Их открыла мне позже ее тетка Любава, когда пыталась настоять на том, чтобы я уехал.
- Если она переспит с тобой, вся магия, которой она обладает, исчезнет. Ты ничего не сможешь дать ей, кроме страданий. Да, сейчас она влюблена в тебя, и ей кажется, что она сможет отказаться от своего дара, но позже она будет жалеть об этом. Потому что магия - это ее суть. Если ты думаешь ее обратить, а я по глазам вижу, что думаешь, ей придётся прожить вечность, полную пустоты и слез. Ибо ее призвание - исцелять и давать надежду, рожать и воспитывать новое поколение из рода Савро, а не жить в хоромах, полных гробовой тишины. Я вижу, что у тебя к ней серьёзные чувства, поэтому сделай милость, покинь Бариново.
Зная, что я никогда не смогу быть со смертной, а она не стать счастливой, будучи вампиром, я принял решение прекратить наши отношения. Вернее, попросту сбежал, оставив ей лишь прощальное письмо. На тот момент мне казалось, что это было самым правильным вариантом. Но что если я ошибся?
После слов Дэшэна о возможных последствиях от ферулы, мне неспокойно. Спускаюсь в подвал, чтобы проверить, все ли в порядке с Арсеном. Он все еще в трансе. Его взгляд, полный безумия, снова всплывает в моей памяти. Вампиры иногда теряют рассудок, такое бывает и причины могут быть совершенно разные. Для них не существует клиник и терапий, их просто уничтожают. Гоню прочь от себя дурные мысли и возвращаюсь в гостиную, где Дэшэн встречает Якуба, который пришел справиться о здоровье друга.
- Арсен спит, - опережая китайца, говорю я и снимаю с вешалки пальто. - Поэтому предлагаю тебе совершить небольшую прогулку.
Прежде чем Монро успевает опомниться, уже подталкиваю его к калитке. На улице бушует сильный ветер и накрапывает дождь. Не чувствую холода, но поднимаю воротник и натягиваю на руки перчатки.
- Расскажи мне об убийстве Конрада, - прошу Якуба. - У тебя есть фотографии с места преступления?
- Есть, они у Арсена, - оживленно говорит Якуб. - Ему вырвали сердце, ты ведь уже знаешь.
- Это я понял. Но, может, были какие-то интересные зацепки… Знаки или числа, например.
- Нет, ничего такого, - отвечает Якуб.
Вздыхаю. Что-то подсказывает мне, что ребята упустили важные детали.
- Отведи меня в дом мистера Грея, - прошу я. - Хочу сам все осмотреть.
- Там уже побывало столько визитеров, - упрямится Якуб. - Вряд ли ты сможешь найти там что-то новое.
- Вот и проверим, - бодро отвечаю я и хлопаю его по плечу. - Веди.
Якуб неохотно кивает и останавливает такси. Садимся в машину и отправляемся в старую часть Лондона.
Дом, где проживал покойный Конрад, скромен, я бы даже сказал беден. Долго осматриваю место, где нашли его тело, пытаясь откопать хоть какую-то зацепку, но все по нулям. Монро открывает дверь отмычкой, и мы, стараясь не привлекать внимания соседей, входим внутрь. Мой спутник протискивается к окну, плотно задергивает шторы, потом включает свет.
В комнате царит настоящий погром. Матрас и подушки изрезаны, книги сброшены с полок и порваны, вещи из шкафа вывалены на пол. Не удержавшись, тихо присвистываю.
- Да он скромнягой был, - оценивая взглядом вещи, говорю я. - Дешевая мебель, поношенная одежда… Странно для существа, впереди у которого маячит вечность.
- Скорее всего, это не основное жилье. Так, прибежище, - говорит Якуб.
- То есть, вы о нем вообще ничего не знаете? - удивляюсь я. - С момента убийства прошло достаточно времени, чтобы успеть собрать об убитом всю возможную информацию. Разве вы не сделали запрос в департамент учета? А в жандармерию? Проверили звонки с мобильного? Записи с камер? Опросили людей?
- Этим всем занимался Арсен. Но мне он пока ничего не сказал, - растеряно отвечает Якуб и отворачивается.
- Арсен знает то, у Арсена флэшка, Арсен писал… Чем же в этом расследовании занимался ты? - поддразнивая Монро, подхожу к комоду и выдвигаю по очереди ящики. Они пусты. Резким движением выдергиваю их наружу и внимательно осматриваю. Пусто. Простукиваю стены в поисках тайника, но результат тот же. Якуб стоит у окна и, скрестив руки, с легкой ухмылкой смотрит на меня, как бы донося до меня всем своим видом "Ну я же говорил!".
- Структурирую все версии, что он озвучивает. Провожу анализ собранных улик, - не без гордости отвечает друг моего сына, и я подавляю смешок. Унылая обстановка нагоняет тоску, и у меня портится настроение.
- Почетная миссия, ничего не скажешь. Проверь еще раз стол и все, что разбросано поблизости. Бумаги, клочки писем… Все, что несущественно на первый взгляд.
- Уже проверял, ничего важного, - упрямится Якуб и бросает взгляд на часы. - Мы просто теряем время.
- Что-то подсказывает мне, что это совсем не так. Чаще всего самое важное лежит на поверхности, оттого и не бросается в глаза.
Якуб обреченно вздыхает и опускается на корточки, чтобы просмотреть разбросанные листы.
Склоняюсь над грудой книг в старинных переплетах. С ними обошлись чудовищно: порвали страницы, сломали корешки. Варвары явно не были в курсе, что они стоят целое состояние. Просматриваю их аккуратно, бережно перелистывая страницы, чтобы не повредить пожелтевшую от времени бумагу. Большая часть книг так или иначе посвящена медицинским исследованиям.
- Надо же, какая страсть была у него, - бормочу я, вытаскивая очередную книгу, открываю ее на случайной странице и застываю в удивлении. Вместо привычного текста на латыни, строгая клинопись. Перелистываю еще несколько страниц и вижу рисунок, на котором изображен мужчина, лежащий на столе, вокруг которого стоят три человека. Один из них сжимает в руках что-то напоминающее скальпель. На следующем рисунке нахожу зарисовку операции на брюшной полости. Внимательно осматриваю находку со всех сторон. Надпись на переплете стерта, никаких меток или автографа создателя. Ощущаю легкое чувство ликования.
- Якуб, - окликаю я. - Посмотри, что я нашел.
Монро внимательно изучает книгу и непонимающе смотрит на меня.
- В этой книге может крыться разгадка преступления, - воодушевленно говорю я.
- А разве шумеры писали не на глиняных табличках? - удивляется Якуб.
- Видимо кто-то хотел сохранить информацию, - пожимаю плечами я.
- И сделал специальный станок с непонятыми никому знаками, чтобы напечатать одну-единственную книгу? - продолжает удивляться Якуб.
- Ну, может, и не одну, - откликаюсь я и забираю у него из рук свою находку. Снова открываю ее и задерживаю взгляд на изображении, где две змеи переплетаются вокруг меча. - А вот и символ знаний…
- Или структура ДНК… - заглянув в книгу, говорит Якуб. - Такой рисунок был на флэшке у Конрада. Жаль, что мы ничего не понимаем в этих закорючках.
- Уверен, что нам повезет. Хотя шумерский на самом деле уникален. У него нет родства ни с одной группой языков. Это агглютинативный язык.
- Чего?
- Это значит, что в отличие от других языков, у него единицы значения соединены вместе.
- От этого объяснения все стало намного понятней. Я словно просветлел, - недовольно хмуря физиономию, отвечает Монро.
Смеюсь над ним. Нахожу пакет и предварительно завернув свою находку в несколько газет, кладу ее туда и вешаю на дверную ручку.
- Кстати, - задумчиво спрашивает Якуб, пробегая глазами по клочку измятого листа бумаги, - тебе случайно не знакомо имя Антонелла Амати?
Вздрагиваю всем телом и чувствую, как щеки немеют от отлившей от них крови. К счастью, Якуб, увлеченный изучением бумажки, не замечает этого. Прежде, чем он поднимает на меня глаза, успеваю взять себя в руки.
- Нет, - вру я. - А что?
- Я нашел письмо от этой леди. В нем идет речь о покупке какой-то старой библиотеки, - говорит Якуб, и я вырываю из его рук записку.
- И это называется "мы все тщательно осмотрели", - взволнованно говорю я, пробегая глазами по знакомому почерку. Сомнений нет, он принадлежит Антонелле. И да, я знаю ее. Хотя это знакомство лучше сохранить в тайне. Ведь юную синьорину много веков считают мертвой. И о том, что с ней случилось на самом деле, знают только двое. И один из них - я.
За окном слышится приглушенный хруст. Словно кто-то наступил на сухую ветку, и она треснула. Прячу записку в карман, и мы с Якубом переглядываемся. Следующие события не дают нам опомниться. Мощный удар сносит с петель входную дверь в квартиру Конрада, и в этот же момент слышится звон бьющегося стекла. Проходит пара секунд, и мы оказываемся в окружении четырех человек в масках, которые скрывают их лица до линии губ. Трое мужчин и одна женщина. Сомнений нет, это вампиры. Узнаю их по запаху. Все вооружены кинжалами, и только у одного в руках - пистолет, и его дуло смотрит мне прямо в грудь.
- Нам нужны записи Конрада, - делая шаг вперед, говорит владелец огнестрела. Он высок, крепок и похож на завсегдатая тренажерного зала. Его глаза, которые яростно сверкают через прорези маски, отливают вишневым цветом. Это значит, что он давно не питался и смертельно опасен.
- У нас их нет, - как можно миролюбивей отвечаю я, и поднимаю руки над головой. - Можете сами проверить.
- Не стоит устраивать шоу, мы знаем, что они у вас, - встревает в наш диалог вампирша. Ее голос высок и звучит резко.
- Милая леди, если бы это было так, мы бы никогда не пришли в это беспощадное своей унылостью место, - я несу чушь, но мне нужно выиграть время, чтобы оценить ситуацию и понять, что делать дальше.
- За дураков нас держишь? - Качок одним ударом сбивает меня с ног, и я падаю на спину. Его сапог тут же врезается в грудную клетку. Сдавленный стон сам по себе вырывается у меня из горла. Но качок не спешит останавливаться. Удар следует за ударом.
- Хватит! Прекратите! - кричит Якуб и порывается подойти ко мне, но вампирша приставляет к его горлу кинжал из серебра.
- У тебя еще есть шанс отдать нам записи по-доброму, - глядя мне в лицо, говорит обладатель вишневых глаз. - Или мы сами возьмем, но по-плохому.
- Переходи сразу ко второму пункту, - хриплю в ответ, из горла у меня хлещет кровь, и я стремительно теряю силы.
- Как скажешь, дорогуша, - Качок склоняется надо мной и, выхватив из-за пояса кинжал, прижимает тонкое лезвие к моей щеке. Дикая боль заставляет меня содрогнуться. Серебро действует как кислота. Разъедает кожу, мясо и вызывает чудовищную боль, которая охватывает все существо. В больших дозах это смертельно. После пыток серебром не каждый вампир остается в здравом рассудке. Тех, что сходят с ума, приходится ликвидировать, ибо они превращаются в монстров, опасных не только для смертных. Пытаюсь убедить себя, что нынешняя доза серого металла не убьет меня, но боль берет свое. Я не могу ее терпеть, это - слишком. Вопль отчаянья подавить невозможно.